Далила умышленно сделала паузу. Он встрепенулся и, взглянув на нее, торопливо воскликнул:
- Что "и"?
- И чтобы знать, насколько могу вами располагать, - с любезной улыбкой пояснила она.
- Всецело! - просияв, сообщил Верховский. - Без всяких церемоний всецело располагайте мной, не помешаете, буду рад.
Спохватившись, он поспешно добавил:
- Ради этого дела я готов забросить даже свои дела, простите за тавтологию.
- Охотно прощаю, - улыбнулась Далила.
"А раньше такой готовности не наблюдалось, - мысленно подметила она. - Почему он не уехал из Питера, почему передумал? Неужели из-за меня?
Да нет, быть не может С чего вдруг? С чего? Я повода не давала, к тому же Верховский не юноша. В его возрасте к серьезным чувствам спокойней относятся. После тридцати пяти у мужчин любовь с кандачка не возникает. Флирт, интрижка - пожалуйста, а любовь времени требует. Как говорит мой Димка, им "в лом". Ох!"
Против такого разумного вывода из глубин души поднялась волна протеста.
"Как это не возникает? - припомнила сразу Далила, накрытая этой волной. - Мне ли об этом не знать?
Сколько страстей навидалась я в своем кабинете, сколько признаний: "Увидел ее и пропал". Почему это не возникает?"
В ответ на этот вопрос восстал голос разума.
"А потому не возникает, - строго сказала себе она, - что человек в этом возрасте не так уж свободен, как юноша. Бизнес, проблемы - не до любви.
Потешит на скорую руку душу и плоть и дальше - бегом по жизни скакать. А те, которые говорили: "Увидел ее и пропал", занимались самообманом. Они попали в отлично расставленные сети амазонок, охотниц, и времени амазонки убили на воспитание этих неожиданных чувств уйму, мне ли об этом не знать.
Староват уже Верховский для пылкой бездумной любви с первого взгляда. Раз не уехал из Питера, значит, есть на это причина. Дело тут не во мне", - в конце концов заключила Далила, испытывая легкую грусть разочарования.
Он заметил перемену ее настроения и спросил:
- Вас что-то тревожит?
Она, кивнув на лобовое стекло, озабоченно произнесла:
- Совсем уж темно.
- До дачи Морковкиной осталось немного.
- Боюсь, не увижу то, за чем еду.
- У меня есть отличный фонарик, - успокоил ее Верховский, - как принято сейчас говорить, крутой.
- Тогда порядок, - улыбнулась Далила и вдруг спросила:
- А без вас там бизнес ваш не пострадает?
Он нахмурился:
- Может и пострадать. Ничего, скоро поеду. У самого душа не на месте.
Верховский оторвал глаза от дороги и взглянул на Далилу - на ее лице отразился испуг. Этот испуг он понял по-своему и сказал:
- Да в общем, не страшно, некуда мне спешить.
За делом есть кому присмотреть. Мои компаньоны - ребята надежные.
- Почему же тогда у вас душа не на месте? - спросила Далила.
Верховский хотел ответить, но, всмотревшись в дорогу, воскликнул:
- Мы уже проехали!
Пуская свой мощный джип в лихой разворот, он чертыхнулся и пояснил себе в оправдание:
- Заговорился и проскочил перекресток.
Далила шутливо прикрыла ладонью рот:
- Все, тогда я молчу.
Верховский запротестовал:
- Ни в коем случае. Пожалуйста, говорите. Мне нравится слушать вас. Да и проскочил не так уж и далеко.
И, без всякого приглашения возвращаясь к ее вопросу, он с отптимизмом воскликнул:
- А душа у меня не на месте, потому что мир этот ненадежен. Я имею в виду не человеческие отношения, а форс-мажорные обстоятельства, как пишут во всех договорах. Сегодня я жив и здоров, а завтра кирпич прилетел откуда-то с неба. Или, хуже того, взял и влюбился.
Далила оцепенела от неожиданности, подумав:
"Он себя имеет в виду?"
Однако спросить не решилась. А Верховский, выдержав паузу и не дождавшись ответа, добавил:
- От этой любви, кстати, больше всего бизнес страдает. Был у меня приятель…
Мельком взглянув на Далилу, он осекся:
- Ну да ладно, вам это неинтересно. К тому же приехали. Видите огоньки?
- Вижу, - кивнула Далила.
- В той деревушке и находится дача Морковкиной. Даже не дача, а дом, исправный, с камином. От деда по наследству остался Морковкиным. Так куда вас везти? Прямо к дому?
- Нет, к лесочку.
- К какому лесочку? - удивился Верховский. - Здесь все вокруг лесочек сплошной. А где нет лесочка, болота.
Замявшись, Далила сказала:
- Мне нужен лесочек, который за дачей Марины.
Там вроде бы есть полянка, а на ней засохшее дерево, кажется, дуб.
Он кивнул:
- Ну, есть такое.
Далила скомандовала:
- Вот туда меня и везите.
Верховский, покачав головой, сообщил:
- Туда даже мой джип не заедет.
- А вы везите туда, куда он заедет.
- А потом как?
Она усмехнулась:
- Ногами.
Верховский с сомнением потряс головой, крикнул: "Держитесь" - и разудало свернул с дороги.
Джип отчаянно затрясло по кочкам. Далила держалась, что называется, руками-ногами, но ее безудержно бросало из стороны в сторону. Так продолжалось недолго: вскоре Верховский остановился и, осветив темень мощными фарами, выдохнул:
- Все! Дальше нельзя!
- А где же полянка? - спросила Далила.
Он указал подбородком:
- Полянка там, в лесу.
Не успел он и глазом моргнуть, как Далила выпорхнула из машины в своих щегольских сапожках и понеслась в сторону леса.
- Куда вы? Там же болото! - ошарашенно воскликнул Верховский, глядя, как исчезает в темноте "очень красивая дама".
Осознав, что не получит ответа, он восхищенно присвистнул:
- Бедовая женщина.
И, прихватив фонарь, поспешил догонять Далилу.
Догнал он ее уже на поляне и попенял:
- Что же вы без фонаря, в дорогих сапогах, на каблуках высоченных.
- Каблуков уже нет, - горестно сообщила она, оптимистично добавив:
- А фонарь ваш сейчас пригодится.
- Как вы вообще сквозь кустарник продрались в потемках? - удивился Верховский.
Далила похвасталась:
- Я в темноте вижу, как кошка.
Он подивился:
- Надо же, как это вам удается?
- Ем много морковки. Где же это сухое дерево? - нетерпеливо спросила она.
Не одетые листвой, ей все деревья казались сухими.
- У сухого ствол от плесени позеленел, - подсказал Верховский.
- Я в темноте вижу, конечно, но не до такой степени, чтобы отличить один ствол от другого, - пошутила Далила.
Он усмехнулся:
- А фонарь нам зачем?
Скользнув по деревьям лучом, Верховский воскликнул:
- Да вот оно, мертвое, в центре поляны!
- Правильно, в центре, - обрадовалась Далила.
Глава 24
Пока Верховский послушно освещал мертвый ствол, Далила энергично ковыряла в коре ключом от квартиры. Наконец он не выдержал и спросил:
- Что вы ищете?
- Пулю.
- Пуля глубже, ключом не доковыряться. Погодите, у меня с собой перочинный нож.
Покопавшись в кармане, Верховский извлек добротный складной нож - видимо, у него все было добротное.
- Может, я достану? - спросил он у Далилы.
Она отказалась от помощи и, выхватив нож, твердо сказала:
- Нет, я сама.
С ножом дело лучше пошло, и вскоре она радостно взвизгнула:
- Ура! Я нашла!
Верховский спросил:
- Можно взглянуть?
Далила протянула трофей:
- Пожалуйста.
Пока он крутил пулю в руке, освещая ее фонарем, Далилу вдруг осенило: "А откуда он знает про эту поляну? И наличие пули, похоже, не удивило его".
- Это от пистолета Макарова, - в такт ее мыслям сказал Верховский.
Она поразилась:
- Откуда вы знаете?
Он усмехнулся:
- Во-первых, вижу, пуля тупая. А во-вторых, она наша.
- Как это - ваша?
- Мы с Гошей здесь частенько из его "макара" стреляли. Весь этот ствол изрешечен нашими пулями.
Простите, а вы какие здесь пули искали?
Далила растерялась и мгновенно все позабыла.
- А из какого пистолета Машу убили? - смущенно спросила она.
Верховский вздохнул:
- Машеньку из "ТТ".
- Вот-вот, мне нужно найти от "ТТ".
- Тогда надо еще ковырять. Из "ТТ" пули глубже уходят.
- Поковыряйте, пожалуйста, - жалобно попросила Далила, опасаясь, что без объяснений он откажется выполнять ее просьбу.
Но Верховский не отказался, лишь проворчал:
- Хорошо, поковыряю, раз уж доверяете мне это важное дело.
Вскоре на его ладонь легла удлиненная изящная пуля - легла рядом с округлой тупой.
Далила нетерпеливо спросила:
- Ну, и от какого она пистолета?
- Выпущена из "ТТ", - задумчиво ответил Верховский.
Взглянув на Далилу, он строго осведомился:
- Кто здесь стрелял? Вы знаете? Отвечайте, неужели Наташка с друзьями?
Она пожала плечами:
- С чего вы взяли?
- У нее был "ТТ"! Понимаете, "ТТ" она у бандита взяла! Черт! Как же я раньше-то не подумал об этом?!
Верховский растерянно уставился на Далилу.
- О чем вы? - попыталась удивиться она.
Он вздрогнул и мгновенно пришел в себя:
- Да нет, ничего. Мысль мелькнула.
- Вы не умеете лгать.
- Зато вы, похоже, умеете, - рассердился Верховский. - Почему вы мне ничего не сказали?
- Про что?
- Про то, что Маша была убита из такого же пистолета, который Наташа слямзила у бандита.
Далила напомнила:
- Вы это сами прекрасно знали.
Он воскликнул, взмахнув фонарем:
- Да, но я напрочь о том пистолете забыл!
- А теперь что, нашли между пистолетом Наташи и убийством Маши какую-то взаимосвязь?
- Нет, не нашел. Наташка мне соврать не могла, она пистолет утопила, а "ТТ" - излюбленное оружие бандитов.
- Думаете, Машу убил бандит?
- А вы думаете, что нормальный человек способен убить невинную девушку?
- Нет, я так не думаю, - сказала Далила, поеживаясь от холода.
Верховский буркнул:
- Вы замерзли. Пойдемте в машину.
Скользнув лучом по ее ногам, он с досадой воскликнул:
- Да как вам идти!
И подхватил ее на руки.
Далила не сопротивлялась.
* * *
Вернувшись поздно ночью домой, грязная и усталая, она рухнула в кресло и долго сидела, задумавшись. Ее так потянуло к Верховскому, что в душе поднялась волна паники. Она боялась на гребне этой волны принять не правильное решение.
Причины паники две. Первая: Далила не хотела влюбиться, она слишком мало знала этого человека и очень опасалась ошибиться опять.
Вторая причина: Наташа - сестра. Далила не представляла, как она скажет Верховскому (уже не чужому), кто убил Машу? Как посмотрит в его глаза?
И, как назло, именно в этот сложный момент она была абсолютно уверена: Наташа убийца.
"Как поступить? - гадала Далила. - Отказаться от этого дела? Сослаться Андрею на занятость?"
Последняя мысль неприятно кольнула.
Далила подумала: "Ну вот, Андреем его уже называю. Что дальше? Осталось признаться в любви".
Внутри все восстало: "Ну нет!"
- Сейчас же Матвею звоню, - прошептала она.
И от отчаяния позвонила, прямо ночью, по домашнему номеру, не на мобильный. И мгновенно одумалась. Пока шли гудки, кусала губу и, ругая себя за глупость, надеялась: "Хоть бы трубку Ирина взяла, тогда будет ясно, что не судьба".
Нет, трубку поднял Матвей и совершенно не заспанным голосом, опуская приветствие, торопливо спросил:
- Далька, что-то случилось?
- Немедленно приезжай, - прошептала Далила.
Уже позже, когда нежилась в ванне, подумала: "Работает по ночам. Не любит он Ирину свою. А кого любит? Меня!"
Глава 25
Остаток ночи Матвей провел в своей старой, совсем не забытой постели. Не спали они до утра, а когда оба заснули, в коридоре раздались шаги. Это Димка совершал обычный свой утренний "моцион" от детской до туалета.
Хотя какой детской - ребеночек вырос давно.
Не просыпаясь, он прошлепал мимо закрытой спальни, а на обратном пути краем недремлющего сознания отметил струящийся из щели двери свет ночника.
Проворчав:
- Опять мать не спит, опять непорядок, - Дмитрий заглянул в ее комнату и мгновенно проснулся.
Еще бы, увидеть такое! Разведенные мать и отец как раз спали в нежных объятиях друг друга. Из-под сползшего одеяла выглядывали: округлое бедро Далилы, крепкая ягодица Матвея, их переплетенные ноги - все обнаженное.
Дмитрий в ужасе прикрыл дверь и с радостной улыбкой проследовал в детскую. В кровать он больше не лег. В спешке натянул вчерашнюю майку (и ту наизнанку), наметом втиснулся в домашние джинсы, торопливо (задом наперед) надел старый свитер - все, что подвернулось, хватал, устремляясь в прихожую.
Там, не включая света, в темноте (куда дотянулась рука) сорвал с вешалки куртку, "сумец" спортивный свой прихватил и выскользнул из квартиры в промозглую питерскую мглу.
Выскользнул и, поеживаясь, подумал: "И куда я в такую рань?"
Следующая мысль была гораздо оптимистичней:
"На стадион. Разомнусь. Или просто так посижу, подремлю. Пускай старики почудят".
Когда будильник Далилы поднял трезвон, она испуганно подскочила и, расталкивая Матвея, панически прошипела:
- Быстрей, Димка в любое время может ввалиться.
- Ввалиться? В спальню? Ну и демократию ты тут без меня развела, - сердито буркнул Матвей и, как заправский любовник, лихорадочно запрыгал по комнате, собирая с пола одежду.
Торопился отчаянно: сразу двумя ногами нервически тыкался в одну штанину, обе руки пытался просунуть в узкий рукав рубашки - все под шипение Далилы и треск рвущейся ткани. Потом, крадучись, заспанный, неумытый - не одетый, а собранный на живую нить - пробирался в прихожую своей же родной квартиры. Далила, косясь на дверь комнаты сына, сопровождала Матвея тычками-пинками. У вешалки, увидев новую куртку Дмитрия, она не совладала с нервами и в отчаянии зашипела:
- Ну что ты возишься, черт возьми, давай поскорей, поскорей!
Матвей виновато развел руками:
- Как поскорей? Не пойду же раздетым.
- Так одевайся и уходи, - едва не плача, приказала она.
Матвей рассердился:
- Во что одеваться? Моей куртки-то нет!
- А где же она?
- А фиг ее знает!
- Куда ты ее засунул?
- Я ночью повесил на вешалку.
Зная аккуратность Матвея, Далила заподозрила неладное и на цыпочках проследовала к детской. Осторожно просунув нос в дверь, она изумленно воскликнула:
- И куртки нет, и Димки нашего нет!
Матвей мгновенно прозрел:
- Значит, Димка и ушел в моей куртке.
Она поразилась:
- Зачем?
- Видимо, спешил и в темноте перепутал.
- Куда о" спешил?
- Не хотел нас смущать, решил дать нам свободу, неужели не ясно, психолог, - раздраженно отмахнулся Матвей и горестно вопросил:
- Лучше скажи, в чем я теперь пойду на работу?
Не замечая вопроса, Далила схватилась за голову и испуганно запричитала:
- Ужас какой! Димка нас видел! Лежащих в постели! Голых! От стыда подальше ребенок из дому ушел!
В дождь! Ночью!
- А она убивается! - подивился Матвей. - Нашла, квочка, время. Можно подумать, я не ночью к тебе пришел, и не в дождь. И совсем не растаял. Лучше скажи, что делать с курткой?
Она рявкнула:
- Знаешь что, обзывай квочкой Ирину свою долговязую, а меня уже все, отобзывался!
Он деловито кивнул:
- "Понял, а с курткой что делать?
- А с курткой нечего делать, у тебя ее нет!
- Вот именно! Так в чем я пойду?!
- Димкину старую надевай, - зло предложила Далила и снова загоревала:
- Ужас какой, Димка нас видел!
Матвей, обреченно вздохнув, потянулся к вешалке:
- Придется в старой Димкиной топать.
Потом они долго смеялись над тем, как потешно сидела на крепком Матвее куртка стройного сына.
- У тебя изумительный пузик торчит, - тыча пальцем в его слегка раздобревший живот, заливалась Далила.
- Какой пузик? Я строен, как кедр, - поспешно вытягиваясь, не соглашался Матвей.
Но в конце концов, покрутившись у зеркала, он сделал неутешительный вывод:
- Да-а, тяжелею, старый я мерин.
Далила вдруг перестала смеяться и с обидой ему возразила:
- Мерин, да, но вовсе не старый.
Матвей спохватился:
- Прости, я забыл, что мы как бы ровесники.
- Какие ровесники! Ты старше меня на целых три года, - проговорила она и указала на дверь:
- Все, уходи. Больше видеть тебя не желаю, глупого и скандального.
Выходил он с сентенцией:
- Видеть она не желает. А зачем тогда позвала?
Далила отрезала:
- Чтобы дождаться, когда ты уйдешь, и снова почувствовать себя до жути счастливой!
И, показав Матвею язык, захлопнула дверь.
Проводив бывшего мужа, она, разбитая и помятая (не выспалась катастрофически!), поплелась на кухню: завтракать и сочинять историю сыну.
"Скажу, что у Матвея ночью поломалась машина, - лениво прожевывая бутерброд, закручивала сюжеты Далила. - Нет, лучше скажу, что он проходил мимо и на него напали разбойники…
Ночью? Мимо? Матвей? Проходил?
Тем более что я не знаю, когда Димка лег спать.
Вдруг прямо перед моим приходом? Нет, про разбойников не годится".
Творческий процесс завершить не удалось - помешал телефонный звонок.
Далила встрепенулась, почему-то подумав: "Это Андрей!"
Мысленно поправив себя: "Не Андрей, а Верховский", - она поспешно схватила трубку и остолбенела.
Это был не Верховский, а его сестра, Наташенька Замотаева.
- Простите, я вас не разбудила? - фальшиво смущаясь, спросила она.
- Нет, а почему вы так рано звоните? - удивилась Далила. - Что-то случилось?
- Да.
- Что же?
В ответ длинная пауза. И еще раз:
- Да.
И еще одна пауза, а после протяжного вздоха манерная жалоба:
- Ах, я всю ночь не спала, ах, я так волновалась, переживала…
Далила сердито ее перебила.
- Андрей сегодня звонил вам? - спросила она.
И снова подумала: "Ну почему же Андрей? Для меня он Верховский. И точка! Ну, в крайнем случае Андрей Викторович".
Замотаева тем временем переполошилась. Демонстрируя истинные чувства, а не бутафорские, она завопила:
- Звонил? Андрюша должен был мне позвонить?
Почему? Что с ним случилось? Вы его видели? Когда?
Как он?
"Значит, не обманул", - вздохнула с облегчением Далила.
Расставаясь, она взяла с него обещание, что никто не узнает об их поездке за город - даже родная сестра.
И Верховский обещание выполнил, хотя теперь уже точно знал, что Наташа ему лгала: в леске за дачей Морковкиной тайком от него стреляла из пистолета, который якобы давно утонул.
Далила подумала: "Представляю, сколько вопросов у него появилось в связи с этим открытием, а он, расставаясь, был спокоен".
Ах, какое там "спокоен"! Ах, как они расставались!