Они научили ее ездить по дорожке, и скоро девочка каталась самостоятельно, но, словно читая мысли Эвы, через каждые несколько метров крутила педали назад и тормозила.
– Замечательно! – сказал Джек, как только она смогла проехать по всей дорожке не тормозя. – Ты готова выехать на тротуар.
Он помог ей повернуть и выехать на тротуар, и пока она каталась, Эва шла рядом.
– Здесь большая яма! – вскрикнула Кори. Асфальт между корнями деревьев потрескался.
– Она не такая уж большая, – сказала Эва. – Ты можешь проехать по ней.
Кори зажмурилась и с воплем переехала через яму.
– Отлично, Кори! – окликнул сзади Джек. – Мальчики и девочки, рыбка Кори не боится трудностей. Она переехала через яму как профи.
Кори сосредоточенно наморщила лоб, словно не слыша его. Остановив велосипед, она опустила ноги на землю.
– Я больше не хочу кататься, – сообщила она.
– Хорошо, только давай вернемся туда, где стоит Джек, – спокойно сказала Эва, разворачивая велосипед. – И ты не поблагодарила его. Он сделал тебе изумительно красивый подарок.
– Я больше не хочу переезжать через эту яму, – сказала Кори.
– Ты же не перевернешься.
Кори рассматривала яму, словно это был Большой каньон, но взобралась на седло.
– Подержи меня, мама, – сказала она.
– Я держу. – Эва придерживала седло сзади, и они довольно легко преодолели тротуар.
– Что же, мы все живы, – сказал Джек, закатывая глаза и улыбаясь Эве.
– Что нужно сказать Джеку?
– Спасибо за велосипед, – сказала Кори. – Ты принес мешок рыбки Кори?
Джек засмеялся.
– Какая ты избалованная ненасытная девочка!
– Что значит избалованная? – спросила Кори.
– Это значит, что ты хочешь, чтобы тебе все преподносили на блюдечке с голубой каемочкой, – сказала Эва.
– Что такое блюдечко с голубой каемочкой? – не унималась девочка.
– Это значит, что ты просто обычная девочка трех с половиной лет, – сказал Джек. – И сегодня вечером Мэриэн посидит с тобой, так что я украду твою маму, и мы куда-нибудь сходим.
Казалось, Кори не на шутку встревожилась.
– Ты собираешься ее украсть?
– Она в таком возрасте, что все понимает буквально, – сказала Эва Джеку.
– Мы с твоей мамой ненадолго зайдем в книжный магазин. Хорошо?
– А мне с вами можно?
– Нет, моя сладкая, – сказала Эва. – Ты останешься здесь, с Мэриэн. Но я куплю тебе книжку, согласна?
– Согласна. – Кори побежала в дом. – Мэриэн! Я ненадолго остаюсь с тобой! – кричала она.
Улыбнувшись, Эва повернулась к Джеку.
– Она просто без ума от тебя, – сказала Эва, не отнимая руки от сиденья велосипеда. – Он ей понравится.
Книжный магазин, куда они собрались, находился рядом с университетом. Прежде она там не бывала, и когда она вошла в помещение с высокими стеллажами до потолка, набитыми старыми книгами, у нее перехватило дыхание. Она нашла старинную книгу по психологии – изложенные в ней теории и подходы противоречили тому, что она изучала, – и экземпляр "Паутины Шарлотты" для Кори, но потом вспомнила, что в конце книги Шарлотта умирает, и решила не покупать ее.
– Я должна быть очень предусмотрительной с Кори, – сказала она Джеку. – Ее многое пугает. Я не хочу, чтобы стало еще хуже.
– Возможно, ты слишком предусмотрительна, – мягко намекнул Джек.
– Не думаю, что слишком, – ответила она. – Почему ты так говоришь?
Вытащив с полки пыльную книгу, он рассматривал обложку.
– Мне не следовало ничего говорить, – сказал он. – Что я знаю о воспитании детей?
– Продолжай, – попросила она. – Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я слишком предусмотрительна?
– Я видел тебя с ней всего несколько часов, поэтому я, по правде сказать, не вправе…
– Джек, скажи мне!
– Возможно, ты слишком балуешь ее, – сказал он. – Когда она чего-то пугается, как на велосипеде, или стесняется, увидев меня, ты… я не знаю, ты как будто стремишься утешить ее. Мне кажется, ей нравится, когда ты ее утешаешь.
Эва молчала. Мэриэн говорила ей то же самое, и ее беспокоили эти замечания. Она так боялась наделать ошибок, воспитывая свою дочь.
– Прости, – сказал Джек. – На самом деле это не мое дело…
– Нет, я… – Эва вздохнула. – Наверное, ты прав. Я не умею вести себя иначе. Я так тревожусь о ней.
– Чего ты боишься? – спросил Джек.
С чего начать?
– Потерять ее, – сказала она. – Причинить ей боль. Заставить ее страдать.
– Без этого не обойтись, Эва, – сказал он. – Хотя я понимаю, что тебе пришлось пережить в жизни гораздо больше горя, чем всем твоим ровесникам.
– Я знаю.
– Ты хорошая мама, – сказал он. Стоя среди стеллажей, где их никто не видел, он обнял и поцеловал ее. – И красивая мама.
Она не была красива. Она была дурнушкой, но поверила, что Джек говорит правду, что он увидел в ней то, чего не сумел разглядеть другой мужчина. Когда он нежно прижал ее к себе, Эва почувствовала его восставшую плоть. Прошло так много времени с тех пор, как ее тело не откликалось на зов мужчины. Как давно это было! Просунув руку между их тел, она ласкала его тыльной стороной ладони. Он затаил дыхание.
– Черт побери, девушка, – произнес он. – Ты бесстыдница.
– Извини.
– Я не жалуюсь, – засмеялся Джек.
– Обычно я не… бесстыдница, – сказала она и сама рассмеялась. – Я даже не знаю, какая я обычно. Прошло так много времени с тех пор, как я была влюблена.
– Это моя вина, – сказал он. – Что за идея – привести тебя в книжный магазин? Знаешь, обычно я – пусть это прозвучит грубо, но я хочу быть с тобой откровенным, – обычно, если девушка – женщина – хотела этого и если она нравилась мне и я находил ее привлекательной, сразу же тащил ее в постель. Как можно скорее. Но я не хочу, чтобы с тобой было так же. То есть я определенно жажду тебя. Только я не хочу спешить и испортить то, что действительно может оказаться прекрасным.
– Конечно, – сказала она, убирая руку.
– Ладно, – сказал Джек, – покажи мне, что ты нашла в старых книжках по психологии.
Они сидели на полу, прислонившись к стене и перелистывая страницы старинной, покрытой плесенью книги.
Потом он посвятил ее в закулисные дела студенческого театра, где она смотрела пьесу с его участием. Джек рассказывал, что хочет преподавать драматическое искусство детям в средней школе. Она же говорила о том, что, получив диплом бакалавра, собирается некоторое время поработать, а потом поступить в магистратуру. Вскоре они знали друг о друге почти все, что было возможно узнать на данный момент. Именно с этого самого момента начался отсчет их новой жизни.
26
Когда закончился учебный год, распорядок их жизни изменился. Эва занималась четыре раза в неделю по утрам, а по выходным работала в центре реабилитации трудных подростков. Джек летом тоже работал, в основном по выходным дням, в Виргинской театральной компании, поэтому они могли проводить вместе всего несколько вечеров в неделю, и чаще всего с Кори на буксире. Джек был удивительным человеком, готовым потратить те немногие часы, которые они с Эвой проводили вместе, на то, чтобы посещать парки с аттракционами или площадки для катания на роликах и обучать Кори кататься на велосипеде. Теперь она храбро садилась на велосипед, что внушало Эве надежду и тревогу.
Четвертого июля, в День независимости, Кори помогала Мэриэн готовиться к пикнику, пока Эва с Джеком проводили время вдвоем. В полдень, когда оба были свободны, они заглянули в книжный магазин, а потом в дом, который Джек снимал вместе с двумя другими парнями – оба они уехали из города на время праздников. За четыре месяца их знакомства они впервые остались в доме одни. В ожидании того дня, когда ей захочется, забыв обо всем, отдаться ему, Эва около двух месяцев назад начала принимать противозачаточные пилюли. Она любила его, хотя еще не говорила ему об этом. Эва любила его силу и веселость, его терпение и щедрость по отношению к Кори. Однако порой она размышляла о том, способен ли он вообще быть серьезным. Именно это опасение удерживало ее от того, чтобы сказать ему те самые главные слова, на которые она возлагала столько надежд.
Как только они вошли в дом, Джек, закрыв за ними дверь, заключил Эву в объятия.
– Ах, – сказал он, целуя ее. – Наконец-то мы одни. Хочешь посмотреть, как я делаю офорты?
– Да, – сказала она. – Я давно жду, что ты покажешь мне свои офорты.
– Поднимайся наверх, я присоединюсь к тебе через минуту. Принести что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. – Прохладительные напитки занимали ее в этот момент меньше всего. Ей был двадцать один год, а она ощущала себя девственницей. Кики прежде занималась любовью, а Эва нет. Кики была такой глупой, доверчивой, наивной. Ей нужен был Тим, чтобы направлять ее, поучать. Эве этого не требовалось.
Наверху она опустила штору в спальне, и комната наполнилась спокойным, рассеянным светом. Эва разделась, сложила свою одежду и положила ее на комод. Его двуспальная кровать, занимавшая почти все пространство в комнате, была аккуратно застелена, и когда она проскользнула под простыню, то почувствовала запах мыла и свежевыстиранного постельного белья. "Он тоже подготовился", – радостно подумала она.
Эва потянулась под одеялом, простыни щекотали ее обнаженную кожу. Она ждала, сложив руки под головой.
– Я иду, не бойся, – окликнул Джек.
Она услышала его шаги на лестнице, и в то же мгновение он появился в дверях. Увидев ее, он улыбнулся.
– Моя женщина горит желанием, – засмеялся Джек. Он что-то держал в руке и положил на пол рядом с кроватью. – Ты чудесно выглядишь, – сказал он, проведя пальцами по ее щеке. – У тебя на лице и в волосах играют солнечные зайчики.
Он дотронулся до ее щеки, словно она могла почувствовать солнечный луч, потом коснулся рукой ее плеча.
– Ты так дорога мне, ты знаешь об этом? – спросил он. Джек мог быть серьезным. Она ошибалась, когда думала иначе.
– Я чувствую то же самое, – сказала Эва. Голос звучал хрипло.
Он наклонился и поцеловал ее, а когда отстранился от нее, она стянула майку через его голову. Джек встал и расстегнул брюки защитного цвета, которые упали на пол. Он снял трусы, и Эва откатилась на край кровати, чтобы дотронуться до его возбужденной плоти и прижать ее к своей щеке. Джек застонал, а потом уложил ее на спину. В следующий момент Эва почувствовала что-то холодное у своей шеи и услышала шипение.
– Что?…
Он облизал ее шею.
– М-м-м, – произнес он.
Со смехом отпрянув от него, Эва заметила красно-белую банку в его руке. "Взбитые сливки?" Да, как бы то ни было, он был способен оставаться серьезным всего несколько секунд.
– Подержи пока. – Джек сдернул простыню с ее груди. – О, изумительно, – сказал он. Потом он не спеша покрыл ее соски взбитыми сливками и стал ласкать их губами, и она поняла, что прелюдия будет долгой, страстной и очень, очень сладкой.
27
1982 год
Эва сидела на кровати Кори и переворачивала последнюю страницу книги, которую они вместе читали. Кори уже узнавала много слов. Например, щенок. Слон. Бег. Мальчик или девочка. И как ни странно, аспарагус.
Натянув одеяло до подбородка Кори, Эва наклонилась и поцеловала ее в лоб. Обычно ее мать читала ей на ночь, потом она садилась и разговаривала с ней обо всем, что происходило вокруг. Ей нравилось нежиться с матерью и нравилось, что она вернула это время, читая на ночь Кори.
Эва убрала прядь рыжих волос со щеки Кори, заложив ее за ухо.
– Мэриэн сказала, что сегодня в парке ты видела таксу.
Кори кивнула.
– И я не испугалась, потому что она была маленькая, – сказала девочка.
На самом деле она испугалась, Мэриэн рассказала об этом Эве, но она не стала перечить. Пусть Кори в своих фантазиях будет храброй.
– Мамочка, – вдруг сказала Кори, – Мэриэн – мой папа?
Эва давно ждала, когда Кори спросит об отце, но никогда не ожидала, что вопрос будет задан в такой форме.
– Нет, милая, – сказала она. – Папа должен быть мужчиной. – Она с беспокойством подумала, не спросит ли Кори о Лоррин, Бобби и Шэн. Ясно, что в этой троице не было мужчины, и она не знала, как объяснить такие семейные отношения. – Мэриэн – просто очень близкий друг, – сказала она. – Она нам не родственница.
– Тогда Джек мой папа?
– Нет. Джек – тоже очень близкий друг.
Эва ждала, и в какой-то момент ей показалось, что вопросы закончились.
– Почему ты спрашиваешь о папе, милая?
Кори сжала губы, а потом закусила их.
– Папа Келси каждое утро водит ее в парк, – сказала она, имея в виду мужчину, приходящего в парк вместе с другими мамами и детьми. – И у Хэнка есть папа. И у Кальвина. Я думаю, что у всех детей в парке, кроме меня, есть папа. Я сказала, что он у меня тоже есть. Я сказала, что мой папа – Мэриэн, а Хэнк стал смеяться надо мной.
У Эвы защемило сердце. Ей захотелось вспомнить о том, как она сама задавала подобные вопросы матери. Как та объясняла ей отсутствие отца? Она не смогла припомнить, но ей вспомнилось то ощущение боли, которое испытывает растущий без отца ребенок, когда ему кажется, что в жизни всех остальных детей принимают участие двое родителей, даже если они не живут вместе.
Это стало первой ложью, которую она сказала дочери.
– У тебя был папа, Кори, – сказала Эва. – Но он умер.
– Как Дино? – спросила Кори, намекая на собаку, которая обычно играла с другими детьми.
– Да, как Дино.
– Мой папа в раю?
– Да.
– Он правда болел, как Дино?
– Нет, он погиб в автомобильной аварии.
– Ой.
– Я тоже выросла без папы, – сказала Эва. Она не была уверена в том, что не наговорила лишнего, но ей показалось, что это важно.
– Твой папа тоже умер? – спросила Кори.
Эва могла бы не мучить себя и сказать "да", но ей не хотелось снова лгать.
– Просто он не был очень хорошим папой. Я даже ни разу не видела его.
– А я когда-нибудь встречусь со своим папой?
Кори не поняла. Она все еще путалась в таких понятиях, как смерть.
– Нет, милая. Прости. Он не может вернуться. Так же, как не может вернуться Дино.
Эва увидела, как глаза ее дочери увлажнились, и сама почувствовала, что глаза щиплет от слез.
– Иди сюда, Кори. – Откинув одеяло, она обняла дочь. Укачивая ее, она чувствовала, что Кори сопит, прижавшись к ее груди и горюя об отце, которого никогда не знала.
– Сегодня вечером у меня был трудный разговор с Кори, – сказала она Джеку, когда тот позвонил. – Дочь вдруг поняла, что у нее нет папы. Думаю, другие дети в парке говорят о своих отцах. Она спросила меня, не Мэриэн ли ее папа.
– О, – произнес Джек. – Бедный ребенок.
– Потом она спросила, не ты ли ее папа.
Джек молчал.
– Что ты ей сказала? – спросил он через минуту.
– Разумеется, я сказала, что нет. Я объяснила ей, что ее папа погиб в автокатастрофе.
– Ты думаешь, она поняла, что это означает?
– Не знаю. Кори спросила, может ли он вернуться. Впрочем, я думаю, что она в конце концов поняла. Она плакала, и я вместе с ней.
– Я сейчас заеду, – сказал Джек.
– Сейчас?
– Я просто хочу поддержать тебя. Понимаю, что это по-настоящему тяжело.
У нее опять защипало в глазах.
– Уже поздно, – сказала она, несмотря на то что внезапно осознала, как сильно нуждается в его плече.
– Я буду через несколько минут, – сказал он.
Эва положила трубку, с благодарностью думая о том, что этот сострадательный мужчина стал частью ее жизни.
Поздно вечером, сидя рядом с ним на диване, она позволила ему утешить себя. Больше всего Эве нравилось, когда Джек обнимал ее.
– Эви, – сказал он, прервав недолгое молчание.
– Хм?
– Я хотел все хорошенько спланировать, чтобы это было как-то торжественно, но думаю, что не могу больше ждать.
– О чем ты? – спросила Эва.
– Я хочу стать папой Кори, – сказал Джек. – И я хочу стать мужем Эвы. – Он отстранился и посмотрел ей в глаза. – Ты выйдешь за меня замуж?
Тысяча ответов пронеслась у нее в голове. Ты уверен, что хочешь жениться на женщине с маленьким ребенком? и Ты не знаешь правды обо мне и никогда не сможешь узнать. Но Эва подумала о том, что он значил для нее. Джек был ее ближайшим другом, партнером, любовником, тем, кто помог ей понять, что она на самом деле способна испытать оргазм, отдаваясь ему.
Улыбнувшись, Эва наклонилась и поцеловала Джека.
– Да, – сказала она. – Конечно, да.
28
1983 год
В мае Эва с отличием защитила диплом, получив степень бакалавра по психологии, а в июне они с Джеком сочетались браком в университетской часовне. Разумеется, кроме Мэриэн присутствовала семья Джека. Лоррин, которая теперь работала ассистентом режиссера на телестанции "29-й канал", была подружкой невесты и даже согласилась надеть платье по такому случаю, а шафером был Роб, брат Джека. Предполагалось, что Кори будет разбрасывать цветы перед молодыми, но в последнюю минуту она так разнервничалась и разволновалась, что вместо этого ей пришлось сидеть рядом с Мэриэн на церковной скамье.
Джек теперь преподавал драматическое искусство в средней школе, и на церемонии присутствовали кое-кто из его учеников, а также несколько однокурсников Эвы. Это была тихая и скромная свадьба, а Джек был таким серьезным, каким Эва его никогда не видела. В его глазах стояли слезы, когда он произносил написанные им обеты. Он обещал быть верным, преданным и честным. Она же в своих обетах не упомянула о честности, надеясь, что никто этого не заметит.
Они переехали в небольшой съемный дом в полумиле от университета, откуда можно было пешком дойти до дома Мэриэн. Хотя расставание с безопасной гаванью Мэриэн было для Эвы огромной потерей, больше ее волновало то, что пожилая женщина остается в одиночестве. Мэриэн теперь было шестьдесят семь лет, и возраст давал о себе знать. Впервые Эва заметила это, когда после бракосочетания все собрались на улице возле церкви. Солнце освещало каждую морщинку на лице Мэриэн, акцентируя тени у нее под глазами. Она хотела сказать Мэриэн, что всегда будет рядом с ней. Прошедшие шесть лет они с Кори не выжили бы без ее помощи. Может, пришло время отплатить ей за ее доброту.
Эва не могла припомнить, чтобы в ее жизни когда-нибудь было такое радостное время, как то спокойное и теплое лето. Они с Джеком и Кори стали настоящей семьей. Джек преподавал на летних курсах, пока Эва искала работу, к которой могла бы приступить в сентябре. Она планировала работать неполный день, тогда как Джек поступил в магистратуру, чтобы иметь возможность преподавать драматическое искусство в университете. Эва понимала его. Джеку не хватало общества университетских друзей. Ею овладели те же чувства.