- Отлично. - Дортмундер встал, Келп последовал его примеру.
- Я сообщу вам, когда что-нибудь понадобится.
Майор в этом не сомневался.
- Не выглядит он на полмиллиона, - разочарованно заметил Дортмундер.
- Не забывай про тридцать тысяч, - напомнил Келп. - Каждому.
Изумруд - тёмно-зелёный камень со множеством граней, размером немного меньше мяча для гольфа - покоился на маленькой белой треноге. Тренога стояла на покрытом красной шёлковой материей столе, полностью заключённом в стеклянный куб. Кроме того, красный бархатный шнур, закреплённый на подставках, удерживал любопытных на почтительном расстоянии.
У каждого угла стоял чернокожий страж в голубой морской форме с пистолетом у бедра. Небольшая таблица на подставке, похожей на пюпитр, гласила прописными буквами
"ИЗУМРУД "БАЛАБОМО"".
Дальше шло описание его историй в деталях, с перечислением имён, дат и местностей.
- Я видел достаточно, - через некоторое время сообщил Дортмундер.
- Я тоже, - отозвался Келп.
Они вышли из "Колизея" и направились в Центральный парк.
- Стащить его будет трудно, - произнёс Дортмундер.
- Безусловно.
- А не лучше ли нам подождать, пока они отправятся в путь?
- Это будет не завтра. Айко решит, что мы бьём баклуши и только проживаем его денежки.
- Про Айко забудь, - отрезал Дортмундер. - Если пойдём на дело, командовать буду я. Я займусь Айко, не беспокойся.
- Согласен, Дорт. Как хочешь.
Они устроились на скамейке на берегу пруда. Был июнь. Келп рассматривал проходящих девушек, а Дортмундер уставился на водную гладь.
Он уже дважды спотыкался, и ему вовсе не хотелось остаток дней хлебать тюремную баланду. Похитителей полумиллионного изумруда полиция будет разыскивать куда усерднее, чем воров, стянувших портативный телевизор. И, наконец, можно ли доверять Айко! Что-то в этом типе было уж слишком гладкое…
- Что ты думаешь об Айко? - спросил Дортмундер.
Келп удивлённо отвёл взгляд от девушки в зелёных чулках.
- Нормальный парень. А что?
- Ты веришь, что он заплатит?
Келп засмеялся.
- Конечно, заплатит! Если он хочет получить изумруд, то заплатит как миленький!
- А вдруг откажется? Мы нигде не найдём другого покупателя.
- Страховая компания, - не задумываясь, сказал Келп. - Они, не моргнув, выложат сто пятьдесят тысяч долларов за камешек, который стоит полмиллиона.
- Пожалуй, - согласился Дортмундер. - К тому же, возможно, это лучший выход.
- Что - "лучший выход"? - не понял Келп.
- Пусть Айко финансирует дело, - пояснил Дортмундер. - Но когда у нас будет изумруд, мы продадим его страховой компании.
- Мне это не нравится, - твёрдо заявил Келп.
- Почему?
- Потому что он всё о нас знает. И раз изумруд большая ценность для их страны, они могут здорово обозлиться, если мы их надуем. А мне вовсе не хочется, чтобы меня преследовала целая африканская страна. Даже если я получу деньги.
- Ну, ладно, - сказал Дортмундер. - Посмотрим, как всё пойдёт.
- Целая страна против меня, - с дрожью пробормотал Келп. - Мне это совсем не нравится.
- Ладно.
- Духовые трубки и отравленные стрелы, - продолжил Келп.
- Я думаю, они не такие отсталые.
Келп повернулся к нему.
- Ты воображаешь, что это меня успокаивает? Пулемёты, самолёты…
- Ладно, ладно, - повторил Дортмундер. Он предпочёл переменить тему. - Кого, по твоему мнению, нужно привлечь к делу?
- В нашу команду? А кто нам нужен?
- Трудно сказать. Специалистов не нужно, кроме, разве, слесаря. Но никаких взломщиков сейфов.
- Нас должно быть пятеро или шестеро?
- Полагаю, что пятеро, - ответил Дортмундер и высказал одно из правил своего существования: - Если работу невозможно выполнить впятером, значит её вообще невозможно выполнить.
- Хорошо, - согласился Келп. - Значит, нам нужен шофёр, слесарь и человек на все руки.
- Вот именно, - подтвердил Дортмундер. - Слесарем подошёл бы тот коротышка из Де-Мойна. Знаешь, кого я имею в виду?
- Как его… Вайз? Вайзман? Велч?
- Вистлер, - проронил Дортмундер.
- Точно, - вспомнил Келп покачал головой. - Он за решёткой. Выпустил льва из клетки.
Дортмундер оторвался от лицезрения пруда и повернул голову к Келпу.
- Что он сделал?
Келп пожал плечами.
- Я тут не при чём. Так говорят. Он повёл своих детей в зоопарк, от скуки машинально стал пробовать замки, как ты или я можем насвистывать, и случайно выпустил льва.
- Очаровательно, - сказал Дортмундер.
- Я тут не при чём. А Чефуик, ты его знаешь?
- Железнодорожный фанат? Он совершенный псих!
- Но замечательный слесарь. И на свободе.
- Хорошо, - решил Дортмундер, - позвони ему.
- Теперь шофёр.
- Что ты скажешь о Ларце? Помнишь его?
- Брось, - сказал Келп. - Он в госпитале.
- Давно?
- Недели две. Он налетел на самолёт.
Дортмундер внимательно посмотрел на него.
- Что-что?
- Я не виноват, - смутился Келп, - насколько мне известно, он отправился на свадьбу одного кузена и, возвращаясь в город, поехал по ошибке в другую сторону и оказался на аэродроме Кеннеди. Он, полагаю, был немного пьян и…
- Да-а, - протянул Дортмундер.
- Да. Он запутался в знаках и не успел опомниться, как на взлётной полосе № 17 врезался в самолёт, который прилетел из Майями.
- На взлётной полосе № 17…
- Так мне сказали.
Дортмундер достал пачку "Кэмел" и предложил Келпу. Тот покачал головой.
- Я не курю. Бросил - после рекламных роликов о раке.
Дортмундер застыл.
- Рекламных роликов о раке?
- Ну. По телику.
- Я не смотрел телевизор четыре года.
- Ты много потерял, - сказал Келп.
- Очевидно, - произнёс Дортмундер. - Рекламные ролики о раке… Так о водителе. А со Стэном Марчем ничего странного в последнее время не происходило, не слышал?
- Нет. А что с ним?
Дортмундер пристально посмотрел на Келпа.
- Я ведь тебя спрашиваю.
Келп недоуменно пожал плечами.
- По последним сведениям, с ним всё в порядке.
- Тогда почему не пригласить его?
- Если ты уверен, что с ним всё в порядке…
Дортмундер вздохнул.
- Я позвоню ему.
- И, наконец, - напомнил Келп, - мастер на все руки.
- Боюсь кого-нибудь называть, - сказал Дортмундер.
- Почему? Ты хорошо разбираешься в людях.
Дортмундер вздохнул.
- Как насчёт Эрни Данфорта?
Келп покачал головой.
- Он завязал.
- Завязал?
- Да. Стал священником. Понимаешь, судя по тому, что я слышал, он посмотрел фильм о…
- Хорошо, хорошо. - Дортмундер встал и швырнул свою сигарету в пруд. - Я хочу знать относительно Аллана Гринвуда, - напряжённым голосом проговорил он, - и всё, что я хочу знать, это "да" или "нет"!
Келп опять был в недоумении. Хлопая глазами, он спросил:
- Как это - "да" или "нет"?!
- Его можно использовать?
Аккуратненькая старушка, сверлившая Дортмундера взглядом с тех пор, как он швырнул сигарету, внезапно покраснела и заспешила прочь.
- Конечно, его можно использовать. Почему нет? Гринвуд очень хороший парень.
- Я позвоню ему! - закричал Дортмундер.
- Я слышу тебя, слышу.
Дортмундер огляделся.
- Пойдём, выпьем немного, - проговорил он.
- Конечно-конечно, - согласился Келп и поспешно встал. - Всё, что ты хочешь. Конечно.
Они выскочили на автостраду.
- Давай, детка, - сквозь зубы пробормотал Стэн Марч. - Поехали!
Он сидел, склонившись над рулём, который твёрдо держал пальцами в кожаных перчатках, а ногой вжимал акселератор.
Взгляд его читал показания всех приборов сразу: спидометра, одометра, тахометра… Давление масла, бензин в баке… Марч натягивал ремни безопасности, прижимавшие его к сиденью, будто помогая машине увеличивать скорость, и всё приближался к парню, который ехал впереди. Он собирался обогнать его справа около ограждения, после чего дорога будет свободна.
Но тот парень понял, что расстояние между ними сокращается, и тоже прибавил газу. Нет! Никаких разговоров! Марч бросил взгляд зеркальце и убедился, что сзади всё благополучно.
Он надавил педаль, и "мустанг" с бешеной скоростью, как стрела, промчался мимо зелёного "понтиака", кидаясь с одной стороны дороги на другую. "Понтиак" вскоре обошёл его слева, но Марчу было наплевать на это. Он доказал, что он лучший.
Марч жил вместе с матерью на Восточной Девяносто восьмой улице. Он повернул направо, потом налево, посреди квартала сбавил скорость, увидел, что во дворе стоит такси матери и доехал до конца улицы, где нашёл место для машины. Он взял с заднего сидения новую пластинку "Звуки Индианаполиса" и пешком вернулся к дому.
У подножия лестницы, ведущей на второй этаж, сидел жилец, торговец рыбой по фамилии Фридкин. Жена Фридкина всегда заставляла его сидеть на улице - если там не бушевала песчаная буря и не рвались атомные бомбы. Фридкин махнул рукой, обдавая Марча ароматом моря, и крикнул:
- Как дела, парень?
- Ммм… - невнятно ответил Марч. Он не очень-то умел разговаривать с людьми - общался, в основном, с машинами.
- Мама! - закричал он, входя на кухню.
Мать была в полуподвальном этаже, приспособленном под спальню Марча. Услышав зов сына, она поднялась по лестнице.
- Ты дома!
- Посмотри, что у меня есть, - сказал он, показывая пластинку.
- Проиграй её, - попросила мать.
- Хорошо.
Они вошли в гостиную, и Марч ставя пластинку на проигрыватель, спросил:
- Почему ты так рано?
- А-а-а! - раздражённо вырвалось у неё. - Прицепился в порту сволочь-полицейский.
- Ты опять взяла попутчиков?
- А почему нет? - горячо воскликнула мать. - В городе не хватает такси, правда? Ты бы видел этих людей на аэродроме! Они вынуждены ждать полчаса, час. Скорее можно долететь до Европы, чем доехать на такси до Манхэттена. Так что я всем приношу пользу. Клиентам плевать, они всё равно платят по счётчику. А меня это устраивает, за одну поездку я получаю втрое больше. И городу помощь - это улучшает общественное мнение о нём. Всем лучше. Но попробуй, растолкуй полицейскому!
- На какой срок ты наказана?.
- На два дня. Проиграй пластинку.
- Мама, - сказал Марч, держа тонарм над вращающимся диском, - ты напрасно рискуешь. У нас сейчас и так мало денег.
- Ничего, на пластинки тебе хватает.
- Если бы я знал, что тебе запретят ездить два дня…
- Ты мог бы найти себе работу. Проиграй пластинку.
Возмущённый Марч отвёл звукосниматель в сторону и упёрся руками в бока.
- Чего ты хочешь? - спросил он. - Ты хочешь, чтобы я нашёл себе работу на почте?
- Не обращай внимания, - внезапно смягчилась мать, подошла к нему и похлопала его по щеке. - Я знаю, скоро подвернётся какое-нибудь дело. А когда у тебя есть деньги, Стэн, никто на белом свете не тратит их так широко, как ты.
- Вот именно, - успокоился Марч.
- Теперь пусти пластинку. Послушаем её.
- Угу.
Марч опустил иглу. Комната наполнилась визгом тормозов, рёвом моторов, скрежетом шестерёнок в коробках передач.
Они молча прослушали её, и, когда пластинка кончилась, Марч заявил:
- Потрясающая вещь!
- Одна из лучших, что я слышала, Стэн, - поддержала мать. - Честно. Переверни на другую сторону.
Марч взял пластинку, и тут зазвонил телефон.
- Чёрт побери!
- Пускай себе трезвонит, - сказала мать. - Ставь.
- Угу.
Марч перевернул диск, и телефонный звонок был заглушён диким рёвом двадцати моторов, запущенных разом. Однако звонивший не сдавался, и в затишье между звуками настойчиво вплетались телефонные трели. Это жутко действовало на нервы. Гонщик, делающий повороты при скорости сто девяносто в час, не должен отвечать на телефонные звонки.
В конце концов побеждённый Марч с отвращением передёрнулся, посмотрел на мать и снял трубку.
- Кто это? - закричал он, перекрикивая шум пластинки.
Далёкий голос спросил:
- Стэн Марч?
- Слушаю!
Далёкий голос что-то произнёс.
- Что?!
Далёкий голос заорал:
- Это Дортмундер!
- А!.. Как дела?
- Хорошо. Ты где живёшь? На испытательном полигоне?
- Подожди секунду! - завопил Марч и, положив трубку, остановил проигрыватель. - Сейчас дослушаем, - бросил он матери. - Это парень, которого я знаю. Может, предложит мне работу.
- Я знала, что что-нибудь наклюнется, - обрадовалась мать. - Нет худа без добра.
Марч снова взял трубку.
- Алло, Дортмундер?
- Вот теперь лучше, - сказал Дортмундер. - Что ты сделал? Закрыл окно?
- Нет, это была пластинка.
Наступило молчание.
- Дортмундер? - окликнул Марч.
- Я тут, - ответил Дортмундер, тише, чем прежде. Потом твёрдо продолжал: - Хотелось бы знать, свободен ли ты для работы шофёром?
- Спрашиваешь!
- Встречаемся сегодня вечером в "Баре-и-Гриле" на Амстердам-авеню.
- Ладно. Когда?
- В десять.
- Буду. До скорого, Дортмундер.
Марч повесил трубку.
- Похоже на то, что в скором времени у нас будут деньги.
- Отлично, - одобрила мать. - Давай, включай.
- Угу.
Марч подошёл к проигрывателю и поставил вторую сторону с начала.
- Ту-ту-у! - сказал Роджер Чефуик.
Три его небольших поезда были в движении - сновали туда и сюда по подвалу. Переводились стрелки, подавались команды, проводились всевозможные манёвры. Сигнальщики выходили из своих будок и махали флажками. Вагоны-платформы останавливались в определённых местах и наполнялись зерном, чтобы немного дальше освободиться от него. Почтовые мешки грузились в почтовые вагоны. Раздавались звонки, опускались шлагбаумы, потом, после прохождения поезда, поднимались.
Вагоны прицеплялись и отцеплялись. Движение было очень интенсивным.
- Ту-ту-у! - сказал Роджер Чефуик.
Невысокого роста, худощавый, он сидел на высоком стуле за пультом управления, и его многоопытные руки летали над батареей реостатов и переключателей. Вокруг, на уровне пояса, простиралась огромная деревянная платформа, занимавшая почти весь подвал, - с игрушечными домиками, игрушечными деревьями, игрушечными горами, мостами и тоннелями.
- Ту-ту-у! - сказал Роджер Чефуик.
- Роджер! - позвала его жена.
Чефуик повернулся и увидел остановившуюся на лестнице Мод. Заботливая, хозяйственная, энергичная, с мягким характером, Мод была для него идеальной спутницей жизни, и он понимал, как ему повезло с ней.
- Да, дорогая?
- К телефону, Роджер.
- О, господи! - Чефуик вздохнул. - Скажи, сейчас подойду.
Он опустил рычаг главного контроля и поднялся наверх. Кухня крошечная, белая, тёплая - пахла шоколадным кремом. Мо стояла у раковины и мыла посуду.
- Ммм, аромат!.. - восхищённо простонал Чефуик.
- Скоро остынет.
- У меня просто слюнки текут, - добавил он, чтобы доставить ей удовольствие, и прошёл в гостиную, где находился телефон.
- Алло?
Донёсся грубый голос:
- Чефуик?
- Он самый.
- Это Келп. Не забыл меня?
- Келп? - Имя было смутно знакомо, но он никак не мог вспомнить. - Простите…
- В булочной, - сказал голос.
Теперь Чефуик вспомнил. Ну, конечно, ограбление булочной.
- Келп! - воскликнул он в восторге от непогрешимости своей памяти. - Рад тебя слышать! Как поживаешь?
- О, помаленьку. Я хотел…
- Очень, очень рад тебя слышать. Сколько мы не виделись?
- Два года. Я хотел…
- Да-а, время летит, - сказал Чефуик.
- Что говорить. Я хотел…
- А я не забыл тебя. Просто думал о другом.
- Это ничего. Я хотел…
- Но я же не даю тебе и слова сказать. Извини. Слушаю внимательно.
Молчание.
- Алло? - позвал Чефуик.
- Да, - ответил Келп.
- Ты здесь? Ты, кажется, что-то хотел? - напомнил Чефуик. Ему показалось, что Келп вздохнул, прежде чем ответить.
- Да, я хотел кое-что… Я хотел узнать, свободен ли ты.
- Секундочку, прошу тебя.
Чефуик положил трубку на стол, встал, подошёл к кухне и спросил у жены:
- Дорогая, как у нас сейчас с финансами?
Мод с задумчивым видом вытерла руки о передник, потом ответила:
- По-моему, у нас осталась около семи тысяч на текущем счету.
- И ничего в загашнике?
- Нет. Я взяла последние три тысячи в конце апреля.
- Спасибо, - сказал Чефуик.
Он вернулся в гостиную, сел на диван и взял трубку.
- Алло?
- Да, - устало ответил Келп.
- Меня это очень интересует.
- Отлично, - ответил Келп очень усталым голосом. - Встретимся сегодня вечером в десять часов в "Баре-и-Гриле" на Амстердам-авеню.
- Хорошо, - согласился Чефуик. - До скорого.
Он повесил трубку, встал и вернулся на кухню.
- Я ненадолго выйду сегодня вечером.
- Надеюсь, ты не задержишься допоздна?
- Сегодня нет, вряд ли. Мы престо поболтаем, - Чефуик широко улыбнулся. - Ну, крем готов?
Мод ответила ему улыбкой.
- Мне кажется, теперь можно попробовать, - сказала она.
- Это ваша квартира? - поинтересовалась девушка.
- Гм… Да, - с улыбкой ответил Алан Гринвуд, закрывая дверь и пряча ключ в карман. - Чувствуйте себя как дома.
Девушка остановилась посредине комнаты и медленно, восхищённо осмотрелась.
- А ваше холостяцкое гнёздышко содержится в исключительном порядке.
- Делаю, что могу, - поскромничал Гринвуд, направляясь к бару.
- Но я чувствую, как не хватает здесь женской руки.
- Это совсем незаметно. Совсем нет.
Гринвуд включил электрокамин.
- Что будете пить? - спросил он.
- О! - произнесла она, слегка поведя плечами и немного жеманясь. - Что-нибудь полегче.
Гринвуд открыл небольшой бар в книжном шкафу и приготовил "Роб Рой", достаточно сладкий, чтобы сгладить убийственную крепость виски.
Когда он повернулся, девушка любовалась картиной, висевшей в простенке между окнами, завешенными бархатными портьерами.
- Как интересно! - воскликнула она.
- "Изнасилование сабинянок", - объяснил Гринвуд. - Конечно, в символическом изображении. Ваш бокал.
- О, спасибо.
Он поднял свой бокал - вода и капелька виски, торжественно произнёс:
- За вас… - и практически без всякой паузы добавил: - Миранда.
Миранда улыбнулась и опустила голову, смущённая и довольная.
- За нас, - прошептала она.
Гринвуд улыбнулся.
- За нас.
Они выпили.
- Идите сюда, садитесь, - предложил он, увлекая её к дивану, покрытому белой бараньей шкурой.
- О, это настоящая баранья шкура?
- Гораздо теплее, чем кожа, - мягко произнёс он и, взяв девушку за руку, заставил её сесть.