"Так это не гнездышко, а вертеп," - прозрела я, прислушиваясь к возрастающему желанию немедленно вырваться на свободу.
Однако, как позже выяснилось, настроение у бородатых было таково, что ни о какой свободе не могло быть и речи.
- Кто это? - забасила Каштановая Борода, отвесив Огненной энергичную оплеуху.
- Вася! Вася! Василек! - испуганно запищала Огненная Борода, в ужасе схватившись за ухо. - Это не то, что ты думаешь! У меня с ней ничего не было!
- Не было? - бушевала Каштановая Борода, совершенно не ограничивая себя в оплеухах. - Уж это понятное дело! С чем бы у тебя с ней было? Разве ты способен? - в этом месте последовала самая энергичная оплеуха. - Говори, ублюдок, что это? Провокация? Ты, ублюдок, рискнул подставить меня? Говори! Говори!
Огненная Борода и рада была говорить, но обилие зуботычин абсолютно лишало ее такой возможности. Люди, конечно, погрязли в грехе, но смотреть на жестокость я не могла и решила вступиться.
"Все равно делать нечего, - подумала я, - раз без этих гомиков не выйти из квартиры."
- Простите, что вмешиваюсь, - любезным тоном обратилась я к Каштановой Бороде, - но этот товарищ не виноват. Зря вы его бьете, он меня действительно не знает и, как и вы, видит впервые.
Установив, что я разговариваю, Бороды с открытыми ртами застыли и ошеломленно переглянулись. Однако, тут же Каштановая Борода принялась за старое. Причем на этот раз оплеухи были гораздо тяжелей.
- Ах ты гнида! - вопила Каштановая Борода, буквально уничтожая кроткую Огненную. - Сдал меня писакам, пидар гребаный! Сдал! Сдал! Кто она? Говори! Из какой газетенки?
- Не имею никакого отношения к газетенке, - заверила я и для своей же пользы добавила: - Терпеть не могу журналистов.
Каштановая Борода замерла с поднятым кулаком и брезгливо уставилась на меня.
- А зачем сюда пришла?
Видимо этот вопрос вдохновил на другие, и Каштановая Борода вновь принялась мутузить Огненную, приговаривая:
- Зачем ты ее впустил? Зачем ты ее впустил?
- Я ее не впускал! - вопила Рыжая борода. - Не впускал! Не впускал!
"Бедняжка, - подумала я, - такие настали времена, что теперь и некоторые мужчины знают, как непросто быть женщиной."
- Оставьте его в покое! - рассердилась я. - Ведете себя просто как бабы! Нет бы разобраться со мной по- мужски, тихо и беспристрастно.
Владелец каштановой бороды посмотрел на меня хоть еще и с брезгливостью, но уже с задумчивой. Мило было и то, что он перестал истреблять свою рыжую пассию. Я воспользовалась этим приятным моментом и затараторила как пулемет, стараясь выдать как можно больше слов в секунду:
- Все очень просто: скрывалась от негодяя, который хотел сбросить меня с моста, а потом и с крыши. Поскольку крыша оказалась вашей, мне ничего другого не оставалось, как спрыгнуть на ваш балкон. Я всего лишь хотела отсюда выйти, простите, что через вашу спальню, ну так уж получилось. Я подумала, что уж лучше я увижу, как вы все, ну это, любовь там и прочее, уж лучше увижу весь этот кошмар, чем погибну.
- А я думаю, что уж лучше ты погибни, раз увидела все это, - грозно прорычала Каштановая Борода.
Я попятилась, изрядно напуганная таким неожиданным заключением, тем более, что у владельца Каштановой Бороды в руках уже был сотовый. Я переполошилась, Рыжая борода тоже.
- Васенька, Василечек, - запищала Рыжая Борода. - Что ты собираешься делать, мой хороший?
- Вызову своих орлов, - пробасил Василечек, - пускай скрутят эту позорную телку и сбросят ее с моста. Где тут у вас поблизости мост?
Рыжая Борода задумалась.
- Васенька, душа моя, у нас нет поблизости моста.
- У нас нет поблизости моста, - охотно подтвердила и я.
Каштановая Борода, набиравшая уже чей-то номер, оставила сотовый в покое и грозно воззрилась на меня:
- Ну? Что ты нам тут плела? С какого моста тебя собирались скинуть? Здесь же нет моста!
- Вы не поняли, - принялась оправдывать я. - Мост не здесь. Это в другом месте, меня вообще хотели утопить в Клязьме…
Каштановая Борода воззрилась на Рыжую:
- Ты точно ее не знаешь?
- Васенька, солнце мое, ну когда я тебя обманывала? - с нежностью пропищала Рыжая Борода. - Эту телку позорную вижу впервые.
И, только представьте, этот развратный гомик, этот отброс общества окинул меня, красавицу и умницу, презрительным взглядом и брезгливо молвил:
- Фу, какая дрянь! Не удивительно, что ее хотели утопить в Клязьме. Жаль, что не утопили.
"Я - дрянь? - изумилась я, с трудом веря своим ушам. - Впрочем, какого вкуса я ожидала от гомиков?"
Тем временем Каштановая Борода призадумалась и спросила:
- Да? Так вы незнакомы?
- Клянусь! - с чувством заверила Рыжая.
- Голову нам морочит, - возмутилась Каштановая Борода, обращаясь к Огненной уже беззлобно. - Где мы, а где Клязьма? Точно писака говенная. Сиганула к нам с балкона и, пока мы трахались, уже сварганила на меня компромат. Выворачивай, стерва, карманы! - гаркнул он мне. - Все выворачивай!
"Боже, куда я попала! Здесь ни чем не лучше, чем на том мосту!" - испугалась я, запуская руки в карманы куртки и запуганно озираясь по сторонам.
На спинке стула висел дорогой пиджак, но у меня уже не было веры и к дорогим пиджакам и даже к галстукам. Эти преступники так расплодились, так расползлись по свету, они же буквально везде, даже в дорогих пиджаках.
Я вытащила из кармана ключи и потрясла ими в воздухе.
- Больше у меня нет ничего, - искренне заверила я. - Это от моего автомобиля.
- А в другом кармане? - сверля меня подлыми глазками, спросила Каштановая Борода.
- Там пусто, - заверила я, вывернула второй карман и снова потрясла ключами. - Без острой необходимости никогда не лгу, - с гордостью заключила я, с обидой глядя в потолок, потому что на все остальное смотреть было просто противно.
Каштановая Борода задумалась и, вероятней всего, поверила бы мне, когда бы не досадная случайность. Зря я так бойко ключами трясла. Совсем забыла, что на них брелок-часы, подаренный мне моим мужем. Женькина страсть к занимательным побрякушкам едва не сгубила меня. Когда я держала ключи над головой и трясла ими, произошла вспышка.
- Видел? Нет, ты видел?! - завопила Каштановая Борода, победно глядя на Огненную.
- Что это? Что? - пропищала та.
- Эта сучка сфотографировала нас! Прямо сейчас! Только что! Говорил же, она из газеты!
Я уже открыла было рот, чтобы рассказать, что я не из газеты, что эта вспышка вовсе не фотовспышка, что так вспыхивает брелок, когда проходит следующий час моей бездарнейшей жизни, что стукнуло десять, о чем и сообщил брелок, что это прикол тех безмозглых конструкторов, которые его создали, не подумав обо мне…
Я многое хотела сказать, но не успела; Каштановая Борода откинула одеяло и встала на кровати прямо во весь свой рост, после чего мне какой-то жалкий "братан" показался просто пигмеем. Я уже жаждала встречи с ним. Господи, и что это в самом деле так заупрямилась? Не так уж и страшно падать с этой крыши. И лететь совсем недолго, и наверняка ничего не почувствую. Раз и все. "Вот она была и нету". Ведь наверняка же мгновенно умерла бы, так нет же, надо было мне удирать, и вот результат. Сейчас вызовет своих орлов и те долго будут пытать: кто я и зачем на свет родилась - будто я это знаю.
- Умоляю! - падая на колени, закричала я. - Давайте сразу разберемся! Жаль не захватила с собой документы, но меня знает народ!
Этим глупым заявлением я выиграла несколько секунд. Каштановая Борода опешила и спросила:
- Почему это тебя знает народ?
- Потому что я писательница. Женская. Сентиментальная. Софья Адамовна Мархалева к вашим услугам.
Бог ты мой, зачем я это сказала? Уж не такая я там и писательница, чтобы хвастать.
"Еще и приличного не написала ничего, а уже вот-вот пострадаю!" - подумала я, с ужасом глядя на все, что было под каштановой бородой и ниже.
А тут еще и Огненная как запищит:
- Васенька, точно, это она! А я думаю, что-то морда знакомая. А теперь узнала я, это писательница и есть, я на обложке фотографию видела.
"Говорила же редактору: не надо никаких фотографий, - разозлилась я. - Это опасно. Вот, пожалуйста, будто в воду глядела."
- Писательница?! - зверея завопил обладатель каштановой бороды, делая решительный шаг в мою сторону и требуя: - Отдай, сука, пленку!
Думаю, не стоит описывать что испытывала я в эту секунду, и неизвестно что было бы со мной, когда бы не зазвонил кто-то в дверь. Возможно это даже и "братан" пришел меня выручать. Во всяком случае я не стала гадать, а, воспользовавшись замешательством гомиков, с максимальной скоростью вылетела на балкон, абсолютно бессознательно перелезла через перегородку, потом через вторую, потом через третью…
"Чем дальше от того злополучного балкона буду, тем больше мне это на пользу пойдет," - решила я, сильно уповая на то, что голыми гомики за мной не побегут, а на одежду уйдет какое-то время. Уж я постараюсь увеличить разрыв.
Не знаю, сколько балконов миновала я, уже напрочь забыв про "братана" и про то, что от него надо скрываться. Я бежала уже только от гомиков, точнее от Каштановой Бороды, потому что Огненная вряд ли была опасна, слишком уж она впечатлительна.
Я бежала, но долго так продолжаться не могло. "Количество балконов ограничено, что будет, когда я добегу до последнего? - горестно думала я. - Но с другой стороны весна еще ранняя и не располагает народ к тому, чтобы оставлять открытыми двери. Не все же такие жаркие, как эти гомики."
В общем, я решилась на криминал. Когда желание выбраться на волю достигло кульминации, я остановилась на одном из балконов и яростно забарабанила по стеклу. Мне не ответили, не выглянули в окно, из чего я сделала вывод, что в этой квартире никого нет.
В отчаянии я несколько раз саданула ногой по стеклу и пролезла в балконную дверь.
Эта квартира была значительно скромней предыду- щей, чем сразу расположила меня к своим хозяевам.
"Вот как живут честные люди, а не гомики там какие- то," - с умилением подумала я, попадая из комнаты с двумя потертыми инвалидами-диванами и одним сносным шкафом в пустой коридор, который и привел меня прямо в прихожую.
Все там мне было мило: и старое зеркало над покосившейся тумбочкой, и доисторическая вешалка над ковриком для обуви…
Но больше всего мне понравились замки. Точнее замок, потому что честным людям (как привило) хватает и одного. Замок был абсолютно простой, без всех этих невообразимых наворотов, которые привели меня в ужас у гомиков. Я уже собралась его открыть, как вдруг остолбенела от умной мысли.
"Вот выскочу я сейчас на лестничную площадку, а там "братан" или (что еще хуже) гомики, - паникуя, подумала я. - Допустим, мне повезет и на лестничной площадке гомиков не окажется, но кто сказал, что встреча с ними не подстерегает меня у подъезда? Там же я могу встретить и "братана", который, думаю, уже давно спустился с крыши. Он же не Карлсон, чтобы вечно там сидеть. Даже и Карлсон не сидел вечно на крыше. Короче, нет никакой надежды, что успею до своего "Мерседеса" добежать, если, конечно, его еще не разобрал на части тот чертов "братан", с которого начались мои напасти. Говорила же Тамарке, что не стоило такую дорогую машину покупать. И вообще никакой покупать не стоило, я неплохо пользовалась и чужими."
Возникла острая необходимость позвонить Тамарке, но как это сделать, если с приобретением "Мерседеса" приобрела я и глупую привычку оставлять свой сотовый на переднем сидении.
"Удивляюсь, - поразилась я, - как из-за этого мобильника дворовые мальчишки еще не угнали мое авто. Кстати, не уверена, что я его вообще закрыла. Как это на меня похоже!"
Страшно ругая себя, отправилась на поиски телефона, и я его нашла. Телефон стоял на полу в маленькой комнате, годящейся разве что на роль кладовки, но зачем кладовке окно - убей не пойму.
Пришлось решение этой загадки отложить до более спокойных времен. Я набрала номер Тамаркиного сотового и к удивлению и радости узнала, что он не занят - случай уникальный.
- Мама, ты невозможная! - закричала Тамарка, как только сообразила, что это я. - Нашла время когда звонить. У меня планерка.
Моя Тамарка директор крупной компании, деньги лопатой гребет, развращает чиновников: взятки, думаю, им налево и направо раздает, ворует у государства, - не уверена, но предполагаю - а эти свои утренние сборища, где обсуждается как, что и у кого получше слямзить, она старорежимно называет планеркой. Такой консерватизм умиляет меня, порой, до слез.
Умиляться, конечно, приятно, но не тогда же, когда сидишь в чужой квартире, опасаясь быть схваченной сразу тремя негодяями. Поэтому умиляться я воздержалась и закричала, стараясь быть убедительной:
- Тома, бросай к черту свою планерку и пчелкой лети сюда!
- Куда - сюда? - вскипая, спросила Тамарка.
Я знаю, почему она так на меня вскипает: ей недостает духу бросить трубку, поскольку держат узы десятилетий дружбы, а ведь я ей совсем неполезна. Более того, зачастую просто вредна. Порой я горжусь, что без меня не может жить аж целая Тамарка. А без нее не может жить страна. Во всяком случае сама Тамарка свято в это верит.
- Тома, я в беде! - тщательно изображая истерику и рыдания, закричала я.
Что поделаешь, если мое хладнокровие порой подводит меня?
- В какой беде? - насторожилась Тамарка.
- Еще не в курсе, но в большой.
- Так и голову мне не морочь. Позвонишь, когда в курс войдешь.
Зная ее решительность и малую вероятность дозвониться вновь, я хладнокровие свое потеряла и закричала уже вполне натурально:
- Тома, за мной гонится "братан", а теперь уже и гомик, даже два гомика, а я отсюда выйти не могу без твоей помощи.
- Откуда - отсюда?
- Из чужой квартиры соседнего дома.
- Короче: чего ты хочешь? - сразу перешла к делу Тамарка.
- Я же сказала: хочу чтобы ты приехала со своими верзилами-телохранителями и забрала меня из чужой квартиры.
Тамарка на секунду задумалась и согласилась:
- Ладно, я за тобой пришлю своих ребят, и не вздумай мне сейчас рассказывать, что с тобой произошло: это часа на три, а у меня в кабинете толпа.
- Тома, ты просто от верной гибели меня спасаешь! - с чувством воскликнула я.
Видимо Тамарка и в самом деле была занята, потому что даже дифирамбы слушать не стала, а торопливо рявкнула:
- Номер квартиры!
Я возмутилась:
- В своем ли ты уме? Откуда я знаю номер этой квартиры, если я выйти из нее не могу?
- Но как-то же ты в нее вошла, - резонно заметила Тамарка.
- Через балкон. Разбила стекло в балконной двери и вошла, - пояснила я и тут же решила оправдаться за свое недостойное поведение: - Вынуждена была так поступить, за мной гнались гомики.
- Мама, ты невозможная! - взвилась Тамарка. - Какого черта ты удирала от гомиков? Тебе и мужчины уже неопасны!
Я не смогла смолчать:
- Намекаешь на возраст? Так ты старше меня на целых пять месяцев.
- Намекаю на внешность, - отрезала Тамарка. - И отвяжись, Мама, умоляю.
- Как это - отвяжись? Я на краю гибели!
- Мама, ты невозможная! Сколько тебя знаю, ты постоянно на этом краю, так что мне и не жить теперь? Как установишь номер квартиры, так и звони. И пока. И желаю удачно порезвиться с гомиками, а у меня планерка, уж извини, не у всех же все так серьезно. Некоторым и пустяками заниматься приходится. Ну все, отключаюсь.
И, представьте, она отключилась. И это лучшая подруга. У кого такие были, знают как ненадежны они порой. Порой им нельзя доверить сущую мелочь.
Вне себя от ярости, я собралась уже было вновь позвонить Тамарке, - надо же выдать ей оценку - но вдруг услышала голоса. Они доносились из глубины квартиры. Я прислушалась; голоса становились все громче и громче, похоже там шел спор.
"Вот до чего умеет заморочить голову эта Тамарка, - возмутилась я. - Вернулись хозяева квартиры, а я даже не услышала."
Судя по всему хозяев было двое: мужчина и женщина. Женщина говорила визгливо, мужчина басил. Когда спор достиг накала, я смогла насладиться его содержанием.
- На кой х… мне это нужно? - с жаром вопрошал мужчина. - Один вред вижу себе!
- Коля, ну как ты не поймешь? Тебе-то как раз это и нужно, - с неменьшим жаром убеждала его женщина, думаю - жена.
"Жены всегда знают что нужно их мужьям, за что еще и расплачиваются, бедняжки. Нет у мужчин благодарности."
- Дура ты, - заявил Коля.
"Ну, что я говорила? Так произошло и сейчас. Она знает, что ему нужно, потому еще и дура."
- Коля, не горячись, - мягко попросила она.
"Какая умница, милая и кроткая женщина. Наконец- то попала я к приличным людям. Таких запросто можно о помощи попросить, а стекло я им возмещу."
Едва я пришла к такому выводу, как услышала:
- Коля, одумайся, ты должен его пришить. Не отдавать же назад "бабки". Коля! Крутые "бабки"! - в отчаянии взвизгнула женщина и тут же деловито напомнила: - И вообще, половина из них - моя.
- Че это - твоя? - не одобрил заявления Коля.
- А то! Я научила тебя жить, я пристроила в это дело! Где бы ты со своими мускулами был, если б американец не взял тебя на работу? Вот и выполняй теперь его приказания! Раз мешает ему этот придурок, значит придурка надо пришить. Как хочешь, но приказ американца выполни.
- Да как же - выполни! - взорвался Коля. - Пахан-то совсем другое приказал: чтобы с головы его не упал ни один волос. Прямо так мне пахан и сказал. Как же могу я пахана ослушаться? Он же американца главней! И вообще, я служу пахану, а не американцу твоему.
Что тут сталось с бедной женщиной. Передать не могу каким визгом воздействовала она на своего Колю. Просто диву даешься, порой, на что способны наши русские женщины. Паровозный гудок - жалкий шелест против их "нежного" голоса.
- Что я слышу? - закричала она. - Уже крутым себя почувствовал? Кому обязан забыл? Да американец только пальцем шевельнет, и мокрого места от тебя не останется. Не поможет никакой пахан, да и нужен ты ему - помогать тебе. Других дел у него нет! Короче, Коля, не дергайся. Пришьешь придурка и баста, а американец перед паханом отмажет тебя. Он мне лично обещал. Что б сегодня же и пришил! Не самой же мне это делать!
Судя по дальнейшему, Коля был сломлен.
- Ладно, покумекаю, - с задумчивым вздохом ответил он, - может и в самом деле пришью. С какого х…а я должен с ним цацкаться? Пахан тоже странные приказания выдает. Может ты и права…
- Вот и умница, - обрадовалась женщина, - иди за "Вяткой", зайчик мой. Дотащишь один?
- Я быка один дотащу, - заверил Коля, после чего колени мои подогнулись.
"Что творится в стране? - подумала я. - В какую ни загляни квартиру: то гомики, то бандиты и убийцы. Надо срочно сматываться отсюда, пока Коля с "Вяткой" не вернулся. Кстати, что там за заморочка с американцем? Не мой ли это шпион из Клязьмы? Впрочем, сейчас, когда впереди опасность встречи с Колей, до этого ли мне?"