– А он кого-нибудь боится? – вдруг спросил Скелет, который одним глазом пялился в телевизор, там шел какой-то старый боевик про наемных убийц.
– Думаю, да. Рыльце у него в пушку, он раньше часто из города в город переезжал, мои информаторы говорили, что он с крышей своей чего-то не поделили… Жадный, к тому же, ментам кого-то из подельников своих сдал. Ходили слухи, что один авторитет по кличке Крюк, по его милости на зону попал. Дудинкин делиться не захотел, вот и подставил его… Только все кто за ним охотились либо сидят, либо за бугром монеты отмывают. Дудинкин года два уже как на одном месте сидит, значит его не трогают.
– Ну так, надо его вспугнуть, он денежки свои кинется собирать… Вот тут мы его и сцапаем… – наконец-то очнулся от своей спячки Толстый. – Деньги свои он не бросит, он их с собой обязательно возьмет…
– А что это мысль, надо его так напугать, чтобы он всерьез испугался, – поддержал товарища Скелет. – Давайте на него парочку покушений организуем, – добавил он, продолжая смотреть кино.
Там во всю шла перестрелка, гангстеры мочили друг друга, а наемный убийца, организовавший все это, любовался как бандиты выполняют его работу. Фильм закончился, по экрану побежали титры: название и актерский состав. Фильм назывался: "Проклятие золотого тельца". Скелет выключил телевизор, все еще находясь под впечатлением от фильма.
– Надо нам название какое-нибудь придумать, вон как в кино, – обратился он к сидевшим рядом, – Например, "операция золотой телец". Звучит солидно.
Олег засмеялся, ему показалось это название забавным:
– Тогда скорее охота, на золотого тельца, – предложил он.
Компаньоны согласились. Операция под названием "Охота на золотого тельца" была назначена на следующее утро, разработав детали троица отправилась спать.
* * *
Господин Дудинкин даже не предполагал, что звонки, обрушившиеся на него после ошибочный публикации, круто изменят его жизнь. Акакий Сидорович жил тихо и незаметно, никто из его соседей не догадывался, что рядом с ними, живет довольно богатый человек. Богатый настолько, что мог бы летать на работу на личном самолете или ездить личном поезде. Человек, который мог бы себе позволить позолоченный унитаз и другую сантехнику из чистого серебра. Он мог бы скупить половину Тулупинска, если бы захотел. Но Акакий Сидорович ничего подобного не делал, он каждое утро ходил на службу, давился в переполненном общественном транспорте, питался сосисками и макаронами, имел одну пару обуви, шапку из "чебурашки". Обстановка его квартиры тоже не говорила о том, что где-то лежит кругленькая, очень кругленькая сумма.
Акакий Сидорович, конечно же, позволял себе расслабиться, иногда. Когда его заедал быт, он брал отгул и уезжал в Москву на день-другой, там он инкогнито посещал злачные места, заказывал себе экзотические блюда со сложносочиненными названиями, снимал девочек, любовался на стриптизерш. Такое Акакий Сидорович позволял себе изредка, соблюдая всевозможные предосторожности.
Дудинкин лелеял мечту – покинуть эту страну и поселиться в Штатах, где бы он мог позволить себе все, что угодно, не вызывая кривотолков и подозрений – откуда у простого служащего Районо деньги на дорогие костюмы, хорошие сигары и девочек.
Хотя прошло уже много времени с времен "застоя", когда Дудинкин принимал активное участие в операции усыновления, он все еще боялся обнародовать свои доходы. Дело в том, что в Акакию Сидоровичу буквально чудом удалось выйти сухим из воды. Бизнес-усыновление детей во всю процветал, когда в стране началась перестройка, борьба с коррупцией. Воспитатели одного из детских домов, осмелев, написали в прокуратуру о том, что творится в их учреждении. Начался образцово-показательный судебный процесс, к счастью, Акакий Сидорович проходил по делу в качестве свидетеля. В свое время ему хватило ума так выстроить сеть покупок-усыновлений, чтобы не светиться самому. Дудинкина слегка пожурили за халатность и перевели в другой город от греха подальше.
Акакий на время приостановил свою деятельность, тщательно скрывая доходы, осмотрелся на новом месте и принялся за старое. Однако время было другое, неспокойное. Каким-то образом на него вышли бандиты, потребовали денежки… С бандитами все уладилось благодаря тому, что Акакий помог ускорить процесс усыновления одному из милицейских чиновников. Позже, в доверительной беседе, милицейский чиновник сказал, что главарю той банды предстоит провести почти всю свою жизнь в тюрьме.
Акакий Сидорович чувствовал, что пора сворачивать доходный бизнес: годы и новое время, к которому он никак не мог приспособиться. Потом, в городе появилась предприимчивая иностранка, перекупившая за большие деньги его прибыльное дело. Акакий Сидорович переехал в Тулупинск в надежде начать новую жизнь. Да не тут то было. Власти забили тревогу, предприимчивая иностранка была арестована, начался долгий судебный процесс, поиски всех виновных. Акакий Сидорович с замиранием сердца ждал, чем завершиться дело? Он все еще боялся, что на него выйдут правоохранительные органы и открыто пользоваться богатством не мог. Перевести деньги за границу, что бы не засветится, в глухой провинции он не мог. Акакий был абсолютно далек от реалий современной экономики, он даже не представлял себе каким образом можно перевести деньги в иностранный банк. Сама мысль об этом внушала ему ужас.
Дудинкин боялся кому-нибудь довериться. В каждом он видел засланца бандитов или тайного представителя органов. Акакий Сидорович все еще не решался пуститься в путешествие, но, в тоже время, страстно мечтал о нем. Америка представлялась ему землей обетованной, где царит закон и порядок. Где капиталовложения граждан охраняются законом, где богатство не вызывает зависть и раздражение у окружающих.
Однако, Дудинкин пока не решался уехать из страны. Кроме русского, других языков он не знал, попасть за границу без языка, без вида на жительство, эта перспектива пугала его. Грудинки знал, что стать полноправным гражданином Соединенных Штатов дело довольно сложное и хлопотное.
Последние два года эта мечта немного потускнела, Дудинкин привык к Тулупинску, бандиты его не беспокоили, на работе ценили, вот даже наградили за вклад. Правда, в чем этот самый вклад выражается, сам Дудинкин понимал смутно. Просто стало модным награждать работников сферы просвещения и его включили в список.
Акакий Сидорович прицепил медальку к майке и рассматривал себя в зеркало. Из зеркала на него взглянул худой мужчина, с небольшой проплешиной, дрябловатой кожей, тонкими губами, с бесцветными глазами под едва заметными бровями. Типичное, ничем не примечательное лицо. Не таким должно быть лицо богатого человека. Дудинкин попытался вообразить себе, каким он будет, после того как уедет в Америку? Обязательно сделает пластическую операцию, нарастит волосы, накачает мышцы. Все молоденькие девушки от восемнадцати до тридцати непременно будут искать с ним встреч… Но это будет потом, а пока пора собираться на работу.
Акакий поплелся на кухню поедать свой традиционный холостяцкий завтрак – яичницу с сосиской. Выпив растворимого кофе, Дудинкин натянул свой потрепанный пиджак с блестящими локтями и брюки, со слегка пузырящимися коленями. Дудинкин сунул под мышку свой старенький кожаный портфельчик, когда-то коричневого цвета, закрыл дверь и вышел на улицу.
Пенсионерки, сидящие на лавочке, поздоровались, провожая его рентгеновским взглядом. Дудинкина во дворе не любили, холостяковал, жил замкнуто, с соседями не общался. Это раздражало любопытных бабулек, желавших быть в курсе частной жизни всех жильцов дома.
– Хоть бы женщину завел, смотреть противно, – шепнула одна из старушенций.
– Да что вы, он от скупости удавиться, надысь, масло у меня кончилось, подсолнечное, взаймы попросила с полстакана. Так знаете, что он мне ответил: "Извините, у меня нет масла. Магазин работает круглосуточно" – скупердяй. И в квартиру меня не впустил, на пороге держал.
– Точно, он никого к себе не пускает, помните, батареи меняли… Так он сам все сделал, сантехников не пустил… Неспроста это, неспроста… Может он бонбу делает…
– Вот и я участковому нашему о том же твержу… А он, смеется, меньше говорит кино про бандитов смотреть нужно.
Увлеченные перемалыванием костей соседа, старушки не обратили внимание на молодого усатого мужчину в кепке, закрывающей пол-лица, руки он держал в карманах. Мужчина поднялся по лестнице и остановился возле квартиры Дудинкина. Он поколдовал возле замка и через минуту оказался в квартире, тщательно запер за собой дверь. Он снял кепку и очки, достал из кармана небольшой сверток: катушечки, проводочки, коробочки. Из всего этого он соорудил некий странный предмет и уложил его возле двери. Затем снял телефонную трубку и набрал номер:
– Скелет, это я. Как наш "телец"?
– Дошел до работы, – отозвался Скелет.
– Хорошо, сейчас перезвоню ему.
Олег, а это как читатель уже догадался, был конечно же Парамонов, достал крохотный будильничек, установил время и подсоединил к коробочке. Затем он снова взял трубку и набрал рабочий телефон Дудинкина.
– Здравствуйте, девушка, мне очень нужен товарищ Дудинкин, – тоненьким голосом произнес Олег, – срочно… Кто говорит? Соседка его, под ним проживающая… Да, у него трубу прорвало с горячей водой в ванной, он нас заливает… Передайте, чтобы он срочно пришел домой… Я уже аварийку вызвала… Девушка, передайте ему, если он не придет, я с участковым дверь взломаю. У меня уже по все квартире кипяток, мебель плавает… – Олег бросил трубку.
Затем он тщательно протер за собой все следы пребывания, протянул тоненький проводочек в щель под дверью квартиры и запер ее. На площадке второго этажа Олег осторожно выглянул во двор, возле подъезда никого не было. Он быстро спустился и вышел во двор.
Напротив дома Дудинкина располагался небольшой магазинчик с кафетерием, отсюда можно было наблюдать за всем происходящим во дворе. Олег заказал кофе с булочками и встал за столик у окна. Минут через пять во дворе появился спешащий Акакий Сидорович, Олег сразу узнал его, Дудинкин ничуть не изменился после своего появления на телеэкране.
Акакий Сидорович торопливо заскочил в подъезд. Олег напряженно смотрел на часы… сейчас должно рвануть… Звук сюда не донесется, но в подъезде и около него все будет хорошо слышно. Так и есть, прохожие замерли, задрав головы. Собралась толпа любопытных, на улицу выскочил чумазый Дудинкин, размахивающий руками! Минут через пять подъехала машина милиции, скорая помощь и пожарные. Олег усмехнулся, пожарные тут были без надобности. Взрыв по сути дела представлял собой несколько петард и бенгальских огней, немного, серы и тертого графита для декорации.
Олег допил кофе и вышел на улицу, послушать, что говорят соседи. Дудинкин с милицией уже поднялись в квартиру. Олег прислушался к бабулькам:
– Я же говорила, бонба, я участкового предупреждала, а он – не поверил… – возбужденно делилась одна из старушек.
– Да ничего он не делал, что вы глупости говорите, мамаша, – отозвался молодой мужчина, с собакой, – Вам же русским языком сказано, что это не он делал, а на него покушались.
– Да нет, не на него, это ошибка. Над ним бизнесмен Агафонов живет, наверное, его хотели, да перепутали…
Во двор уже въезжала машина местной телестудии с надписью – "ТТВ" (Тулупинское Телевидение). Олег улыбнулся, вот так рождаются слухи, сегодня вечером в репортаже расскажут о нападении на квартиру бизнесмена Агафонова или о террористах, на дому занимающихся изготовлением бомб.
Пока соседи делились версиями происшедшего с Акакием Сидоровичем в его квартире беседовали милиционеры. Акакий в третий раз рассказывал как ему позвонили на работу о затоплении, как он пришел домой, открыл дверь, раздался взрыв и все.
Соседка снизу заявила, что она никуда не звонила и ее никто не заливал.
– Как я могла звонить, если я его рабочего телефона не знаю, – заявила она, оглядываясь по сторонам, пытаясь запомнить детали обстановки, чтобы потом рассказать соседям.
– Вам может кто-нибудь мстить? – спросил милиционер, разглядывая трясущегося Дудинкина и его нищенскую обстановку.
Акакий Сидорович помотал головой:
– Врагов у меня нет, друзей тоже.
– Как преступники попали к вам в квартиру, – поинтересовался милиционер, – ключи никому не давали, не теряли?
Акакий Сидорович снова мотнул головой.
Эксперт, пытающийся снять отпечатки пальцев, с двери отозвался:
– Да тут такие замки, Петрович, булавкой открыть можно…
– Акакий Сидорович, пожалуйста, посмотрите, может что-нибудь пропало?
Акакий на ватных ногах обошел свою маленькую квартирку, он прекрасно знал, что ни денег, ни драгоценностей у него нет. Дудинкина больше всего волновал цветок традесканции, вернее горшок. Горшок был на месте, ключик от тайника тоже.
– Нет, ничего не пропало, – произнес он, немного приходя в себя.
– Ну ладно, Акакий Сидорович, если что, звоните… Вы дома будете?
– Я?… Нет, я на службу пойду, меня ждут… работа.
Акакий дождался пока следственная группа уйдет, прибрал в комнате, тщательно закрыл за собой дверь и направился на работу.
Дудинкин шел, думая о том, что случилось. Неужели его снова нашли? Раньше они пытались разговаривать с ним, а сейчас? Хотели убить или только попугать? Голова шла кругом, Дудинкину показалось, что за ним кто-то идет, он испуганно оглянулся – показалось.
До работы было три троллейбусные остановки, пешком минут пятнадцать-двадцать. Акакий Сидорович решил пройти пешком, на воздухе оно и думается легче.
Дудинкин нужно было пересечь небольшую площадь, движение здесь было вялым, машин мало. Поэтому, когда из-за поворота выехала машина Дудинкин спокойно дождался пока она не проедет и начал переходить улицу, машина доехала до конца площади, развернулась и поехала мимо Акакия Сидоровича. Машина ехала очень медленно, примерно в метре от него она затормозила. Дудинкин не успел удивиться, стекло машины опустилось и в грудь скромному труженику и подпольному миллионеру уставилось черной дуло пистолета. Раздался щелчок, Акакий почувствовал удар в грудь, на пиджаке расцвело кроваво-красное пятно.
"Подстрелили! – мелькнуло в его голове, Акакий взмахнул руками и упал на асфальт. – Сейчас контрольный будет", – подумал Дудинкин.
Странно но ему не было больно или страшно. Он просто терпеливо ждал конца. Контрольного Дудинкин не дождался, машина набрала скорость и рванула с места. К Дудинкину бежали люди.
– Мужчина, вам плохо, с сердцем?
– Валидол, у кого-нибудь есть что-нибудь от сердца…
– Скорую…
– Ой, вы в чем-то испачкались, краска, что ли?
Акакия Сидоровича подняли, боли не было, он пощупал рукой грудь… Поднес ко рту испачканные пальцы… Это оказалась не кровь…
Акакий Сидорович захохотал, он никак не мог остановиться, началась истерика… Приехавшая скорая, привела его в чувство. Ему вкололи какое-то лекарство, предложили проехать в больницу, Акакий отказался. Он снял пиджак, рубашка к счастью, оказалась чистой.
– Это шутка, чья-то глупая шутка, – уговаривал себя Дудинкин. – Если бы меня хотели убить, давно бы убили… какие-то придурки просто забавляются…
– Что с вами случилось, – поинтересовалась одна из коллег Дудинкина, когда он поднимался по лестнице. – На вас лица нет.
– Давление, – сказал, чтоб она отвязалась, Дудинкин. Он прямиком пошел в туалет, приводить себя в порядок. Краска никак не хотела оттираться, пиджак был безнадежно испорчен. Выбрасывать его Акакий Сидорович не спешил, можно попробовать сдать в химчистку.
Акакий Сидорович прошел к своему рабочему месту, скрытому от глаз остальных сотрудников высокими стеллажами с папками. Здесь можно быть спокойным, никто не полезет к нему с расспросами, глупыми советами или просьбами. Акакий обхватил голову руками и застонал, от отчаяния. Что делать? Кто на него начали охоту. Радовало одно – пока его только пугают. А потом? Дудинкин просидел за своим столом до конца рабочего дня. Он не пошел на перерыв, он не выходил в туалет, он ничего не делал, просто сидел, пытаясь взять себя в руки. В конце концов, он выпутывался и из более тяжелых ситуаций.
Возвращаться домой пешком Дудинкин не рискнул, он поймал такси и впервые за два года подъехал к дому на машине. Дудинкин расплатился с шофером у самого подъезда и, не оглядываясь, шмыгнул в подъезд.
– Смотри-ка, на такси разъезжает. На масло подсолнечное у него не хватает, а на такси мотается… – торжествующе заявила соседка.
– Точно, честных людей не подрывают, – подтвердила вторая, – Честные люди домой на общественном транспорте добираются.
Дудинкин остановился возле почтового ящика, там что-то белело. Акакий Сидорович осторожно достал плотный конверт, на котором был напечатана его фамилия, адреса не было. Дудинкин поднялся в квартиру несколько секунд раздумывая – открывать или нет. Он осторожно вставил ключ в замок провернул тихо-тихо приоткрыл дверь. Акакий нерешительно потоптался на месте, затем сделал шаг внутрь. Взрыва не последовало, Акакий вздохнул и юркнул в квартиру.
Дрожащими руками он вскрыл конверт, из которого выскользнула записка, написанная от руки. Одна фраза, но такая страшная: "Твоя смерть скоро придет за тобой".
На кухне от сквозняка хлопнула форточка, Акакий слабо вскрикнул и выронил листок из рук. Записка белым самолетиком спланировала на пол. Дудинкин прикрыл глаза руками. Потом поднял с пола записку, в надежде найти информацию о написавшем между строк, и поднес ее к глазам. Текста не было. Ни одной буковки, ни одной фразочки. Акакий Сидорович перевернул листок, потряс его, снова поднес к глазам. Букв не было.
– Я сошел с ума. Нет, это сон, дурной кошмар. Вот сейчас я ущипну себя и проснусь, пробормотал Акакий, щипая себя за руку.
Щипок был ощутимым, Акакий вздрогнул и снова взглянул на записку – слов не было. Акакий поднялся на негнущихся ногах достал из холодильника бутылку водки, откупорил ее и плеснул себе в стакан. Водку он выпил залпом, будто воду, не останавливаясь. Акакий налил себе второй стакан. Теперь Акакий уже мог посмотреть на происходящее под другим углом, философским.
– Я сошел с ума, хорошо, что я в России, а не в Штатах. Смогу в больнице хоть с психами разговаривать… Хи-хи-хи…
От переживаний и выпитого Дудинкин так устал, что заснул прямо на кухонном столе, возле пустой бутылки водки и конверта с чистым листом бумаги.