"Моя сестра, моя Зойка, моя красавица мертва, а этот ублюдок, этот мешок с дерьмом будет жить в свое удовольствие?! Ну уж нет!"
Денисия вскочила на ноги и под клацание собственных зубов принялась судорожно сдирать с себя одежду. Оставшись в одних трусиках, она сбросила с Зойки плед и аккуратно ее раздела. Осторожно, стараясь не испачкаться в крови, она натянула на Зойку свой свитер, грубую драповую юбку, дрожащими пальцами застегнула "молнию" на бедре и, придав телу прежнее положение, вернула на место плед.
Осталось самое тяжелое: надеть на себя вещи сестры. Денисия подержала в руках Зойкино шерстяное платье - дорогущее, о таком невозможно даже мечтать - и, собравшись с духом, оделась.
В прихожей она отыскала Зойкину шубку и сумочку с ключами от дома, от гаража, от машины, от квартиры… От всего, что было у Зойки. Документы - Денисия знала небрежность сестры - наверняка остались в машине.
Надев на свои стройные ножки стильные Зойкины сапоги, Денисия вернулась в гостиную, глазами, полными слез, глянула на сестру, шепнула: "Прости" - и хотела уже уходить, но вдруг испуганно ахнула и бросилась в кабинет банкира за ножницами.
Возвратившись, она постояла над Зоей минуту-другую, не отваживаясь нарушить ее уже мертвую красоту, и, наконец решившись, выделила из волос одну прядь, отчаянно чекрыжнула ножницами - на простреленный лоб упала короткая челочка.
- Теперь ты, Зоенька, жива, - прошептала Денисия и, в последний раз взглянув на сестру, уже уверенно вышла в прихожую.
Накинув на плечи шиншилловую шубку, она задержалась у зеркала, придирчиво себя рассмотрела, достала из Зойкиной сумочки косметичку, тушью мазнула по ресницам, провела по губам губной помадой и застыла. "Нет, что-то не то. Челка. Опять эта челка".
Небрежно зачесав назад волосы и оголив высокий лоб, Денисия снова придирчиво себя осмотрела - а теперь то. Именно то.
"Что ж, бесстрашно вперед. Навстречу новой жизни".
Модные каблучки простучали по мраморным ступеням, распахнулась дверка "Феррари", нога решительно надавила на газ… ;
Этим событиям предшествовала целая жизнь, но один только день сыграл в жизни Денисии роковую роль. С него и начнем.
Глава 4
- Ox, молодость, молодость! - всплеснув руками, заголосила Зинаида, дородная краснощекая тетка, хозяйка огромных хохляцких грудей и толстого сизого носа.
Ее широкая лапища нырнула под фартук, извлекая бутылку. Торговка Зинаида совсем не дура была выпить, чего желала и всем окружающим.
- На вот, хлебни, - великодушно предложила она. - Ледяная, а горячит, как х.., милого.
- Нет, спасибо, - испуганно шарахнулась Денисия. - Я не пью.
- А зря, - не одобрила Зинаида. - Дело полезное, особенно если весь день одним местом трясешь на холоде. Что ж ты. Денька, явилась в таком пальтеце? - прищурив пьяные глазки, вдруг с осуждением поинтересовалась она. - Тебе еще долго жопу морозить, чебуреков-то я совсем не продала нисколечки.
Ой, непутевая. А рукавицы где?
Денисия виновато потупилась:
- Забыла.
- И передник небось забыла опять. Нет, ну шо вы за люди? Родили вас панычами, та грошив не далы. Ты зачем сюда, девка, пожаловала? Торговать аль себя казать? Рейтузы-то хоть надела, аль, как Степка, сестрица твоя, вся в кружевах заявилась? Невесты, разъядри вашу спесь. Ну-к покажи, то там у тебя на теле?
Внезапно приблизившись к Денисии, простецкая Зинаида попыталась задрать подол ее пальтеца, но неожиданно получила такой серьезный отпор, что растерялась и даже смутилась, чего не бывало с ней уж много лет, пожалуй, с тех самых времен, как, утратив невинность, лежала она на сене в хлеву на груди срамника Миколы - сто чертей ему в дышло.
- Ты шо это, девка, дерешься, - с обидой спросила она. - Я ж добра те желаю.
- И не совестно вам, тетенька, руки свои распускать, - со слезами на глазах устыдила Зинаиду Денисия, отпрыгивая на всякий случай подальше и от нее и от тележки.
- Тю-ю-ю, - удивилась хохлушка. - При чем тут руки мои? Разве про них будешь ты вспоминать, когда пиписку свою отморозишь? Ну, да Христос с тобой. Делай как знаешь. Вы же умные все сейчас, молодежь. Короче, слушай сюда. Замерзла я, до хаты спешу, некогда мне тут с тобой распетюкивать. Беляши справа, пирожки слева, чебуреки посередке. Передник свой, так и быть, оставлю тебе, но, смотри, добела постирай. Варежки тоже бери…
- Спасибо, - обрадовалась Денисия. - Все чистым-пречистым верну.
- Да тележку, смотри, катай, - зверски сдирая с себя засаленный фартук, посоветовала Зинаида. - И не молчком, а кричи, погромче кричи: "Пирожки!
Беляши! Чебуреки!" - бедово заголосила она, но, поперхнувшись, закашлялась и продолжила уже сиплым голосом:
- Вишь, что творится. Лихо мне, лихо.
Совсем я поганая стала. Азеру, кровопийцу, все здоровье свое задарма отдала, но ты, слава богу, ще молодая, глотка ще луженая у тя, не то шо у меня, старухи. Ты, девка, не стесняйся, кричи, раз сестрице взялась помогать. А то Степка, сестрица твоя, в дальний угол забьется, морду засунет себе в воротник и стоит на морозе, молчит, глазищи таращит. Кто ж у нее, у дурищи, купит? Наш хозяин потом на нее шипит, грозится уволить.
Денисия рассмеялась:
- Нет, я сюда не стесняться пришла. У меня на счету каждая минута. Буду хоть кричать, хоть плясать, лишь бы расторговаться быстрей и домой, за учебники.
- О це добре, - похвалила Зинаида. - О це наша людына. Тогда, слышь, девка, за угол заверни и мимо ресторана к прошпекту катись. Там голодных туристов пруд пруди и студенты вот-вот нахлынут.
Быстро товар им сторгуешь. И будь порезвей. Твое дело молодое: тому подморгнула, тому подмигнула, с тем пошутила - глядишь, про сдачу и забудут. Или лишний беляш сожрут. Ну, не мне тя учить. Вижу, ты не балда, не то шо Степка, твоя сестрица. Та дура-дурой. За мужиками все охотится, а надобно пробиваться своей головой. Им, кобелям, нужно одно, но от всех, а нам, бабам, надо много чего, но от одного.
Противоречия непримиримая получается, поэтому ну их совсем. Как говорится, у церкви была, никто и не полапав. Беляши справа, пирожки слева, чебуреки посередке.
Так, с прибаутками-наставлениями Зинаида и удалилась, а Денисия направилась к проспекту, толкая перед собой тележку и звонко выкрикивая: "Беляши!
Пирожки! Не зевай! Подходи! Налетай!"
Но налетать народ не спешил. Все голодные уж давно разбрелись по домам, по кухням, а на залитые неоновым светом улицы высыпал сытый люд, жадный только до зрелищ и развлечений.
Вот и брела Денисия одиноко под свою шарманку "налетай, не зевай", зябко поеживаясь на морозе и изредка дуя на застывшие пальцы. А что делать, если жадный Степкин хозяин даже мизерной выгоды упускать не желал.
В миг, когда Денисия поравнялась с фешенебельным клубом, по старинке названным Зинаидой рестораном, высокие стеклянные двери распахнулись и выпустили девицу. Денисия ахнула, до того хороша была та. Принцесса. Грива рыжих волос… Талия, казалось, вот-вот переломится - так тонка и хрупка.
Поверх черного вечернего платья щеголевато накинута белая горностаевая шубка, или накидка, или палантин, или как там у них называется - Денисия не знала. Такие наряды она видела только в кино. И девиц таких в жизни не видела. Даже Зойка-банкирша, старшая сестра, рядом с этой красоткой померкла, сама же Денисия, в старом своем пальтеце, укутанная серым платком старушечьим, покрытая утратившим белизну передником Зинки и в ее же засаленных перчатках без пальцев…
Ох, да что там говорить. И без того ясно, кем Денисия себя ощутила - провалиться сквозь землю готова была, вопреки обещаниям не стесняться. Ее бойкий задор мгновенно погас, а крик: "Беляши, пирожки!" - застрял в горле - Денисия так и застыла с открытым ртом, забыв про тележку и не в силах оторвать восхищенных глаз от нежданного чуда.
А красотка, сверкая бриллиантами и источая пьянящий аромат духов, земли под собой не чуяла и окружающих не замечала. Она, на ходу извлекая из ридикюля ключи, гордо и стремительно проследовала к автостоянке, но не успела сделать и пяти шагов, как дверь клуба опять распахнулась. На пороге вырос молодой мужчина под стать девице - стильный с головы до ног: в дорогом рединготе, с пижонским белым шелковым шарфом, с прической "к волоску волосок".
- Эмилия, прекрати! - крикнул он с ленивой небрежностью. - Своими капризами ты запарила всех уже.
Девица остановилась, испепелила пижона взглядом, ее очаровательный ротик слегка приоткрылся и.., выплюнул затейливую и продолжительную площадную брань.
- Иди ты на х..! - в заключение сказала она и дерзко подбоченилась.
Казалось бы, и все услышанное не новость, и место, куда был послан пижон, традиционно вполне, но Денисию словно громом сразило. Диалог молодых людей открыл ей глаза: оказывается, у них все то же, у этих богатых. И даже не то же, а хуже. Подруга Денисии, известная матерщинница Ларка, вряд ли смогла бы так ловко припечатать обидчика словом, а вот эта принцесса смогла. И не покраснела.
А что же пижон? Не повел и ухом - привык.
Лишь сказал:
- Эмилия, хватит, не порть мне вечер.
Принцесса же не унималась.
- Ах, вечер не портить тебе? - закричала она. - Ах, вот в чем дело! Какой потрясающий солипсизм!
А я-то думала, что интересна тебе, ты же печешься лишь о своем вечере!
И девица разразилась новым потоком площадной брани. Временами она вставляла ученые словечки - это говорило о том, что каких-никаких знаний она Солипсизм - признание единственной реальностью только своего "я", индивидуального сознания, отрицание существования внешнего мира. Здесь - высшая степень эгоизма. все же успела нахвататься. И так и сяк, украшая свою речь матерными словами, она втолковывала молодому человеку, кто он есть на самом деле. Сводилось все к одному: он эгоист, а она его жертва.
Пижон не возражал. Он терпеливо слушал, а когда принцесса замолкла, иссякнув, рассудительно сказал:
- Эмилия, пожалуйста, давай вернемся за наш столик и спокойно поговорим. Глупо выносить личные отношения на суд улицы.
Казалось бы, дельное предложение, но его благоразумие окончательно взбесило принцессу.
- У нас уже нет отношений! - взвизгнула она. - Ты меня недостоин! Я лучшая топ-модель России! Меня в Америку приглашают! Три контракта на выбор…
Пижон захохотал:
- Не смеши, там таких валом и за гроши все корячатся. Тебе это не подойдет, ты же у нас гоп-стопмодель с большой дороги, у тебя же один разговор: пистолет к виску и на бочку брюлики. Там так не принято.
- Ах, вот ты как, негодяй! Не смей, так со мной разговаривать!
- Всего лишь правду сказал.
- Правду? Найди себе… Найди себе…
Подбирая, кого бы ему присоветовать, красотка впервые оглянулась вокруг и с удивлением обнаружила, что на улице она не одна: мимо, не останавливаясь, шагали прохожие, а Денисия на пару со швейцаром исполняли роль зевак.
Вдруг поймав на себе презрительный взгляд принцессы, Денисия словно очнулась, смутилась, вспомнила про тележку и поспешно ретировалась.
- Найди себе вот такую колхозницу и издевайся над ней, говори свою правду! - мощно ударило ей в спину.
Денисия даже споткнулась, оглянулась зачем-то испуганно и (вот беда) встретилась взглядом с пижоном. Он посмотрел на нее как на пустое место и ответил принцессе:
- А что, это идея. Думаю, что ничем эта девица не хуже. Если на нее повесить столько бриллиантов, сколько их повесил лично я на тебя…
Продолжить ему не удалось. Принцесса с воплями: "На, возьми, подавись!" - принялась срывать с себя драгоценности.
Тут уж терпение покинуло молодого человека.
Он прикрикнул:
- Эмилия, хватит!
Но Эмилия окончательно завелась.
- Догони ее, догони! - кричала она, протягивая мужчине содранные с себя бриллианты. - Подари этой дурочке, пусть от счастья уписается, а я не такая идиотка, чтобы тебя ублажать!
Что было дальше, Денисия не видела - ноги несли ее туда, куда глядели глаза, а глаза глядели только вперед. Когда и принцесса, и пижон остались далеко позади, Денисия вздохнула с облегчением, сдвинула с глаз платок (он постоянно сползал) и с унылой бодростью завела шарманку:
- Беляши! Пирожки! Не зевай! Подходи!
Вдруг на ее плечо мягко легла рука, неожиданно прозвучал вопрос:
- Горячие пирожки, красавица?
Денисия оглянулась - пижон. Воротник его элегантного пальто был приподнят, и он все пытался спрятать в него от злого ветра лицо, раскрасневшееся на морозе. Пижон был очень симпатичный, но Денисия, шмыгая носом, ответила холодно:
- Пирожки как пирожки. Зачем вам они? Вы же в ресторанах едите.
- Возможно, но с чего-то надо начать разговор, вот и спросил про пирожки, что ж тут плохого?
Денисия просверлила его подозрительным взглядом, мысленно отметила, что очень знакомое лицо, и спросила:
- А зачем вам со мной разговор начинать?
Пижон не растерялся:
- А может, вы мне понравились и я вас в клуб пригласить хочу.
Глаза его смеялись, но губы были серьезны. Денисия смутилась и не знала, что отвечать, но и грубить не хотелось. Парень если и издевается, то делает это не обидно.
Словно подслушав ее сомнения, он мягко попросил:
- Правда, я собирался поужинать, но моя девушка устроила скандал и ушла. Может, вы составите мне компанию? Буду очень рад.
Денисия смущенно поправила платок:
- Да куда же я в таком виде? И работа у меня, пирожки…
Она вдруг наткнулась на его равнодушно-презрительный взгляд и осеклась.
- А пирожки я у вас все куплю, - с ухмылочкой (вот, мол, как я тебя осчастливил) сказал пижон и спросил:
- Кулек в продаже имеется?
- А как же, - возвращая себя в прежнюю роль, бойко ответила Денисия, - у нас торговля цивилизованная, найдется вам и кулек.
- Вот и положите мне, пожалуйста, в него все пирожки, - вежливо попросил молодой человек.
- Что же вы будете с ними делать? - удивилась Денисия, насчитывая тридцать штук.
- Голодным отдам.
Когда он расплатился, Денисия аккуратно накрыла крышкой термос и, довольная, покатила тележку по улице, звонко выкрикивая:
- Не зевай! Налетай! Подходи!
- Как же так? - удивился пижон. - Вы же мне обещали!
Он догнал Денисию и, одной рукой прижимая к себе доверху набитый пирожками пакет, другой - сердито потянул ее за рукав:
- Вы же мне обещали!
- Ничего я вам не обещала, - не останавливаясь и быстро двигая впереди себя тележку, спокойно ответила Денисия. - Вы с жиру беситесь, а мне работать надо. Отойдите, пожалуйста, и не мешайте торговле. Бидоны жирные, не дай бог, испачкаете свое дорогое пальто.
- Да черт с ним, с пальто, какая торговля? Я же купил все ваши пирожки!
- А беляши с чебуреками кто продавать будет?
Вы, что ли?
Молодой человек беспомощно обвел глазами прохожих и, заметив среди них мужичка, похожего на бомжа, обратился к нему:
- Братишка, жрать хочешь?
- Всегда хочу, - признался тот и пояснил:
- Постоянно нечем закусывать, потому и пьяный живу.
- Прекрасно, - обрадовался молодой человек, вручая ему кулек, - вот тебе пирожки и жуй, братан, на здоровье.
Находчиво освободившись от бремени, он догнал Денисию и потребовал:
- Красавица, продай мне все эти, как их…
- Беляши? Чебуреки? - охотно подсказала та.
- И беляши, и чебуреки продай.
- Все?
- Все!
- Что ж, отказывать не имею права.
И она продала. Теперь уже молодой человек был обременен тремя кульками и одним вопросом:
- Кому бы их подарить?
Пока он озабоченно крутил головой в поисках подходящей кандидатуры, Денисия повернула назад, энергично толкая пустую тележку к цеху хозяина. Ее поворот изумил пижона.
- Красавица! Как же так? - закричал он ей вслед.
- Вы что, не видите, я не красавица, - с обидой ответила Денисия, даже не оглянувшись.
- Да! Ты чудовище! - зло выкрикнул пижон и на какое-то время отстал от нее.
Однако он оказался упрямым и, мгновенно пристроив в надежные руки и беляши, и чебуреки, догнал Денисию, потребовав:
- Сейчас же остановитесь и бросьте свою дурацкую тележку.
Она действительно остановилась и, смерив его грозным взглядом, воскликнула:
- Как вы мне надоели!
Пижон опешил. Было очень заметно, что к такому равнодушию парень совсем не привык. Да и кто им пренебрегает? Какая-то сопливая лимитчица?
Он посмотрел на нее уже с интересом и спросил:
- Почему вы такая злая?
- Потому, что вы дурака валяете, а мне еще предстоит всю ночь пахать, - просветила его Денисия.
- Что, опять беляши? - испугался пижон.
- Нет, теперь старофранцузский. Я еще и переводами подрабатываю.
- Ах, вот оно что…
Было очевидно, что он не поверил: в глазах плутала насмешка, которую все же он старался не обнаруживать. Денисия, скромная обычно, на этот раз своим правилам изменила. Почему-то вдруг захотелось если не красотой и богатством, то хоть чем-то сразить нахала - ведь наверняка он о ней подумал:
"Врушка"..
- Honni soit qui mal у pense <Позор тому, кто дурно об этом подумает (фр.).>, - демонстрируя великолепное произношение, с улыбкой воскликнула она и серьезно добавила:
- Мне действительно надо работать.
Молодой человек мгновенно преобразился: глаза его по-доброму засияли, в манерах появилось уважение к собеседнице.
- Простите, - сказал он. - Вероятно, я слишком назойлив, но вы действительно мне импонируете. Я и в самом деле хотел пригласить вас на ужин.
Денисия огладила замусоленный фартук и зловредно спросила:
- В таком виде?
- Вы чудесно выглядите, - с чувством принялся убеждать ее молодой человек, но, сообразив, что подобное утверждение скорей выглядит как насмешка, чем как комплимент, спохватился и рассыпался в извинениях:
- Простите, я выразился как-то неловко…
- Ничего, - успокоила его Денисия, - делать глупости с умным видом - привилегия мужчин. Я не в обиде. Понимаю, ваша Эмилия вам насолила своей публичной истерикой. Теперь вам хочется ей отомстить, переспать с последним ничтожеством. Это все очевидно, понятно и для меня совсем не обидно.
Обидно то, что на роль последнего ничтожества вы почему-то выбрали меня. Как вы угадали? По внешнему виду?
Молодой человек сконфузился, а Денисия, не дожидаясь его возражений, двинула тележку вперед.
Догонять ее он не решился.