- Да? - Я не верила своим ушам и боялась, что это уловка, с помощью которой директор хотел избавиться от настырной Мэвис.
- Контракт! И немедленно! - Он в возбуждении стал вышагивать по кабинету. - Три представления в день! Гонорар - две с полтиной в неделю. Спустя месяц, если все хорошо покатится, гораздо больше. Личная гримерная и... все такое. - У него вконец развязался язык, сонливость как рукой сняло.
- Вы что... предлагаете... мне... работу? - спросила я, не зная, смеяться мне или плакать. - Это серьезно?
- Разумеется! Серьезнее не бывает. - Он опять потряс кабинет раскатами своего хлюпающего хохота.
Отсмеявшись, Адлер сел в кресло и сказал:
- Умный артист, да еще и с чувством юмора - это сейчас такая редкость. Тем более - артистка! Наши дуры - настоящие коровы, они только и умеют, что задницами вертеть. Вы - первая, кто сумел так тонко и остроумно разыграть целый моноспектакль. Кое-что мы подготовим для вас, Мэвис. Я имею в виду стол, шкаф... На сцене отрепетируете наиболее эффектные моменты - так, например, бюстгальтер должен взлетать, как пробка от шампанского... Ну, об этом мы еще поговорим...
- Мистер Адлер, я совсем...
Он не слышал меня. Энергично помотал головой и продолжал развивать свои фантазии:
- Вам нужен хороший партнер! Это очень важно, хотя на сцене царить будете вы. Но вы же знаете: королеву играет ее окружение. Партнер-преследователь... Надо подумать, кто это будет... Еще! Запаситесь несколькими комплектами одежды и белья. Кто же позаботится об одежде? - директор на мгновение задумался. - Сэди! Она знает, что надо делать. Блузка с секретом, юбка с заранее распоротым и слегка приметанным швом... Главное, что вы будете все это рвать на глазах у публики. Да они заревут от восторга и будут ловить клочки вашего белья! Мы еще что-нибудь придумаем. Это будет лучший номер программы! Я это чувствую!
- Спасибо... я... попробую... - только и пробормотала я, не представляя, смогу ли повторить на сцене то, что было в этой комнате. - А когда нужно приступить к работе?
- Немедленно! Сначала мы поговорим с Сэди, пусть займется вашим гардеробом. Я буду подыскивать партнера и позабочусь о реквизите. Джо... Этого кретина тоже придется подключить.
- Кто такой Джо? - со страхом спросила я.
- Тот, кто у нас машет дирижерской палочкой и воображает о себе черт знает что. Все подключатся к вашему шоу, Мэвис. Мы такое тут устроим!..
- Благодарю, мистер Адлер, - пролепетала я.
- Э, да что там... Зовите меня Маркусом.
Он взглянул на меня совершенно не служебным взглядом, и я чуть не взвизгнула: на мне ведь, кроме чулок и трусиков-лоскутика, ничего не было!
Маркус Адлер посмотрел на трусики и задумчиво сказал:
- Кстати, бэби... Я должен вас предупредить об одной вещи. О ваших трусиках. Вы должны на сцене порвать и сбросить все. Кроме этих трусиков. Ясно?
- Не совсем...
- Наши артистки, - он понизил голос так, как если бы был заговорщиком и втягивал в заговор меня, сообщая суперважный секрет, - так вот они всегда хоть что-то имеют на своем теле во время представления. Какие-нибудь цепочки, перышки, веера, медальоны... Это дает возможность отбиться от нападок полиции, которая так и норовит пришить нам обвинение в нарушении общественной морали. - Адлер поморщился от досады. - Запомните, Мэвис, у нас просто концерты, танцевальные шоу, а не... то, что вы могли подумать. К нам, возможно, будут приходить даже детишки... Конечно, они не сами придут, но тут я не виноват: мужчины предпочитают появляться в клубе без жен, а ведь детей берут с собой именно жены. Теперь-то вы поняли, в чем дело?
- Ничегошеньки. Но не беда, разберусь как-нибудь, - я улыбнулась и как бы невзначай сложила руки на груди, прикрывая соски.
- Пойдемте, - Адлер поднялся и сделал приглашающий жест, - буду знакомить вас с Сэди, Джо и остальными...
Видя мою нерешительность, он вдруг понял, что я не могу разгуливать по клубу в таком виде, то есть почти голой.
- Знаете, лучше я приведу Сэди сюда, - сказал он. - Вы ведь порвали свою одежду, а у нас сквозняки...
- Спасибо, Маркус, вы так заботливы, - ответила я.
Особое чутье подсказало мне, что сейчас самое время уточнить вопрос оплаты труда. Однако я не хотела портить складывающиеся отношения денежными разборками. Впрочем... К черту скромность! Три представления в день - это двадцать одно в неделю. Если, конечно, предположить, что я буду раздеваться и рвать одежду как каторжная. И за это - "две с полтиной", как он выразился?! Ну уж нет!
- Маркус, хорошо, что вы не ушли, - я схватила директора за рукав. - Я бы хотела сразу все выяснить.
- Что именно, Мэвис? - озаботился он. - Говорите.
- Не думаю, что вы по достоинству оценили мой талант, - я набралась наглости и сказала то, что, по моему разумению, должна была сказать великая актриса.
- Но, бэби, я и так несу большие расходы, - возразил Адлер. - Реквизит... комплекты белья... Один только партнер вытащит из моего кармана сто двадцать пять долларов в неделю!
- Вот видите! Это же несправедливо! Какой-то партнер будет получать кучу зелененьких, а я - жалкие две с полтиной!
- Милочка! - директор засверкал глазами. - Но вам же я заплачу вдвойне!
- Смешно! Жалкие... Что? Что вы сказали? Сколько вы намерены платить мне?
- Двести пятьдесят баксов в неделю! - взвился Адлер, сотрясая воздух массивным кулаком. - Разве мало?! Через месяц - триста в неделю! Мало?!
- Нет... Да... Извините, я не поняла, что такое "две с полтиной"... Я думала, речь идет о двух с половиной долларах... - Мне стало даже как-то неловко.
Маркус Адлер остывал медленно. Но, наконец, ярость покинула его, и он медленно пошел к двери.
- Ждите, Мэвис. Я скоро вернусь с Сэди. Честно говоря, я не хочу, чтобы кто-то заранее пронюхал про сюрприз - про ваш номер. Поэтому, кто бы ни зашел в кабинет, ничего не говорите. Я и Сэди попрошу, чтобы не болтала лишнего.
Едва он оказался по ту сторону двери, как я вскочила на ноги. Холодная поверхность стола выморозила все внутренности. Два желания слились в одно: во-первых, мне хотелось согреться, во-вторых, проявить себя как агента "Рио инвестигейшн". Поэтому я принялась лихорадочно рыться по ящикам шкафа и письменного стола. Что я хотела обнаружить? Понятия на этот счет у меня не было никакого. Быть может, в подсознании брезжила надежда найти какой-нибудь кусок ткани и обернуться ею... Не знаю. Тело мое покрылось гусиной кожей, зубы выбивали дробь, а руки ощупывали и искали, искали...
И нашли.
В нижнем ящике письменного стола я обнаружила пистолет. Я поняла, что должна вытащить его и рассмотреть. Но, рассмотрев, вздрогнула. Вдруг это орудие убийства? Потом я принялась успокаивать себя тем, что ничего подобного нет и, вероятно, не будет. А если убийство все же готовится? Убийство Ирмы Бузен или кого-то другого...
Мне стало страшно. Я дрожала, как в лихорадке мысли путались... Я держала пистолет в правой руке, палец находился на спусковом крючке. Я ничего не видела и не слышала: ни того, что открылась дверь, ни того, что вошел человек. И вдруг над ухом прогремело:
- Брось! Брось пистолет!
Вы не представляете, что со мной стало! Такого никогда не было - ни тогда, когда мой друг, "морской волк", о котором я уже рассказывала, пытался научить меня боевым приемам, сидя в гамаке (представляете, что у нас получалось!), ни тогда, когда подлые шантажисты прикрывались мной, как щитом... Короче, я подняла глаза и увидела монстра в шляпе! У него были вытаращенные глаза, звериный оскал и страшный шрам на щеке, иссиня-багровый рубец. "Наверное, это дьявол!" - мелькнуло в моем мозгу.
Надо ли говорить, что в таком состоянии единственное, что я еще могла сделать, - это нажать на спусковой крючок?!
Руку мою тряхануло, уши заложило от громоподобного выстрела, я не смогла удержать пистолет, он выпал и куда-то упал. С ужасом я смотрела на человека со шрамом. Его шляпа слетела, нос и щеки стали белыми, глаза остекленели. Издав стон, он сделал два шага и, цепляясь за мебель, упал.
Ай-яй-яй! Кажется, я его убила!
А ведь я чувствовала, что проклятый пистолет - орудие убийства! И вот мои предчувствия сбылись! Только убийцей оказалась я сама.
На негнущихся ногах я приблизилась к мертвецу и опустилась перед ним на колени. Я надеялась, что человек со шрамом каким-то чудом остался жив, бормотала что-то про врача, бинты, йод, умоляла не умирать, но в глубине моей души уже поселился проклятый страх.
- Боже мой! Что же я сделала?! Я не хотела стрелять, я и не думала стрелять...
Мои причитания слились со стоном. Кто же стонет? Неужели человек со шрамом? Значит, он все-таки жив? Ранен, но жив?!
Я впилась глазами в его лицо. Из утробы "мертвеца" раздался звук - то ли всхлип, то ли хрип... Кажется, сегодня я уже слышала нечто подобное. Так смеялся Маркус Адлер! И вдруг я поняла, что эта скотина со шрамом тоже смеется! Я стою над ним на коленях, трясу голой грудью, чуть не плачу, обмираю от одной мысли, что убила человека, а этот урод хохочет!
Лучше бы я его пришила!
От нахлынувшей злобы я не только согрелась, но мне даже стало жарко. Ладно, сейчас я выскажу этому мерзавцу все! Будет знать, как пугать невинных девушек, у которых в руках такая опасная штука, как пистолет. Однако не успела я и двух слов сказать, как в кабинет влетел, несмотря на свою тучность, Маркус Адлер.
- Стреляли?! - завопил он с порога. - Кто? В кого?
Увидел человека со шрамом, который уже поднялся на ноги и даже нашел свою шляпу, и бросился к нему:
- Макс! Что с тобой?
Тот, кого Адлер назвал Максом, уже хохотал нагло. Отсмеявшись, он сказал:
- Ну и приключеньице! Да, Маркус, так я в нашем клубе давно не развлекался, - он демонстративно стер слезу. - Представляешь, вхожу в кабинет и вижу эту малахольную в одних трусах с твоим пистолетом. Стриптиз со стволом! И только я посоветовал ей оставить оружие, как дамочка, не целясь, стреляет в меня! Да, Маркус, она хотела меня убить!
- Тебя?! Убить?!
Маркус Адлер с недоверием посмотрел на свою будущую звезду. Я потупила глаза. Надо сказать, что я продолжала сидеть на полу. Силы мои были на исходе, я боялась, что сейчас откроется, что я частный детектив, и меня начнут избивать. Зачем вставать, если тебя все равно собьют с ног?..
- Милочка, что это с вами? - Адлер подошел и посмотрел на меня сверху, как Зевс. - Какая муха вас укусила?
- Я выстрелила случайно... - тихо отозвалась я. - Здесь так холодно... Когда вы ушли, я стала чихать, у меня начался насморк, пришлось шарить по ящикам стола, чтобы... Ну, салфетки найти... Так я наткнулась на ваше оружие... А этот человек подкрался совсем незаметно... Я решила, что это грабитель и что он хочет поживиться в вашем офисе... Я хотела его напугать, честное слово. Пистолет выстрелил... сам!
- Где мой пистолет?
Человек со шрамом поискал оружие глазами и, найдя, указал Адлеру, где оно лежит. Гиббон бросился к пистолету, схватил его и прижал к груди, как мать прижимает дитя.
Потом он посмотрел на меня и покачал головой:
- Как вы могли, Мэвис! Черт бы вас побрал!
- Чего уж теперь чертыхаться, - мрачно пробубнела я. - Тем более, в присутствии девушки.
- Да еще в таком виде! - урод со шрамом развязно прищелкнул языком.
Только тут я сообразила, что действительно странно выгляжу - голая, или почти голая, в обществе двух мужчин. Я вскочила и повернулась к кретину со шрамом спиной. Но этот сукин сын не нашел ничего лучшего, как пощекотать меня своей шляпой. Это было так неожиданно, что я взвилась под потолок и завизжала. Надо сказать, что с того момента, как я вошла в клуб "Берлин", нервы мои были взвинчены до предела. После выходки Макса я упала на Маркуса Адлера, точнее, на его пистолет, который он держал в руке. Пистолет больно ткнул меня, Адлер дернул оружие к себе, я рванулась в противоположную сторону, не заметив - да и как тут заметишь! - что пистолет зацепил край трусиков. Эластик не выдержал, трусики лопнули, и я оказалась в таком положении, когда девушке, чтобы выглядеть более или менее пристойно, требуются три руки. А вот как справиться с помощью всего двух рук, я не знала. Застыла в шоке и смотрела, как хохочет человек со шрамом и злится директор клуба.
- Цирк! - прохрипел Макс во время короткой паузы между приступами хохота.
- Мэвис, детка, я же предупреждал: трусики снимать не надо! - стиснув зубы, бурчал Адлер. - Что у вас с памятью?
Мысленно я осыпала их проклятиями. Собрав последние силы, я резко повернулась и бросилась к двери. То, что на мне нет одежды, меня не остановило. Я хотела как можно быстрее избавиться от кошмара и оказаться подальше от этих двух рож - хохочущей и сердитой.
Бывают еще чудеса! За дверью стояла дама приятной наружности, а в руках у нее... О боже! Юбочки, жилеточки, кофточки... Я чуть не расцеловала старушку за такой приятный сюрприз!
Быстро перебрав одежду, я нашла то, что нужно: халат. Накинула его на себя.
- Благодарю вас! - я сложила руки, как для молитвы.
- Но вы должны будете, дорогуша, все это вернуть мне, - сказала дама, суя мне в руки одежду.
- О да! Вы не поверите, что сегодня произошло! - Эмоции захлестывали меня. - Моя одежда... Я оставила ее в кабинете мистера Адлера. Это было фантастично!..
- Довольно, милая. Я не первый год живу на свете и знаю, как это происходит, - остановила она меня.
Как только ее руки освободились, дама вынула из кармана элегантный портсигар, достала сигарету, захлопнула вещицу и, покопавшись в кармане, вытащила зажигалку. Глядя на струйку синеватого дыма, она представилась:
- Сэди, костюмерша и гардеробщица. А вы, наверное, новенькая, о которой говорил Маркус. Напомните, как вас зовут?
Сэди аккуратно, но твердо повела меня по коридору.
- Вам надо отдохнуть, милая, - говорила она. - Вы немножко переволновались. Сейчас вы увидите мои апартаменты, я называю их "клиникой для психов". Это из-за того, что стены обиты войлоком. Вы полежите на кушетке, а я схожу к Маркусу, поищу вашу одежду и попробую привести ее в порядок.
Я была безмерно благодарна Сэди.
- Спасибо! - сказала я от всей души. - Вы не представляете, что было! Особенно когда появился этот ублюдок со шрамом... Извините, что я так называю его, но... Ой!
Сэди сжала мою руку так, что ее длинные ногти впились в ладонь. Я вскрикнула от боли.
Милая старушка вполголоса, но очень твердо произнесла:
- Детка, вы должны запомнить: в нашем заведении никому не позволительно так отзываться о мистере Максе Штайнере. У него всюду и везде есть уши. Мистер Штайнер не любит, когда упоминают о его шраме. Он вобьет вам в рот ваши чудные зубки, если услышит про шрам хоть единое слово. - Сэди неожиданно подмигнула мне. - Стоит ли преумножать доходы дантистов?
В моих ушах все еще стоял отвратительный смех и наглая изуродованная рожа Штайнера. Я не стала возражать Сэди и лишь обреченно кивнула.
По моей оценке, я просто блестяще провела операцию "Внедрение в клуб "Берлин". Интересно, а как справился бы с поставленной задачей Шерлок Холмс? Или доктор Ватсон? Как они проникли бы в это змеиное гнездо? Холмс, конечно, умел играть на скрипке, ну, а как роль стриптизера, удалась бы она ему?
Так думала я, глядя на унылую физиономию Джонни Рио, который не выдавил ни словечка благодарности или одобрения, когда я рассказала ему о своем шумном успехе. Правда, в своем рассказе я кое-что опустила. Так, например, я не стала описывать, как Маркус Адлер гонялся за мной вокруг стола и как я одну за другой теряла свои вещи. Джонни я заявила, что Адлер был покорен моей несравненной красотой, моей дивной грацией, моей совершенной пластикой. Рио невозмутимо молчал. Тогда я стала рассказывать, как обнаружила в столе Адлера пистолет. Рио меланхолично выщипывал волосок из носа. Я описала человека со шрамом - зловещего Макса Штайнера. Рио безмолвствовал. И только тогда, когда я сказала, какой гонорар предложил мне директор "Берлина", Джонни встрепенулся и, довольный, потер руки:
- Отлично, Мэвис! В конце месяца нам предстоят большие расходы, так что деньги Адлера будут весьма кстати.
- Мои деньги! - огрызнулась я, но Джонни все было нипочем.
Раздосадованная, я потащилась назад, в клуб "Берлин". Маркус Адлер, как я поняла, старался держать своих "лошадок" взнузданными. У него не пофилонишь. В тот же день Сэди приготовила гардероб: множество красивых, но непрочных вещей, которые должны были разлетаться в клочья от одних только липких мужских взглядов.
Реквизит подготовил ее помощник Сэм - такой же благообразный старичок, как и Сэди. Познакомилась я и с высокомерным Джо, руководившим оркестрантами.
А на следующий день, с самого утра, начались изнурительные репетиции. Маркус Адлер мучил меня, не давал передышки. "Выше ножку, Мэвис!" - кричал он. То ему хотелось прокрутить одну мизансцену, то другую... Потом пришла в голову идея начать мое раздевание с пальто. К пальто он прибавил длинный шарф. Заставил меня сесть на колченогий стул. Партнер должен был загнать меня на этот стул, я падала, ноги задирались кверху... Черт бы побрал эти цирковые проделки!
Мой партнер был довольно ловок. Когда-то он на самом деле работал в цирке. Ему ничего не стоило сделать кульбит - якобы я ударила его ногой, и он полетел со сцены. Но и этот к концу дня вымотался так, что едва стоял на ногах. Что тогда говорить о бедной Мэвис! Я была мокрой от пота и почти сплошь синей от синяков. Во время короткого перерыва я присмотрелась к своему партнеру получше. У него все было среднее: средний возраст - где-то между тридцатью и сорока, средняя внешность - ни красив, ни урод, средние умственные способности. Я узнала его имя - Кези Джонс.
Вы спросите, как я определила уровень умственных способностей Кези? Адлер придумал такую мизансцену: мы с Кези должны одновременно вспрыгнуть на стол, столкнуться, развернуться и слететь со стола. Кези оказался настолько тупым, что спихнул меня, и я грохнулась на спину. Хорошо еще, что лицом вверх. Конечно, Кези помог мне подняться, но сказал при этом, что моя шутка была неудачна. И тут, потирая ушибы, я вспомнила, что перед самой мизансценой спросила Кези, на чем он прибыл в Лос-Анджелес из своей дыры: на экспрессе или на воздушном шарике. Поднимая меня, Кези сказал, что, если я еще раз упомяну воздушный шарик, он попробует уронить меня лицом вниз.
Я поняла, что Кези из породы тех, кто не принимает шуток, ибо любит шутить сам.
Вообще-то к концу репетиции мне показалось, что я ему нравлюсь. И даже то, что он продемонстрировал мужскую силу, прибавив мне синяков, было признаком симпатии.
Часов в пять Маркус Адлер объявил, что мое шоу в целом готово и сегодня он запускает меня самым последним номером - на пробу. Если выступление Мэвис Циркус понравится публике, то уже с завтрашнего дня я начну давать по три представления на дню.
Адлер повел меня за сцену и показал на какую-то дверь. Я открыла и увидела крошечную каморку с душем.
- Вот твоя гримерная, Мэвис.
Надо сказать, что, приняв меня на работу, директор стал еще грубее и наглее, чем был.
- Как? И это здесь я должна готовиться к выступлениям? Да если я лишь взмахну рукой, то разнесу этот спичечный коробок в щепки... Эй, куда вы?
Но директор уже ушел, даже не соблаговолив выслушать мои претензии.