- Незнакомец заорал на бедную Ирму, чтобы она убиралась, а директор грубо вытолкал ее из гримерки. Вечером того же дня он явился к Ирме, извинился и порекомендовал позабыть обо всем, чему она была свидетелем. Объяснил, что это обычный розыгрыш, шутка, не более. Но надо знать Ирму! Моя невеста заявила, что умеет различать жанры, а здесь шутками даже не пахнет! Директор сбросил маску добряка и заорал на Ирму, что она права: здесь нет места шуткам, все очень серьезно, но пусть она не задирает нос и помалкивает. Иначе...
Хетчик повторил свой жест - указательным пальцем поперек горла. Понятно, что его невесту пытались запугать. Я не выдержала, всплеснула руками и горестно произнесла:
- Боже мой! И такое творится в цивилизованной стране!
Хетчик затрясся еще больше: наверное, он решил, что его ненаглядная невеста уже мертва. Поэтому я поспешила его успокоить:
- Как все это глупо и смешно! Пустяки, одним словом.
Не знаю, успокоился ли "суслик", но он должен был закончить свой рассказ:
- Я хотел немедленно бежать в полицию, однако Ирма меня не пустила. При слове "полиция" с ней началась истерика. При том, что она понимает смысл угроз, Ирма очень ценит работу в клубе "Берлин" и считает, что именно здесь она может в полной мере демонстрировать свое искусство.
Глаза мистера Стюарта Хетчика наполнились грустью:
- Конечно, я хочу, чтобы и мне она уделяла столько времени, сколько своей работе, но, - он покачал головой, - Ирма так увлечена танцем, что становится просто невменяемой, когда дело касается сцены.
- А как при этом ведут себя зрители? Вменяемы ли они? - скороговоркой произнесла я.
Джонни мог хотя бы хихикнуть, но он продолжал дуться на меня и молчал, сцепив зубы. Джонни - человек своеобразный. Порой мне кажется, что я - единственная женщина, которая может его выносить. Во-первых, у него нет чувства юмора, во-вторых, это чувство ему заменяет скаредность, и, в-третьих, он не ценит меня. Надо полагать, что и этот замухрышка Хетчик - тот еще зануда!
Выражение моего лица навело клиента на какие-то мысли, и он благодарно пожал мою руку:
- Мэвис, вы меня понимаете! - Хетчик опять вздохнул. - Короче, в полицию я не пошел, а решил обратиться к частным детективам, то есть к вам. И вот я здесь. Мистер Рио сказал еще по телефону, что вы оба постараетесь мне помочь, - при этом Хетчик смотрел в основном на меня. - Ну, что вы скажете, мисс Зейдлиц? Каковы ваши соображения?
Джонни разжал губы.
- Соображать - это больше по моей части, мистер Хетчик, - произнес он. - Мэвис есть Мэвис, хотя, надо это признать, иногда она довольно лихо стучит на машинке и делает неплохой кофе...
От такой наглости я опешила и не сразу нашлась, что сказать компаньону. А Джонни продолжил:
- Судя по всему, нельзя точно определить, была ли это шутка, розыгрыш, как заявил директор клуба, или нет. Все очень серьезно, тут я директору верю.
Хм... Джонни ко всем своим "достоинствам" еще и косноязычен до неприличия!
- Прежде всего хотелось бы знать, кто этот человек, которому угрожает "мистер Ствол"? Мэвис, я вижу тебе не понятно, что я сказал. Так вот "ствол" по-немецки - это "штамм". Кстати, а кто этот Штамм? И что ему должны доставить через неделю? Мистер Хетчик, вы правильно сделали, что не пошли в полицию. Там подобной чепухой не любят забивать себе головы. Но, как я понимаю, самое главное - сделать так, чтобы ваша невеста была в безопасности. Ирма Бузен должна жить под надежной охраной. Я правильно говорю?
- О, мистер Рио! - просиял Хетчик. - Именно ради этого я и пришел к вам!
Так как на стертом лице Хетчика выделялись только глаза и очки, то я все время наблюдала за этим двуединством. Например, сейчас при мысли о невесте глаза "суслика" увлажнились, а очки слегка съехали по носу вниз.
- Защитите Ирму! Пожалуйста! Я заплачу! Установите за ней постоянное наблюдение!
- Да... Но как? - Джонни развел руками. - Как уследишь за танцовщицей, которая постоянно вертится? И о каком вообще наблюдении можно говорить, когда поздно вечером девушка покидает сцену? У нее много дел такого деликатного свойства, что... хм... присутствие частного детектива будет раздражать ее...
Хетчик переменился в лице:
- Какие дела деликатного свойства? На что это вы намекаете?
- Я имею в виду купания, переодевания, охорашивания... Неужели мисс Ирма допустит, чтобы в ее гримерной, в спальне, в ванной находился совершенно чужой человек?
- Ах, вы об этом... - К Хетчику вернулось его скорбное выражение и способность вздыхать. - Вы правы, мистер Рио. Я не подумал, как вы будете охранять Ирму. Теперь я вижу, что здесь есть определенные трудности. Но, может быть, вы сумеете все организовать?
- А может быть, это вы, мистер Хетчик, обратитесь к какой-нибудь девушке, которая работает в клубе? Скажем, к костюмерше или визажистке... Попросите ее присмотреть за Ирмой.
- Это плохая идея! - "Суслик" решительно поправил очки. - Все девушки, начиная от билетерш и кончая танцовщицами, заражены той же завистью и ревностью к красоте и таланту Ирмы. Вы не представляете, какие нравы царят в этом клубе! Сопернице запросто могут подсыпать яд в кофе!
- Жуть. - Джонни перенял от клиента привычку вздыхать. - Как вы понимаете, сам я в клуб не могу внедриться: у меня нет подходящей профессии... В официанты я не гожусь - никогда не мог удержать поднос одной рукой. Конечно, если бы у меня была в резерве какая-нибудь стрип... то есть танцовщица... И если бы при этом она могла выполнять специальные поручения... Но это из области фантазий. Ни профессионалки, ни любительницы у меня нет. Вот так!
- Но что же делать?! - в отчаянии вскричал "суслик".
- Я бы и сам хотел это знать, - вздохнул Джонни. - Где найти такую девицу, чтобы она не побоялась войти в это германское логово, где подсыпают яд в кофе, и при этом имела такие "буфера", которые сами гипнотизируют мужчин?! Где этот редкий гибрид начинающей стриптизерки и матерого разведчика? Скажите мне только, и я...
Вдруг я заметила, что глаза Хетчика округлились, зрачки расширились, и он стал хватать ртом воздух. Это же надо так убиваться из-за невесты!
- Что с вами, мистер Хетчик? - любезно поинтересовалась я. - Не расстраивайтесь.
Только бы у него выдержало сердце! Губы клиента беззвучно шевелились, руками он что-то показывал, словно рисовал в воздухе шары. Мы с Джонни ничего не понимали.
И вот Хетчик произнес вслух то, что безуспешно пытался нам объяснить столько времени:
- Я знаю... где можно найти... такой гибрид...
- Где? - закричали мы с Джонни в унисон.
- Среди клюшек для гольфа и ваших плащей, мистер Рио.
Я посмотрела на Джонни, он - на меня: все ясно, у клиента крыша поехала, надо вызывать психбригаду.
- Вам еще не ясно? - Хетчик снова принялся размахивать руками. - Мистер Рио! Вы же видели ее! В своей собственной гардеробной, или как там у вас называется эта комната!
- В моей гардеробной? - Джонни смотрелся дурак дураком.
- Вспомните! Вы сказали, что вам надо повесить плащ. Открыли дверь, а там девушка, которая...
Джонни хлопнул себя по лбу:
- Так вы говорите про Мэвис?!
- Разумеется! Мэвис справится... Мэвис - такая подходящая особа... Она умница... Она красивая... - заворковал, замурлыкал Хетчик.
- Стоп... Мне... Но это же просто ерунда! - Вот теперь уж точно я краснела и бледнела, как будто никогда не была герлскаутом. - Элементарное сумасшествие! Я никогда не раздевалась... в смысле при людях... Ну, разве что при враче лет десять назад... Я не знаю, как это делается, когда сорок мужиков, да еще подвыпивших, пялятся...
Внезапно до меня дошло, что я напрасно распинаюсь: мистер Хетчик, будь он неладен, и мистер Рио, чтоб он провалился, не слушали меня, а лишь придирчиво и оценивающе осматривали меня со всех сторон. Глаза их при этом блестели, языки прищелкивали, губы сладострастно причмокивали.
- Да, вы правы, мистер Хетчик, - противно и гадко улыбался Джонни. - Мэвис - именно та девушка, которая поможет обезопасить жизнь вашей невесты. Мэвис - именно то, что вам надо!
- Не сомневаюсь!
"Суслик" ухмылялся так, словно мысленно уже видел, как я упражняюсь с шестом или веерами в костюме своей прапрабабушки Евы.
- Никто, кроме Мэвис, не справится с этой ролью!
- Без сомнений!
- Нет! - заорала я что есть мочи.
- Мэвис! - жестко сказал Джонни.
- Мэвис... - просительно тявкнул Хетчик Третий.
- Что вы надумали?! Не буду... не стану... не хочу.... Я - частный детектив, а не... Я - Мэвис Зейдлиц, в конце концов, и меня знают...
- Да! Имя! - встрепенулся Джонни. - Мэвис, да помолчи ты хоть минуту. Мне надо придумать тебе имя...
- Ах, так ты, оказывается, умеешь думать? - разъярилась я. - А я полагала, что ты умеешь лишь одно - посылать меня на самые опасные, сложные и мерзкие задания! А сам...
Мои слова отлетали от него, не причиняя ни малейшего вреда. Ну, зверь, ну, сукин сын, погоди... Он ковырял пальцем в переднем зубе, не смущаясь ни меня, ни клиента, и о чем-то напряженно размышлял.
- Имя... Тут нужно что-то звучное и в немецком стиле, - сказал Джонни. - Кёнигин - это королева... Бузен...
- О! Бузен - это очень красиво! - вскинулся мистер Хетчик. - Но Ирма уже взяла это для себя.
- Кстати, а что означает это "бузен"? - сквозь зубы процедила я.
"Суслик" прикусил губу и наконец выдавил:
- Ну... это переводится как "бюст"... "грудь"...
- И вы хотите меня тоже наградить какой-нибудь немецкой кличкой?! - ужаснулась я. - Неужели зазорно быть Мэвис Смит или Мэвис Джонсон?
- Эврика! - Джонни поднял руку и щелкнул пальцами. - Мэвис фон Циркус!
- Циркус? Цирк?
Наверное, у меня был совсем несчастный и убитый вид, потому что Джонни смягчился и бросился меня увещевать:
- Солнышко наше, Мэвис, - он противно подмигнул мне. - Ведь ты так часто устраиваешь цирк на работе, так почему бы тебе хоть разок не использовать свои способности ради такого большого и святого дела, как то, о чем просит нас мистер Хетчик?
- Ни за что! Нет! Никогда! - отпихивала я его.
Я тогда не знала, что в специальной литературе "о роли подсознания в жизни человека" слово "никогда", которое столь часто употребляют девушки, на самом деле означает нечто прямо противоположное...
Глава 2
Вот так я и вляпалась в эту историю - по милости двух умников - мистера Рио и мистера Хетчика. Сами они, как и подобает добропорядочным мужчинам, остались в сторонке, а мне пришлось топать в клуб "Берлин".
Директор клуба посмотрел на меня исподлобья, и я поняла: шансов никаких. Через три минуты он скажет, что слишком занят, и отправит меня домой. Хорошо, если бы он так и сделал! Иначе я просто выпрыгну в окно.
Директор был человеком большим, тучным, красным - наверное, от большого количества крови в организме, густо разбавленной крепким баварским пивом. Время от времени он встряхивал гривой длинных волос, как конь, застоявшийся в стойле. Его глаза буравили меня. Взгляд был не то чтобы раздевающий, но, во всяком случае, оценивающий.
Представляясь, он буркнул:
- Маркус Адлер.
Я чуть было не стала выяснять, не немецкое ли это имя, но потом подумала, что мистер Адлер на сцене не раздевается и псевдоним ему ни к чему.
- И что вы здесь потеряли, милочка? - Он лениво потянулся и положил мощные волосатые руки на стол.
- Я хочу устроиться в ваш клуб, то есть хочу... - взвинченные нервы заставляли меня подпрыгивать на стуле, - танцевать... Короче, я ищу работу.
"Дура, возьми себя в руки!" - мысленно повторила я несколько раз про себя и, чтобы показать господину директору свои физические возможности, а заодно продемонстрировать манеры настоящей леди, грациозно, медленным движением забросила нога за ногу. Затем я посмотрела на Адлера одним из своих сокрушающих взглядов (сокрушивших, кстати, не одну мужскую твердыню). Это простой трюк: надо полуприкрыть глаза и вытянуть чуть-чуть вперед губы.
Украдкой я взглянула на директора: мои ухищрения, увы, ни к чему не привели. Адлер по-прежнему смотрел на меня, как на насекомое. У, женоненавистник! А может быть, даже импо... Ладно, промолчу.
- Блондиночка... - Директор сладко зевнул. - Руки, ноги, вроде бы, на месте. А как с амплуа? Вы придумали что-то необычное? Учтите, у нас уже есть четыре стриптизерки, и все - высшего уровня!
- Мое амплуа? Оно в моем сценическом имени. Я - Мэвис Циркус!
Маркус Адлер смотрел, смотрел и вдруг противно захихикал:
- Милочка, вам подошло бы больше Мэвис Думмхайт!
- Разве?
Я поняла, что он сказал нечто оскорбительное, и страшно захотела обозвать его гиббоном или дикобразом.
- Милочка, у меня мало времени. Рассказывайте побыстрее, где вы работали и что умеете делать.
- Уважаемый мистер Адлер, - начала я с воодушевлением, - вам предстоит открыть новую звезду. Дело в том, что я пока работала только в ванной комнате.
- "Ванная комната"? Название что надо! - заинтересовался Адлер. - Но где находится этот бордель? Наверное, это одна из новых "мышеловок" в Неваде? На озере Мид или на озере Тахо?
- На озере? Пожалуй, если можно назвать озером мой тазик с водой в собственной ванной. - Я старалась говорить напористо, громко и смело. - Я несколько месяцев подряд тренировалась перед зеркалом. Но теперь уверена, что смогу выйти на сцену и показать настоящее искусство танца. Мое тело... моя пластика...
- Непрофессионалка! - презрительно скривился Маркус Адлер. - Дилетантка! Возомнила... У меня такие номера не проходят. Выметайтесь, мисс Думмхайт, и не попадайтесь мне больше на глаза!
Сама я с превеликим удовольствием покинула бы этот вонючий вертеп... Как говаривал один мой знакомый, если пуговицы не расстегиваются, сам господь велит оставить женщину в покое. Но, уйдя, я не смогла бы выполнить поручение клиента - вот в чем проблема! Что же мне делать? Как будет страдать мистер Стюарт Хетчик Третий! А как разбушуется Джонни! Я представила запотевшие от горя очки Хетчика и белые от ярости глаза Джонни... Ну, нет!
Попробую-ка провести еще одну атаку на этот женоненавистнический бастион!
- Мистер Адлер, я пришла к вам с деловым предложением, а вы даже не захотели посмотреть, как я работаю на сцене, - голос мой был холоден, как лед: терять мне было уже нечего.
- Вот как? - гадко ухмыльнулся директор.
Тут я увидела его мелкие острые зубы-пираньи и представила, как они жадно впиваются в ту часть моего тела, которой я особенно гордилась. Бр-р... Тем не менее я мужественно продолжила:
- Я не покину ваш кабинет, пока не подпишу контракт на работу в клубе "Берлин"!
Он поднялся с места и сказал тихо, но зловеще:
- Что ж, милашка, вы напросились!
- На что? - пролепетала я.
- Я сам выброшу вас вон! Не верите?
Я верила.
- Господин директор, пожалуйста, выбросите меня вон собственноручно, но только после того, как мы с вами составим контракт и подпишем его.
Адлер побагровел и двинулся на меня всей грудью, словно штурмовой танк. Свой маневр он начал в обход стола. Я вскочила и кинулась в другую сторону. Я надеялась, что сумею увернуться от его обезьяньих лап, и рассчитывала на свою ловкость. И потом, я была раз в пять легче этого животного. Но Адлер двигался, на удивление, очень быстро. Он не бежал, а вращался вокруг стола - с каждым кругом все быстрее и быстрее. Я же стала выбиваться из сил.
Вдруг директор резко остановился и бросился в противоположную сторону - навстречу мне. Я по инерции пролетела пару метров, но, увидев длинные руки совсем близко, метнулась назад. Юбка моя зацепилась подолом за выступающий ящик стола. Раздался треск, но я не остановилась и продолжила свой бег. Свисающий подол страшно мешал, я рванула его, и - о-ля-ля - юбка полетела прочь! Освободившись от нее, я ощутила прилив сил и побежала быстрее. Ага, гиббон, тебе не угнаться за быстроногой Мэвис!
Я оглянулась, чтобы определить, как далеко находится Адлер, и... врезалась в шкаф. Почему эти директора так любят обставлять свои кабинеты всевозможной рухлядью! Искры посыпались из моих глаз, в голове загудело, я сделала пируэт, зацепилась блузкой за ручку шкафа и - хотите верьте, хотите нет - порвала свое белоснежное нейлоновое чудо. Мне не оставалось ничего иного, как сбросить блузку. Холодок пробежал между лопаток. Я взбодрилась и посмотрела, где же Адлер. Он плотоядно улыбался, выставляя свои острые зубы, и потирал руки: гиббон был уверен, что теперь я от него не убегу.
Отчаявшись, я прыгнула на письменный стол. Можно сказать, сиганула. Я была в таком состоянии, что могла запросто перемахнуть через сей предмет и приземлиться с другой стороны. Но сил моих не хватило, и я опустилась посреди стола, ощутив стопой гладкую полированную поверхность. Во время прыжка туфли мои соскочили с ног, но, к счастью, здесь не оказалось никаких режущих и колющих предметов. И тут, увы, случилось то, что должно было случиться. Та бретелька, которую я пришивала в гардеробной Джонни, выдержала. И вторая бретелька, как ни странно, тоже. Зато предательски лопнула резинка сзади, и бюстгальтер с треском слетел с меня. Пальцем ноги я сбросила его со стола прямо в морду директора, но при этом поскользнулась, забалансировала и... растянулась в шпагате. Руки мои трепетали, как крылья, а ноги... Не знаю, как я выглядела со стороны, но, пожалуй, не так и плохо. На мне были дымчатые, в дырочках, чулки, изящные черные резинки с подвязками и черные миниатюрные трусики-лоскутик: пониже спины - одна веревочка, а вырезы на бедрах столь высоки, что ноги кажутся длинными-длинными.
Вообще, если бы мне в правую руку дали флажок, а голову повязали ярким длинным шарфом, это было бы впечатляюще.
Маркус Адлер обхватил стол руками и уставился на меня так, как будто никогда не видел обнаженных девушек. Конечно, такой взгляд вряд ли будет бросать импо... Э, ладно, все равно он сейчас вышвырнет меня вон. Но прежде чем Адлер сделает это, я выцарапаю ему глаза...
Неожиданно я услышала всхлипы, хрипы и стоны и только спустя какое-то время поняла, что директор смеется. Мистер Маркус Адлер заливался, как сумасшедший. Краснорожее чудовище тряслось и сопело. И я поняла, что мой имидж, или как это у них называется, подходит клубу "Берлин"! Еще как подходит!
Но в любом случае девушке, тем более обнаженной, не очень нравится, когда над ней смеются. Конечно, я могу утешать себя тем, что Адлер смеется не надо мной, а над тем образом, что я создала. Но все же неприятно.
Я осторожно села на краешек стола и свесила ноги.
- Ну, и что вас так развеселило, мистер Адлер?
- Бэби, вы великолепны! Просто блеск! - прохрипел директор и вновь захохотал так, что зазвенели стекла в окнах. - Вы приняты! Безоговорочно!
- Идиотизм! Из-за вашего смеха я не слышу, что вы там бормочете, - рассердилась я.
Адлер вытащил огромный, как скатерть, клетчатый носовой платок, столь популярный у молодежи и совсем неуместный в его обезьяньих волосатых руках, и начал промокать свой лоб.
- Цирк! Это просто восхитительно! Как вы это ловко устроили! Какая клоунада!