Как думаешь, что я скажу, когда меня спросят, как я там ночью оказалась?
Надька задумалась.
- Вот что. Давай вернемся домой и сходим туда. А потом, если что, скажем участковому…
- А если он спросит, почему сразу не рассказала?
- Скажешь, в шоке была. Ты была?
- Была…
- Вот и ладно!
Мы вышли в коридор, где сразу наткнулись на следователя. Он томился возле окна, увидев нас, оживился и сказал:
- Нам надо уточнить еще кое-какие детали… - и расплылся, как блин на масленицу.
* * *
Солнце уже сползало в закат, когда старый синий "жигуленок" подкатил к Горелкам, и Петр Игнатьевич поинтересовался:
- Девчата, где вас высадить-то?
- Здесь, - дружно ответили мы с Надеждой, - немного прогуляемся…
Сидеть уже не было никакого терпения, болел позвоночник, а желудок выбился из сил подавать сигналы о своей близкой кончине. Участковый притормозил, кряхтя, мы вылезли наружу, поблагодарив его за то, что привез обратно. Утром нас увозили отсюда с большим энтузиазмом и желанием, когда наконец отпустили, оказалось, что доблестная милиция вся, как один, занята срочными и неотложными делами.
- Вы б заглянули ко мне домой на пару минут, а? - высунулся в окно Петр Игнатьевич и заискивающе улыбнулся. - Потолкуем чуток, а то ведь все недосуг было…
Ему-то, может быть, и недосуг было, а я наговорила на месяц вперед. Но не уважить участкового было нельзя, надо отдать ему должное - в отделении он всячески старался ускорить процесс и избавить нас от лишней суеты.
- Петр Игнатьевич, - жалостливо затянула Надька, - кушать хочется, сил нет…
- Да я вас, девчата, накормлю…
- Что вы, Петр Игнатьевич, - встряла я, опасаясь, что Надежда согласится, - не надо. Мы сейчас быстренько перекусим и к вам зайдем. Мне хоть переодеться, я ж весь день в халате…
Участковый бодро кивнул и уехал. Мы с Надькой переглянулись и дружно вздохнули.
- Витька меня убьет, - ныла Надька, обреченно шлепая по укатанной грунтовке, - ты его знаешь…
Витьку я знала. Он был старшим Надькиным братом, причем старшим настолько, что это позволяло ему обращаться с сестрой как с дочерью. У Витьки были две собственные дочки, старшая всего на три года младше Надежды, поэтому никакого различия между ними он не делал. Именно в доме брата проводила все лето Надежда, тогда в семействе Зусек образовывалось, включая Витькину жену Свету, сразу четыре представительницы прекрасного пола, доводившие иной раз мужика до нервного припадка. Поэтому в обращении со слабой половиной человечества Виктор был неизменно суров, и, конечно, такое происшествие, как сегодняшнее, просто так он сестренке не спустит.
- Ладно тебе ныть, - оборвала я подругу, - не у одной тебя проблемы. Я с бабкой и Стасом вдрызг переругалась. Даже к Ирке думала перебраться, пока ее дядька с тетей Леной не вернутся. А видишь, что вышло…
Надька сразу предложила поесть у нее, мотивируя это тем, что дома меня вряд ли дожидаются с ужином. Я же была склонна думать, что Надежда рассчитывает на то, что в моем присутствии Витька не станет слишком уж сильно ругаться. Но предложение приняла с удовольствием. Так, болтая, мы добрались до улицы 50-летия Октября. Решив покончить со всеми сомнениями разом, мы мужественно плюнули на усталость и голод и стояли теперь возле зеленого забора дома номер семнадцать.
Днем улица выглядела, конечно, совершенно иначе, мне пришлось немного поднапрячься, чтобы вспомнить, как все было.
- Сюда, - махнула я рукой и, испытывая некоторую неприятную дрожь в коленках, направилась к нужному коттеджу. Однако, оказавшись внутри, я растерялась. - Это должно быть здесь, - бормотала я, оглядывая серые кирпичные стены, - вот в том проходе…
Подружка тенью следовала за мной, с молчаливой надеждой заглядывая в глаза. Ей, как и мне, очень хотелось, чтобы все это оказалось не правдой. Походив по стройке еще немного, я вдруг поймала себя на мысли, что это, пожалуй, вполне возможно. При дневном свете коттедж словно перевернули на сто восемьдесят градусов.
- Вот здесь… - ткнула я пальцем и принялась растерянно чесать в затылке.
- Ты уверена? Мне не хочется действовать тебе на нервы, но здесь.., цемент… Может, в другом проходе?
- Может, - согласилась я, - только похоже, что в этом. Я имею в виду по расположению.., цемент - это, конечно.., несколько неожиданно… Подожди, должна быть еще яма. В той, в дальней комнате. Я пока тут ползала, едва в нее не угодила…
- Какая комната? - стоя за моим плечом, поинтересовалась подруга. - Правая или левая?
- Должна быть левая… А вот та дверь, а здесь доски над подвалом…
- Нет тут никаких досок, - буркнула Надька.
Могла бы и не говорить, я и сама не слепая. Ну нет, дуру из себя я делать не позволю. Я решительно вернулась назад и подошла к окну, из которого наблюдала за машиной.
- Вот дом, направо наискосок, все верно. Дальше…
Вот коридор… Так… Где-то здесь… Если смотреть отсюда, то… А если отсюда… Не может такого быть…
Я со злостью топнула по полу, потом еще раз и еще.
Ничего не случилось, цемент не расплылся под ногами, и вообще выглядел он так, словно лежал здесь сто лет, между стенкой и полом проросли уже какие-то колючки.
Ямы в дальней комнате тоже не было, ни в правой, ни в левой, и совсем не было похоже, что здесь вчера копали.
Так, я знаю, что делать!
- Надька! - крикнула я. - Иди сюда! Когда эти двое катили тележку, она наехала на камень. На довольно большой камень. И он должен лежать на дороге, на прямой между этим коттеджем и семнадцатым домом. Это первое. Второе - здесь должна валяться моя зубная щетка. В пакетике. Я ее выронила, пока ползала. И точно здесь, потому что она меня колола, когда я на корточках была. А в саду ее уже не было. Ясно?
- Ясно. Давай искать.
Мы тут же направились на улицу, где минут двадцать ходили по кругу, опустив головы. Пройдя раз десять до дома Савченко и обратно, я остановилась.
- Сроду не видала таких улиц. Хоть бы для приличия какой камешек бросили или бумажку. А то просто смотреть противно.
Надежда ободряюще хлопнула меня по плечу:
- Да ладно, погоди расстраиваться. Ну пнул кто-нибудь этот камень в сторону… Щетка - гораздо более убедительная улика. Стопроцентная. А камень к делу не пришьешь. Пошли!
Чтобы обшарить дом и сад, мы потратили минут сорок, заглянув во все щелки и отодвинув все, что отодвигалось.
- Глупость какая! - меня брала непонятная досада на то, что я не могу найти даже малейших следов своего здесь пребывания. Я же не лунатик, и это был не сон, валяются же на полу под подоконником мои перепачканные джинсы и свитер!
Так я и мучилась до тех самых пор, пока Надежда не замерла на пару минут, а потом вдруг выдала:
- Стаська, а может, ты всего-навсего коттеджи в темноте спутала?
Господи, ну почему это мне самой в голову не пришло? Их тут на улице штук десять еще строит, чего я в этот уперлась? Но тогда получается, что я следила не за семнадцатым домом?.. А за каким же? Я вытерла пот со лба.
- Может, проверим? - робко спросила Надька, я кивнула. Чего уж теперь!
Через полчаса мне пришлось признать, что вероятность ошибки все же существует. Это могло произойти в том случае, если я изначально ошиблась домом. Тогда подходил соседний коттедж и коттедж через участок.
В обоих случаях стены серого кирпича и веранды предполагаются. Вскоре Надька меня окликнула:
- Глянь, тут вроде яма…
В третьем коттедже в дальней комнате и впрямь оказалась яма. Она была ровной и аккуратной, но мне не подходила по одной довольно веской причине: она явно пустовала. А вдруг они не успели зарыть второй труп, может, их спугнули? Я же так и не узнала, что там трещало в кустах. А если они сбежали, то вряд ли прихватили с собой первого, того, что должен лежать в проходе возле кухни. Однако, излазив всю землю вдоль и поперек, мы не нашли ровным счетом ничего. Надька стала косить на меня с большим сомнением, но пока молчала, я отряхнула ладони и махнула рукой:
- Черт с ними! Значит, я сумасшедшая.
Подруга здорово обрадовалась такому повороту событий, она заскакала вокруг меня козлом и принялась тараторить, словно заведенная. Сворачивая на улицу Ломоносова, я оглянулась, но ничего не изменилось, недостроенные дома все так же глядели пустыми оконными проемами, возле стен высились кучи кирпича и горы глины. Я плюнула и догнала Надьку.
Согнувшись над раковиной и не глядя друг на друга, мы с Надькой сердито сопели, старательно терли перемазанные глиной руки и выслушивали гневную обвинительную речь старшего Надькиного брата. Его обычно веселая жена Светлана суетилась, торопливо собирая на стол и изредка бросая в нашу сторону печальные взгляды. Надькин расчет на то, что мое присутствие хоть как-то сдержит Виктора, полностью провалился, единственное, на что я смогла повлиять, так это на то, что Витька заменил местоимение "ты" на "вы".
Как выяснилось, в наше отсутствие в доме побывал следователь, который расспрашивал о последних знакомствах Надежды, о том, где, когда и с кем она бывала в последнее время, намекая, как я догадывалась, на наших новых знакомых. Местная торелкинская служба оповещения, как всегда, работала исправно, и о наших знакомствах милиции, вероятно, уже известно во всех подробностях. У бабки Степаниды наверняка тоже уже побывали, и теперь она проклинает тот день и час, когда пустила к себе такую недостойную жиличку.
Витька тем временем разошелся не на шутку, и, если бы мы не были такими голодными, кусок в горло у нас бы точно не полез. Но мы с Надькой жалобно моргали и слушали, не забывая уписывать с тарелок за обе щеки.
Глядя на нас, Света едва не прослезилась и пошла за добавкой. Брата же подобная прожорливость явно раздражала, пробежавшись пару раз взад и вперед по кухне, он ядовитым голосом поинтересовался, не поднести ли нам по стопочке, насколько ему известно, с этим никаких проблем у нас нет. Когда я вежливо согласилась на предложение, Витька взвился, потеряв дар речи, перепугавшаяся Надежда скороговоркой выпалила, что нас срочно просил зайти участковый, мы дружно подхватились из-за стола и вылетели во двор. Вслед нам раздалось почти классическое:
- В город! К матери! Сегодня же! Не хватало мне позора на седую голову!
- И ведь отвезет, злыдень, - оглядываясь на родимый порог, прошипела подружка, - я его знаю… Слушай, а куда же делись мужики? Я имею в виду этого твоего Ефима, Колю… И Юрочка-красавчик… Ой, а я тебе говорила про дачу?
- Про какую дачу?
- Про дачу этого Коли?
Я притормозила и уставилась на подругу:
- Ты можешь внятно изъясняться? Что за привычка - кота за хвост тянуть? У него что, дача здесь?
Надька тоже остановилась и задумчиво потерла переносицу:
- Не помню, может, ты к тому времени уже уснула?
Деликатно кашлянув, я попробовала сделать приветливое лицо, демонстрируя внимание, однако очень хотелось дать подружке пинка для ускорения мыслительного процесса.
- Да, пожалуй, ты к тому времени уже упала… Понимаешь, у меня в тот момент тоже кое-какие проблемы с мироощущением были. Ирка с Колей о чем-то говорили, а он сказал: "У меня тут дача недалеко. Не то, что ваша деревня, место тихое, никто не мешает". И стал вроде звать на шашлыки, мангал, говорит, есть и все такое…
И речка вроде бы… Не могу я точно вспомнить, путается все.., ну ты меня понимаешь. Ирка, кажется, обрадовалась, сказала, что обязательно съездим… И все красавчику этому глазки строила. Я даже думала - окосеет… А я тоже, честно говоря, там прикорнула. Глаз уж было не разодрать, я и легла на диванчик, что на веранде. Жесткий, зараза, как утюг… А Ирка, та вроде не спала. Все с Юрочкой шушукалась. Стаська, знаешь, что мне в голову приходило? Мы с Колей, потом ты с Ефимом вежливо ушли, а Юрочка остался…
- Ну, - кивнула я, - вполне возможно. Когда я уходила, у меня не было чувства, что они собираются расстаться.
Это было сущей правдой, поэтому мы задумались и некоторое время шли молча. В голове у меня все так перемешалось, что я даже никак не могла разобраться, о чем думать в первую очередь.
- А где дача у Коли? Неужели он тебе не сказал?
- Не знаю, - пожала Надька плечами, - может, он и сказал, да я забыла. Не помню, хоть убей… А после того как он меня проводил, я его больше и не видела…
Тут мы подошли к дому участкового. Я продолжала ломать голову над всем произошедшим, Надька прикрыла за собой калитку и вдруг вспомнила:
- Да, вот еще что! Я когда с Иркой прощалась, она шепнула: "Знаешь, кто это? Клетчатый!" Черт ее разберет, что она имела в виду?
Я уже тянулась стучать в дверь, однако слово "клетчатый" почему-то тревожно всколыхнуло сердце, и я уточнила:
- А про кого?
- Да про Юрочку вроде, про красавчика.
Вот оно что! Теперь понятно, почему, увидев его впервые на пороге комнаты, на Ирку напал столбняк. Она сказала, что видела за забором человека с оружием, и назвала его как раз "клетчатым". И что же тогда получается? Получается, что сначала она едва не впала в транс, а потом не слезала с его колен. Хреновина, ей-богу! Однако ничего такого, что могло бы хоть как-то объяснить отсутствие Ирки в собственном доме, по-прежнему не было.
Через пару минут мы сидели за столом у Петра Игнатьевича, его жена предложила нам чаю, мы согласились, с умилением разглядывая коробку свежего овсяного печенья.
- Ну что скажете, девчата? - склонил голову набок участковый, с интересом наблюдая, как мы стремительно уничтожаем его бакалейные запасы. - Расскажите в двух словах, что про все это думаете?
- Петр Игнатьевич, - вздохнула Надька, провожая печальным взглядом последнее печенье, которое я исхитрилась уцепить перед самым ее носом, - я рассказывать уже больше не могу. Вы лучше спрашивайте, я думаю, так быстрее получится.
На это весьма разумное предложение участковый согласился, я, впрочем, тоже. Начинать все заново в сто сорок четвертый раз не было ни сил, ни желания.
- Вы отмечали Ирин день рождения в "Магии"? Так?
- Так?
- Убитый… Зовут его, то есть звали, Михалков Андрей Владимирович, пригласил на танец.., тебя?
Надька кивнула.
- А говорил чего-нибудь?
Подружка кокетливо крутанула глазками:
- Ну говорил, конечно… Как зовут, хорошо танцую и тому подобное. Хотел еще на танец пригласить, но я ему сразу отказала…
- А почему?
- Да кто его знает… Как-то не приглянулся он мне.
Я и внимания особого на него не обратила, так, потанцевала, чтобы не обижать человека.
- А потом?
Последующие события мы рассказали довольно подробно, упомянув и пришедшего на помощь героя, и разбитое стекло, и забытый альбом, и Колю вместе с его шрамом. О продолжении банкета у Ирки я, конечно, предпочла бы не рассказывать, но, поскольку была уверена, что о нем участковый уже наслышан, пришлось упомянуть и об этом. Единственное, о чем мы, не сговариваясь, умолчали, так это о моем бесславном падении со стула и Надькином сне на веранде.
- Ясненько, - задумчиво поскреб затылок Петр Игнатьевич. - А больше вы с этими ребятами не виделись?
Надька честно тряхнула головой, а я потупилась:
- Я с Ефимом вечером в баре была…
В глазах участкового мелькнуло неодобрение, но он его быстренько припрятал. Я ведь уже упоминала, что Петр Игнатьевич был далеко не дурак.
- А тот, третий, Ирине Захаровне, выходит, приглянулся?
Мы не освещали, естественно, этот факт в деталях, но в общих чертах подтвердили. Участковый задумался, мы с Надькой сиротски жались друг к дружке, терпеливо ожидая, когда же выполнение нашего гражданского долга завершится окончательно. Тут мне пришло в голову, что если уж сегодня весь день нам задавали вопросы все, кому не лень, то и мы имеем право задать парочку.
- Петр Игнатьевич, - вывела я из задумчивости лейтенанта, - а этот.., как его, ну которого у Ирки на крыльце… - Надька приподняла брови, участковый тоже сосредоточился:
- Михалков?
- Ну да… Он кто? Местный?
- А как же! Его каждая собака в городе знает. Простырь.
- Это что такое?
- Это кличка. Простырь. Простой очень. Душевный парень.
- Господи, - пробормотала я, теряясь, - и кто он, этот Простырь?
- Тебе как, по трудовой книжке или по жизни? По трудовой - грузчик в продуктовом магазине "Талисман", а по жизни - бандит.
Мы с подругой дружно отвалились от стола и разинули рты. Дело приняло интересный оборот. На Иркином крыльце перерезали горло местному бандиту по кличке Простырь. Надюха икнула:
- Может, он их убил?
- Кого? - насторожился участковый.
- Ирку с Юрой…. - На мой взгляд, версия вышла немного притянутой.
- Почему? С чего ты взяла?
- Ну их же нет дома… А он бандит. Пришел к ним…
- Они были знакомы?
- Не знаю. Кажется, нет. Но куда-то они делись.
А может, в город к Ирке уехали?
- Нет, в городской квартире у Кошкиной никого нет, проверяли. А почему ты говоришь об убийстве? - никак не мог успокоиться Петр Игнатьевич. - Есть факты?
- Нет, слава богу, - испугалась Надька, - фактов нету Если только Масленка…
- Чего? Ах, кошка! Да, непонятно, кому понадобилось такое зверство с животиной сотворить. Хотя кошечка была, конечно, не чета иной собаке. Спроси у окрестных пацанов, в чей сад они не полезут… А что вы, девчата, о своих новых знакомых скажете, о москвичах? - тут участковый вздохнул. - Хотя они еще за день до того разъехались. Я по долгу службы интересовался. А ты когда, Анастасия, в баре была?
- На другой день, вечером. А Ефим потом сразу уехал. - Я опустила глаза и заткнулась. Рассказывать мне больше было нечего. Я видела, с каким напряжением следила за мной Надежда, ожидая, скажу ли я о том, что видела сегодняшней ночью. Поняв, что я решила промолчать, она с облегчением перевела дух.
Я догадывалась, что Надька, так же как и Ефим, скорее всего, считает, что я ошиблась. Или все это мне приснилось. Но я знала то, что знала, и сдаваться не собиралась. Сегодня придет Ефим, и я заставлю его пойти со мной. Во-первых, с ним не так страшно, во-вторых, в темноте все снова станет на свои места.
- Да-а-а, - протянул Петр Игнатьевич, хлопнув себя по колену, - вот времена настали… Раньше при таком происшествии здесь бы не только наше, все областное начальство землю бы нюхало! А теперь? За Огольцами, у рыбхоза, машину расстреляли, "Тойоту" здоровенную, три трупа, так хоть бы что! Глухарь! Этих бы глухарей в леса выпускать, то-то бы дичи было!
Он поднялся, удрученно качая головой, вскочили и мы. Попрощались, участковый обещал сразу сообщить, если объявится Ирка, мы пообещали то же самое.
Оказавшись на улице, мы переглянулись.
- Ну и дела, - развела руками Надька. - Простырь какой-то! Никогда бы не поверила, что он бандит. Или грузчик. Голос тихий, вежливый. Улыбался все время.
Руку мне поцеловал… Что и думать, не знаю. Теперь от каждого угла шарахаться будешь, не то что от человека…
Ну что, куда идем?
- А куда еще, по домам. Вон уж темно почти. Все равно делать нечего, ждать надо.
Подруга кивнула, и мы не торопясь побрели вдоль резных палисадников, щедро украшенных сверху раскидистыми яблоневыми ветвями.
- Стаська, а вдруг этот Простырь к Юрке приехал?
Может, он его знал?