Я снова подошла к Димке, и он радостно меня приветствовал. Судя по всему, он тоже никого не знал в этой компании, кроме хозяина, их связывали какие-то деловые отношения.
Удивившись Димкиной радости, я посмотрела на него подозрительно - выпил он лишнего, что ли… Димка рассмеялся и предъявил мне свой бокал с минеральной водой.
- Я все же за рулем, сегодня улетаю в Штаты, прямо отсюда, так что не беспокойся.
Мы еще немного поболтали, потом общество разбилось на группы и разбрелось по участку. Димку втянули в какой-то сугубо мужской разговор, а меня окликнула незнакомая рыжая девица в зеленом платье и обратила мое внимание на пятно, которое она углядела. Пятно было у меня на левом боку и появилось, очевидно, когда я отиралась у мангала. То есть там была жирная сажа, да еще и размазанная.
Роман велел мне одеться на эту вечеринку поприличнее, так что к светлым брюкам я надела безумно дорогой бледно-голубой топ. Топ был совсем новый, и вот, пожалуйста, сразу же такое пятно!
Видя мое расстроенное лицо, рыжая девица сказала, что я легко смою пятно обычным мылом, только нужно это сделать быстрее. Она показала мне, как пройти в дом. Для того чтобы сразу же попасть в ванную, а не шастать по незнакомому дому, нужно было зайти в заднюю дверь. Следуя четким указаниям, я направилась к дому. Однако начала обходить его не с той стороны, потому что дорожка позади дома оказалась не слишком протоптанной и даже сыроватой. Каблуки мои тотчас увязли, я поскользнулась, выронила сумочку, нагнулась за ней, а когда сидела там, выискивая ее в сырой траве, то неожиданно услышала голос Романа.
- Да, - говорил мой благоверный, - да, все, как договорились, нет, никаких накладок, все идет по плану…
Говорил он очень тихо, но по характерным интонациям в голосе я поняла, что разговаривает он по телефону.
Незачем напоминать, что знакомы мы с Романом больше года, и уж оттенки его голоса я изучила отлично.
Разговаривая, он, очевидно, сделал шаг в сторону и увидел меня, сидящую на корточках в нестриженой траве. В первый момент он растерялся, но только в первую секунду, потом он убрал телефон в карман, причем я заметила, что руки его слегка дрожат.
- Привет! - сказала я, чтобы разрядить обстановку. - Я сумочку потеряла, не поможешь найти?
- Что ты тут делаешь? - прошипел он, глядя на меня с холодной яростью.
Тут я наконец нашарила сумочку и встала с колен. Роман - мужчина высокий, но и я не лилипутка. Да еще каблуки… Так что я не очень задирала голову.
- Я иду по своим делам, ищу ванную, - спокойно сказала я и показала на пятно сажи. - А почему это ты все время уединяешься? Отчего не подходишь к остальным?
Вы не поверите, но от такого простого вопроса он разъярился еще больше.
- Не смей за мной шпионить! - прошипел он. - Не смей меня допрашивать!
В ответ на такие слова напрашивался здравый вопрос: если я его так раздражаю, то зачем он вообще взял меня с собой? Я, конечно, человек терпеливый, это многие признают, но любому терпению приходит конец. Однако устраивать скандал в незнакомом доме все же нехорошо.
- Знаешь что, Рома, - сказала я, тщательно подбирая слова, - ты остынь, пожалуйста, где-нибудь в сторонке. И не показывай своего плохого настроения. А я в дом пойду, у меня дело…
Он пробормотал что-то тихонько, кажется, "Дура" или еще что-то, но я предпочла не услышать, обогнула его и зашла в дом.
В ванной я замыла пятно и долго глядела на себя в зеркало. Все было как обычно, выглядела я ничуть не хуже, чем всегда. Однако в глазах моих стоял невысказанный вопрос: что происходит? С чего это моего Ромочку сегодня так разобрало? Если действительно у него неприятности, то отчего не поделиться со мной, не объяснить по-человечески… И потом, когда он о них узнал? Всю дорогу до дома Федора он был необычайно ласков и предупредителен и начал злиться только здесь. Не в Димке же дело! Это вообще смешно…
Если же Роман просто срывает на мне свое плохое настроение, то это натуральное свинство. Он прекрасно знает, что я стесняюсь в незнакомом доме и никогда не смогу ответить ему тем же. Стало быть, я должна молчать и сносить обиду. Но в честь чего?
"Еще не муж, а уже хамит, - прозвучал где-то внутри меня противный ехидный голос, - что же дальше-то будет… Подумай, милая, хорошенько подумай…"
Тут мои мысли приняли другое направление, потому что, роясь в сумочке, я не обнаружила там ключей от дома. Все было - кошелек, косметичка, купленный недавно ингалятор, а ключей не было. Этого только не хватало! Не могла же я их выронить, когда искала сумку в траве. Ведь я точно помню, что ее не открывала. Подумав немного, я решила, что, наверное, забыла ключи в кармане жакета, который в суматохе оставила на работе. Директор Вася так задурил мне голову своей девицей, что я выскочила к Роману налегке, тем более что был очень жаркий вечер. Так или иначе, пока не проверю, говорить Роману о пропаже ключей не следует, тем более сейчас, когда он в таком состоянии.
Когда я вернулась на лужайку, уже значительно похолодало, и хозяйка предложила выпить кофе на террасе - там, дескать, не так сыро и комары не будут мешать.
Димка снова был не у дел и очень мне обрадовался. Мы с ним поговорили немного об общих знакомых, тихонько обсудили хозяев дома и сам дом. Но говорили без интереса, потому что ни он, ни я не были с хозяевами достаточно знакомы. Роман, очевидно, послушался моего совета и приходил в себя где-нибудь в тихом месте.
Кофе у Федора тоже оказался отличным, мы запивали его каким-то заморским ликером. От ликера у меня внутри разлилось тепло, и жизнь стала казаться сносной.
И в это самое время в дверях показался Роман и молча поманил меня пальцем. Я успела поймать удивленный взгляд Димки. Действительно, поведение Романа выглядело, мягко говоря, странным. Привез девушку в дом, а сам даже рядом с ней находиться не желает. Не подошел, не представился, как-то это невежливо, а по Димкиным американским меркам, и вообще недопустимо. Там они все сразу лезут знакомиться и общаться.
- Извини, Дима, - пробормотала я, - кажется, мне нужно идти.
- Ничего, я тоже скоро поеду, у меня самолет, - улыбнулся он на прощание и ткнулся в щеку, - увидимся еще…
- Ну, наговорилась? - встретил меня благоверный в холле. - Может, вспомнишь наконец, что приехала ты сюда со мной?
- Если бы ты не бросил меня по приезде, то я бы об этом и не забывала, - тут же ответила я.
Что такое, в самом деле? Мне уже надоело это хамство!
Следует отметить, что если бы я не выпила сначала три бокала вина, а потом еще две рюмки ликера, то благоразумие взяло бы верх, и я промолчала. Но в тот момент терпение мое лопнуло, и я решила не спускать Роману.
- Мы немедленно отсюда уезжаем! - заявил он, не слушая меня, как обычно. - С тобой невозможно находиться в приличном обществе, сразу же начинаешь вешаться на мужиков!
- Ты рехнулся? - прошипела я, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заорать. - Ты соображаешь, что говоришь?
- Собирайся! - буркнул он, снова совершенно не реагируя на мои слова. - Некогда мне тут…
- Нет уж позволь! - наконец-то и меня понесло. - Пока не объяснишь, в чем ты меня обвиняешь, никуда не пойду! И плевать мне, что тебе некогда!
- Ах ты! - Роман схватил меня за руку, и совсем близко я увидела его глаза, совершенно бешеные.
- Пусти! - закричала я в полный голос. - Пусти меня сейчас же!
И тогда он залепил мне пощечину, причем такую сильную, что голова чуть не оторвалась. В первый момент я обалдела, но когда пришла в себя, то жутко разозлилась. Дело в том, что не только Роман никогда не давал волю рукам, но вообще никто и никогда меня не бил, даже в детстве. Ощущение, прямо скажу, было не из приятных, да тут еще я краем глаза заметила, как хозяйка дома испуганно выглядывает из дверей. Еще немного, и она позовет на помощь, прибегут мужчины, нас начнут разнимать… Стыд какой!
- Пошел к черту! - процедила я Роману в лицо и вырвала свою руку. - Никуда я с тобой не поеду! - после чего опрометью бросилась на улицу.
Все-таки мужики бывают ужасными скотами! Сами посудите, ну в какое положение он меня поставил? Одна, в незнакомой компании, да еще за городом, так что уехать отсюда я могла бы только на машине. Не бежать же пешком тридцать километров, да еще ночью!
Прекрасно зная, что я никуда не денусь, Роман и позволил себе такое хамское поведение.
Но в данном случае у меня была надежда на Димку Куликова. Но тут же я остановилась, пораженная одной мыслью. Кроме дома Романа, мне некуда идти среди ночи, а ключей от квартиры у меня как раз и нету. Если мы так разругались с Романом, то он может просто не впустить меня в дом. Или не вернуться домой, мало ли - захочет развеяться… Но мне-то некуда идти…
Я оглянулась на дачу, Роман не выбежал вслед за мной, очевидно, извинялся перед хозяевами. Я отыскала его машину и, к своей радости, обнаружила, что дверца открыта. Очевидно, Роман уже приготовился ехать. Там на переднем сиденье лежал его пиджак, а в нем - связка ключей, которые я мигом нашарила и схватила. Так-то, дорогой, теперь ты будешь звонить в дверь и просить прощения!
Я выскочила из дома и, к счастью, увидела, как Димка садится в темно-синюю "БМВ".
- Работаешь с американцами, а ездишь на немецкой машине, - сказала я, подскочив незаметно. - Дима, я с тобой!
- Ты уверена, что поступаешь правильно? - осторожно спросил Димка, оглянувшись на дверь дома.
- Уверена, - отмахнулась я. - Если тебе некогда, подбрось хоть до города, а там уж я сама.
Димка поглядел на часы и сказал, что успевает довезти меня до дома. Ехали мы без приключений, дома я долго ждала Романа и проснулась глубокой ночью от телефонного звонка.
Мысли текли безрадостно и неторопливо, как вдруг дверь операционной распахнулась, и вышел доктор. Я вскочила, но он, не заметив меня, быстро прошел налево по коридору и скрылся за дверью. Сердце у меня глухо ухнуло вниз - неужели Роман умер? Какое значение имела теперь наша ссора, какое значение имело его недопустимое поведение, если больше я его никогда не увижу?
- Не бойся, девонька, - зашептала неизвестно откуда появившаяся жаба-нянька, - жив твой парень, жив. Потому что Сергей Михайлович в чистом халате вышел. А если больной на столе помрет, он прямо так выбегает, перчатки и халат на ходу снимает, на пол бросает и курить бежит. Сейчас твоего повезут, только ты к нему не подходи, а то выгонят. А ты лучше с сестричкой договорись, с Ольгой. Она сегодня в реанимации дежурит.
Бабка честно отрабатывала свою сторублевку.
Действительно, через несколько минут из операционной выкатили каталку, на ней лежало что-то, до горла закрытое простыней. Впрочем, то, что было не закрыто, нельзя было назвать головой, так оно было замотано бинтами. Я почувствовала, что пол уходит из-под ног, но старуха-нянька ловко подхватила меня и сунула под нос ватку с нашатырем.
- Оклемалась? - деловито спросила она. - Ну тогда иди вон по коридору, увидишь дверь реанимации, но туда не входи, подожди, пока сестричка выйдет.
Я побрела по коридору, придумывая на ходу, что сказать сестричке. А вот и она сама выскочила и побежала в конец коридора, где, я знала, была дверь на лестницу и место для курения.
Сама я курю редко, понятно, по какой причине. Но если и курю, то специальные сигареты, противоастматические. Но держу в сумочке пачку "Парламента" - так, на всякий случай. Вот как раз представился такой случай.
- Вы Оля? - спросила я девушку, протягивая ей сигареты.
- Ну да, - ответила она, прикуривая и кивком выражая благодарность. - Твой там лежит? - показала она на дверь реанимации. - Ужас какой!
- Даже не знаю, что с ним случилось, - голос мой дрогнул, - то есть знаю, что он в аварию попал, а что там… разбился сильно?
- И разбился, и обгорел, - сочувственно ответила Оля, - вся верхняя половина тела, очень большой участок кожи…
- Но надежда есть?
- Ну, надежда умирает последней, - философски ответила Оля и пожала плечами, - но ты держись… Если повидать его хочешь, то пойдем, только ненадолго. Но предупреждаю - в обморок не падать и волосы на себе не рвать! Тут все же реанимация.
Я тихонько отворила дверь палаты реанимации, вошла внутрь, но не сразу увидела Романа. Точнее, не сразу поняла, что этот странный неподвижный белый предмет, опутанный трубками и проводами, - это он, тот мужчина, с которым я прожила последний год.
Большую часть этого неподвижного предмета закрывала простыня, а то, что лежало поверх простыни, было плотно забинтовано, как египетская мумия. Руки, голова - все было сплошь укутано бинтами, и невозможно было поверить, что в этом белом коконе находится живой человек.
От мумии отходило множество проводов и трубок, которые соединялись с непонятными приборами, и вот эти-то приборы казались живыми и разумными - на экранах змеились голубоватые синусоиды, что-то пульсировало, поднимался и опускался белый ребристый поршень, прозрачная жидкость медленно стекала из капельницы.
Я снова перевела взгляд на тщательно запеленатую мумию, но не могла представить себе что там, внутри, - Роман…
Почему-то в этот самый неподходящий момент я вспомнила его бессмысленный, затуманенный взгляд во время любви, тихий, почти страдальческий стон, бисеринки пота над верхней губой… Неужели этого больше не будет? Неужели это действительно он лежит в марлевом коконе под слепящим голубоватым светом больничных люминесцентных ламп?
Белый поршень медленно поднимался и опускался, как будто дышал, как будто это именно он был единственным живым существом в этой ярко освещенной палате, а вовсе не безжизненная белая мумия на высокой кровати…
Я не могла отвести застывшего взгляда от этой мумии.
За спиной у меня скрипнула дверь палаты, послышались легкие, почти беззвучные шаги.
Я испуганно оглянулась.
Ко мне подошла сестричка Оля, та самая, которая провела меня сюда.
- Не мучай себя, - прошептала она, - ты ему ничем не поможешь. Сергей Михайлович сделал все, что можно, теперь только на бога надеяться… Ты иди домой, поспи, лучше завтра придешь, я вечером снова буду дежурить…
Я послушно вышла из палаты, прошла ночными коридорами, не заметив, как оказалась на улице.
Рядом со мной остановилась машина. Кажется, это был тот же самый водитель, который привез меня сюда.
Я не заметила, как добралась до дома, не заметила, как поднялась по лестнице, как вошла в квартиру.
Легла, не раздеваясь, и не надеялась уснуть, но провалилась в сон, как в омут, как в неподвижную темную воду.
Мне снилось, что я иду по длинному, ярко освещенному коридору - не такому, как в больнице, без госпитальной унылой стерильности, скорее это был коридор какого-то клуба. По сторонам от меня стояли люди, они застывали при моем приближении и смотрели на меня с удивлением, сочувствием и легкой насмешкой.
Я шла быстро, торопясь увидеть кого-то, догнать… и наконец увидела - от меня уходил Роман, я узнала его широкие плечи, темные, слегка вьющиеся волосы.
Я окликнула его, но он не обернулся, наоборот, прибавил шаг.
Я шла быстрее, быстрее, уже почти бежала, но расстояние между нами не сокращалось…
Тогда я закричала: "Обернись! Обернись!"
И он обернулся.
Но я не увидела знакомого лица.
Не увидела вообще никакого лица.
На месте лица был пустой темный провал.
Я закричала от ужаса… и проснулась от собственного крика.
Было совсем светло, взглянув на настенные часы, я увидела с удивлением, что проспала почти до десяти. Все тело болело, во рту был отвратительный привкус. Немудрено - я спала в одежде, в неудобном положении…
Вчерашние события нахлынули на меня с новой силой, и я едва подавила стон. Однако нужно было привести себя в порядок, принять душ, выпить кофе…
Но этим планам не суждено было осуществиться.
Только я встала и направилась в ванную, как задребезжал дверной звонок.
- Господи, кого это принесло!
Я подошла к двери и посмотрела в "глазок".
На площадке перед дверью стоял незнакомый мужчина в пиджаке и галстуке. Больше ничего определенного о нем сказать я не могла, поскольку его облик был искажен линзой "глазка".
- Вам кого? - осведомилась я хриплым со сна голосом.
- Вас, Наталья Сергеевна, - проговорил незнакомец.
Это прозвучало убедительно. Я открыла дверь.
В квартиру вкатился невысокий плотноватый мужчина с прилизанными серыми волосами. В светло-сером пиджаке и синем галстуке. На лице постно-сочувственное выражение.
- Какое несчастье!.. - воскликнул он, всплеснув маленькими пухлыми ручками. - Какое несчастье!
- А вы кто такой? - спросила я недовольно. Мечты о горячем душе и о паре часов одиночества таяли, как утренний туман.
- Я-то? - удивленно переспросил незнакомец, как будто мой вопрос показался ему в высшей степени неуместным. - Я… - Он на какое-то время задумался, как будто вспоминал, кто же он такой. - Я сослуживец Романа Васильевича… из его фирмы… Молчалин Алексей Степанович…
- Хорошо, что не Чацкий, - невольно отреагировала я.
- А? Что? - Гость взглянул на меня растерянно и снова воскликнул: - Какое несчастье!
- А вы, Алексей Степанович, по какому-то делу или так себе зашли?
- Конечно, по делу, по делу, - проговорил он, просачиваясь мимо меня в комнату, - я, собственно… то есть не только я, а все сослуживцы Романа Васильевича, мы хотели узнать, не нужно ли чем-то помочь… Может быть, какие-то лекарства или еще что-то…
Мне пришло в голову, что сегодня суббота, день как-никак выходной, хотя, конечно, в коммерческих фирмах эти вещи не соблюдаются… да и Роман говорил вчера, что у него на субботу назначены какие-то важные дела…
Гость, словно прочитав мои мысли, поспешно проговорил:
- Сегодня, конечно, выходной день, но у нас в фирме назначено было важное мероприятие, и тут вдруг узнаем о постигшем вас… нас… нас всех несчастье…
Я побоялась, что он снова примется причитать, как скверный актер в клубе пожарной части, но он замолчал, меленько семеня по комнате и шныряя глазами по всем углам.
- Так если у вас нет никакого конкретного дела, - начала я довольно невежливо, - то я не смею вас больше задерживать… Душ, знаете, хотела принять…
- Конечно, конечно, я вас не задержу, не беспокойтесь, Наталья Сергеевна, - залебезил этот странный человек, продолжая внимательно осматривать комнату. - Ведь это Романа Васильевича квартира?
Голос его звучал заискивающе до приторности, но подтекст вопроса был совершенно прозрачен: ты Роману никто, квартира эта не твоя, и нечего тут командовать!
- Романа, - подтвердила я, - и Роман пока что жив, так что не надо никаких намеков!
- Что вы! - гость всплеснул маленькими ручками. - Какие намеки! Разве я позволил бы себе… Мы все надеемся на лучший исход… на самый лучший исход… Я только хотел спросить… - Он вдруг замер, уставившись на что-то, что лежало на письменном столе. Я шагнула к нему, чтобы посмотреть, что его так заинтересовало, но мой гость резко развернулся ко мне лицом и спросил с неожиданным резким нажимом: - Вам не показалось, что Роман Васильевич в последнее время как-то странно себя вел?
- Что значит - странно?
- Ну, как-то необычно… как-то не так, как всегда…
- Нет, не показалось! - отрезала я. - Роман вел себя совершенно нормально!