- Пожалуйста, мсье, - взмолился Триньон. - Я вовсе не настаиваю на том, чтобы мы куда-нибудь шли. Вы сказали, что у вас есть вопросы. Задавайте свои вопросы и отпустите меня. Я не имею ни малейшего желания ехать в ваш кабинет.
- Это может занять несколько минут, - сказал Джейсон.
- Я поговорю с женой и скажу, что вышла ошибка. Телеграмма старику Граве, он живет на первом этаже и читает с трудом. Она поймет.
Мадам Триньон не поняла, но ее пронзительные возражения были умерены еще более пронзительными воплями мужа.
- Вот видите, - сказал бухгалтер, отходя от переговорного устройства; ниточки волос на голой макушке намокли от пота, - не надо никуда ехать. Что такое несколько минут в человеческой жизни? Передачи по телевизору повторят через месяц-два. Так, ради Бога, в чем дело, мсье? Моя документация безукоризненна, совершенно безукоризненна. Конечно, я не могу отвечать за работу счетовода. Это совсем другое дело, он сам по себе. Откровенно говоря, он мне никогда не нравился, без конца выражается, если вы понимаете, что я имею в виду. Но кто я, чтобы высказывать свое мнение? - Триньон развел руками, сморщив лицо в улыбке.
- Для начала, - сказал Борн, - не покидайте пределов Парижа. Если по какой-либо причине, личной или служебной, вам понадобится выехать, уведомите нас. Откровенно говоря, мы не позволим.
- Вы, наверное, шутите, мсье!
- Ничуть.
- У меня нет ни намерения, ни денег уезжать из Парижа, но я не могу поверить своим ушам. В чем я провинился?
- Бюро представит вашу документацию в суд завтра утром. Будьте готовы.
- Представит в суд? По какому делу? Готов к чему?
- По делу о выплатах так называемым поставщикам, чьи накладные оказались подложными. Товар так и не был получен - и не должен был быть, - зато деньги переведены в цюрихский банк.
- Цюрих? Не знаю, о чем вы говорите! Я не выписывал никаких чеков для Цюриха.
- Не непосредственно, мы знаем. Но что вам стоило выписать их для несуществующих фирм, выплатить деньги, которые затем будут переведены в Цюрих.
- Выплатами распоряжается мадам Лавье! Я ничего не выписываю сам!
Джейсон нахмурился:
- А теперь, должно быть, вы шутите, мсье.
- Честное слово! Так у нас заведено. Спросите кого угодно! "Классики" не выплачивают ни су без санкции мадам.
- То есть вы хотите сказать, что получаете распоряжения непосредственно от нее?
- Разумеется!
- А она от кого?
Триньон ухмыльнулся.
- Как говорится, от Господа Бога, когда не от Его врага. Это, конечно, шутка, мсье.
- Я верю, что вы можете быть серьезнее. Кто владеет "Классиками"?
- Несколько совладельцев-партнеров, мсье. У мадам Лавье множество богатых друзей, они вложили свои средства под ее деловые способности. И, конечно, талант Рене Бержерона.
- Часто ли собираются инвесторы? Диктуют ли они политику? Может быть, ходатайствуют за какие-нибудь фирмы?
- Представления не имею, мсье. Разумеется, у каждого есть друзья.
- Возможно, мы занялись не тем, кто нам нужен, - перебил Борн. - Весьма вероятно, что вас и мадам Лавье - людей, непосредственно связанных с финансовыми делами, - используют.
- Используют для чего?
- Для того, чтобы переправлять деньги в Цюрих. На счет одного из самых безжалостных убийц в Европе.
Триньон содрогнулся, его огромный живот заколыхался, когда он прислонился к стене.
- Бога ради, что вы говорите?
- Будьте готовы. Особенно вы. Вы заполняли чеки, не кто-то другой.
- Только по указанию!
- Вы когда-нибудь проверяете поступление товара, за который выписываете деньги?
- Это не моя работа!
- Значит, по существу, вы производили оплату поставок, которых никогда не видели?
- Я никогда ничего не вижу! Только счета, оплатить которые велит мадам. Только по ним я выписываю деньги!
- Советую вам найти все. Вам с мадам Лавье стоило бы проверить все дубликаты документов. Потому что вам обоим - особенно вам - будут предъявлены обвинения.
- Обвинения? Какие обвинения?
- За отсутствием подходящего определения назовем это соучастием в многочисленных убийствах.
- Многочисленных…
- Убийствах. Цюрихский счет принадлежит убийце, известному под именем Карлос. Вы, Пьер Триньон, и ваш настоящий работодатель мадам Жаклин Лавье напрямую вовлечены в финансирование самого опасного террориста в Европе. Ильич Рамирес Санчес. Он же Карлос.
- О-о-о! - Триньон сполз по стенке, глаза выражали ужас, пухлое лицо исказилось. - Весь день… - прошептал он. - Люди метались, что-то лихорадочно обсуждали в коридорах, странно на меня смотрели, проходили мимо и оборачивались. О Боже!
- На вашем месте я бы не стал терять ни секунды. Скоро наступит утро, а за ним и день, возможно, самый тяжелый в вашей жизни. - Джейсон пошел к двери на улицу и остановился, взявшись за ручку. - Мне не пристало вам советовать, но на вашем месте я бы немедленно связался с мадам Лавье. Начинайте готовить совместную защиту - быть может, только это у вас и осталось. Публичную казнь нельзя исключить полностью.
Хамелеон отворил дверь и вышел на улицу, холодный ночной воздух сек его по лицу.
Найди Карлоса. Поймай Карлоса. Каин вместо Чарли, а Дельта вместо Каина.
Ложь!
Найди номер в Нью-Йорке. Найди "Тредстоун". Разгадай смысл посланий. Найди отправителя.
Найди Джейсона Борна.
Солнце било сквозь цветные стекла окон, по проходу между скамьями церкви в Нёйи-сюр-Сен бежал старик в поношенном костюме. Высокий священник наблюдал за ним, смутно узнавая. На мгновение ему показалось, что он где-то видел этого человека, но не мог вспомнить где. Вчера здесь был оборванец, примерно такого же роста, такой же… Нет, у этого старика башмаки начищены, седые волосы аккуратно причесаны и костюм хоть и старомодный, но хорошего качества.
- Ангелюс Домини, - произнес старик, раздвинув занавески исповедальной кабины.
- Достаточно, - шепнул человек за шторкой. - Что ты узнал на Сент-Оноре?
- Мало существенного, но его методы вызывают уважение.
- Можно определить, по какой схеме он действует?
- С виду беспорядочно. Он выбирает людей, которые ничего не знают, и, манипулируя ими, организует неразбериху. Я бы предложил прекратить всякую деятельность в "Классиках".
- Естественно, - согласились за шторкой. - Но какова его цель?
- Кроме неразберихи? - спросил старик. - Я бы сказал: посеять недоверие среди тех, кто что-то знает. Бриелль произнесла эти слова. Она сказала, что американец велел ей предупредить Лавье: в магазине "предатель", заведомо ложное утверждение. Кто из них решится? Бухгалтер Триньон свихнулся. Ждал ее до двух ночи возле дома, буквально набросился на нее, когда она вернулась от Бриелль, вопил и рыдал на улице.
- Лавье и сама-то вела себя не лучше. Она едва владела собой, когда позвонила на Парк Монсо, ей было велено больше не звонить. Никому больше нельзя туда звонить… никогда.
- Мы получили сообщение. Те немногие из нас, кто знал номер, уже забыли его.
- И не думайте вспомнить. - Фигура неожиданно пошевелилась, занавеска пошла рябью. - Конечно, чтобы посеять недоверие. Оно следует за неразберихой. Теперь это ясно. Он захватит связного, попытается выудить из него информацию, а потом отдаст американцам и возьмется за следующего. Но он будет работать один, такова его натура. Он сумасшедший. Или одержимый.
- А может, и то и другое, - сказал старик, - но он к тому же профессионал. Он позаботится о том, чтобы имена были известны его начальникам на случай, если он провалится. Так что независимо от того, поймаешь ты его или нет, их схватят.
- Они будут мертвы, - сказал убийца. - Кроме Бержерона. Он слишком ценен. Передай ему: пусть отправляется в Афины, он знает куда.
- Значит ли это, что я заменяю Парк Монсо?
- Это было бы невозможно. Но пока ты будешь передавать мои распоряжения тем, кого они касаются.
- И первый - Бержерон. В Афины.
- Да.
- А Лавье и этот д’Анжу, значит, обречены.
- Обречены. Наживка редко избегает смерти. Передай еще кое-что тем, кто за ними следит. Скажем им, что я с них глаз не спущу. Ошибок быть не должно.
Теперь помолчал старик, безмолвно прося внимания.
- Лучшее я приберег под конец, Карлос. Полтора часа назад в гараже на Монмартре найден "рено". Его поставили туда прошлой ночью.
В тишине старик слышал, как дышит человек за шторкой.
- Я полагаю, ты принял меры, чтобы за ним вели неусыпную слежку - даже в эту самую минуту - и повисали на хвосте - даже в эту самую минуту.
Нищий тихо рассмеялся.
- В соответствии с твоими последними указаниями я взял на себя смелость заплатить другу, другу с хорошим автомобилем. Он, в свою очередь, нанял троих приятелей, каждый дежурит по шесть часов в сутки возле гаража. Разумеется, они ничего не знают, кроме того, что должны следовать за "рено" в любое время суток.
- Ты меня не разочаровал.
- Не могу себе этого позволить. А поскольку Парк Монсо отпала, мне пришлось дать им свой собственный номер телефона, это, как тебе известно, в захудалом кафе в Латинском квартале. Мы с его владельцем в старые, лучшие дни приятельствовали. Я могу каждые пять минут перезванивать ему, он не будет возражать. Я знаю, где он взял деньги, чтобы открыть дело, и кого для этого убил.
- Ты отлично поработал, ценю.
- Но я в затруднительном положении, Карлос. Нам нельзя звонить на Парк Монсо, как же я тогда свяжусь с тобой? В том случае, когда это необходимо. Скажем, речь будет идти о "рено".
- Да, я отдаю себе отчет в этом затруднении. А ты отдаешь себе отчет в том, какую ношу на себя взваливаешь?
- Я бы с удовольствием без нее обошелся. Надеюсь лишь, что, когда это закончится и Каина не станет, ты вспомнишь мои заслуги и не убьешь меня, а поменяешь номер.
- Ты в самом деле предусмотрителен.
- В былые дни это меня спасло.
Убийца прошептал семь цифр.
- Ты единственный из живущих, кому он известен. Разумеется, узнать его не может никто.
- Разумеется. Кому придет в голову спрашивать у старого нищего?
- С каждым часом ты приближаешься к более обеспеченной жизни. Петля затягивается, с каждым часом он ближе к одной из нескольких ловушек. Каин будет схвачен, и тело самозванца - брошено растерянным стратегам, которые его создали. Они рассчитывали получить чудовищную натуру и получили ее. Но в конце концов он превратился в куклу, которую выбрасывают, поиграв. Все это знают, кроме него.
Борн снял трубку.
- Да?
- Комната 420?
- Говорите, генерал.
- Телефонные звонки прекратились. Ее больше не ищут, во всяком случае по телефону. Прислуга была в городе, телефон звонил дважды. Оба раза она просила меня снять трубку. Она не собиралась говорить.
- Кто звонил?
- Аптекарь насчет лекарств и журналист, просивший об интервью. Она ни того, ни другого не знает.
- Вам не показалось что она хотела таким образом от вас отделаться?
Вийер помолчал, когда он ответил, в его голосе слышался гнев.
- Показалось, тем более что она предупредила, что, возможно, будет обедать в ресторане. Сказала, что у нее заказан столик в "Георге Пятом", и я могу ее там найти, если она все-таки пойдет.
- Если пойдет, я хочу ее опередить.
- Я сообщу вам.
- Вы сказали, что ее больше не ищут, "по крайней мере, по телефону". Что вы имели в виду?
- Полчаса назад в дом пришла женщина. Моя жена не хотела с ней встречаться, но все-таки вышла. Я лишь мельком видел лицо незнакомки, но этого достаточно. Женщина была в панике.
- Опишите ее.
Вийер описал.
- Жаклин Лавье, - сказал Джейсон.
- Я так и подумал. Судя по ее виду, волк охотился удачно: она явно не спала. Перед тем как удалиться с ней в библиотеку, моя жена объяснила мне, что это старая подруга, у которой семейные неприятности. Глупая ложь: в таком возрасте не бывает семейных неприятностей, только компромисс и выгода.
- Не понимаю, почему она к вам пришла. Это слишком рискованно. Это бессмысленно. Разве что она сделала это по собственному почину, зная, что больше звонить не придется.
- Я тоже об этом подумал, - сказал генерал. - Поэтому мне захотелось подышать воздухом, прогуляться вокруг дома. Меня сопровождал секретарь - дряхлый старик совершает моцион под бдительным приглядом. Но и я был бдителен. За Лавье следили. Чуть ниже по улице в автомобиле сидели двое, автомобиль с рацией. Люди были явно не отсюда. По лицам было понятно, по тому, как они наблюдали за моим домом.
- Откуда вы знаете, что они не приехали с ней?
- Мы живем на тихой улице. Когда появилась Лавье, я пил кофе в гостиной и услышал, как она бежит по лестнице. Я подошел к окну и увидел, что отъезжает такси. Она приехала на такси.
- Когда она ушла?
- Она еще не ушла. И эти люди на месте.
- Какая у них машина?
- "Ситроен". Серый. Первые три буквы номера NYR.
- Птицы в воздухе, летят за связным. Откуда эти птицы?
- Простите. Что вы сказали?
Джейсон покачал головой.
-. Не знаю. Неважно. Я постараюсь приехать прежде, чем Лавье уйдет. Попробуйте мне помочь. Отвлеките вашу жену, скажите, что должны с ней переговорить. Настаивайте, чтобы ее "старая подруга" осталась, придумайте что-нибудь, чтобы ее задержать.
- Сделаю все, что смогу.
Борн повесил трубку и взглянул на Мари, которая стояла у окна.
- Сработало. Они не доверяют друг другу. Лавье поехала на Парк Монсо, и за ней следили. Они начинают подозревать друг друга.
- Птицы в небе, - сказала Мари. - Что это значит?
- Не знаю, не имеет значения. Сейчас недосуг.
- Я думаю, это имеет значение, Джейсон.
- Не теперь.
Борн подошел к стулу, на который бросил пальто и шляпу. Быстро оделся и достал пистолет из ящика стола. Поглядел на него. Воображение немедленно отозвалось: картины прошлого, которое принадлежало ему и не принадлежало. Цюрих, Банхофштрассе и "Карийон дю Лак", "Три альпийские хижины" и Лёвенштрассе; грязные меблированные комнаты на Штепдекштрассе. Пистолет воплощал все это, потому что в Цюрихе едва не отнял у него жизнь.
Но это Париж. И все, что началось в Цюрихе, продолжается.
Найди Карлоса. Захвати Карлоса. Каин вместо Чарли, Дельта вместо Каина.
Ложь! Черт бы ее побрал, ложь!
Найди "Тредстоун". Найди послание. Найди посланца.
Глава 29
Вжавшись в угол, Джейсон не спускал глаз с улицы. Такси въехало на Парк Монсо, среди машин, стоявших неподалеку от дома Вийера, не было серого "ситроена", чей номер начинался с букв NYR.
Зато был сам Вийер. Старик стоял недалеко от своего дома.
Чуть ниже по улице в автомобиле… двое.
Вийер стоял там, где должна была стоять машина, это был условный знак.
- Остановите, пожалуйста, - сказал Борн таксисту. - Там стоит старик. Я хочу с ним поговорить. - Он опустил стекло и высунулся из окна. - Мсье!
- По-английски, - сказал, подходя, Вийер, прохожий, которого подозвал иностранец.
- Что случилось? - спросил Джейсон.
- Я не сумел их задержать.
- Их?
- Моя жена ушла с Лавье. Я был тверд. Я велел ей ждать моего звонка в "Георге Пятом". Мне нужен ее совет по делу первостепенной важности.
- Что она ответила?
- Что не знает, пойдет ли в "Георг Пятый". Что ее подруга непременно хочет встретиться с каким-то священником в Нёйи-сюр-Сен в церкви Святого Причастия. Что чувствует себя обязанной ее сопровождать.
- Вы возражали?
- Серьезнейшим образом. И впервые за вместе прожитые годы она выразила то, о чем я думал. "Если ты хочешь проследить за мной, Андре, - сказала она, - почему бы тебе не позвонить в церковь? Кто-нибудь меня обязательно узнает и проводит к телефону". Она меня проверяла?
Борн подумал:
- Вероятно. Кто-нибудь ее там обязательно увидит, об этом она позаботится. Но проводить к телефону - тут можно что-нибудь придумать. Когда они уехали?
- Меньше пяти минут назад. Двое в "ситроене" отправились следом.
- Они взяли вашу машину?
- Нет. Жена вызвала такси.
- Я еду туда, - сказал Джейсон.
- Я так и думал, - кивнул Вийер. - Я нашел адрес церкви.
Борн уронил пятидесятифранковую банкноту на переднее сиденье рядом с таксистом. Тот схватил деньги.
- Мне необходимо как можно скорее быть в Нёйи-сюр-Сен. Церковь Святого Причастия. Знаете, где это?
- Конечно, мсье. Это красивейший храм в округе.
- Если доедете быстро, будет еще пятьдесят франков.
- Мы полетим на крыльях ангелов, мсье!
И они полетели, распугивая все попадавшиеся по дороге автомобили.
- Вон виднеются шпили Святого Причастия, мсье, - торжествующе провозгласил таксист минут через десять. - Еще минутка или две, если не помешают идиоты, которых надо гнать с улиц…
- Притормозите, - перебил Борн, глядя не на шпили, а на автомобиль за несколько машин впереди. Он поворачивал, и Борн успел рассмотреть: это был серый "ситроен" с двумя людьми.
Зажегся красный свет, машины остановились. Джейсон бросил еще одну пятидесятифранковую банкноту на сиденье и открыл дверь.
- Я сейчас вернусь. Если переключится светофор, медленно трогайтесь, я впрыгну на ходу.
Пригнувшись, Борн пробежал вперед между машинами, пока не увидел буквы NYR на номере, за ними шли цифры 768, но сейчас они не имели значения. Таксист заслужил свои деньги.
Светофор переключился, и машины потянулись вперед, словно одна гигантская гусеница. Когда такси поравнялось с ним, Джейсон открыл дверь и влез.
- Хорошо делаете свою работу, - сказал он водителю.
- Только не знаю какую.
- Одно сердечное дело. Нужно поймать изменницу на месте преступления.
- В церкви, мсье? Мир для меня слишком быстро меняется.
- Не на улице же, - сказал Борн.
Они подъехали к последнему перекрестку перед церковью Святого Причастия. "Ситроен" свернул; между ним и такси оставалась одна машина. Странно, подумал Джейсон. Они ведут слежку слишком открыто, слишком явно. Словно хотят, чтобы один из пассажиров такси знал об их присутствии.
Конечно! Там же мадам Вийер. С Жаклин Лавье. И солдаты Карлоса хотят, чтобы жена Вийера знала, что они едут следом.
- Церковь Святого Причастия, - провозгласил водитель, сворачивая на улицу, где посреди вылизанной лужайки, прорезанной мощеными дорожками и усеянной скульптурами, в скорбном величии высилась церковь. - Что мне делать, мсье?
- Подъезжайте туда, - велел Джейсон, указывая на свободное место в череде машин. Такси с мадам Вийер и Жаклин Лавье остановилось возле дорожки, охраняемой гипсовым святым. Красавица жена Вийера вышла первой и протянула руку Лавье, пепельно-серой, в больших темных очках. Она потеряла всю свою элегантность. Корона подернутых серебром волос распалась на отдельные пряди, свисающие вдоль мертвенно-бледной маски лица, чулки порвались. Она была далеко, но Борн почти слышал сбившееся дыхание, которое сопровождало неуверенные движения некогда царственной фигуры.