Я выбежала на проспект и, расталкивая прохожих, помчалась в том направлении, куда шла Алиса. К сожалению, я очень быстро потеряла ее из виду. Сообразив, что Алиса села в машину (больше ей некуда пропасть), я все внимание отдала дороге. Я прилипала взглядом к лобовым стеклам идущих навстречу машин из чистого упрямства, на самом деле уже отчаявшись отыскать Алису.
И вдруг меня словно током прошило. Черный "Мерседес", набирая скорость, ехал навстречу. И слепой заметил бы в нем Алису, улыбающуюся, счастливую, оживленно щебечущую.
Глава 9
- Такси! Такси! - завопила я и, как ветряная мельница, замахала сразу двумя руками.
Синие "Жигули" затормозили, и я, не торгуясь, прыгнула на переднее сиденье. Мое намерение проявить щедрость явно импонировало водителю. Он всячески демонстрировал желание быть полезным.
- За черным "мерсом", - скомандовала я, грудью устремляясь навстречу цели.
- Просто за "мерсом"? - спросил водитель. Я решила дать стимулирующие пояснения.
- Не "просто", а надо как-то исхитриться обогнать его и заехать навстречу, чтобы я смогла хорошенько разглядеть, кто за рулем. Понимаете, моя младшая сестра, похоже, хочет увести у меня жениха, и это за три дня до свадьбы!
Водитель как-то странно посмотрел на меня. Возможно, я показалась ему староватой для невесты. Ничего удивительного. Еще немного такой жизни, и мои легендарные "двадцать пять", с коими я не расстаюсь уже пятнадцать лет, отойдут в предание. Я глянула в зеркальце заднего вида и приуныла: истощенный долгой болезнью кандидат на тот свет рядом со мной показался бы воплощением красоты и здоровья.
Пришлось простить недоверие водителю, тем более что он отнесся к моим проблемам с пониманием, старательно обходил одну машину за другой, пытаясь настигнуть черный "Мерседес".
- У вас получится? - спросила я, усомнившись в его возможностях.
- Что? Зайти с фасада? Без проблем, - успокоил меня он.
- Тогда, может, у вас найдутся солнцезащитные очки? Я слишком поспешно выбежала из дома.
Очки, хоть и не модные, нашлись. К тому же водитель не обманул. Он выполнил программу на все сто, даром, что у него "Жигули".
Некоторое время мы мчались по проспекту, а когда пошли на обгон, то я, холодея, поняла, что тетушка оказалась права более, чем можно было предположить. За рулем "Мерседеса" сидел тот самый парень, который сначала интересовался Сергеем, потом лез в мой дом, а потом угрожал пистолетом в подъезде. Именно с ним, с этим молокососом, выглядела счастливой моя Алиса, кокетничала, а ему, похоже, это очень нравилось.
Когда же мы, обогнав "Мерседес", вернулись обратно, я лишилась последних сомнений. Так и есть. Алиса сидела в машине преступника и была так весела, как это вообще возможно.
Из шокового состояния меня вывел спокойный голос водителя.
- Куда теперь? - спросил он.
Я назвала адрес Нелли, сообщив, что, поскольку выскочила из дома внезапно, у меня нет с собой ни кошелька, ни денег, и потому придется подняться на пятый этаж. Водитель, видимо, настроившийся совсем на другое, насторожился, но промолчал.
Нелли едва не лишилась чувств, когда я предстала пред ее ясны очи в сопровождении незнакомого мужчины весьма подходящего возраста.
- Что случилось, дорогая? - спросила она, явно переигрывая с приветливостью, приосаниваясь, убирая живот и выпячивая грудь, которую, на мой вкус, лучше бы прятать. - Солнышко мое, что это значит?
Как хочется ей выглядеть душкой, а ведь совсем не умеет.
- Заплати за меня этому человеку, сколько он скажет, - бросила я по пути в гостиную.
Пока Нелли разбиралась с "этим человеком", я метнулась к телефону и принялась неистово набирать код Питера.
- Что ты делаешь? - удивилась, тараща глаза, Нелли, разогретая торгом с водителем.
- Звоню Герману, - сообщила я.
- Герману?
- Да, Герману, или Ольге, или Кире с камнем на шее. Кому-нибудь из их змеиного гнезда.
- Какого гнезда? Каким камнем? На какой шее? - недоумевала Нелли, еще не осведомленная Алисой о последних изысканиях Ольги в области черной магии. - Можешь ты толком объяснить, что происходит? И куда ты пропала?
- Я выбежала, чтобы сделать доброе дело, - пояснила я, слушая короткие гудки и сбрасывая набор. - Черт, занято. Когда мне надо, всегда занято.
- Так кому ты звонишь? - не унималась Нелли.
- Я же сказала: Герману или кому-нибудь, кто возьмет трубку.
- Зачем?
- Чтобы узнать, сколько мне осталось жить.
- Ты полагаешь, Герману это известно? - усомнилась Нелли.
- Уверена, что да.
- На чем зиждется твоя уверенность? Она даже стул подтащила поближе. - На знании, - гордо ответила я. - Теперь я точно знаю, зачем здесь Алиса. Теперь нужно выяснить, на сколько дней она заявилась в Москву, и таким образом станет известно, сколько мне осталось жить.
В этот момент Питер ответил. Трубку на том конце провода сняла сестра Алисы.
- Ольга, это вы? - изменив голос, любезно осведомилась я.
- Да, я, - в обычной для нее манере, отрывисто отозвалась Ольга.
- Это Роза, приятельница Алисы, вы вряд ли помните. Могу я поговорить с Алисой?
- Нет. Не можете.
- Вот дылда косноязычная, - прикрыв трубку рукой, пожаловалась я Нелли. - Простите, а можно узнать, почему я не могу поговорить с Алисой? - источая любезность поинтересовалась я.
- Можно, - подтвердила Ольга.
- Ну…
- Она гостит в Москве, - ответила Ольга, изумляя своим многословием.
- Простите, а могу я узнать, когда вернется Алиса?
- Можете.
- Ну…
- Через восемь дней, - вынесла мне страшный приговор Ольга, даже не подозревая о своей жестокости.
Забыв попрощаться, я отбросила трубку, как гремучую змею.
"Восемь дней, восемь дней", - как заклинание сами собой твердили мои губы.
- Что "восемь дней"? - сгорая от нетерпения спросила Нелли.
- Алиса отвела мне всего восемь дней, - ответила я и, бросившись на грудь Нелли, с рыданиями поведала о своем открытии.
Нелли, обхватив мое трясущееся тело руками, слушала и молчала. Она молчала, долго молчала, настолько сильно было ее потрясение.
- Алиса отвела мне всего восемь дней, - закончила я рассказ той же фразой, с какой его начала. - Всего восемь дней.
- Не восемь, а семь, - поправила Нелли. - А дорога? Ты забыла, через восемь дней она уже должна вернуться в Питер.
- Да, и это в том случае, если у нее не получится расправиться со мной раньше.
- Та-ак, - сказала Нелли, и я воспряла духом.
Когда Нелли говорит "та-ак" немного нараспев и слегка с угрозой, это значит, что она берет инициативу в свои руки и что-нибудь обязательно придумает. Следовательно, мне не нужно ни о чем беспокоиться, а следует расслабиться.
Так я и поступила: с еще большим вдохновением залилась слезами, оставив в покое грудь Нелли (дабы не ограничивать ее подвижности), улеглась на диван и устроила прощание с жизнью на всю катушку. Время от времени из моих рыданий вырывались последние желания: кофе хочу, того хочу, сего хочу.
Нелли беспрекословно выполняла все мои капризы и вообще вела себя как настоящая подруга: участливо и сердобольно. То и дело она ободряла меня своим решительным "та-ак". Короче, дела явно шли на лад.
Когда до прихода Алисы остался час, и я, зареванная, поняла, что слез нет, а усталости сколько хочешь, Нелли произнесла маленькую, но проникновенную речь.
- В общем та-ак, - сказала Нелли, - слушай сюда. Очень хорошо; что ты сделала доброе дело. Бог за это не оставит тебя без поддержки. Я же, в свою очередь, тоже не собираюсь стоять в стороне, а обязуюсь оказывать посильную помощь. Что мы сделаем… Во-первых, надо изолировать тебя от общества, поскольку не очень понятно, кто из его членов наиболее опасен.
- Совершенно непонятно, - подтвердила я.
- Далее, - продолжила Нелли, - сократить твое общение с Алисой до нуля.
- Поскольку она самая опасная часть общества, - не удержалась я от ремарки.
- По этой причине сегодня же отправишься жить к Клавдии, - заключила Нелли.
Точно. Лучше не придумаешь. Наша Клавдия - старая дева, причем убежденная, с искренним отвращением к мужчинам и откровенным презрением к женщинам. Уж она-то как никто другой оградит меня от этого самого общества, которое стало так опасно. Кроме кошки Изи, меня и Нелли, Клавдия никого не признает. Даже с родной матерью, моей теткой Ниной Аркадьевной, Клавдия поддерживает отношения с большой неохотой.
- А ты уверена, что Алиса не знает адреса Клавдии? - дипломатично поинтересовалась я, вспомнив, каков характер моей кузины, и осознав, что буду приговорена терпеть его неопределенный отрезок своей жизни.
- Уверена. Алиса и Клавдия настолько разные стороны твоего бытия, что они никогда не пересекались. Припомни, часто ли они видели друг друга?
Я напряглась и с удивлением обнаружила, что эти два близких мне человека едва ли знают что-либо друг о друге. Ну правильно, Алиса родилась и выросла в доме моей бабушки, поэтому наше сопливое детство было неразлучно. Клавдия на этом участке жизненного пути вообще меня не интересовала, поскольку была еще мала.
В школьные годы я виделась с Клавдией лишь в доме дядюшки, ибо тетушка ограждала своих детей от "пагубного" влияния свекрови. Алиса же на тот момент вообще не подозревала, что у меня есть и дядюшка, и тетушка. Ее больше занимал Володька, владелец роскошного черного мотоцикла, о котором она прожужжала мне все уши. Видимо, ее пристрастие к черному тянется прямо из детства.
Закончив школу, мы с Алисой несколько отдалились друг от друга. Именно в этот период в Москву приехала Клавдия, мечтающая поступить в университет. Когда ее мечта сбылась, она поселилась в моем доме.
Моя сильно занятая и строгая мама поручила Клавдию моим заботам, и это настолько вошло в мою привычку, что я и дня не могла прожить, чтобы не позаботиться о ней каким-либо образом. Сама не знаю как, я приучила заботиться о Клавдии и Нелли, с которой не расставалась никогда.
Сейчас подозреваю, что именно мы, я и Нелли, причины незадавшейся семейной жизни Клавдии. Она так привыкла к тому, что ее жалеют, опекают и торопятся подставить плечо под любую ее проблему, что, не найдя аналогичных порывов в мужчинах, тут же возненавидела их, замкнулась, завела кошку Изю и наплевала на все общество.
Общество не наплевало на Клавдию. Оно активно пугалось у нее под ногами, вмешивалось в ее жизнь и вредило ей всем, чем могло.
В общем, Клавдия с ее покалеченной добром душой - это особая тема для разговора. Может, когда-нибудь я напишу об этом роман. Это будет роман не о Клавдии, а о разбитых мечтах, похороненных желаниях и прочей ерунде. Сейчас же нас с Нелли больше волнует кошка Изя, которая неприлично стара и в любой момент может дать дуба. Смерть кошки грозит нам бог знает какими испытаниями.
- Ну, что ты молчишь? - нетерпеливо спросила Нелли, которой был примерно ясен ход моих мыслей. - Скажи что-нибудь.
Окончательно убедившись, что Алиса не знает адреса Клавдии, я согласилась, что это самое подходящее для меня место, и смирилась.
- Хорошо, - сказала я, - вези меня в заточение. В этот момент настойчивый звонок в дверь заставил нас отреагировать крайне нервозно. Причем я лишь вздрогнула, а вот Нелли подпрыгнула гораздо выше, чем предусматривала ее комплекция.
- Не волнуйся, это Санька с нянькой, - успокоила она меня.
- У них же ключ, - резонно возразила я. - Впрочем, открой - узнаешь.
И Нелли действительно открыла и действительно узнала, что это Алиса.
- Видеть ее не могу, - украдкой шепнула мне Нелли, стараясь не смотреть в сторону гостьи.
Алиса, ни о чем не подозревая, в присущей ей многословной манере объяснила, что примчалась за книжкой и через час вернется. Она запыхалась и было заметно - счастье просто распирает ее душу. Нам же с Нелли это показалось святотатственным и особенно неприятным.
- Все, поехали, - сказала Нелли, когда за Алисой закрылась дверь. - Больше тебе оставаться здесь нельзя. Ни минуты.
Глава 10
Клавдия жила в двухкомнатной кооперативной квартирке, построенной в основном на средства нашей бабушки Анны Адамовны, так осуждаемой Ниной Аркадьевной. Все в этой квартирке, начиная от тряпки, брошенной у двери, и кончая огромной хрустальной люстрой в зале, абсолютно все - чья-то заслуга, чья-то, но только не Клавдии.
Клавдия всегда в стороне и отрешенно наблюдает, к примеру, за тем, как любовник Нелли устанавливает купленный на деньги бабушки холодильник, привезенный моим очередным мужем из "блатных" складов приятеля подруги моей покойной матушки.
Нелли знала, что предлагает. В квартире Клавдии я не буду чувствовать себя в гостях.
- Клавке ни гу-гу, - наставляла меня по дороге Нелли. - Просто соскучилась, и все. Ей вовсе не обязательно знать о твоих житейских затруднениях.
Очень аккуратно сказано, учитывая, что моя жизнь висит на волоске.
- Скажу, что привезла посылку от Нины Аркадьевны, и под шумок неприметно останусь ночевать, - успокоила я Нелли. - Думаю, Клавдия и не заметит моего присутствия.
- Я тоже так думаю, - согласилась Нелли. И тут мне в голову пришла мысль. Как же так, ведь если все наши предосторожности не помогут (а Алиса, как оказалось, необычайно хитра) и я погибну, то ни одна душа не узнает о том тайнике, который я заготовила на черный день. Тогда, выходит, все достанется государству, а значит - никому. От этой мысли меня бросило в жар.
- Нелли, - осторожно начала я заходить издалека, - ты только не пугайся, но я очень богата.
- Ерунда, - откликнулась Нелли. - Это ни для кого не секрет. Об этом знает даже кошка Изя.
Обидно, конечно, слышать такое, очень обидно. Я-то думала - это секрет, потому и не стеснялась редких случаев своей скупости.
- Но никто не знает, где я храню наличность, золото и бриллианты, доставшиеся мне от многочисленных мужей и бабули с ее многочисленными мужьями и любовниками, - храбро продолжила я, дав себе слово не обращать внимания на реакцию Нелли.
Она и без этого признания надоела мне по поводу моей жадности, которой, хоть убейте, не нахожу в себе абсолютно, за редким исключением, но об этом я уже упоминала.
- Да знаю, - спокойно отозвалась Нелли. - Драгоценности ты хранишь в своей квартире под диваном, стоящим в Красной комнате.
Нет, мне смешно. Вот и верь после этого Нелли.
- В том-то и дело, что нет, - заявила я. - Недавно все драгоценности перевезены в Польшу к бабушке Франс, бабулиной кузине.
- Ах, вот в чем дело! - радостно воскликнула Нелли. - Так и есть. Алиска чокнулась под влиянием этого юнца и решила бросить Германа. Теперь ей срочно понадобились средства к существованию, а существовать она привыкла на широкую ногу. А-аа! Не за этим ли Алиска примчалась сюда?
- Если и за этим, я ничем ей помочь не могу, потому что все богатства хранятся в Быдгоще в банке…
- В банке! - возликовала Нелли.
- Да, в банке из-под швабской спаржи, - опустила я ее на землю.
- Ты с ума сошла! Это же глупо!
- Не так глупо, как ты думаешь, потому что банки рушатся и в Польше, а не только у нас, а доллары уже двести лет доллары, и их у меня так много, что чихать я хотела на любые проценты. Ну а золото и бриллианты, сама понимаешь, в банк тащить совсем глупо. Им, ей-богу, неплохо и в той банке из-под спаржи, которую я купила в овощном магазине Быдгоща.
- Но если ты говоришь, что долларов много, как поместились они в банке из-под спаржи? - поинтересовалась Нелли.
- Если купюры приличного достоинства, а банка объемом в пятьдесят литров, это элементарно. Я покрасила ее розовой масляной краской. Клянусь, она выглядит неплохо.
- А где стоит эта банка?
- В подвале гаража.
- Вот сумасшедшая! - снова возмутилась Нелли. - Надо же так халатно обращаться с финансами! Их. ведь там крысы погрызут.
- Не погрызут. Банка в металлическом сундуке. из-под инструментов, а он закрывается герметично. Моим финансам ничто не угрожает.
- А если пожар?
Я обиделась. Какой же дурой она меня считает!
- После смерти дедушки Казика, мужа бабушки Франи, в этот гараж и носа никто не кажет. Там даже электричество некому восстановить. Откуда, по-твоему, возьмется пожар?
- А если бабушка Франя, не дай бог, умрет? Нелли взволновалась не на шутку. Даже руль запрыгал в ее руках.
- Я внесена в бабушкино завещание и наследую этот гараж, - успокоила я ее. - Так что все предусмотрено. Если со мной что-нибудь случится, не трать попусту время, а поезжай в Польшу, утешь бабушку Франю, а заодно и вытащи из подвала банку из-под швабской спаржи. Будет Саньке столько велосипедиков, сколько он захочет.
Нелли растроганно взглянула на меня.
- Соня, умоляю, не говори больше таких жутких вещей, - едва не плача сказала она. - Ты же знаешь - твоей смерти я не переживу. Кроме тебя и Саньки, у меня никого нет.
Мы обнялись, насколько это позволил руль, и от души расплакались. Такой счастливой я не чувствовала себя давно, со времен последних объятий Артура.
- Может, сообщить о спарже Алисе, чтобы она отстала от тебя? - уже въезжая во двор Клавдии, спросила Нелли.
- Ни в коем случае, - запротестовала я. - Тогда она поедет в Польшу и будет тиранить бабушку Франю, чего я не перенесу и умру уже от угрызений совести. Поживу у Клавдии. Не может же Алиска на средства Германа бесконечно долго скитаться в Москве, да и юнец когда-нибудь устанет выслеживать меня. И кто его знает, что будет завтра. Может, юнец найдет себе другую старую дуру, а Алиска возьмется за ум.
- Маловероятно, - усомнилась Нелли. - Ей особо-то и браться не за что.
Она привычно посигналила Клавдии, чтобы та встречала нас.
Клавдия приняла посылку матери и мое присутствие мужественно и без благодарности, как все, что посылает ей жизнь: и квартиру, и холодильник, и люстру, и даже кошку Изю, принесенную когда-то давно соседкой.
- У меня шаром покати, - сообщила она, и мы с Нелли испытали мучительное чувство вины.
- Сгоняю в универсам, - бросилась к двери Нелли. - Соня, дай денег, свои оставила дома.
Зная, что такое шаром покати, я торопливо достала кошелек и весь целиком вручила его Нелли, сожалея лишь об одном, что там недостаточно много денег.
- Не забудь Изе "Вискас", - крикнула я вслед подруге.
Нет, вы как хотите, а я выбираю новую жизнь. Именно поэтому не одобряю всех тех политиков, которые призывают нас вернуться к старому. Ох, и намучилась я с этой долгожительницей Изей в советские времена, когда за свежей ливерной колбасой приходилось стоять в очереди каждый день, потому что несвежих продуктов Изя терпеть не могла. Теперь же купил коробку "Вискас", и порядок. Изя сыта, Клавдия довольна, и такое счастье длится целый месяц, до новой коробки. Вечный кайф.
Я взглянула на Клавдию, чинно разбирающую питерскую посылку, и спросила:
- Как жизнь?