Фрося удивленно уставилась на моего "крокодила" и сказала:
- Но чемодан же один.
- Зато весит как сотня и стоит, как тысяча, так что быстрей заноси.
Пока Фрося смиренно затаскивала мой чемодан и закрывала дверь, я порхнула к зеркалу и наконец?то взглянула на себя: хоть здесь все в порядке.
- Почему не восхищаешься моим леопардом? - удивленно спросила я, вспоминая про свою обнову.
- Видимо, еще не проснулась, - буркнула Фрося, неприветливо рассматривая мое пальто.
- Еще не проснулась?!
Ну как тут не возмутиться? И после этого будут мне говорить, что я раздражительна. При таких раскладах психанет сам ангел небесный.
- Ты еще не проснулась? - возмутилась я. - Твоя подруга уже успела прилететь из Москвы и побывать черт-те где, а ты еще не проснулась?
Фрося виновато пожала плечами.
- Сонечка, но что поделаешь, если ты как снег на голову свалилась? - спросила она.
Я едва не задохнулась от злости.
- Как снег на голову? И это говоришь мне ты? Ты, которая в трубку кричала, что ждешь не дождешься?
Слезы навернулись на мои глаза:
- Фрося, на что это похоже? Как это называется? Почему ты меня не встретила?
- Мархалева, но я ждала тебя завтра.
Я снова взбесилась:
- А объявления по городу уже сегодня расклеила!
Фрося изобразила искреннее удивление:
- Какие объявления?
- Сама знаешь какие! Не морочь мне голову! Признавайся, почему меня не встретила? Я же дала телеграмму!
- Да. Вот она, - Фрося протянула телеграмму.
Я прочла и пришла в изумление. Действительно, она права, если верить телеграмме, то я еще в Москве.
Но я-то здесь!
И уже в милиции побывала, говоря языком Маруси, вся в наручниках!
- Ладно, черт с тобой, - смилостивилась я. - Видимо, снова ошиблась.
- Да, но я уже договорилась с фанатами. Они будут ждать тебя завтра в аэропорту. С цветами, подарками и шампанским. Все как ты просила.
Фрося расстроилась.
- Ерунда, - воскликнула я. - Что нам мешает поехать завтра на эту встречу?
- Но они будут ждать у трапа.
- А мы зайдем с другой стороны. В нашей стране к этому не привыкать. И все, дорогая, хватит о неприятном. Есть хочу, - заявила я, снимая своего леопарда и взглядом приглашая Фросю полюбоваться моим французским костюмом.
Однако ей было не до костюма, она схватилась за голову:
- Ты хочешь есть, а у меня в холодильнике шаром покати! Завтра с утра собиралась на рынок…
- А что тебе мешает сходить сегодня? Рынок-то рядом. И почему ты не хвалишь мой новый костюм?
- Да-да, неплохо, - рассеянно кивнула Фрося, погружаясь в размышления. - Как-то неловко тебя сразу бросать, - забормотала она, - как-то некрасиво получается: ты в дверь, а я за дверь… Но с другой стороны кормить тебя совершенно нечем.
Я наблюдала за ней и дивилась: как легко люди создают себе проблемы и как мучительно ломают голову над тем, что и яйца выеденного не стоит. То ли дело я…
Впрочем, речь тут не обо мне - к сожалению. В конце концов Фрося растерянно уставилась на меня и спросила:
- Так что, Соня, как мне быть? Может есть смысл сходить на рынок?
Я рассердилась:
- Конечно, раз ты к моему приезду так тщательно все подъела. Беги скорей и покупай все самое вкусное. С утра мне уйму нервов вымотали, да и чемодан выкачал из меня немало калорий, так что могу себе позволить легкое отклонение от диеты. Впрочем, нет, будем сдерживаться, поэтому купи мне килограмма два еды, не больше.
- Хорошо, я быстро: одна нога здесь, другая там.
- Кому ты рассказываешь, я тебя знаю.
Схватив громадную сумку, Фрося убежала, я же распаковала чемодан, освободила в шкафу несколько полок и аккуратно разложила на них свои бюстгальтеры, панталоны и прочее. Хотела переодеться, но, передумала, решив, что Фрося недостаточно еще насладилась моим французским костюмом.
Поскольку я женщина быстрая и ловкая, из тех, у которых в руках огонь, то за десять минут со всеми делами управилась. Фрося, копуша, думаю, и до лифта еще не дошла.
Покончив с делами, я огляделась. Возник естественный вопрос: "Чем бы заняться?". Словно по заказу я увидела на мольберте картину.
Да-а, забыла сказать, моя Фрося художница. Она имела причастность к оформлению одной из моих книг. Несмотря на значительную разницу в возрасте, мы очень сдружились. Когда Фрося бывает в Москве, всегда останавливается только у меня.
Я тоже частенько к ней приезжаю, потому что люблю ее не только как подругу, но и как творца.
Она тоже меня обожает. Как известно: бездари тянутся к бездарям, а таланты - к талантам. Фрося очень талантливая художница. Талантливая и трудолюбивая. В свои двадцать шесть она достигла признания. Не подумайте, что я преувеличиваю, Фрося действительно очень талантлива.
Возможно, и гениальна.
Как всем известно, я тоже не бездарь. Мы, творческие люди, обычно умеем все. Какая разница что писать: книги или картины - нам без разницы.
В пароксизме творчества, я накинула на себя Фросину рабочую блузу, дабы не испачкать французский костюм, и, схватившись за кисти, уставилась на картину.
Мне сразу не понравился ее колорит, явно не хватало красного. С присущим мне бесстрашием принялась за дело. Высунув от усердия язык, я щедро обогащала картину красным, когда в дверь постучали. Зная повадки Фроси, я крикнула:
- Открыто!
В прихожей раздался топот, и в комнату ввалились три здоровенных мужика, настоящие мордовороты. Увидев, что я пытаюсь внести свою лепту во Фросину картину, они возмутились:
- Хорош пачкать холст!
- Что значит - пачкать? - возмутилась и я.
- А то и значит, что мы почище тебе нашли работенку, - заявил самый огромный мужик, из тех, кому возражать не хочется.
Однако я, невзирая на обстоятельства, всегда возразить готова, но на этот раз (увы) не удалось.
Нет, я пыталась им объяснить, что в этом деле (в живописи) и сама кое-что понимаю, что обойдусь без советчиков, но мордовороты слушать меня не стали. Накинув на мою голову мешок, они связали мне руки и ноги и потащили вон из квартиры. Вытащили на улицу и со страшным матом затолкали в машину.
Думаете я испугалась?
Нисколечко.
"Опять Фроська дуркует, - думала я, лежа на заднем сидении. - Известная приколистка".
В прошлом году она нашей общей подруге, бизнесменке Тамарке, письмо от любовника сконструировала - вечный зов!
И Тамарка, как дура последняя, в Турцию помелась вызволять своего обожаемого юнца с курорта для средне-нищих. Вот там-то турки за девочку бабушку нашу и приняли и попытались определить Тамарку в бордель.
Бедный был бы бордель!
Преуспевающая бизнесменка Тамарка там навела бы порядок - такой же, какой она (и еже с нею) навела в нашей стране.
Пока турки пробовали престарелой Тамаркой поторговать (говорила ей, не увлекайся лифтингом своего лица!), любовник тем временем с цыпочкой (ноги торчат из ушей) на Таити балдел на "бабки" Тамаркины. А почему бы и не побалдеть!
Вот такой безобидный прикол сделала Фрося нашей преуспевающей бизнесменке. Мы с Марусей со смеху чуть ни погибли. Да что мы, вся Москва над Тамаркой смеялась.
Однако теперь, лежа в машине с мешком на голове, я чувство юмора мигом утратила. И жизнерадостность исчезла куда-то. И оптимизм куда-то ушел.
"Как надоела она, эта Фрося, со своими приколами! - злилась я зверски. - Будто ее примитивными штучками можно пронять меня, умницу и красавицу! Сразу ее раскусила, с первых же слов.
Ха, холодильник пустой!
Нашла повод смыться из дому. И теперь эти дебилы Ваньку валяют…
Ну, да бог с ними, пусть порезвятся…
Но что я сделаю им, если они покалечат мой французский костюм…
Даже страшно подумать!"
Вот такими благими намерениями была я полна.
Глава 3
Ехали мы довольно долго; я устала лежать в неудобной позе, связанная, с мешком на голове. Признаюсь, уже страшно злилась, нечеловечески - ведь привыкла к жизни иной.
"Не затянулась ли шутка? - думала я. - Напугали, по городу повозили, хватит, пора бы и меру знать".
Увы, выразить свое "фи" я не могла: мордовороты сделали то, чего не догадались сделать все мои мужья - рот залепили мне скотчем. Поступили мордовороты, должна заметить, весьма предусмотрительно, иначе наслушались бы они от меня такого, чего и врагу не пожелаешь. Здесь я большая мастерица, натренировалась на своих мужьях…
Впрочем, я и со скотчем уже начала вести себя очень тревожно: ерзала, крутилась, куда-то ногами била - думаю в дверцу машины.
Наконец автомобиль остановился, меня извлекли на свет белый и повели в неизвестность.
"Обратно к Фроське", - решила я.
Почуяв скорую свободу, разумеется, оживилась.
"Ох и покажу же этой зловредной Фроське где раки зимуют, пусть только руки развяжут!" - мысленно лютовала я, готовясь к ответным мерам.
Однако, свободой там и не пахло. Когда с головы моей сняли мешок, я обнаружила себя в громадной комнате, обставленной с неприличной роскошью. Сплошное мещанство: резная мебель, хрусталь, позолота и ковры, ковры, ковры…
Впрочем, удивляла не роскошь, а обилие дверей.
Несмотря на то, что ноги и даже руки мне развязали, драться почему-то совсем расхотелось: комната, битком набитая мужчинами огромными и неприветливыми располагает к смирению. Судя по выражению их лиц, им самим ужасно драться хотелось, с трудом сдерживались.
Я притихла и подумала: "Ну-у, это Фрося явно переборщила".
И мысли нахлынули, мрачные все какие-то, щедро сдобренные сомнениями.
Пока я развлекала себя мрачными мыслями, в комнате началось движение. Мужчины взбодрились и с надеждой поглядывали на дверь. Я тоже туда посмотрела, никого не увидела, но зато услышала высокий голос, непонятно, то ли женский, то ли мужской:
- Где она? Где?
С этим криком в комнату вбежал, точнее, вкатился маленький толстенький человечек. Глаза и лысина у него блестели, пухлые щечки горели, влажный рот нетерпеливо хватал душный воздух - верзилы невообразимо потели.
- Где она? Где? - кричал человечек.
Я поняла, что речь идет обо мне и приосанилась, желая сразить его своей красотой.
На кой ляд этот человечек мне сдался, было совершенно не ясно, как не понятно было, зачем мне, умнице и красавице, понадобилось стараться ради такого урода.
Но я приосанилась, как это ни смешно. Даже просторную Фросину блузу приподняла, чтобы продемонстрировать ему свою фигуру, да и французский костюм заодно. Такое со мной происходит постоянно: сколько живу, столько пытаюсь кого-нибудь собой сразить. И, что удивительно, не надоедает.
Однако человечек оказался неблагодарной свиньей. Игнорируя мои старания, он брезгливо поморщился и недовольно спросил у верзил:
- Что, не могли привезти помоложе?
Я и возмутиться не успела, как верзилы бросились меня защищать.
- Не кобенься, - сказал человечку самый громадный из них, - ты что, ослеп? Только глянь, какая отвальная бикса!
- Не дева, но хороша, - поддержал его и второй, самый интеллигентный из всех верзил.
У него у единственного не было в глазах той характерной пустоты, которая объединяет мужчин такого сорта и рода. Более того, лицо его озарялось, порой, самой неподдельной, настоящей прям-таки мыслью.
- Да, не дева, - повторил он, - но зато какой шик, шик во всем, и в мимике, и в походке.
Я изумилась: "Как он узнал? Я же лежала лицом в мешке!"
Изумился и человечек. (Вот подлец!)
- Да где же шик? - взвизгнул он.
- Да ты шо? - обиделся за меня Интеллигентный. - Совсем, гад, слеп? А фигура? А все остальное?
Мне бы здесь разобидеться: разглядывают меня, как корову на ярмарке, я же, глупая, подарила Интеллигентному свою самую ослепительную улыбку (из тех, что всегда в запасе держу) и шепнула:
- Приятно, что вы разбираетесь.
- А то! - самодовольно осклабился он и добавил такую нецензурщину, что до сих пор горит лицо, когда вспоминаю ту гадость, хоть и истина она настоящая.
Зато человечек задумался - правда, безрезультатно.
- Старье, оно и есть старье, - в конце концов сказал он, но верзилы его слушать не стали и хором возмутились.
- Много на себя берешь! - загалдели они. - Есть заказчик. Ему видней. Он платит, значит знает за что. Тебе-то какая разница?
Человечек, увидев их гнев, согласился.
- Да, мне без разницы, - сказал он. - Раз эту заказали, значит эту и будем лишать.
И из комнаты вышел, абсолютно не прояснив, чего лишать меня (умницу и красавицу!) собираются - вроде как всего, чего можно, давно уж добровольно лишилась. Почему добровольно, спросите вы? А как же, сама ведь жила эту жизнь, не заставлял же никто - в результате одни потери, одни потери! А тут снова собираются чего-то лишать!
В общем, запаниковала я. Все выглядело так натурально, что становилось ясно: это не розыгрыш Фроси, не ее это прикол, а самая настоящая действительность. Я бы сказала даже, наша действительность, российская.
Едва я это поняла, как сразу начала чувств лишаться. В висках застучало, колени подогнулись, еле живая стою, а в голове одна только мысль: "Меня заказали! Господи! Заказали! За что? А я-то надеялась, что это прикол".
Невозможно передать как тяжело я расставалась с последней надеждой, как грустно было осознавать, что Фрося здесь ни при чем. Как я могла сердиться из-за приколов? Приколы - чудесная штука! Я уже молила Бога, чтобы он послал мне прикол, чтобы этот кошмар оказался розыгрышем. О, как я молила, да где там, Бог меня не услышал.
В комнате, между тем, воцарилось молчание - тишина стояла кладбищенская. Верзилы скучали, я коченела от страха. Нервы мои были так напряжены, что когда зазвонил мобильный, я с диким визгом подскочила метра на полтора, но машинально попыталась извлечь телефон из кармана.
Вот что значит привычка!
Но, к сожалению, это был не мой телефон. Интеллигентный верзила приложил трубку к уху и бодро гаркнул:
- Да, батя, она давно здесь.
Видимо "батя" интересовался в чем заминка, кстати, это же интересовало и меня. Интеллигентный верзила прояснил обстановку.
- Ждем партнера, - сказал он. - С минуты на минуту прибудет.
Я призадумалась и даже больше того.
"Партнер - это кличка или состояние?" - истерически гадала я, чувствуя, что от этого зависит вся моя дальнейшая жизнь, если она у меня еще есть, жизнь дальнейшая.
Вскоре выяснилось, что партнер - это состояние. Прибежал мужчина (в спортивных штанах и в майке-борцовке) и важно заявил, что он партнер и зовут его просто Арнольд. Верзилы презрительно ухмыльнулись, а я напряглась еще больше, тревожно своей участи ожидая.
Партнер, должна сказать, был ничего. Особенно вышел фигурой: качок еще тот. Будь он помоложе, я, пожалуй, пошла бы и на роман.
Впрочем, возраст не самый большой недостаток, были у него недостатки похуже: гуттаперчивость и шарнирность. На месте, бедняга, не мог устоять. Даже больно было смотреть на него: дергается, мускулами поигрывает. Залетел в комнату и прямиком ко мне. Я опять (ну вы знаете) приосанилась, зачем-то желая и этого сразить наповал. Он смерил меня очень мужским взглядом и презрительно протянул:
- Фиии!
Верзилы напряглись похлеще меня и с угрозой ему завопили:
- Что - фиии?
- А то, что не подходит она, - заявил Арнольд и еще раз смерил меня очень мужским взглядом.
Я ответила ему женским и на всякий случай сказала:
- Урод.
Но, увы, он не услышал, ему было не до меня: на него наступали мои похитители и защитники в одном лице - точнее, лиц было много и все они были поборники справедливости, хоть и мерзкие хари.
- Ты кто? - кричали верзилы, грозно потирая свои кулаки. - Партнер ты или не партнер?
- Я партнер, - мгновенно согласился Арнольд.
Верзилы успокоились.
- А она партнерша, - почти ласково сказал Интеллигент. - Она - партнерша, ты - партнер, следовательно не кобенься.
"Вот оно что! - прозрела я, не зная ликовать или плакать. - Так он мой партнер! Если мой, то в чем?"
Арнольд, между тем, призадумался. Верзилы опять напряглись.
- Знаешь что, - возмутился самый громадный, - ты, пацан, тут в распятие не впадай. Дело есть дело. Это работа твоя, и совсем не сложная. В конце концов, бабки отстегивают за то, что я и даром бы делал.
Я окончательно запаниковала: "Что этот гоблин мне делал бы даром? Надеюсь, не дырки в моей голове?"
Пока я паниковала, Интеллигентный рассвирепел.
- Хватит уламывать недоноска! - взревел он и тяжело посмотрел на Арнольда. - Раз эту бабу нам заказали, значит выбора нет. Батяня звонил, заказчик уже понтуется, весь на изменах, так что резину тут не тяни. Выполняй, бля, заказ!
- Фиг с вами, - согласился Арнольд, и у меня подкосились ноги.
"Господи! Неужели гибель моя пришла?!" - подумала я, уже не надеясь дожить до развязки, так от страха к смерти была близка.
Казалось вот-вот испущу дух без всякой посторонней помощи.
"Господи! Господи!" - стучало в моих висках.
К Всевышнему обратился и мой партнер.
- Господи, - с укором глядя на верзил, сказал он, - помоложе не могли привезти. Неужели мне с таким антиквариатом придется заниматься сексом? Кому рассказать, не поверят.
Я мгновенно вернулась к жизни и завопила:
- Что-оо? Сек-соом?
- Конечно, - подтвердили верзилы, - а для чего еще мы тебя сюда привезли? Не похоже, что ты на другое способна.
- Так вы не будете меня убивать? - на всякий случай уточнила я.
- Нет, не будем, - заверил интеллигентный верзила.
Иногда я бываю придирчива, потому и спросила:
- Почему?
Интеллигентный меня просветил:
- Не заслужила пока.
"Ну это я быстро у вас заслужу!" - подумала я, но промолчала.
Глава 4
Так уж устроен человек: не ценит того, что имеет. Как только выяснилось, что убивать меня не собираются, сразу обнаружились и другие проблемы.
Тем более, что речь о сексе зашла - здесь я чрезвычайно разборчива. Разумеется, стало ужасно обидно, что предложили мне - МНЕ!, умнице и красавице! - такого недостойного партнера.
Если честно, когда думала, что меня собираются жизни лишать, жутко испугалась, но теперь пришла в еще больший ужас.
"Легче умереть, чем переспать с этим уродом", - мгновенно решила я и завопила:
- Убейте меня! Лучше убейте, чем мучить!
Верзилы опешили:
- Ты что, баба, сказилась?
Партнер тоже оторопел.
- Что с ней? - спросил он у верзил.
Но я сама его просветила.
- Урод, ты в отцы мне годишься! - гордо заявила я, и он (какой неженка) пошел красными пятнами.
Чтобы окончательно его добить, я пояснила:
- А мой бывший муж, пожалуй, сгодится тебе и во внуки. Лучше вены себе перережу, чем лягу с таким на одну кровать!
И на всякий случай я завизжала тем дурным голосом, которым пугала всех своих бывших мужей.
Однако, добилась совсем не того, чего от мужей получала. Парнер, как ни странно, от визга пришел в себя и обнаглел. С чувством превосходства он посмотрел на меня, но обратился к верзилам.