- Кроме оружия, тоже только паспорт: Прокофьев Валентин Викторович, паспорт выдан в Москве.
- Оставь все, как было. - А сам наклонился и положил в карман своему противнику паспорт, а телефон взял с собой. - Идем домой, пока толпа не собралась.
Прихватив Мушмакаева, они вернулись в квартиру Ростовского.
- Твой тоже мертв? - спросил озабоченно Андрей у Савелия.
- К сожалению…
- К сожалению? - взорвался тот. - Эти подонки хотели нас прикончить, а ты - к сожалению!
- Мне не их жалко, а то, что нельзя прояснить коечто.
- Какая разница, кто хотел разделаться со мной? - тихим голосом проговорил Мушмакаев.
- Тебе - никакой, а мне… Позови-ка жену, пусть посидит с ним, поговорить нужно. - Савелий кивнул на дверь комнаты.
- Ксюша! - крикнул Ростовский, и она тут же вошла.
- Ты в оружии разбираешься? - спросил Савелий.
- Да она девяносто шесть из ста выбивает, - хвастливо ответил за нее Ростовский.
- Отлично, покарауль его, пока мы разговариваем. Миша, дай ей оружие.
Ксюша без трепета взяла пистолет-пулемет и направила на пленника.
- Что-то узнал? - предположил Гадаев.
- Пока нет, но есть идея… - Он вытащил из кармана телефон сотовой связи.
- Думаешь, по последнему звонку что-нибудь вычислить? - предположил Ростовский.
- Чем черт не шутит, когда Бог спит. - Савелий нажал кнопку повтора, выждал немного и вдруг услышал:
- Дежурный службы безопасности, подполковник Семенов слушает, говорите.
Савелий вздрогнул от изумления, но взял себя в руки и решительно произнес:
- Могу я поговорить с Селезневым?
- Каким Селезневым? - несколько странным тоном поинтересовался дежурный.
- Олегом Серафимовичем…
- Его сейчас нет, но если вы оставите свое имя и телефон, то я передам, и он вам перезвонит.
- Спасибо, я еще позвоню!
- Хорошо, - невозмутимо бросил тот и положил трубку.
- Ну? - едва не хором спросили ребята, заметив его изменившееся лицо.
- Ничего не понимаю. - Савелий был очевидно растерян.
- Может быть, скажешь наконец, кто тебе ответил? Не черт же из преисподней? - спросил Андрей.
- Почти. Ответил дежурный по ФСБ, который и…
- … подтвердил, что твой Селезнев там работает, - закончил за него Гадаев.
Савелий молча кивнул, потом повернулся к Андрею:
- Что с трупами будем делать?
- А ничего, для этого есть полиция.
- А свидетели?
- Тех, кто видел, я знаю, молчать будут, а другие… Не думаю, что кто-то с удовольствием пойдет свое время тратить на полицейские допросы, протоколы. - Он махнул рукой. - Лично меня больше интересует сейчас оконная рама.
- Ты уж извини, что я… - виновато начал Михаил.
- Посмотрите на него! Он мне жизнь, можно сказать, спас, а за какую-то несчастную раму извиняется. Брось! Ксюша!
- Что? - откликнулась она.
- У, черт, совсем забыл, она же гада этого на мушке держит. У нас как, собрание окончено? Мне нужно коечто сделать.
- Да… Денис, смени Ксюшу, а я немного с Мишей поработаю, - сказал Савелий, но тут же озабоченно нахмурился, заметив у Дениса кровь. - Ты что, тоже ранен?
- Ерунда, царапнуло той же пулей, что прошила наш мешок, - отмахнулся Денис.
- Какой мешок? - не понял Гадаев.
- Который мы из Чечни тащим.
- А, этот… - рассмеялся Михаил. - Выходит, не только "ссыкун", но еще и "дырявый".
- Что, тоже сахарку захотелось? - отозвался Ростовский и повернулся к Савелию: - Слушай, Бешеный, а почему ты не удивился, когда я сказал, что мне о пальчиках можно не беспокоиться? - уходя, поинтересовался Андрей.
- Когда здоровались, я заметил, что ты их чем-то смазываешь, - тоном учителя пояснил Савелий.
- Надо же, никто и никогда не замечал, - удивленно пробурчал Андрей и вышел.
Как только их оставили наедине, Савелий осторожно притронулся к ране Михаила. Гадаев поморщился.
- Тебе же не больно, - заметил Савелий.
- Это я так, в предчувствии боли, - виновато ответил тот, - извини.
- Ничего, проехали. - Савелий продолжил свою "работу".
Рана оказалась очень глубокой, и ему пришлось подключить всю свою внутреннюю энергию, чтобы сначала остановить кровь, а потом приступить к регенерации пораненных клеток. Постепенно недоверчивое выражение лица Михаила сменилось настоящим восторгом.
- Боже мой! - воскликнул он, когда Савелий, с испариной на лбу, устало откинулся на спинку стула. - Да тебе же цены нет, а ты тут рискуешь жизнью!
- Не преувеличивай и, пожалуйста, оставь меня сейчас одного. - Савелий действительно чувствовал огромную усталость, и ему требовалось побыть одному, чтобы быстрее восстановить силы.
- Хорошо, - понимающе кивнул Михаил, встал и пошел к выезду.
- Погоди, - остановил его Савелий, - повязку не снимай пока и не распространяйся об этом, ладно?
- Как скажешь. А если спросят, чем занимались?
- Скажи, боль снимал.
Савелий понимал, что он никогда не сможет объяснить кому-либо то, каким образом он приобрел свои способности, потому пусть у каждого будут любые предположения на этот счет. Главное, что ему удается помогать своим близким, а остальные имеют право думать, что хотят. Повернув руки ладонями вверх, он прикрыл глаза и мысленно обратился к Космосу. Явственно представил, как прямо над его головой открылось некое отверстие, из которого на него хлынул поток живительной энергии.
Этот живительный поток вошел в него, очистил все его энергетические чакры и через его ноги ушел в землю. Когда этот процесс завершился, Савелий провел одной ладонью по другой, встряхнул ими и открыл глаза. У него было ощущение, словно он только что отошел ото сна, в котором пребывал часов десять. Взглянул в зеркало и удовлетворенно крякнул: лицо было посвежевшим и даже помолодевшим.
В нынешней ситуации, естественно, вновь пришла мысль о Богомолове. В первый раз она посетила его, когда ему ответил дежурный офицер ФСБ. Находясь на таком посту, генерал не мог не знать о группе, посланной "разобраться" с ними. А если знал, то почему не предупредил? Неужели Богомолов сам каким-то образом замешан во всем этом? Нет, не может быть! Не может Константин Иванович так круто измениться. Тогда что произошло? Может быть, за то время, которое минуло с момента их последнего разговора, в его ведомстве случились крутые изменения, о которых Савелию не известно?
Терзаемый сомнениями, он потянулся к телефону, чтобы позвонить Богомолову и задать всего лишь один вопрос. Один лишь вопрос. Но стоит ли рисковать? Ведь генерал явно не хотел, чтобы он ему звонил. Да и задавать вопрос по телефону, который, возможно, прослушивается, тоже опасно. Прежде всего опасно для самого Богомолова, если, минуя его, кто-то отдал приказ убрать группу Савелия, отправленную на задание генералом. А что, если… Савелий быстро и решительно набрал номер.
- Алло, - услышал он голос Ланы.
- Привет, подруга! - стараясь, чтобы голос не выдал волнения, сказал он. - Узнаешь?
- А ты как думаешь? - кокетливо спросила Лана. - Очень рада тебя слышать здоровым, а главное - живым.
- Спасибо.
- Как дела? Ты уже в Москве?
- Нет, но скоро буду.
- Понятно… Тебе Андрюшу?
- Он дома?
- Да, только что забежал на минуту. Милый, тебя! - крикнула Лана.
- Кто? - чуть слышно спросил Воронов.
- Узнаешь.
- Алло!
- Привет, майор! - бодро сказал Савелий, давая понять, что по телефону не все можно говорить.
- Господи, здравствуй! Как ты?
- Нормально, а ты?
- У меня тоже все в порядке. - Воронов явно не знал, что хочет услышать Савелий.
- А "крестный" как поживает? - подкинул ему направление разговора Савелий.
- Тоже нормально. Когда я ему рассказал, то был очень недоволен твоим поступком, но потом как будто смирился. - Воронов уже понял, что Савелий спрашивает не из простого любопытства, да и некоторую настороженность почувствовал. - Есть проблемы?
- Вроде того…
- Нужна помощь?
- Нет, пока обошелся. Хотелось бы пообщаться с ним.
- Так позвони, он ТОЖЕ соскучился.
- Уверен?
- На все "сто".
- Ладно, попробую.
- Когда ждать тебя?
- Скоро, очень скоро.
- Отлично! - обрадовался Воронов. На их условном языке фраза "может быть, скоро" давала понять, что ожидать его можно не ранее чем через неделю-другую, "скоро" означало "на днях", а уж в случае "очень скоро" речь шла о часах.
- Встретить?
- Сообщу дополнительно. Бывай, майор!
- Удачи тебе!
- Спасибо, она действительно понадобится. - Он отключил связь, немного помедлил, потом набрал другой номер.
- Да…
- Приветствую, "крестный"!
- Дорогой мой, это ты? - Генерал действительно искренне обрадовался, услышав его голос. - Как я переживал за вас!
- Выходит, знали? Жаль, что не сказали заранее, - с некоторой обидой проговорил Савелий.
- Не мог! - с болью отозвался Богомолов… - Очень беспокоился, но был уверен, что ты справишься.
- За уверенность спасибо. - Савелий не скрыл иронии в своем тоне.
- Как "гости"? - осторожно поинтересовался Константин Иванович.
- КАЖДЫЙ остался очень недоволен, - торжествующе ответил Савелий.
- Жаль, что так получилось. - Его радостный тон явно противоречил словам. - Когда увижу тебя?
- Смотря по обстоятельствам.
- О чем ты?
- Ждать ли еще "гостей"?
- Их "родственники" пока на родине "нашего общего знакомого", но, как только они узнают, что ты "обидел" их "родню", сразу захотят встретиться. Может быть, не стоит обострять… - Генерал чуть запнулся, не зная, как выразиться, но быстро нашелся: - "Отношения"? И сбросить с себя "груз"?
- Посмотрим…
- Поверь, очень рад слышать тебя, а остальное… остальное не имеет никакого значения. - В его голосе слышалась озабоченность. - Главное… да ты и сам знаешь, что главное. Живи долго, "крестник"!
- Мухтар постарается!
Закончив разговор, Савелий почувствовал некоторое облегчение. Главное, что Богомолов не изменился, остался таким, каким был всегда. Конечно, он понимал, что генерал чего-то недоговаривает, даже иносказательно, однако, прекрасно зная, что телефону нет доверия, особо не обиделся. Видно, кто-то на него сильно давит, и этот "кто-то" из тех, от кого просто так не отмахнешься. Нужно будет обязательно поговорить с ним об этом при первой же возможности. Да, устал Константин Иванович. Ох как устал. Но… нужно терпеть. Настали времена, когда расслабляться ни в коем случае нельзя. Затопчут и даже не оглянутся.
Бодро поднявшись на ноги, Савелий пошел взглянуть на Мушмакаева. Конечно, он не будет совсем заживлять его рану, и не только потому, что жалко тратить свою силу и энергию на подонка. Однако поддерживать в нем жизнь необходимо, чтобы довезти до Москвы. Он просто исключит возможность заражения крови и уймет боль, чтобы его стенания не привлекли внимание посторонних людей во время пути.
Он пришел вовремя: Мушмакаев только что потерял сознание.
- Ты что, капитан, и ему хочешь снять боль? - недовольно спросил Денис, когда Савелий склонился над пленным.
- Ты что, забыл? Мы же должны доставить его в Москву. И доставить живым.
- Доживет, осталось каких-то четыре-пять часов. Может и помучиться, - язвительно пробурчал Денис.
- Тебе что, нужны лишние взгляды посторонних? - поддержал Гадаев.
- И правда… - растерянно покачал головой Денис. - Ну извини, не подумал.
- Ну, пожалуйста, - в тон ему уронил Михаил.
Наклонившись над Мушмакаевьм, Савелий притронулся к его лбу и мысленно приказал: "Ты сейчас придешь в сознание и никакой боли не почувствуешь. Ты постараешься быть спокойным, и твоя рана перестанет кровоточить. А теперь я уберу руку, ты откроешь глаза и попросишь воды". Не отрывая ото лба руку, Савелий решил подшутить и хитро взглянул на Дениса:
- Налей, пожалуйста, воды из графина.
- Лоб смочить?
- Нет, он пить хочет, - невозмутимо ответил он.
Денис удивленно посмотрел на Савелия, а Михаил неожиданно прыснул, не выдержав его гримасы. Денис перевел взгляд на него, покачал укоризненно головой, подошел к столу, налил в стакан воды и вернулся к ним. Савелий отнял руку. Раненый тут же открыл глаза и с недоумением поглядел на Савелия.
- Я могу попросить воды? - вежливо произнес он.
На этот раз Михаил просто зашелся от хохота.
- Что смешного в моей просьбе? - обиделся Мушмакаев.
- Ничего смешного, - заметил Денис и протянул ему стакан, - это не тебя касается. Ну, как, сильно рана саднит?
- Нет, даже не чувствую, даже странно. - Он вдруг снова недоуменно взглянул на Савелия, но ничего не сказал.
- Ну что, готовы ехать? - спросил вошедший в комнату Ростовский.
- Мы-то готовы, а как же рама? - напомнил Савелий.
- Все в порядке, договорился, пока мы съездим, сосед ее починит. Удивиться хотите? - с усмешкой спросил Ростовский.
- Не слишком ли много сюрпризов в меню на сегодня? - съязвил Гадаев.
- Последний сюрприз, мне кажется, поднимет вам настроение. - Он явно разжигал их любопытство.
- Тогда удивляй, - согласился Савелий.
- Пошли!
Подойдя к кухонному окну, они ахнули, а Денис даже присвистнул от удивления.
- Мама родная, а где же достопочтенные трупы? - растерянно спросил он, взглянув на хозяина квартиры, словно требуя ответа именно от него.
- Пять минут назад подъехал какой-то фургон, из него выскочили несколько парней в полумасках, побросали трупы в машину и молниеносно исчезли. Как вы думаете, кто они были?
- А чего тут думать? - спокойно рассудил Савелий. - Болгарская спецслужба, которая была задействована на подхвате.
- А почему не поддержали при атаке на нас?
- Наверное, те и не просили, думали, втроем справятся, - предположил Денис.
- Возможно, хотя, скорее всего, сами болгары не захотели вмешиваться в чужие разборки, - возразил Савелий.
Он оказался не очень далек от истины. Отказавшись принимать участие в активных действиях, болгары обещали капитану Селезневу, своему русскому коллеге, после операции провести так называемую зачистку места происшествия, постараться, чтобы все было сделано тайно и правда, не дай Бог, не просочилась в средства массовой информации. В случае утечки единственное, что они решили сообщить, гласило: "Произошла кровавая разборка из-за раздела территории криминальными структурами".
Бесстрастный наблюдатель, посланный болгарской спецслужбой, сообщил, что "встреча закончилась и есть мусор, который нужно срочно убрать". Специалисты были наготове, тут же выехали на место происшествия, моментально собрали трупы, оружие и отвезли все к себе: оружие сдали на оружейный склад, трупы - в морг, документы - начальству. Обнаружив паспорт на имя Селезнева, руководитель управления, с которым напрямую связывался непосредственный начальник Богомолова с просьбой об оказании помощи, схватился за голову, но что-либо предпринимать было поздно. Единственное, что он мог сделать, это сообщить о случившемся в Москву. Когда его соединили, он виновато начал разговор:
- Привет для тебя, коллежка! - У него был сильный акцент, и потому нелегко было понять, что он хотел сказать.
- И я тебя приветствую, коллега! Как здоровье? Как дети? - Российский начальник произнес дежурные фразы, словно специально заученные накануне.
- Здраве-то ничего… - протянул болгарин.
- Что-то случилось? - сразу перебил москвич.
- Только едно… ваши люди у меня…
- Арестованы?
- Никак нет, генерал! Они… так сказать, немного мертвы…
- Мертвы? Трое?
- Так! Трое!
- А другие? - с надеждой спросил генерал.
- Другие нет, только три. Извини, что так случилось. Что с ними делать?
- Завтра за ними приедут мои люди, - тяжело вздохнув, ответил тот.
- Подробности знаешь? В засаду попали?
- Нет, засада нет. Я не видел сам, но мой человек говорит, что бой очень честный, но не равен.
- Тех что, больше было?
- Нет, мысл-та в другом: твои стреляли, другие нет…
- Вот как? Странно… Ладно, спасибо за помощь.
- Ничто! До чуване!
С огромным трудом сдерживая ярость, чтобы не швырнуть трубку, генерал процедил "до свидания", резко положил трубку на место и только потом дал волю своим чувствам:
- Надо же! Так легко расправиться с лучшими моими мальчиками! Как он сказал: "Бой честный, но не равен"; мои стреляли, а те нет. Тогда почему погибли мои, а не те? Что там за "лучший специалист", гад гребаный? Нет, это так нельзя оставить! Завтра все службы ФСБ по углам ржать будут и пальцем показывать, что какой-то недоумок разделался с моими вооруженными мальчиками голыми руками!
Раздраженно схватив трубку, генерал быстро набрал номер.
- Слушаю вас, - раздался характерный хриплый голос.
- Капитан, это Мамонов.
- Извините, генерал, но пока нечем порадовать, объект словно в воду канул.
- Гнилые сведения! - со злостью обрезал генерал. - Селезнев отыскал его в Болгарии.
- Значит, нам возвращаться?
- И как можно скорее! Будешь в Москве перехватывать ЕГО.
- Так вы ж сказали, что Селезнев…
- Да, сказал, что он отыскал его, но не сказал, что он ВЫПОЛНИЛ задание!
- Вы хотите сказать, что группа Селезнева…
- Да, именно это и хочу сказать! - рыкнул Мамонов. - "Тройной смеси" больше нет, черт бы вас всех побрал! Действуй!
- Есть, това… - Не дослушав, генерал бросил трубку и вышел из-за стола.
Он вновь замельтешил по кабинету, пытаясь успокоиться, чтобы не сорвать на ком-то злость. Взбалмошный характер Мамонова знали все, кто с ним работал хотя бы месяц. Он мог завестись с пол-оборота, и тут уж горе тому, кто попадался под горячую руку, пощады не жди. Зная это, каждый, кому нужно было идти к нему на прием, первым делом звонил его самому доверенному помощнику, проработавшему с ним более пяти лет, и спрашивал о настроении "босса". Если узнавали, что "штормит", предпочитали переждать, даже в ущерб делу. Особо ушлым не нужно было даже справляться о настроении. Стоило заглянуть в приемную и увидеть: если она пуста, то выбор сводился к одному из двух вариантов - либо Мамонова нет на месте, либо он "бушует".
Нечто похожее случилось и на этот раз. Когда раздался звонок из Болгарии, у генерала был посетитель, с которым они только-только начали беседу, и хозяин кабинета, попросив гостя подождать в приемной, стал разговаривать по телефону. Раздавшийся за дверьми его кабинета всплеск эмоций моментально вымыл всех посетителей из приемной, и когда "орудийная канонада" пошла на убыль и воцарилась тишина, из селектора прозвучал начальственный успокоившийся баритон:
- Валентин, пусть зайдет тот, кого я просил подождать в приемной.
- А он подумал, что вы уже закончили с ним, - спокойно ответил полковник той фразой, какой он обычно прикрывал ни в чем не повинных посетителей.
И генерал и его помощник прекрасно знали, что это неправда, но в данный момент это устраивало не только их, но и того несчастного, который решился бы продолжить разговор после такого взрыва.