Услышав ровный голос своего любимчика, Мамонов совсем успокоился:
- Ладно, соедини меня с Богомоловым, - и через минуту услышал:
- На красном телефоне Константин Иванович. - Помощник всегда предупредительно называл по имениотчеству тех, с кем соединял своего шефа; Мамонов имел обыкновение забывать имена.
- Хорошо… - Он поднял трубку. - Приветствую, Константин Иванович!
- Здравствуйте, - осторожно отозвался тот.
- Есть сообщения от вашего "лучшего", Бешеного, так, кажется, его кличут? - Генерал специально "проговорился", чтобы хоть так уколоть Богомолова, который ни разу не обмолвился о прозвище своего агента.
- Нет, сообщений не было, - солгал Богомолов, стоически проглотив преподнесенную "пилюлю", но нисколько ею не удрученный. Ясно было, почему позвонил генерал, и Богомолов в душе обрадовался звонку.
- И скорее всего, очень долго не будет, - подал реплику Мамонов.
- Вам что-то известно?
- Ваш Бешеный такое учудил, что половина жителей болгарского города пребывает в страхе.
- О чем вы?
- Собрал вокруг себя едва ли не роту каких-то головорезов и расправился с тремя моими мальчиками! Вы понимаете, расправился!
- В каком смысле расправился? - нарочно переспросил Богомолов, чтобы еще раз порадоваться за своего "крестника". Он прекрасно понимал, зачем генерал "увеличил" состав группы Савелия, чтобы хоть таким нечестным способом оправдать потерю своих "мальчиков".
- В каком, в каком… Погибли они, - зло выдавил Мамонов.
- Искренне соболезную. Напрасно вы не прислушались к моему совету, да что теперь говорить…
- Что? Шутить изволите, любезный? - злобно прошипел Мамонов. Так и казалось, что вот-вот на трубке выступит змеиный яд. - Я всегда довожу свои замыслы до конца! - И потом выкрикнул: - До конца!
В трубке раздались короткие гудки. Отлично зная темперамент генерала, Богомолов был уверен, что тот просто швырнул трубку на аппарат. Не может примириться с тем, что допустил ошибку. Что он намерен предпринять, если Савелий будет в Москве через несколько часов? Трудно представить. Хотя… дури у него хватит, чтобы много дров наломать, а потом все валить на подчиненных. Такое не раз уже случалось, и всегда ему удавалось выйти сухим из воды.
Собственно говоря, чего он так разволновался? Не проще ли рассмотреть и взвесить все спокойно, без нервов? На что может пойти Мамонов? Мушмакаев - слишком одиозная фигура, чтобы поднимать крупные силы для его уничтожения. Самый идеальный вариант - несчастный случай: он бы устроил все стороны, даже чеченцев, но времени для подготовки и осуществления этого варианта нет. Конечно, можно хитро пойти навстречу Савелию и взять Мушмакаева под арест, а потом спокойно организовать "самоубийство" в КПЗ или даже в тюрьме, но… В этом случае, правда, есть серьезный риск получить шумную компанию во всех газетах и на ТВ, мало не покажется.
По ходу Богомолов пришел к мысли, что сейчас всем было бы лучше, если бы Мушмакаев просто сбежал от Савелия. Однако это было настолько нереально, что генерал скептически усмехнулся и покачал головой: от Савелия не сбежишь. Константин Иванович задумался. А что бы он сам предпринял в подобной ситуации? Ответ не замедлил явиться. Он даже не заметил, как произнес вслух:
- Снайпер!
Наиболее оптимальный вариант! Надо только определить, где расположится этот снайпер? Но и это не так просто: никто не знает, каким путем прибудет в Москву группа Савелия. Вполне возможно, снайперов будет несколько, что резко повышает вероятность встречи со смертью в любом месте: в аэропортах, на вокзалах, да мало ли где. Вдруг лицо Богомолова перекосило словно от боли. Он подумал, что генерал рассвирепел настолько, что вполне может приказать расправиться не только с Мушмакаевым, но и с Савелием. Как быть? Предупредить Савелия? Но что это даст? Зная его характер, Константин Иванович прекрасно понимал, что любое предупреждение его не остановит, а лишь разозлит, а злой Савелий…
Генерал даже не захотел себе представить, что может натворить его "крестник", если его действительно обозлить. А что, если…
Богомолов довольно хлопнул в ладоши и быстро набрал номер.
- Говорите коротко, у меня совещание! - раздался в трубке знакомый голос.
Первый заместитель директора ФСБ никогда не отключал свой прямой телефон. Этот номер знал очень узкий круг доверенных людей и еще жена.
- Привет, Саша, это Костя Богомолов. Срочный разговор, - быстро проговорил генерал, стараясь придать голосу нужную окраску.
- Десять минут терпит?
- Десять - терпит.
- В таком случае через полчаса зайди ко мне. - Не дожидаясь ответа, заместитель тут же положил трубку.
В этом был весь генерал-лейтенант Филимонов: молниеносная и точная реакция, взвешенный подход к любой ситуации, внимательное, порой даже трогательное, отношение к друзьям. Близкие это знали, но никогда не пользовались этой замечательной чертой характера. Богомолов был уверен: скажи он, что дело безотлагательное, и Филимонов отменил бы тотчас любое, даже самое важное, совещание. Можно было только догадываться, каких усилий будет стоить их внеплановая встреча для помощников, которым выпадет перекроить дневной план первого заместителя директора ФСБ, одно передвинуть, другое отменить, третье переназначить.
Когда Богомолов вошел в приемную, там как всегда толпилось множество посетителей, но помощник сразу предложил войти в кабинет.
- Александр Владимирович ждет вас, товарищ генерал.
Богомолов открыл массивную дверь, и хозяин кабинета сразу же поднялся ему навстречу.
- Ты, Костя, как всегда точен до секунды, - уважительно подчеркнул он, выходя из-за огромного стола. Они дружески обнялись. - У нас есть десять минут, хватит?
- Уложимся.
- Надеюсь, твоя настойчивость не связана с тем злополучным чемоданчиком?
- В какой-то мере.
- Да? - насторожился Филимонов. - Мне же вроде докладывали, что все в порядке, а дагестанские коллеги даже задержали и убийцу профессора.
- Все верно, однако… - Богомолов пожал плечами.
- Ладно, слушаю. Присаживайся, - кивнул он на кресло за небольшим журнальным столиком.
- Ты, конечно, в курсе операции, проводимой для устранения одного чеченского лидера?
Филимонов ничего не ответил и лишь как-то странно пожевал губами, предоставляя Богомолову самому догадываться о возможном ответе.
- Мною была послана группа, которую возглавил один из самых лучших моих сотрудников.
- Тот, который получил Героя России за предотвращение взрыва атомной станции возле Нью-Йорка? - Его глаза смотрели с хитринкой.
- Ты всегда отличался превосходным логическим мышлением, - уважительно заметил Богомолов.
- Оставим реверансы, - сказал первый заместитель, - так в чем проблема?
- Приказ выполнен лишь наполовину: "объект" захвачен, и его везут в Москву, - четко доложил Богомолов.
- Та-ак, - недовольно протянул тот, - продолжай.
- Судя по всему, мой сотрудник столкнулся с чем-то очень важным, если пошел на прямое невыполнение приказа.
- С чем бы ни столкнулся твой сотрудник, но он нарушил присягу, - каким-то казенным тоном произнес Филимонов, мгновенно превратившись в откровенного солдафона.
- Начнем с того, что он уже не в кадрах, - обиженно буркнул генерал, - даже от звания капитана отказался.
- Понимаешь, дружище, не могу тебе всего рассказать, но человек, о котором идет речь, не должен появиться в Москве ни под каким соусом, - медленно, словно подбирая нужные слова, проговорил Филимонов и добавил: - Не должен! Понимаешь меня?
- Я-то понимаю… - протянул Богомолов.
- И что?
- Боюсь, что теперь уже все зависит от того, какое решение примет наш герой.
- А что ты хочешь от меня услышать? "Ладно, Костик, посмотрим?" Так? - Филимонов встал с кресла, не скрыв раздражения, пошел к своему столу, но по дороге то ли забыл, что ему там понадобилось, то ли хотел взять паузу для размышлений, но вернулся и сел. - Ладно, продолжай.
- Что продолжать?
- Ты ведь пришел не только за тем, чтобы поведать мне историю о том, как тебе трудно работать с теми, кто не в кадрах? - с ехидцей спросил он.
- Ты прав, как всегда. Боюсь, что твой заместитель Мамонов может ЕЩЕ дров наломать.
- Еще? Говори, что успел натворить мой зам?
- Узнав о том, что "объект" везут в Москву, он послал две группы, чтобы те все-таки выполнили приказ. Одну - пройти по чеченскому следу, другую - проверить варианты ухода через другие страны. Именно второй группе и удалось их найти. - Богомолов сделал паузу.
- Кто-то пострадал? - догадался хозяин кабинета.
- Вся группа ликвидирована.
- Вроде бы шума нет?
- Болгарские коллеги помогли.
- А что ты от меня хочешь?
- Уверен, Мамонов пойдет на крайние меры даже в Москве.
- Ты просишь, чтобы я остановил его?
- Пойми, Саша, если нашего общего знакомого разозлить, то он и в Москве может устроить сущий ад!
- Не стоит преувеличивать возможности твоего пацана. - Филимонов встал и пожал плечами. - Извини, - показал он на часы.
- Ты, Саша, сам когда-то говорил, что никогда не нужно переоценивать человеческие способности, но трижды будет не прав тот, кто их недооценит.
- Надо же, запомнил! - удивился тот. - К месту ты тогда напомнил эти слова комиссии. Как отлично нам жилось в те годы, - ностальгически вздохнул он, вспомнив защиту своей докторской под длинным названием: "Моральные и физические возможности агента-одиночки в условиях полной изоляции в чужой стране". - Боюсь, Костик, я ничем не смогу тебе помочь… Поверь, это не в моей компетенции. И не спрашивай, в чьей, все равно не скажу.
- Спасибо, что уделил мне внимание, - не скрывая обиды, сказал Богомолов.
- А вот это напрасно. - Филимонов нахмурил лоб. - Я был уверен, что ты-то меня поймешь.
- Здесь-то я понял, - генерал ткнул пальцем себе в лоб, - а вот здесь… - Он приложил ладонь к сердцу и с волнением закончил: - Здесь не понимаю!
- Вот что, друг мой, скажу одно: делай что угодно, как угодно и чем угодно, - прикрою, но "объект" не должен быть официально арестован. Не дол-жен! - по складам повторил он. - Понимаешь?
- Стараюсь.
- Вот и хорошо! Желаю удачи! - Он крепко пожал Богомолову руку и пошел к своему рабочему столу.
Вернувшись к себе в кабинет, Богомолов мучительно искал выход из создавшейся ситуации, но в голову ничего не приходило. Промаявшись почти до конца рабочего дня, на "автопилоте" занимаясь ежедневной текучкой, он отпустил Рокотова домой, а сам опять сел за стол, уперся лбом в ладони и несколько минут сидел неподвижно. Казалось, он заснул. Но именно в эти минуты Богомолов пытался взглянуть на себя со стороны. Его память отчетливо запечатлела горечь в словах Савелия, попенявшего на то, что Богомолов не предупредил. Нет, второго такого случая не будет. Достаточно, что ему впервые пришлось оправдываться перед самим собой. Не предупредить об опасности человека, который тебе верит как самому себе, такое называется точным словом - предательство. А предательство оправдать невозможно ничем.
- Ничем! - резко бросил он вслух, подняв голову.
Он снова стал тем Богомоловым, которым его знали близкие: целеустремленным, решительным, бескомпромиссным. Человеком, который знает не только чего хочет, но и что он может. Он взял трубку и набрал номер.
- Слушаю вас, - отозвался Савелий.
- Привет, "крестник"! - бодро воскликнул Богомолов.
- Добрый вечер, - настороженно ответил Савелий. - Что-то случилось?
- Во-первых, прости меня. - Голос Константина Ивановича чуть дрогнул.
- За что?
- Сам знаешь.
- Я уже давно забыл, а вы все маетесь, - успокоил генерала Савелий.
- Очень точное слово, - вздохнул он, - да, маюсь!
- Я же сказал правду: давно забыл.
- Спасибо. Ты, "крестник", будь поосторожнее, пожалуйста, в пути, мало ли какие колдобины попадутся, особенно в Москве. Едешь себе спокойненько, а тебе как снег в голову - яма. - Эту фразу он продумал и был твердо уверен, что Савелий поймет все, как надо.
- Спасибо за заботу, но я об этом постоянно помню. - Савелий действительно сразу понял, что по их душу высланы люди, которые, судя по тому, что Богомолов рискнул предупредить его, гораздо опаснее других. Он вдруг задумался над фразой "как снег в голову": случайная оговорка или… Господи, не на снайперов ли намекает Богомолов? - Пусть колдобины, ямы, пусть снег в голову, прорвемся, "крестный"! - весело воскликнул он.
- Буду с нетерпением ждать, когда ты придешь в гости. - В его голосе чувствовалось облегчение: Савелий все понял.
- Постараюсь не задерживаться.
- Счастливо!
- До встречи!
- Живи долго, - напутствовал Богомолов вдогонку, но из трубки уже доносились короткие гудки…
VI. Трудное решение
Семен Краснодарский матом крыл по телефону на чем свет стоит Сашку Косого, в миру Александра Ивановича Косоргина, одного из своих бригадиров. Ему было чуть за тридцать, но образование он имел, как говорится, высшее без среднего. Как и один великий русский писатель, "свои университеты" Косой проходил в тюрьме, куда впервые попал еще по малолетке в шестнадцать лет, выбив одному мужчине глаз лыжной палкой.
С тех пор было еще четыре отсидки, которые, казалось, ничему его не научили. На самом деле Косому до чертиков надоела тюремная романтика, и в последний четырехлетний срок он решительно взялся за книги. Его пристрастие к чтению стало просто запойным: любую свободную минуту он использовал, чтобы опять уткнуться в книгу. Больше всего ему нравились детективы и остросюжетные истории.
После того как его "за примерное поведение" впервые выпустили ранее отмеренного судом срока, Косой решил, что больше никогда не окажется за тюремной стеной. Ему удалось получить работу в сборочном цехе на электротехническом заводе. Он почти совсем отказался от алкоголя, ни с кем из своего бурного прошлого контактов не поддерживал и постарался просто вычеркнуть те годы из своей памяти. Вроде бы судьба отнеслась к нему вполне благосклонно, однако никому еще не удавалось раз и навсегда перечеркнуть свое прошлое.
Однажды в его смене недосчитались двух дорогостоящих приборов, которые собирались в их цехе. И конечно же, первым попал под подозрение он, как только что освободившийся из мест лишения свободы. Доказать его вину не удалось, тем не менее начальник цеха решил перестраховаться, и через несколько дней парня уволили по сокращению штатов. Возведенная на него напраслина так обидела Косого, что он сорвался, ушел в глухой запой и вскоре снова оказался под следствием по обвинению в "нанесении тяжких телесных повреждений, понесших за собой тяжелые последствия для здоровья потерпевшего". Ему светило от пяти до восьми лет.
Трудно сказать, как бы сложилась его дальнейшая судьба, но в КПЗ он познакомился с парнем, по прозвищу Светофор, с которым они быстро сошлись. Светофор попал за мелкое хулиганство в общественном месте и был уверен, что его "отмажут". Через несколько дней его действительно выпустили, а перед этим он заверил Косого, что сделает все, чтобы вытащить его из тюрьмы.
Следствие затянулось на долгие месяцы, вестей от Светофора он не получал и махнул рукой, подумав, что это обыкновенный тюремный треп. Когда он уже совсем отчаялся и даже начал подумывать о побеге, его неожиданно вызвали к следователю, который объявил ему, что в связи с тем, что потерпевший погиб в автомобильной катастрофе, а жена его принесла заверенное нотариально собственноручно написанное им заявление с просьбой прекратить уголовное дело в отношении Александра Ивановича Косоргина, поскольку никаких претензий к нему нет, судьей было принято решение о закрытии дела. Зачитав постановление, следователь на прощание со злостью прошипел:
- Моя бы воля, упек бы тебя на полную катушку. Благодари своих друзей и не попадайся больше мне на глаза…
Ничего не понимающий Косой промолчал в ответ, пытаясь сообразить, на каких это друзей намекает следователь. Все выяснилось, когда при выходе из СИЗО-2, называемого в народе Бутыркой, его встретил Светофор, экзотически разодетый соответственно своему прозвищу.
- Привет, дружбан! - Он радостно обнял Сашку. - Видишь, Светофор свое слово держит.
- А я уже начал думать, что все твои обещания - обычный треп за колючкой, - честно признался Косой. - А что, терпило действительно под машину попал или это фенька?
- Надо по сторонам внимательно смотреть! - загадочно ухмыльнулся тот. - Какие планы?
- Пока не задумывался.
- Тогда пошли, я познакомлю тебя с человеком, который и отмазал тебя от срока. - Он кивнул на черный "джип-чероки".
Косой был как во сне, и задавать вопросов ему не хотелось. Вскоре они входили в казино "Подкова", где Светофор и представил Косого Краснодарскому. Внимательно посмотрев на него, Семен, уже немного принявший на грудь, благосклонно кивнул головой:
- Присаживайся, парень, выпей, закуси, а потом расскажи немного о себе.
Быстро захмелев после нескольких месяцев полуголодного существования в камере. Косой легко пошел на откровенность и разом выложил Краснодарскому всю свою биографию, не скрыв даже и то, что хотел завязать с криминалом, чем сразу же расположил к себе хозяина стола.
- Хочешь со мной работать? - неожиданно спросил Семен.
- А чем вы занимаетесь?
- Всем понемногу, - уклончиво ответил тот.
- И криминалом? - прямо спросил Косой.
- Бывает.
- Если я скажу нет, что будет со мной?
- А ничего не будет, вернешь затраты по своей отмазке и гуляй. Косой, дальше. - Краснодарский ответил без всяких эмоций, будто ответ Косого совершенно его не задел.
Но Косой, хотя и был пьян, сразу все понял. Во время следствия он много размышлял над своей судьбой и пришел к выводу, что жизнь нормальных людей ему не по карману, а потому ответил своему благодетелю без колебаний:
- Я буду с тобой работать!
- Вот и хорошо, - довольно кивнул Краснодарский, - выпьем за верное решение! - провозгласил он.
Косой и в самом деле осознанно принял это решение, а потому сразу нашел место в команде Краснодарского, четко и преданно выполняя его приказы. Присмотревшись к нему поближе, Семен вскоре сделал его не только бригадиром, но и фактически правой рукой, доверяя ему почти как самому себе.
Получив приказ разобраться с группой Бешеного, Косой резво отправился в Чечню, довольно быстро вышел на след Савелия и был твердо уверен в успешном выполнении задания. Однако все попытки оказались тщетными: всякий раз его группа опаздывала к месту, где находился Бешеный, буквально на часы, если не на минуты. Так было в Чечне, так было в Азербайджане, так получилось и в Турции. В Турции им почти удалось настичь группу Бешеного, но, когда, казалось, они вот-вот догонят "объект", им достались лишь труп на дороге и догорающая "Нива" в пропасти.
Не имея проводника через турецкую границу, они чуть-чуть задержались и в Болгарии начали поиски заново. Когда же они снова напали на след Бешеного, то оказались в затруднительном положении: объект их поисков уже был под защитой Андрея Ростовского - человека не последнего в криминальной среде.