* * *
- Вы не думайте, я вам честно скажу! - тараторила Штукина своим мажорным пионерским голосом, захлебываясь словами и брызгая на капитана слюной. - Все, буквально все в театре знали, что у Ольги Чижовой с покойной Валерией Борисовной были свои особые отношения!
- Какие это такие особые отношения? - огромный капитан Сойка чуть заметно поморщился.
- Ну, вы же понимаете, - Штукина сощурила глаза и поджала губы.
- Не понимаю, - капитан сделал каменное выражение лица, - что конкретно вы имеете в виду?
- Ну, Валерия Борисовна.., она.., как бы это выразиться.., часто одаривала своим вниманием некоторых актрис…
- Кого именно?
- Ну, говорили, что многих.., но ведь никто же не признается.., в общем, она старалась приблизить к себе хорошеньких молодых женщин…
Штукина замолчала, а капитан Сойка тут же подумал, что, насколько он мог заметить, молодая и красивая актриса была в театре только одна - та самая Ольга Чижова. Так что выбор у покойной мадам Кликунец был небольшой.
Но зачем она нужна была этой красотке? Неужели из-за денег?
Капитан искоса взглянул на Лизавету Штукину. Она встала, а капитан оставался сидеть, таким образом они оказались одного роста.
Лиза говорила что-то, округляя глаза и брызгая слюной.
"Ох, и мерзкая же баба! - подумал капитан неожиданно для себя. - И глазки совершенно поросячьи".
Он сделал над собой усилие и вслушался в слова Штукиной.
- Спросите ее, почему она опоздала на репетицию! Мы ждали всем коллективом! А Главный ей вечно потакает!
- Почему? - вклинился капитан Сойка. - Почему Главный ей потакает? У него с Чижовой тоже свои особые отношения?
Штукина испугалась, что перегнула палку.
Главный в гневе бывал крут. Запросто может и уволить. Актрисе ее амплуа устроиться нелегко. В каждом театре нужна только одна травести…
- - Ближе к делу, - предложил капитан, - вы конкретно видели, чтобы покойная Кликунец с Чижовой ссорились, ругались, выясняли отношения?
- Нет, но она жаловалась, что Валерия не дает ей прохода…
- Кому жаловалась? Вам? - гаркнул капитан.
- Не-ет… - прошелестела Штукина, не решаясь перед лицом сурового капитана на откровенную ложь.
- Идите, - спокойно сказал капитан, но глаза его выразили Штукиной все, что он думает о ее поведении, - вы свободны.
Штукина вышла, губы ее дрожали от унижения.
"Разумеется, - думала она, уныло бредя .длинным полутемным коридором назад к своим собратьям по сцене, - разумеется, эта крашеная стерва, эта содержанка, эта наглая потаскуха с длинными ногами и смазливеньким личиком уже успела состроить капитану глазки. И он, как все мужики, купился на дешевое кокетство. А может, она уже посулила ему себя в награду за то, чтобы он избавил ее от неприятностей? Что, ну что в ней хорошего? Кукла Барби какая-то!"
Тут Лиза Штукина вспомнила, что кукла Барби блондинка, а у Ольги Чижовой карие выразительные глаза и густые, темные от природы волосы. Откровенно говоря, на Барби она совсем не была похожа. Наедине с собой - но только наедине - Лиза даже могла признать, что как актриса Ольга очень даже неплоха…
Именно эта здравая мысль вызвала у Лизы наибольшую злость.
"Конечно, будешь казаться замечательной актрисой, если дают такие выигрышные роли! - возмущенно думала Штукина, - Виола в "Двенадцатой ночи", Элиза в "Пигмалионе".. Попробовала бы она хорошо, с подлинной страстью и глубоким проникновением в образ сыграть Тома Сойера на детском утреннике!
Или Кристофера Робина! Или Пеппи, черт бы ее побрал вместе с ее Длинным Чулком!"
Штукина внезапно ощутила такую острую и непреодолимую ненависть к Ольге Чижовой, что даже остановилась на месте. Ноги ее не держали, на лбу выступила холодная испарина и срочно понадобилось в туалет.
Передвигаться после допроса ей разрешили свободно - ведь она рассказала уже капитану Сойке все, что знала, и еще много лишнего.
Штукина мелкими шажками устремилась к туалету. И вот там, на подходе, она увидела вдруг на полу что-то блестящее. Только ее зоркие глаза могли разглядеть в темном углу небольшую вещь. Пол покрывала густая пыль, потому что уборщица тетя Клава, раздувшаяся от гордости и переживавшая новое для нее состояние знаменитости - Человека, Который Первым Нашел Труп, так и не приступила сегодня к своим непосредственным обязанностям. И в этой пыли Лиза увидела хорошо знакомую всем в театре брошку-змейку. Лиза нагнулась и подняла брошку.
Тело змейки состояло из тщательно подобранных по размеру и форме мелких бриллиантов, а глазами ей служили два изумруда чистой воды. Брошку эту очень любила носить покойная Валерия Борисовна Кликунец, и про это знали все в театре, от Главного до швейцара.
Но как она здесь очутилась? Возможно, Валерию убили здесь, и брошка упала на пол в процессе борьбы? Или ее потом выронил убийца, когда убегал? Но куда он бежал? - задала сама себе вопрос Лиза, - в туалет, что ли?
Она огляделась. Поблизости никого не было, никто ее не видел. Штукина решительно сжала зубы, достала из кармана носовой платок и завернула в него брошку, аккуратно вытерев то место, которого она коснулась пальцами. Потом она убрала сверток в карман и целеустремленно зашагала в сторону гримуборных. Там тоже никого не было. Она проскользнула в уборную Ольги и положила брошку поглубже в ящик туалетного столика, не забыв забрать собственный носовой платок.
Абсолютно никаких мыслей не было в ее голове, все действия совершала она на автопилоте и опомнилась только в зрительном зале, увидев на сцене знакомые лица своих коллег.
- Пройдите к остальным! - буркнул ей коренастый Шурик, как свидетель Штукина его больше не интересовала.
* * *
Капитану Сойке надоело выслушивать бабские сплетни, и он вызвал на допрос Главного.
Но ничего от него не добился: Олег Игоревич был весь в искусстве и заявил, что житейские подробности его мало интересуют. Правда, он дал покойной Валерии объективную характеристику - она действительно очень любила театр, хорошо разбиралась в режиссуре и актерской игре и, он не боится в этом признаться, оказывала театру немалую спонсорскую помощь. Так что он лично и весь театральный коллектив были Валерии Борисовне за это очень благодарны. Валерия бывала в театре запросто, без приглашения. Она могла посетить репетицию, никому не приходило в голову ей это запретить. Но вела она себя вполне корректно, сидела тихонько в зале, работать не мешала и с неквалифицированными советами не лезла.
- Значит, вы не находите странным то, что тело ее нашли в декораторской? - обреченно спросил капитан Сойка.
- Ни в малейшей степени! - заверил его Главный. - Валерия.., она могла оказаться абсолютно где угодно, ходила, знаете ли, где ей вздумается и гуляла сама по себе, как та кошка у Киплинга.
- Черт знает что! - сказал сам себе капитан Сойка, оставшись один, - в этом театре бардак творится несусветный! Как и везде, - подумав, добавил он.
В дверь шариком вкатился напарник.
- Ну что? - встретил его Сойка дежурным вопросом.
- Да ничего, - с досадой ответил тот, - главный вход театра по дневному времени вообще был закрыт, а бабка, что сидит у служебного, клянется, что никто посторонний не проходил.
- Значит, кто-то свой ее заколол?
- Ага, как же! Бабуля не видела даже, как сама потерпевшая прошла, эта самая мадам Кликунец! А ты говоришь!
- Да я ничего не говорю, я думаю вслух…
Ну, много там еще народу допросить осталось?
- Человек шесть, - Шурик зачитал по списку:
- Айвазян, Задунайский, Свиристицкая, Чижова.., еще трое осталось, нет, четверо.
- Знаешь, ну их всех! Ничего кроме сплетен не расскажут! Давай сюда эту самую, Чижову! Красивая женщина, хоть пообщаться приятно…
Лола вошла в кабинет Главного, где милицейская бригада устроила комнату для допросов. Капитан Сойка сидел за столом и в этой позе не казался таким огромным. Она быстро ответила на его обычные вопросы.
- Что вы можете сообщить следственным органам об убийстве? - скучным голосом спросил капитан.
- Ничего, - честно ответила Лола, - я ничего не знаю, я опоздала на репетицию и пришла в театр только когда все уже вернулись из декораторской с этой ., неприятной новостью.
- Отчего же вы опоздали? - вкрадчиво спросил капитан.
- Пробки, - Лола пожала плечами.
- Репетиция была назначена на час дня, - начал Сойка, - вы утверждаете, что приехали в театр…
- Примерно в половине второго, - сказала Лола.
- Отчего же тогда вахтерша не видела, как вы вошли? - улыбнулся Сойка.
- А ее не было на месте, - улыбнулась ему в ответ Лола, - она вечно торчит у себя в каморке - то чай пьет, то с сестрой по телефону разговаривает. Днем в театре народу много - все ходят туда-сюда, она говорит, что все равно за всеми не уследишь…
"Вообще-то похоже на правду", - подумал капитан, но вслух ничего не сказал, а, наоборот, спрятал улыбку и насупился.
- Вы, вероятно, уже знаете, каким образом была убита потерпевшая? - официально спросил он.
- В общих чертах, - Лола снова пожала плечами.
- Ее закололи шпагой.
В это самое время в дверь всунулся Шурик и развернул на столе длинный сверток. В нем оказалось орудие убийства - довольно длинная шпага.
- Всегда думал, что у артистов оружие бутафорское! - признался Сойка. - Что кинжал не вынимается из ножен и так далее…
- Этого не может быть, - заметила Лола, - по ходу пьесы иногда приходится фехтовать по-настоящему. Обычно применяют оружие с тупым концом. Такая есть специальная круглая насадка…
- Но здесь ее нет, как видите, она спилена. И оружие стало боевым, во всяком случае, этой шпагой была убита Валерия Кликунец.
Вы умеете фехтовать?
- Этому учат в театральном институте, - Лола едва сдержалась, чтобы не пожать плечами.
- Стало быть, все актеры, в принципе, владеют колющим оружием?
- Не могу сказать про всех, - усмехнулась Лола, - но мне приходится фехтовать в четвертом акте "Двенадцатой ночи", когда играю Цесарио…
- Вы же утверждали, что играете в "Двенадцатой ночи" Виолу? - обрадовался капитан Сойка, - нестыковочка в показаниях получается!
- О, Господи! - закричала Лола. - Просто с ума сойти можно! Простите, - тут же опомнилась она, - день у меня сегодня такой выдался сложный, вот я и нервничаю… Виола в начале пьесы переодевается мужчиной и берет имя Цесарио. Оливия влюбляется в Виолу, а герцог….
- Так-так, - перебил ее капитан, - новое прочтение пьесы, я понимаю, очень современно. Сейчас очень модно, все работают под Виктюка. Значит, Оливия влюбляется в Виолу… Не хочу ничего плохого сказать про ваш театр, но мне жалко Шекспира. Раньше как-то было привычнее…
- Вы видели "Двенадцатую ночь"? В каком театре?
Капитан Сойка в далеком детстве смотрел старый черно-белый фильм, на этом его знакомство с бессмертной комедией Шекспира заканчивалось. Но он не собирался признаваться в этом Лоле.
- Перейдем к делу, - сказал он, - вы узнаете эту шпагу? Она ваша?
- Она из театрального реквизита, - поправила Лола. - Кто угодно мог ее взять из бутафорской.
- - И вы могли бы? Вы брали ее, когда играли?
- Я вам еще раз повторяю, - терпеливо сказала Лола, - в четвертом акте я по пьесе фехтую с герцогом, который приревновал меня к Виоле.., тьфу, черт! К Оливии! Я вам говорила - Оливия влюбилась в Цесарио, и герцог страшно рассердился. Ведь он сам имел на нее виды!
- Это я помню… - неуверенно проговорил Сойка. - Но вы же говорили, что Оливия по трактовке вашего режиссера влюбилась в Виолу…
- Какое это имеет значение? - первым опомнился крепенький Шурик. - Витя, по-моему, она нам зубы заговаривает и лапшу на уши вешает!
- Вы что - вообще никогда Шекспира не читали? - до глубины души возмутилась Лола.
- Вопросы здесь задаем мы! - хором ответили бравые ребята из милиции.
- Вот и задавайте их по существу, - сердито сказала Лола, - а в доказательство того, что я ничего не путаю и не сочиняю, можете взять у меня из ящика стола в гримуборной томик Шекспира и ознакомиться на досуге.
Александр махнул рукой и вышел, хлопнув дверью.
- Сами все расскажете или будем тянуть время? - вздохнул капитан Сойка.
- Что вы имеете в виду? - искренне изумилась Лола, - о чем это я должна вам рассказать?
- О том, какие отношения связывали вас с покойной Валерий Борисовной Кликунец, - твердо заявил капитан.
- Наплели уже! - вздохнула Лола. - Ох уж эти мне театральные кумушки! Заявляю вам совершенно официально, что никаких отношений у нас с Валерией не было! Слышите - не было!
- Но про нее говорят, что она…
- Она - да! - перебила Лола. - Но я - нет! Неужели в это трудно поверить?
- Нетрудно, - согласился капитан, - глядя на вас - нетрудно. Но в жизни всякое бывает. Ведь принимали же вы от нее мелкие подарки…
- Это не преступление. - заметила Лола. - Не скрою, я была не очень довольна ее специфическим ко мне отношением, но убивать за это.., в конце концов она отвязалась бы, вот и все.
- Ну ладно, можете идти, - капитан отвернулся.
Лола вздохнула и отправилась к измученным ожиданием коллегам. Штукина встретила ее удивленным взглядом - дескать, неужели тебя отпустили? Да она бы на месте сотрудников милиции сразу же взяла Лолу под стражу! И заковала в наручники! А еще лучше - в тяжелые ножные кандалы!
Лола полезла в сумочку за сигаретами и увидела, что руки ее дрожат. Это уж совсем не дело - показывать окружающим, что ты нервничаешь Лоле безумно захотелось оказаться как можно дальше от театра и всех этих людей, и от милиции. Хорошо бы сейчас выпить чего-нибудь покрепче и полежать в горячей ванне с душистой пеной. И чтобы рядом был Ленька. Он внимательно выслушает все ее жалобы и обязательно поможет, как всегда что-нибудь придумает.
Явился милиционер Шурик и, не глядя на Лолу, сообщил, что прибыла бригада им с Сойкой в помощь, и сейчас они будут обыскивать помещение театра. Начнут с актерских гримуборных, и для этой цели ему нужны двое понятых Штукина и Гаяне Айвазян вытянули шеи и даже привстали с места, поедая Шурика глазами, но милиционер сделал вид, что не замечает их алчных взглядов, и пригласил в понятые пожилого комика Задунайского и тетю Клаву.
Лолу внезапно затошнило. От выкуренных сигарет было горько и сухо во рту. Хотелось пить.
"Какая тоска!" - она сделала над собой усилие, встала и прошлась по сцене, провожаемая ненавидящими взглядами Айвазян.
Штукина, как ни странно, вела себя тихо, не цеплялась к Лоле по пустякам и вообще помалкивала. На лице у нее было написано напряженное ожидание, отчего-то это очень не понравилось Лоле.
Прошло минут сорок, и на сцену наконец явились капитан Сойка с верным Шуриком.
Шурик сиял, капитан, напротив, был мрачен.
- Гражданка Чижова! - официально обратился он к Лоле. - Как вы можете объяснить нахождение этого предмета в ящике стола в вашей гримуборной?
И он протянул Лоле руку в тонкой резиновой перчатке. Пальцы разжались, и Лола увидела на ладони капитана Сойки антикварную брошку в виде змейки. Тело змейки было покрыто тщательно подобранными бриллиантами, а глазами служили два приличных размеров изумруда.
- Что? - у Лолы при виде брошки потемнело в глазах.
Она пошатнулась и наверняка упала бы в обморок, если бы не подхватил ее неизвестно как оказавшийся рядом Главный. Остальные артисты тоже сгрудились вокруг Лолы и капитана.
- Это брошка Валерии! - взволнованно заговорила Айвазян. - Все знают, что это ее.
Она очень часто ее носила, почти не расставалась…
- Ну и ну! - вполголоса пробормотал Главный. - Что же это творится в Датском королевстве?
- Гражданка Чижова! - сурово обратился к Лоле кудрявый капитан. - Прошу вас пройти с нами!
Он крепко ухватил Лолу за руку повыше локтя и повел за собой.
"Конец!" - в отчаянии подумала Лола и оглянулась на коллег. Ее поразил взгляд Штукиной. Глаза ее сияли такой отчаянной радостью, что Лола испугалась еще больше. И было в глазах Лизки еще что-то такое…
"Она знает, - озарило Лолу, - она знает что-то важное! Но ни за что не скажет, стерва этакая, лишь бы мне навредить!"
Лола думала, что ее тотчас отправят на машине в тюрьму, но капитан привел ее в тот же самый кабинет Главного.
- Ну? - сурово спросил он, бросив брошку на стол. - Что вы можете нам рассказать по этому поводу?
- Абсолютно ничего, - Лола пожала плечами, - я понятия не имею, как эта вещь очутилась в моей гримуборной.
- Но вы знаете, что это такое?
- Естественно. Эта брошка принадлежала Валерии Борисовне Кликунец. Про это все в театре знали.
- Когда вы видели ее на пострадавшей в последний раз? - не отставал кудрявый капитан.
- Кажется, вчера, - неуверенно проговорила Лола, - вчера после спектакля. На ней был такой костюм…. Темная терракота… брошка очень хорошо смотрелась…
- А не могло так быть, что видели вы эту брошку сегодня? - вкрадчиво спросил капитан.
Лола так сильно разозлилась, что почти перестала бояться.
- Ага, подкараулила Валерию утром и убила шпагой! Может, вы мне объясните, за каким чертом я это сделала?
- Ну, допустим, вы поссорились.
- И что? Мы же не два алкоголика, поссорившиеся из-за бутылки, чтобы сразу хвататься за нож! И к тому же мы не ссорились.
- Но она же вас домогалась… Вы могли сорваться…
Лола вспомнила, как она разозлилась на Валерию, когда та застала ее поздно вечером одну в гримерной. Да. Сорваться она могла, но вряд ли дошло бы дело до убийства. Но как доказать это?
- Слушай, Виктор, что ты с ней цацкаешься! - не выдержал Шурик. - Оформляй задержание. Посидит пока в камере, там разберемся.
"Скотина!" - чуть не крикнула Лола вслух, но сжала зубы.
- Рано, - вздохнул капитан Сойка, - доказательств пока что маловато. Нагорит нам от Васи.
Лола тут же почувствовала горячую благодарность к неизвестному ей Васе.
- Я ее не убивала, - твердо сказала она, - если вы не можете найти доказательства моей вины, то я сама найду доказательства своей невиновности.
- Идите пока, - буркнул капитан, - сейчас всех отпустят.
Лола вышла, аккуратно прикрыв за собой двери.
- Зря ты это! - услышала она из-за двери голос Шурика. - Зря ее отпустил.
- Сомнительно мне что-то, - пожаловался Сойка, - ну с чего ей и вправду было убивать эту тетку? И не верю я, что она с этой старухой…. Баба красивая, небедная.., машину ее, между прочим, ты видел? У входа стоит. И потом, уж больно театрально все обставлено.. шпага, розы…
- В театре находимся, вот и театрально!
- Не скажи. Розы-то зачем на труп кидать?
Ну для чего этой Чижовой такое нужно? И потом, взяла она эту брошку - ну там, то-се, женщина все-таки, не удержалась. Так зачем она ее в ящик собственного стола положила?
Как будто здесь в театре нельзя такую маленькую вещь так спрятать, чтобы никто не нашел!
Да еще и тебя потом в свою эту.., гримерную послала специально, чтобы ты брошку нашел?
Это уж надо полной идиоткой быть, а она вроде не совсем дура…
- Что, по-твоему, подбросили ей эту змейку? - недоверчиво спросил Шурик.
- Очень может быть… - задумчиво ответил капитан, и продолжал: