- Надеюсь, ты постелил нам с Вульфом в разных комнатах? - спросил Гудвин.
- Да, сэр. Ваша комната - напротив.
Мегрэ поднялся.
- Скажи-ка, милейший, в замке есть телефон?
- В прихожей, месье.
- Хочу сообщить жене, что не приду к ужину.
- Теперь уже к завтраку, - поправил комиссара Марлоу.
- Не суйте свой нос в мою личную жизнь, месье.
- Не могу обещать, приятель.
- Мегрэ, - остановил комиссара Ватсон, - вы не могли бы позвонить также на Бейкер-стрит миссис Хадсон?
- Конечно, доктор.
- Передайте ей, чтобы она приготовила нам с Холмсом пудинг, не забыла постирать сорочки, подмести пол…
- И почистить на ночь зубы, - добавил Гудвин.
- Давайте телефон, месье Ватсон, - раскрыл записную книжку Мегрэ.
- Надо прислать сюда отряд карабинеров, - предложил Каттани. - На вертолетах.
- Это будет излишним, - возразила мисс Марпл. - Нам был брошен вызов, и мы его приняли.
- Да, это дело чести, - поддержал ее Пуаро. - Мы должны сами во всем разобраться. Пусть даже нас всех убьют.
- На все воля Божья, - согласился отец Браун. - Да будет так!
- А я не согласен, чтобы меня убили! - воскликнул Жюв. - Я буду биться до конца!
В гостиную вернулся разъяренный Мегрэ.
- Телефон неисправен! - выпалил он с порога. - Я обкричался, вызывая телефонистку, но мадам мне так и не ответила. Томас, что вы на это скажете?
Дворецкий виновато развел руками:
- Не знаю, месье, я им никогда не пользовался.
- Второй аппарат в доме есть?
- Нет.
Мегрэ тяжело плюхнулся в кресло и принялся разжигать трубку.
Делла Стрит стояла у окна. Вдруг она захлопала в ладоши.
- Смотрите, смотрите, господа, - снег!
- Не смешите меня, Делла, - сказал Мейсон, подходя к ней. - Какой может быть снег в разгар лета?
- Поглядите сами на это чудо.
Мейсон бросил взгляд сквозь стекло во мрак ночи.
- Хм, черт побери, и в самом деле настоящий снегопад.
- Ничего удивительного, - сказал Марлоу. - Телефон испорчен, вино отравлено, скоро весь замок превратиться в огромный сугроб, и нам уже никогда отсюда не выбраться.
- Не нагоняйте страху, месье, к утру снег растает, - пробурчал Мегрэ, не вынимая изо рта трубки.
- Блажен, кто верует, - пробормотал маленький священник, заелозив в кресле.
- Мы отрезаны от всего мира! - торжественно провозгласила мисс Марпл.
Гудвин пристально посмотрел на нее.
- Признайтесь, мадам, это ваших рук дело?
Старушка скрипуче рассмеялась, не удостоив его ответом.
- Алиби нет ни у кого! - с довольной миной произнес Пуаро.
Мегрэ оглядел присутствующих, не спеша вынул изо рта трубку, по-обыкновению тяжело вздохнул.
- Итак, господа, вы влипли!
Фраза прозвучала эффектно. Все замерли и посмотрели на Мегрэ.
- А вы? - подпрыгнул в кресле инспектор Жюв. - А вы сами-то, месье комиссар?
Мегрэ глубоко затянулся и пожал плечами.
- И я тоже.
У Жюва отлегло от сердца. Остальные тоже как-то сразу оживились, заулыбались.
Вдруг на всю гостиную раздались громкие, размеренные звуки. Инспектор Жюв, выхватив револьвер, прицелился в люстру.
Все с интересом следили за ним, оставаясь на своих местах.
- Если вы ее собьете, - зевая, произнес Гудвин, - она рухнет и всех нас под собой похоронит.
- Что это гремит? Где это? - Жюв направил дуло в темный свод одного из окон, потом резко повернулся, прицелившись в портрет какого-то вельможи с ухоженными усами. Если бы он сейчас выстрелил, то пуля непременно угодила бы вельможе в левое ухо.
Также внезапно, как начались, странные звуки вдруг разом стихли. И только со стороны камина исходило едва заметное эхо металлического перезвона, словно где-то поблизости сказочные гномики натирали жесткими щетками медные колокольчики.
- Что это было? - повторил инспектор.
- Расслабься, приятель, просто часы пробили час ночи, - сказал Марлоу. - Вон они стоят на камине.
Жюв спрятал револьвер и, порядком сконфуженный, сел.
Арчи Гудвин поднялся. Потянулся, широко зевнул.
- Спокойной ночи, дамы и господа. Томас, проводи меня до моей спальни, а то еще заберусь по ошибке в постель к своему шефу. Не думаю, чтобы ему это пришлось по вкусу.
На пороге Гудвин обернулся к гостям.
- Встретимся на кладбище, - радостно произнес он, взмахнув на прощанье рукой.
Дворецкий открыл перед ним дверь, и они вдвоем оставили гостиную.
- Арчи прав, - сказал Марлоу. - Пора спать.
Гости потянулись к выходу. В коридоре они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Войдя к себе, каждый машинально, даже не отдавая себе в том отчета, запер дверь на ключ.
Глава 19.
В окружении портретов
Шерлок Холмс сидел в кресле, держа в руке толстенную книгу в изрядно потрепанном переплете. Над головой его горел ночник. Книга называлась "Записки о Шерлоке Холмсе".
Ватсон вошел, прикрыл дверь и запер ее на ключ.
- А, это вы, доктор, - произнес великий сыщик, не поднимая головы.
- Черт возьми, Холмс, как вы догадались?
- Дедукция, дорогой друг. Она мне особенно хорошо дается, когда я в эйфории.
Ватсон не выдержал и взорвался.
- Что сегодня, морфий или кокаин?
Холмс лениво отвел глаза от книги.
- Кокаин, - ответил он. - Семипроцентный. Хотите попробовать?
- Благодарю покорно! - отрезал доктор. - Мой организм еще не вполне оправился после афганской компании. И я не хочу подвергать его лишней нагрузке. Моя рука до сих пор ноет в плохую погоду.
- Я всегда полагал, что вы были ранены в ногу, - заметил Холмс.
Доктор с растерянной миной почесал в затылке.
- Да я и сам толком не помню, Холмс, - чистосердечно признался он. - Может, и в ногу… А может, и в руку.
- Подозреваю, мой бедный друг, что на самом деле вы были ранены в голову.
Ватсон развел руками, словно говоря: что делать - пуле не прикажешь.
- А что касается наркотиков, - улыбнулся Холмс, - то, возможно, вы правы, Ватсон, и они действительно вредят здоровью. Но зато я открыл, что они удивительно стимулируют умственную деятельность и проясняют сознание. Пока вы отсутствовали, я много размышлял. Не буду хвастать, но мне удалось несколько продвинуться в распутывании этого странного дела.
- Вы поделитесь со мной своими открытиями?
- Разумеется, дорогой друг. Скажите, гости уже оставили гостиную?
- Да. Все отправились спать.
- Отлично. Тогда я вам кое-что покажу. Давайте прихватим с собой свечу и спустимся вниз.
Они вернулись в гостиную. Холмс поднес дрожащее пламя свечи к одному из портретов.
- Вы ничего особенного не замечаете?
Ватсон долго рассматривал широкополую шляпу с плюмажем, белый кружевной воротник и длинные локоны, обрамляющие добродушное круглое лицо какого-то знатного вельможи.
- Он никого вам не напоминает?
Холмс встал на стул и, держа свечу в левой руке, прикрыл согнутой правой шляпу и локоны.
- Силы небесные! - воскликнул Ватсон вне себя от изумления.
С полотна на него смотрело лицо Ниро Вульфа.
- Ага! Разглядели? Мои-то глаза привыкли отделять самое лицо от того, что его обрамляет. Умение проникать взглядом за маскировку - основное качество сыщика.
- Поразительно! Как будто его портрет!
Холмс перешел к соседнему полотну.
- А это кто по-вашему?
Доктор Ватсон напрягся изо всех сил.
- Силы небесные! - снова воскликнул он. - Так это же Огюст Дюпен!
- Смотрите дальше, дорогой друг, - предложил Шерлок Холмс, освещая третий портрет.
- Арчи Гудвин!
- Ага! Разглядели? Если выщипать всем этим графьям и баронам их бороды, сдернуть шляпы, срезать локоны, то установить принадлежность их лиц не составит никакого труда… Смотрите дальше, Ватсон.
- Невероятно! Коррадо Каттани!
- Дальше!
- Эркюль Пуаро!
- А теперь?
- Боже мой, мисс Марпл!
- Да, это действительно она. Веер заслоняет ей добрую половину лица, но вы все-таки узнали ее. Браво, Ватсон!
- Силы небесные! Перри Мейсон!… Отец Браун!… А вот и Делла Стрит!
- Хороша, как и в жизни. Не правда ли, Ватсон?
- Смотрите - Филип Марлоу!
- Точно!
- Комиссар Мегрэ!… Постойте, а это кто? - Ватсон в растерянности запнулся.
- Разве не похож? - обиделся великий сыщик.
- Холмс, никак это вы?
- Да, собственной персоной. А взгляните, кто висит рядом.
Ватсон озадаченно нахмурился.
- Ну, уж это я не берусь судить. Вообще-то, по правде сказать, Холмс, я не большой знаток живописи, - смущенно признался доктор. - Краски, кисти - это не для меня…
- Ватсон, да вы сами себя не узнаете!
Холмс громко расхохотался. И от этого смеха лица на портретах, казалось, вдруг загадочно заулыбались в сумраке гостиной, затряся своими бородами и локонами.
Холмс остановился перед последним портретом.
- И, наконец, перед нами инспектор Жюв.
- Но что все это значит, Холмс? - спросил доктор, сгорая от любопытства.
- Каждый из тех, кто находится сейчас в замке, имеет свой портрет. Кроме… дворецкого.
- Значит, он и есть загадочный убийца?!
- Если это Томас, то можете отныне называть меня Пинкертоном.
- Ну что вы, Холмс. Я не посмею!
- Спасибо, друг мой. Странно было бы обнаружить портрет слуги среди господ, не правда ли? Кстати, портрет хозяина замка здесь тоже отсутствует. Возможно, он сейчас находится в замке, хотя бы под видом одного из гостей. Но пока это только предположение…
- Потрясающая версия, Холмс!
Великий сыщик снисходительно улыбнулся.
- Жаль, что здесь нет моего брата Майкрофта.
- Почему?
- Он превосходит меня в наблюдательности и владении дедуктивным методом. С его помощью преступник был бы вычислен и схвачен еще до восхода солнца.
- Не скромничайте, Холмс. Вам одному принадлежат лавры самого великого сыщика в мире!
- Похоже, я опять напросился на комплимент. - Холмс бросил прощальный взгляд на картины. - Пойдемте обратно, дорогой друг. Надеюсь, вам не приснятся сегодня кошмары.
Они отправились назад в свою спальню. Их шаги гулко отдавались в тишине уснувшего замка. У доктора между лопаток ползали мурашки.
- Послушайте, Ватсон, - сказал Холмс, когда они вошли к себе, - у вас чертовски скверный вид. Вас, наверное, сильно взволновала вся эта история.
- Сказать по правде, да, - вздохнул доктор. - Хотя после моих мытарств в Майванде мне следовало бы стать более закаленным. Когда у меня на глазах рубали в капусту моих товарищей и по воздуху носились их отрубленные головы, я и то не терял самообладания.
- Понимаю. В этих преступлениях есть таинственность, которая действует на воображение; где нет пищи воображению, там нет и страха… Ложитесь-ка на диван, милый Ватсон, и посмотрим, как скоро я сумею вас усыпить.
Холмс взял из угла скрипку. Ватсон растянулся на диване, и великий сыщик заиграл тихую, медленную, навевающую дремоту мелодию, без сомнения, его собственную - у Шерлока Холмса был неподражаемый талант импровизатора.
От этой музыки у Ватсона потемнело в глазах. Сомкнув веки, он смутно представил тонкую, худую руку Холмса, его серьезное лицо и взмахи смычка. Потом ему стало казаться, что он мирно уплывает куда-то по морю звуков, и вот он уже в стране снов и над ним склонилось милое лицо… удивительно, необыкновенно милое лицо… мисс Марпл. Она широко разевает рот, щелкает вставными зубами и…
Доктор хотел убежать, но его поглотила тьма.
Глава 20.
Мегрэ и девушка в ночной сорочке
Это была изнурительная, необычная ночь. Мегрэ спал и в то же время не спал. Он словно раздвоился: он лежал в постели и в то же время незримо присутствовал в каждом уголке замка.
Он ясно представлял себе всех гостей, ворочающихся с боку на бок, вздыхающих и вздрагивающих во сне. Сам тоже долго ворочался и вздыхал.
Потом Мегрэ заснул, но в испуге вдруг вскочил оттого, что в уборной спустили воду. И тогда он снова вернулся к своей игре.
Теперь он вообразил Мейсона, вышедшего из уборной и тихо проскользнувшего в спальню… Мисс Марпл сматывает клубок, а сонный Эркюль Пуаро сидит напротив, выставив перед собой руки, и держит пряжу… Отец Браун перебирает во сне своими ножками… Филип Марлоу храпит так, что дрожат стекла… Арчи Гудвин спит как убитый…
В спальню Мегрэ бесшумно входит Делла Стрит, держа в руках подсвечник с едва мерцающей свечой.
- Это вы? - бормочет комиссар.
- Я.
- Ко мне?
- К вам.
- Вы не могли бы отвернуться? Я встану и оденусь.
- Не надо… - и она целует его в пахнущие табаком губы.
- Вам нужна моя помощь, мадмуазель?
- Я целиком полагаюсь на вас. Делайте, что хотите…
И Мегрэ опять провалился в сон, полный странных грез.
Наконец комиссару надоела эта колдовская ночь, он соскочил с кровати и зажег лампу.
Часы на ночном столике показывали половину шестого.
Мегрэ мутным взглядом посмотрел на свою развороченную постель, на стул, стоявший рядом с кроватью. И вдруг вспомнил!
Нет, конечно, то был не сон. Делла Стрит действительно приходила к нему.
Нельзя сказать, что Мегрэ был очень застенчив, и все же он испытывал стыд оттого, что молодая девушка видела его в постели, опухшим от сна. Но самое ужасное заключалось в том, что Мегрэ никак не мог вспомнить, произошло ли между ними что-либо серьезное.
Мегрэ стал одеваться, продолжая лихорадочно размышлять. Девушка была в ночной сорочке, под которой, разумеется, ничего не было. Ясно, что не было… Или все-таки было? Мегрэ поиграл подтяжками. Если там что-то было, то, быть может, между ними ничего такого и не было? В противном случае, это "что-то" могло остаться в комнате. Мегрэ стал искать, с трудом представляя, что, собственно, он хочет найти - несомненно только, что нечто тонкое и кружевное. Мегрэ обшарил всю комнату, но безрезультатно.
Раздосадованный, он принялся завязывать галстук и провозился битых полчаса. Будь мадам Мегрэ рядом, она конечно же пришла бы ему на помощь. Но жена, как всегда, осталась дома. И в данных обстоятельствах, пожалуй, это было к лучшему.
Мегрэ раскурил свою первую утреннюю трубку и открыл дверь.
Пройдя по коридору, он остановился у нужной двери, подтянул узел галстука, оправил на себе подтяжки, потом вытащил из кармана отмычку и вставил ее в замочную скважину.
Когда отмычка сработала, он не сразу толкнул дверь, а предпочел предупредить:
- Я сейчас войду, мадемуазель…
Мегрэ очутился в комнате, залитой солнечным светом. Жалюзи были опущены, но горизонтальные рейки пропускали широкие солнечные полосы, и стены, предметы, даже лицо Деллы были словно разрезаны на светящиеся дольки.
Она сидела на постели, глядя на приближающегося Мегрэ с забавным изумлением.
- Это вы, комиссар?
- Я.
- Вы ко мне?
- К вам.
Делла вдруг засмеялась легким девичьим смехом. Одно плечо обнажилось. Она небрежно поправила пеньюар.
Мегрэ сел в глубокое кресло. Его несколько стесняла куртуазная нелепость ситуации. Комната, пронизанная ароматом духов. Молодая женщина в пеньюаре, покачивающая туфелькой, одетой на кончики пальцев голой ноги. И Мегрэ, средних лет, с опухшим лицом и потухшей трубкой в зубах!
- Вы были у меня этой ночью?
Она улыбнулась, показав великолепные зубы.
- Разве?
- Я знаю, это были вы.
Ее взгляд затуманился, по телу пробежала сладострастная дрожь.
- Да, это была я. Не знаю почему, но я всегда чувствовала к вам доверие, Жюль. Наверное, это сильнее меня… Ну вот… И что же?
- Скажите, мадемуазель, я вас… то есть как бы… - Мегрэ запнулся. - Между нами что-то было?
Устало пожав плечами, она поднялась с постели, на какое-то мгновение раскрылся пеньюар, и сверкнула белизна ее тела.
- Да… как мне кажется.
- Мадемуазель, мне очень неловко. Вы должны понять. Я беспокоюсь о последствиях. У меня нет детей. Моя жена… у нее их тоже нет. Что, если вдруг… ребенок?
Она улыбнулась, и в этой улыбке, несмотря на все ее кокетство, промелькнул чуть заметный вызов.
- Я была бы вам так признательна!
- Но, мадемуазель… Пеленки, распашонки… соски, погремушки и все такое прочее… Откровенно говоря, я совершенно не приспособлен сажать детей на горшок…
Ее губы снова растянулись в иронической усмешке. Она спокойно сняла пеньюар, как будто это была самая естественная вещь в мире, и осталась в одной ночной рубашке.
- Еще два часа назад, когда я была у вас и позволила вам взглянуть на мою грудь, у вас, такого солидного человека, пересохло в горле и вспотел лоб. Сейчас, конечно, это для вас не имеет никакого значения… Однако я не безобразна…
Она выгнулась в талии, повела бедрами и с удовольствием посмотрела на свой тонкий и гибкий стан.
- Между нами, что именно вас так встревожило? Я допустила ошибку?
- Много ошибок…
Она засмеялась, наслаждаясь его искренней взволнованностью.
- А ведь это все забавно, не так ли?
- Когда вы стали любовницей Перри Мейсона? - вдруг спросил Мегрэ. Не от ревности, нет. Просто в своем деле он был профессионал.
Выражение ее лица изменилось с удивительной быстротой.
- Я ему не любовница и не жена, а всего лишь личная секретарша, - быстро заговорила Делла. - Только он никак не хочет этого понять. Может, вы ему объясните, комиссар? Если бы вы только знали! - Грудь ее вздымалась, лоб покрылся испариной. - Он целых два часа простоял у моей двери, умоляя его впустить, и я не могла сомкнуть глаз. Посмотрите на эти ужасные тени у меня под глазами!… А когда он все-таки ушел, я решила хоть как-то ему отомстить и бросилась к вам.
Она немного помолчала, опустив голову.
- И я ему отомстила!
Мегрэ не двигался и тяжело дышал, хотя она уже успела снова надеть свой пеньюар.
- Как вы открыли мою дверь?
- Она не была заперта.
- Неужели? - произнес Мегрэ с неожиданной иронией.
- Да, комиссар. Я толкнула ее и вошла. В таком взвинченном состоянии я была готова пройти даже сквозь стену.
Она опять смеялась. Ее смех переливался, как жемчуг.
- Скажите, комиссар, надеюсь, вы меня не подозреваете? У вас такой странный вид.
- Запритесь, мадемуазель… - пробурчал Мегрэ, вытирая лоб.
Он уходил с облегчением, но его не покидало чувство досады. И действительно, с какого бока ни взгляни, а эту партию он проиграл вчистую. Ох, женщины, женщины… Нет от вас покоя ни днем ни ночью…
Закрыв дверь, Делла пошла к постели, на ходу сбрасывая с себя пеньюар, и вдруг заметила за жалюзи какую-то тень. Кто-то был сейчас там, за окном. Сквозь щель между рейками на девушку смотрели чьи-то беспокойные глаза.
Задрожав от страха, Делла юркнула под одеяло. В следующую секунду черный человек за окном с душераздирающим воплем сорвался вниз.