- Ну и черт с вами! - разозлилась я. - Вы всегда надо мной смеетесь, а потом выясняется, что напрасно. Вот увидите, так будет и сейчас.
Как я порой бываю права.
- Да брось ты обижаться, старушка, - приободрила меня Маруся. - Лучше скажи, как он выглядит, этот адрес?
Какой адрес? - не поняла я.
- Да этот, интернетовский.
- Бог ты мой! - возмутилась я. - О чем она говорит? У подруг такие неприятности, а она про своего Ваню! По-разному этот адрес выглядит.
- К примеру?
- К примеру сайт: три "w", точка, какое-нибудь имя или название, точка, "ru". Это простейший, конечно, но есть и очень длинные.
- Что за "ру"? - наивно изумилась Маруся.
Мы с Тосей переглянулись и, как истинно ш-сские, оставили ее вопрос без ответа, впрочем, Маруся уже была вся в размышлениях, где такой адрес достать. Видимо, она нашла выход, потому что очень быстро повеселела и, потирая руки, сказала:
- Девочки, а не принять ли нам по пять капель?
- Можно, - обрадовалась Тося, - а то у меня в груди все сжалось и никак не разжимается.
- И у меня Женька на дежурстве, - согласилась я, вынимая из холодильника его изрядно початый коньяк.
Мой ход не понравился Марусе.
- Что там пить? - возмутилась она.
- Сама же сказала - по пять капель, - напомнила я.
- Но не так же буквально, - пожурила меня Тося. - Сейчас сбегаю.
Через полчаса у нас шел пир горой, но вскоре вернулись Санька и баба Рая. Я знала, что баба Рая чувствует себя бездомной, когда у нас задерживается Маруся, и решила проявить сочувствие.
- Маруся, - сказала я, - не пойми меня превратно и не подумай, что мне жалко бутербродов, но из кухни пора сваливать.
- Гонишь? - ужаснулась Маруся.
- Нет, давайте перейдем в гостиную, а то баба Рая не получит свою дозу кухни и будет в жутком кумаре.
Синдром кухонной абстиненции, так хорошо знакомый всем русским женщинам, возвращающимся с длительного отдыха. У бабы Раи этот синдром протекает буйно, боюсь, нам мало не покажется.
- Старушка уже напилась, раз по-блатному и по-научному заговорила, - констатировала Маруся, послушно подхватывая тарелки, бутылку и перемещаясь в гостиную.
Тося забрала остальное и последовала ее примеру.
- А что она у тебя дикая такая, баба Рая эта? - поинтересовалась Маруся, располагаясь за журнальным столиком и щедро наполняя рюмки.
- Она не дикая, а своенравная, - пояснила я.
- Слушай, старушка, - восторженно хлопнула меня по плечу Маруся, - а может, этой бабе Рае того?
Найти ей хорошего деда, и сразу характер исправится.
Подобреет.
Я испугалась, живо представляя, что может получиться, если Маруся возьмется ставить на колеса еще и жизнь бабы Раи.
- Нет, - сказала я, - давайте лучше споем душевную песню.
И мы запели. И сразу время побежало…
Нам было хорошо, мы забыли про шляпки, стрелы и пули и совсем оторвались от мира…
Душевные песни мы перемежали с разговорами о политике, дружно ругали Америку и своих мужей. Маруся за неимением мужа ругала Ваню. Потом мы дружески обменялись секретными рецептами пирогов, которые тут же и забыли. После этого опять поругали вероломную Америку и принялись за песни.
Звонок Розы застал нас за очень проникновенным исполнением "Хотят ли русские войны?". Маруся песню не пела, Маруся песню страдала. Мы с Тосей пытались соответствовать ей в меру своих сил.
- Что за вой? - ужаснулась Роза.
Я с достоинством затеяла беседу и мгновенно выяснила, что время не только быстро летело, но и улетело довольно далеко: Роза уже успела сделать все свои плановые операции и вернуться домой.
- Куда пропала Тося? - строго вопрошала она. - Не могу до нее дозвониться.
- Тося у меня, - пьяно, но честно призналась я. - И Маруся здесь же.
- Так вот, - закричала Роза, - признавайтесь, кто из вас украл стрелу!
Глава 8
- Мне стрела зачем нужна? - удивилась я.
- Я прямо вся в той стреле не нуждаюсь, - воскликнула Маруся.
- А я даже думать о ней не могу, не то чтобы ее красть, - призналась Тося.
- Если вы стрелу не брали, то срочно приезжайте, - приказала Роза.
Но Маруся и Тося заупрямились. Ехать к Розе им не хотелось.
- Тогда я поеду одна, - сказала я.
- А мы? - обиделась Маруся. - Мы же у тебя сидим, как же ты поедешь? Ты что, нас выставляешь?
Будто первый раз я выставляю ее. Однако алкоголь иногда воздействует на Марусю странным образом: она становится чрезвычайно обидчива. Так она поступила и на этот раз: обиделась ни с того ни с сего и, хлопнув дверью, ушла. Я забеспокоилась.
- Тося, беги за ней, - попросила я. - Вдруг она спьяну на своем "жигуленке" поедет?
Слава богу, Тося послушалась и помчалась за Марусей. Я же, чтобы не раздражать бабу Раю, спешно прибралась в гостиной, задвинула грязную посуду за диван (завтра помою, когда баба Рая пойдет на прогулку), пустые бутылки спрятала в шкаф и, радуясь тому, что походка еще ровна, пошла посмотреть, чем занимается мой Санька.
Санька сидел на кухне с бабой Раей. Он рисовал акварельными красками то ли лошадь, то ли козу, а баба Рая, тупо уставившись в стену, лузгала семечки. Когда до нее дошло, что в кухне появилась я, к тупости добавилась злость.
- Съезжу к Розе на часок, - в пространство сказала я, целуя Саньку.
- А чего еще от тебя ждать? - буркнула баба Рая, к злости добавив презрение.
Я не стала устраивать диспут, а молча вышла из кухни.
"Очень милая старушка, - подумала я, - просто удивительно, почему она меня терпит?"
* * *
Роза была сердита - Что такое?! - с ходу возмутилась она, морща свой вздернутый нос. - Опять стрела пропала!
- Господи, - возмутилась и я. - Кому нужна твоя стрела?
- Не знаю, но до вас она была, а потом пропала. Где эти лахудры?
- Маруся спит в своей машине возле моего подъезда, а Тося, думаю, пошла домой.
- Почему же они не явились?
- Маруся пьяна, ты же знаешь, она пьет за троих.
А Тося тоже пьяна, хоть и пила только за себя. Я самая транспортабельная, потому и пришла.
Роза посмотрела на меня с осуждением и спросила:
- А почему это ты самая транспортабельная?
Я испытала легкое чувство вины и, потупившись, ответила:
- - Не знаю, так получилось: пропускала.
- А что у вас за праздник?
Вопрос показался мне сложным, во всяком случае, я не знала, что на него ответить.
- Покушения все эти, - расплывчато сказала я и перевела разговор в более понятное русло:
- А где твоя стрела лежала?
- Да там же, где и в прошлый раз: у зеркала в прихожей.
Я рассердилась:
- Говорила же тебе: спрячь ее хорошенько.
- Да некогда все, - начала оправдываться Роза, - вечером поздно домой приползла, то-се, Пупса покормила, а там уже и спать пора, а утром не успела опомниться, как вы пришли, ну и тут же меня с панталыку сбили.
- Ты уверена, что это была та стрела, которую ты выдернула из дуба?
- Из клена, - поправила меня Роза. - У нас во дворе растет клен.
- Кле-еен ты мой опавши-ий, - пьяно грянула я, но Роза возмущенно меня оборвала.
- Да, уверена, - сказала Роза. - Это та самая стрела, которой меня чудом не убили.
- Почему ты так уверена? - удивилась я.
- Да потому, что я ее грызла, понимаешь, нервничала и грызла. И эта стрела была обгрызена.
Да, есть у Розы такая привычка, Роза, как маленькая, все в рот сует и грызет-грызет…
- В тот день, когда пропала стрела, в твоем доме были Тося, я и Маруся?
- Да, - подтвердила Роза, - и сегодня были только вы: Тося, ты и Маруся. Раз на Тосю покушались, значит, она не в счет. Остаетесь вы с Марусей. Ты не брала стрелу?
- Зачем она мне?
- Может, Саньке взяла?
- Чтобы он этой стрелой мне в глаз засандалил?
Я еще не выжила из ума, чтобы тащить в дом такие опасные предметы. Ты еще ядерную бомбу ему принести предложи. Нет, стрелу я не брала, могу поклясться хоть на Коране.
- Тогда остается Маруся" - развела руками Роза. - Тосю-то мы исключили.
- Это ты ее исключила, - напомнила я. - И зря, Тося тоже могла спереть стрелу.
- Но на нее же покушались…
- Ты что, не знаешь нашу Тосю? Она соврет - недорого возьмет. Ты видела, как в нее летела стрела?
Роза растерянно покачала головой.
- Вот и я не видела. Тося запросто могла слямзить у тебя стрелу, а потом устроить эту отвратительную сцену в универмаге. Что может быть проще? Воткнула стрелу в деревяшку, пристроила свою пустую голову рядом с ней и подняла визг. А мы из кожи вон лезем, гадая, как это убийце удалось выстрелить из арбалета прямо в толпе. Произведя на нас впечатление, Тося вернулась домой, проделала дырку в шляпке, ты же ей показывала свою, вот она точно такую и проделала, а потом начала прикидываться жертвой. С картиной проще простого: веревку подпили и жди, когда картина грохнется.
На Розу моя речь произвела сильное впечатление, ее озорная мордаха потемнела и погрустнела, что бывает редко, такое уж у Розы задорное мальчишеское лицо.
Актрисы с такими лицами становятся травести и до пенсии играют пионеров, так много в них оптимизма.
В Розе тоже много оптимизма, несмотря на то, что она не травести, а гинеколог - помощник бога.
- А зачем Тосе устраивать нам спектакли? - спросила Роза.
Я развела руками:
- Вот уж не знаю.
- Думаешь, она как-то связана с убийцей?
- Сомневаюсь, может, просто решила над тобой подшутить, да заодно и над нами. Ты ей рассказала про покушения, про картину, она намотала на ус, слямзила стрелу и пошла нас разыгрывать. Что, не знаешь Тоську? Будет потом по всему городу эту байку таскать, как она нас наколола, а все будут ржать и в нас пальцами тыкать. В общем, так, - приказала я, - что бы она ни рассказывала, ты, Роза, не реагируй. Усмехайся, и все, пускай эта Тоська обломается. Я уверена, она еще много розыгрышей замыслила, ведь не зря же она снова слямзила стрелу.
- Да, ты права, - согласилась Роза. - Тоська действительно решила нас разыграть. Ну, держись, Тоська, фиг что у тебя получится.
И Роза скрутила ловкую комбинацию из трех пальцев.
- Вот и чудненько, - обрадовалась я. - Тогда провожай меня, пойду Саньке сказку читать, если он еще не заснул.
- Может, чайку попьем? - загрустила Роза.
Она явно не хотела оставаться одна.
- Нет-нет, спешу, - разочаровала я ее. - Уже поздно, и Санька…
Как все нормальные женщины, мы с Розой еще минут десять поговорили в прихожей, потом минут двадцать прощались, а потом появился ее Пупс.
Пупс так странно выглядел, что мы не сразу его узнали. Начну с того, что от него страшно несло перегаром - даже я услышала, хоть и сама была заправлена алкоголем. Плащ Пупса был измят, шляпа сидела косо, на щеках кустилась трехдневная щетина… Очень живописная картина.
Роза отшатнулась и схватилась за сердце.
- Ты же должен быть у Соболева! - закричала она. - Где же ты так нажрался, скотина?!
- Пошла вон! - отталкивая жену, сказал Пупс и, не разуваясь, проследовал в свою комнату.
Роза смятенным взглядом уставилась на меня. Такое Пупс позволил себе впервые. Я пожала плечами, давая понять, что даже помыслить не могла увидеть Пупса дерзким таким. Однако времени на постижение происходящего у нас не было, события развивались стремительно, причем по весьма причудливому сценарию.
Пупс повел себя еще более рискованно. Он вышел из комнаты и презрительно бросил Розе:
- Денег дай!
Роза, не привыкшая к такому обращению, так растерялась, что спросила:
- Сколько?
- Сто баксов, - приказал Пупс.
И Роза дала. Да, да, она дала этому озверевшему пьяному Пупсу сто баксов, и он тут же без всяких объяснений с ними и отчалил. Я не поверила своим глазам и закричала:
- Да на фига же ты ему сто баксов дала? Зачем ты это сделала, глупая? Он же, негодяй, их сейчас же пропьет!
- И это в то время, когда мы собрались покупать квартиру, - всхлипнула Роза. - Тося купит, а мы нет.
Естественно, что после такого поворота я уже уйти никак не могла, пришлось успокаивать Розу.
- Раз он такой, давай и мы выпьем, - сказала я, - тем более что мне пора опохмеляться.
- И то верно, - обрадовалась Роза, - тем более что мы так редко пьем.
- Не чаще раза в неделю, - согласилась я. - И то нерегулярно.
- Тем более что завтра выходной, - добавила Роза.
- И Женька на дежурстве, - вспомнила я.
Мы выпили. Слава богу, поговорить нам было о чем, а тут еще этот инцидент с Пупсом.
- Я ему покажу! - пьяно грозила Роза. - Пускай только придет, пускай только явится.
Я с опасением подумала, что в таком состоянии она и в самом деле может показать ему что-нибудь не то, и решила дождаться Пупса, чтобы в случае чего погасить семейный скандал в самом зародыше.
Ждать пришлось не так уж и долго. К полуночи Пупс объявился. Вид у него был значительно лучше, чем в первый его приход: шляпа надета по всем правилам элегантности, плащ, как обычно, щегольски свеж, щетина тоже исчезла. О прежнем Пупсе напоминал лишь легкий коньячный перегар.
Мы с Розой недоуменно переглянулись.
- Солнышко, как я устал, - вздохнул Пупс, нежно целуя Розу в щеку. - Сколько наворочал сегодня дел, ты бы знала. А-а, - внезапно обрадовался он, - Сонечка у нас в гостях. Здравствуй, Сонечка, - обратился он ко мне так, словно не перед ним я, ошарашенная, стояла каких-нибудь пять часов назад.
- Здравствуй, Витя, - растерянно ответила я, обалдевая от его превращения.
Однако Роза, увидев перед собой прежнего Пупса, почувствовала себя в своей тарелке и завопила:
- Куда ты дел сто баксов, ничтожество?!
Пупс, у которого (несмотря на усталость) был вид человека, жизнью довольного и готового к всяческому покою и наслаждению в недрах любимой семьи, Пупс, всей душой уже разогнавшийся к Розе, внезапно затормозил и напрягся.
- Каких сто баксов? - паникуя, спросил он.
- Ха! - закричала Роза, взглядом ища поддержки у меня. - Он еще спрашивает! Не вздумай ломать комедию! Ничтожество!
Я никакой поддержки Розе не оказала, более того, я украдкой ее ущипнула, многозначительно наступила ей на ногу и прошипела:
- Прекрати терроризировать мужа.
- Как это прекрати? - уже в мой адрес громко возмутилась Роза. - Ишь какая умная!
Пупс, сообразив, что без него я лучше отстою его права, мгновенно испарился.
- Не с ума ли ты сошла, заступаться за эту скотину? - с чувством поинтересовалась Роза.
- Ах, брось, - ответила я, - твой Пупс такой паинька, что ему можно все простить. Подумаешь, раз в жизни нажрался до отшиба памяти. Ему даже идет такое гусарство. И вообще, я находила твоего Пупса чрезмерно пресным, а тут он впервые в жизни отважился на поступок, повел себя как истинный, настоящий мужчина. Тебе бы радоваться, а ты уже до смерти готова его загрызть. Так нельзя, советую сдерживаться.
Роза, вместо того чтобы внять моим советам, начала нервно хихикать:
- Хи-хи, истинный мужчина? Хи-хи, мне бы радоваться?
- Да, настоящий мужчинами тебе бы радоваться, - подтвердила я.
- Он взял сто долларов! - напомнила Роза.
- Бог мой, какая мелочь. Что такое сто долларов?
Тьфу! Даже стыдно говорить. Другой бы потратил их за пять минут, а твой Пупс на них целых пять часов гулял.
А посмотри, какой он вернулся? Не приполз на рогах, как делают это другие, а появился на своих ногах, пусть с легким перегаром, зато в полном порядке, не поленился выгладить плащ, гладко выбрился… А как он чист, да еще зовет тебя солнышком и целует в щечку.
- Еще бы, взял у меня сто баксов! - возмутилась Роза. - Да за сто баксов знаешь куда целуют? Нет, я не могу такое спускать на тормозах! Я ему, стервецу, покажу! Покажу!
Здесь я уже по-настоящему разозлилась и закричала:
- Это возмутительно! Ты что, хочешь, чтобы у Пупса выросли ангельские крылья за спиной? Говорю тебе, отстань от мужика и не смей его терроризировать.
Он ничего такого ужасного не сделал.
- А где он брился? - Господи, неужели это так важно? Ты придираешься. Не брился - плохо, брился - тоже плохо.
- Ты не знаешь, где он брился, а я знаю!
- И где?
- У бабы! У него завелась баба, - зверея, воскликнула Роза.
Я расхохоталась:
- Не будь смешной, какая баба? Уверяю, мужская компания, проспался, ужаснулся, привел себя в порядок и вернулся.
- Думаешь? - спросила Роза, впадая в сомнения.
- Уверена, - с напором воскликнула я. - Не будь занудой, прости мужика.
- Если я его прощу, он и дальше пойдет так распоясываться, - в общем-то, резонно заметила Роза.
- Не пойдет, - успокоила я, - он даже не помнит, на что отважился. И лучше ему не напоминай, во избежание зла.
- А что, может, ты и права, - задумалась Роза.
Глава 9
Самая большая глупость - это встревать в семейные разборки. И пяти дней не прошло, как Роза мне позвонила и, рыдая в трубку, сообщила:
- Я знаю, кто покушается.
Меня прошиб озноб.
- Неужели опять? - закричала я. - Что на сей раз тебе сделали?
- Ничего, - успокоила Роза. - Новых покушений не было, но я знаю, кто инспирировал предыдущие.
- Кто?
- Сейчас скажу, и ты сама поймешь: у Пупса любовница, - и Роза горестно завыла в трубку.
- Не может быть! - выдохнула я.
- Я тоже так думала, но теперь, когда есть доказательства… - и Роза снова зарыдала. - Срочно! Срочно приезжай! - сквозь всхлипывания просила она.
Я, как истинная подруга, конечно же, понеслась к Розе. Но благое дело обернулось против меня. Роза встретила меня упреками.
- Это ты виновата! - закричала она. - Если бы я в тот раз ему не простила, все было бы иначе! Я хотела устроить ему скандал, чтобы неповадно было, а ты не дала, и вот, пожалуйста!
- Да что - пожалуйста? - удивилась я. - Что произошло-то? С чего ты взяла, что у Пупса любовница?
Как такое в голову тебе пришло?
- Как пришло? - опять зарыдала Роза и дальше уже говорить не смогла.
Уж лучше бы она ругалась. Сердце разрывается у меня от жалости, когда она плачет. Всхлипывает, как ребенок.
- Он что, сам признался? - осторожно поинтересовалась я.
Роза отрицательно покачала головой.
- Кто-то насплетничал?
Роза опять помотала головой.
- Получила анонимку?
- Нет, все хуже, гораздо хуже.
- Неужели застукала сама?! - ужаснулась я.
- Да нет же, - рассердилась Роза. - Сегодня Пупс ушел на работу, но вскоре вернулся и набросился на меня. - Роза многозначительно повела глазами.
- Как набросился? - испугалась я. - Он что, душил тебя или бил?
- Хуже, - хватаясь за сердце, призналась Роза.
Я пришла в смятение. "Господи, да что же может быть хуже?"
- Роза, что он сделал? - закричала я. - Говори, не тяни, побереги мои нервы!
- Он набросился и овладел мною прямо здесь, в прихожей, вот только что, буквально час тому назад, - выпалила Роза.