- Бабенка завалит все дело, - сказал он. - Зря думаете, что это легко. Это искусство, приходится тщательно выверять движение каждое, а вы предлагаете мне психопатку.
Верзилы за меня по обычаю встали горой.
- Никакая она не психопатка, - возмутился самый огромный, - просто ты, Арнольд, не в ее вкусе. Не обижайся, ты качок и все прочее, но, будь я бабой, еще не так заорал бы, сосватай мне кто тебя.
Услышав это, я попыталась издать вопль отчаяния прежнего пострашней, но поперхнулась, закашлялась и вынуждена была вести себя тихо.
- Видите, - сказал партнер, - у нее явный непорядок с мозгами: то кричит, то молчит.
- Бабе мозги совсем не нужны, - философски заметил Интеллигентный. - Баба другим местом сильна.
- Оно так, - согласился партнер, - но при снятии нашей порнухи нужны крепкие нервы, эта же - настоящая истеричка. Разве может она трахнуться гениально?
- Гениально я все могу! - с гордостью начала я, но тут случайно вдруг поняла истинный смысл сказанного презренным партнером.
А я еще собиралась быть паинькой. Мои благие намерения как корова слизала.
- Что-ооо? - завопила я тем самым голосом, которым собирался вопить верзила, будь он бабой вместо меня. - Так речь идет о грязной порнухе?! Вам втемяшилось снимать меня в порно?!
И я поступила как порядочная женщина: саданула своему партнеру коленом между ног и попыталась выпрыгнуть в раскрытое окно.
Но не успела: верзилы меня схватили и… устыдили.
- Ну-у, что ты, глупая, в распятие так впадаешь? - добродушно распекал меня Интеллигентный, со злорадным сочувствием глядя на коченеющего от боли Арнольда. - Вон, мужика до тоски довела, а ведь ему еще предстоит этим органом важным работать на благо нашего дела.
- Это мой самый рабочий орган, - сквозь зубы выдавил Арнольд, страстно сжимая срамное место руками. - Будешь, сука, платить мне пенсию по инвалидности, - пригрозил он, не зная, что я платить не умею.
С детства я не привыкла платить.
- Зачем платить, - ответила я, - если в нашей стране хватает того, что плохо лежит. Нагнись и бери бесплатно.
Здесь я помянула свою бизнесменку-Тамарку, которая воровством пирожков в школьном буфете проложила себе дорогу в светлое будущее, наступившее для нее сразу же, как нашу страну скоропостижно скрутила рыночная демократия. Тамарка была в первых рядах тех, кто с демократическим свободолюбием превращал нашу страну в рынок, типа базар. Натренировавшись на пирожках, она потянула из закромов родины такие богатства, каких там, казалось, и не было. Теперь Тамарка владелец заводов, газет, пароходов…
Говорила я вдохновенно, как всегда говорю, осуждая подруг. Верзилы умнели на глазах и слушали меня с неослабевающим интересом, а вот Интеллигентный с чего-то вдруг поглупел и взбунтовался, рявкнув:
- Молча-ать!
Разумеется, я не замолчала, поспешно сообщив, что Тамарке плевать на долги - суды она все купила.
Интеллигентный махнул на меня рукой и не на шутку встревожился, глядя на синеющего Арнольда.
- Что, братан, и в самом деле так плохо? - спросил он. - Неужели работать не сможешь?
- Да работать-то я смогу, член в моем деле не главное, - весьма противоречиво успокоил его Арнольд, будто забыл, что совсем недавно утверждал обратное. - Работать я буду, только не договаривались мы так. Не знал я, что мне подсунут дикую стерву. Партнерша опасна. За риск надо платить. За травму тоже.
- А-аа, вот ты о чем, - успокоился Интеллигентный. - За травму доплатим как за производственную. Риск еще выше оценим.
Я возмутилась:
- Ему, развратнику, значит, доплатите! А мне, порядочной женщине, как же?
- Ты тоже в обиде не останешься, - туманно заверил меня самый огромный верзила, очнувшись от повести про Тамарку.
Терпеть туманностей не могу - я повторила попытку бежать. С криком "я не такая!" бросилась к окну, и опять неудачно. Меня снова схватили и поволокли к двери, за которой (я не сомневалась) была съемочная площадка.
- Ни за что! Никогда! Даже и не надейтесь! - вопила я, храбро и не жалея французского костюма отбиваясь от пятерых верзил.
Клянусь, они уже раскаивались, что связались со мной. Царапалась и лягалась я так, будто делала это последний раз в жизни, они же обращались со мной осторожно, поскольку боялись повредить мой "фэйс", как выразился Интеллигентный - видимо, полиглот и большой любитель английского.
- Никогда! Ни за что! - страшно орудуя ногтями, вопила я.
- Тихо, тихо, - уговаривали они.
В конце концов верзилам надоело. Самый огромный воскликнул:
- Мы заплатим тебе, черт возьми!
- Платите, сволочи, в евровалюте! - заявила я, мгновенно стихая.
Меня отпустили.
Ну, в "евро" не в "евро", но Интеллигентный отслюнявил дрожащей рукой триста долларов и мрачно протянул мне купюры.
Три жалкие бумажки! Я рассмеялась ему в лицо.
- Да-аа? - удивленно пропел Интеллигентный и отслюнявил еще две.
- Здесь не панель, - сказала я, твердо решив вцепиться в рабочий орган Арнольда бульдожьей хваткой сразу же, как предоставится случай.
Интеллигентный тревожно взглянул на часы, сокрушенно покачал головой, вздохнул и отслюнявил еще две бумажки.
- На, зараза, бери и больше просить не смей, - процедил он.
Я удивилась:
- С чего это вдруг?
- Больше у меня нет с собой, - буркнул Интеллигентный, нахально запихивая обратно в карман толстенную пачку "зеленых".
- Как нет? - возмутилась я. - Как это нет, когда глаза у меня на месте.
- Пока, - уточнил самый крутой, чем насмешил Арнольда.
Мой партнер просветлел, представив меня безглазой - настроение у него поднялось.
У меня же, напротив, совсем "опустилось", но виду я не подала.
- Чем глядеть на тебя, лучше и вправду родиться слепой, - небрежно бросила я Арнольду и обратилась к жлобу-Интеллигентному: - "Бабки" гони. Работать я не привыкла, даром - тем более.
- "Бабок" нет у меня, - нагло ухмыляясь, ответил он.
- А что в карман положил?
- То не мое, то пахана.
Я рассудила: "Пахан он потому и пахан, что с ним не договориться".
- Фиг с тобой, - согласилась я, тщательно укладывая то, что урвала, за лиф комбидреза и не собираясь добровольно расставаться с этим ни при каких обстоятельствах.
Выполнять прихоти верзил и партнера я тоже не собиралась, но об этом умалчивала, кротко и глупо похлопывая глазами.
Таких дур мужики обожают, поэтому верзилы вздохнули с облегчением и расслабились, да поспешили - не знали они, что я за штучка. Вдруг одна из дверей распахнулась, оттуда выбежал маленький человечек и пропищал:
- К съемкам все готово.
Демонстрируя супер реакцию, я сразу вцепилась в "фэйс" крутого верзилы - он ближе стоял.
- Никогда! Никогда! - визжала я, безбожно царапаясь и лягаясь.
А зачем себя ограничивать, раз уж так повезло, что и я попала в неприкасаемые - не все же одной Тамарке иметь привилегию так беспредельничать и борзеть, что даже самый отъявленный чиновник (взяткобратель, мерзавец и плут) тронуть ее не смеет - боится руки испачкать.
До Тамарки, разумеется, мне далеко, но и я беспредельничала как могла, пользуясь тем, что мой "фейс" верзилам жизни дороже: и ногтями орудовала, и каблуками молотила куда ни попадя и выражений при этом не выбирала.
Верзилы пришли в отчаяние. У Интеллигентного крошка летела с зубов, но он взял себя в руки и терпеливо начал меня уговаривать, словно маленькую.
- Ну чего ты боишься, дурочка? - увещевал он. - Ты же баба. Секс - дело конкретно твое, тебе дело привычное. И не пыльное, мы же не картошку сажать тебя заставляем.
Много чего говорил, но я оставалась неумолимой - такой выдала им концерт! Бенефис еще тот!
Маловато, жаль, зрителей было.
- Удавлюсь, а на промискуитет1 не пойду! - дурным голосом вопила я, сражая верзил эрудицией. - В моногамности выросла в ней и умру! Что скажет мой восемнадцатый муж?! Что скажут единственные подруги, соседи?!
Верзилы опешили и изумились.
- У нее есть муж! - закричал самый огромный. - Про это базара не было.
- Хорошо, что муж. Так даже прикольней, - успокоил его Интеллигентный и пояснил: - Больше кипешу будет.
- Ах, так! - разъярилась я и активизировалась нечеловечески, удивляя верзил и радуя себя потрясающим здоровьем. И энергией.
Есть еще порох в пороховницах, а свекровь все пилит меня, что я уж не молода - такого шороху я не производила даже в двадцать пять лет - дай бог здоровья и моему третьему мужу, если он еще жив.
Или четвертому? Или пятому?
Впрочем, неважно. Речь не о том.
Хочу сказать о партнере. Партнер мой очухался от удара и, скрестив на груди руки, с наслаждением наблюдал за премьерой своей потенциальной коллеги, то бишь меня. Было видно, что о женской чести он где-то слыхал, но не ведал, что ею так дорожат. Мои боевитость и здоровый азарт его ублажили, партнер улыбался. Сокрушая верзил, я краем глаза за ним наблюдала и мысленно констатировала, что он уже симпатизирует мне, а значит не держит зла. Радовало меня и его спокойствие, поскольку в недрах сознания я готовила партнеру сюрприз. Люблю контрасты. Чем спокойней сейчас он, тем громче будет орать потом, когда я вцеплюсь ногтями в…
Короче, меня радовало его спокойствие. А вот за верзил порадоваться я никак не могла. Уже с огромным трудом они держали себя в руках. В конце концов рассвирепел даже миляга Интеллигентный.
- Как хотите, - заявил он безвкусно, - но я эту стерву сейчас пристрелю!
- Так бы сразу и говорили, - ответила я, мгновенно обретая спокойствие.
"Пора бы уже осуществить свое коварное намерение да вцепиться в рабочий орган Арнольда", - подумала я и, решительно оттолкнув верзил, сама бодро вошла в распахнутые двери.
Вошла и остановилась…
Глава 5
Комната была пуста. Во всяком случае, никакой кровати я там не обнаружила. Лишь дорогая видеокамера стояла на штативе в углу да несколько стульев расположились перед темной потрепанной шторой.
Я растерялась:
- Где же мне раздеваться?
Верзилы пришли в изумление:
- Раздеваться?!
- Ну да.
- Зачем?
- Как - зачем? - рассердилась я. - Мы что же, одетые будем порно снимать?
Маленький человечек вдруг психанул - бывают же такие уроды.
- Вы что, ничего ей не рассказали? - взвизгнул он и давай убиваться: - Нет, так невозможно! - вопит. - Никаких условий нет для искусства! В такой пошлой обстановке я не могу свои шедевры творить!
- Шедевры? - рассмеялась я. - Со мной вы собрались творить шедевры? В сексе? В скучном постельном деле? Ха! Слышали бы это мои мужья! Сдохли бы со смеху! Все двадцать! Или тридцать человек, сколько там их было? Мелочей я не помню.
Человечек обиделся.
- Почему они сдохли бы? - капризно оттопыривая губу, спросил он. - Почему сдохли бы со смеху?
- Да потому, что шедевры творить я могу только в скандале, чем и занимаюсь с утра до вечера. В постели же я отдыхаю.
Верзилы переглянулись.
- Отдыхаешь? Каким образом? - поинтересовался Интеллигентный.
- Как все жены: лежу, будто бревно, на потолке мух считаю, гадаю, не пора ли нам делать ремонт. Но чаще сплю, вижу сны эротические, знаете ли такие-эдакие сны…
Верзилы открыли рты, партнер заржал, а человечек взбесился.
- Зачем она все это нам тут рассказывает? - зло и растерянно спросил он у верзил.
Те равнодушно пожали плечами. Пришлось мне самой за них отвечать.
- За тем, - закричала я, - чтобы вы знали: для секса я слишком порядочная. За тем, чтобы вы не повторяли ошибок моих мужей и не слишком рассчитывали на меня в смысле постели. Сделайте первые кинопробы, посмотрите и подумайте хорошенько, стоит ли переводить на меня время и пленку.
Человечек начал задумчиво грызть ногти, я же подошла к видеокамере и сделала вид, что собираюсь раздеться. Человечек ужаснулся и завопил:
- Что она делает?! Сейчас же прекратите! Здесь вам не бардак!
- А что же здесь? - искренне удивилась я, вполне составив мнение о доме, где нахожусь.
- Здесь приличное место, - пояснил партнер. - И вас никто не собирается в самом процессе снимать.
- Да-да, - поддержал его человечек. - Дилетантов я не терплю, особенно в таком важном виде искусства.
Верзилы дружно заржали. Слава богу, до них, наконец, дошло.
- Ты что, в натуре решила, что тебе доверят порнуху? - спросил самый огромный. - Ты еще на групповуху, блин, замахнись.
- Ну да, так и думала, что раз порно, значит групповичок, и я первая в списке. Неужели вы из списка меня уже вычеркнули? - с ревнивым волнением поинтересовалась я.
- Тебя туда не заносили, - ответил огромный и поразился: - Ну и баба! Чего хочет, не знает сама.
- Ну да, я обычная женщина, - согласилась я и обиделась: - А почему это не занесли меня в список участников группового секса? Чем другие достойней меня?
Интеллигентный меня просветил:
- Да ты нам всю "малину обхезаешь".
Я рассердилась:
- При чем здесь ваша малина?
- При том, - ответил самый огромный. - Это тебе не картинки, бля, малевать. В порнухе настоящий талант потребен. Снимем щас несколько поз в чем стоишь, чтобы компьютерщики могли твою рожу куда надо приделать, а дальше профессионалка сработает.
Человечек оживился:
- Да-да, я работаю только с профессионалами. К тому же, мне не подходит ваша фигура.
- Да как она тебе подойдет, - озлобилась я, - когда ты вообще гомик.
Признаться, думала он (капризный) разозлится и всех нас: и меня, и верзил на три буквы пошлет, он же с гордостью согласился:
- Да, я гомик, чего желаю и вам.
- Ну спасибо, - ответила я, - и без ваших желаний с трех лет только мужчинами интересуюсь. Правда, сама не знаю зачем.
Верзилы хором заржали, а партнер озабоченно посмотрел на часы и спросил:
- Так мы работаем? Времени у меня в обрез, через час должен быть в главной студии.
Человечек захлопал в ладоши:
- Все! Все! Работаем! Работаем! Посторонние из помещения вон!
Верзилы послушно вышли из комнаты, я попыталась увязаться за ними, но партнер мне путь преградил. Дверь захлопнулась; я растерялась:
- И что прикажете делать?
Человечек направился к видеокамере.
- Вам ничего делать не надо, просто стойте, - сказал он и обратился к партнеру: - Арнольд, начинай, дорогой, потихоньку.
Арнольд искусственным движением сбросил майку и неистово прикусил губу. Страстно закатывая глаза, он медленно пошел на меня.
- Стоп! Стоп-стоп-стоп! - завопил человечек и пришел в отчаяние: - Не-ет, я так не могу! Почему эта баба стоит?
Баба?! Я рассвирепела:
- А что я должна, по-вашему, делать? Вы сами мне велели стоять!
- Но не с таким же дурацким видом. Кто во время любви так таращит глаза?
- Еще и не так таращат, - поделилась я жизненным наблюдением.
- Может быть, но мне все это противно. Натурализма терпеть не могу. Я весь в искусстве.
- И что прикажете делать?
Человечек топнул маленькой ножкой:
- Не знаю, что угодно, но только не то, что вы делаете, и не по-дурацки.
- Прикрой глаза, - нервно поглядывая на часы, посоветовал мне Арнольд.
Я плюнула и прикрыла. Естественно, сразу лишилась возможности наблюдать за партнером. А в комнате, между тем, интересное нечто происходило. Нечто такое, что нравилось человечку. Он радостно приговаривал:
- Хорошо, хорошо, дорогой, ты гений, Арнольд, ты гений не только в постели.
Любопытство одолело меня, я открыла глаза и разочаровалась. Арнольд в спортивных трусах стоял на стуле и каким-то странным образом лениво витал надо мной. Вдруг он состроил дикую рожу, издав рев молодого быка, вступившего в первый брачный сезон. Я обалдела и, как последняя идиотка, открыла рот.
- Оч-чень хорошо, - сказал человечек. - Вы весьма эротично на него посмотрели. Ну все. Думаю, хватит. Одевайтесь. Впрочем, что это я? Вы же не раздевались.
- Вот именно, сами не дали раздеться, - с обидой напомнила я. - Между прочим, сглупили. Но, что о том, все в прошлом, как и моя фигура.
Человечек колдовал над камерой и не обращал на меня внимания.
- Съемка закончена? - уточнила я.
Он безразлично кивнул.
- И что я должна теперь делать?
Человечек пожал плечами:
- Что хотите. Вы мне не нужны.
- Вы мне тем более, - буркнула я.
- Значит мы оба свободны, - благодушно пропищал человечек.
Я обрадовалась:
- Значит можно идти?
- Конечно идите.
- А куда?
- Я вас провожу, - сказал Арнольд, неожиданно переходя на "вы".
Он взглянул на часы и, торопливо натягивая майку, порадовался:
- Прекрасно, еще успеваю в главную студию. Поспешите за мной.
Не будь дурой, я поспешила. Вышли мы не через ту дверь, в которую вошли с бандой верзил, а через другую. Попали в пустую комнату, судя по всему, играющую роль прихожей. Арнольд полез в шкаф, достал теплую куртку, штаны, натянул это все на себя и удивленно воззрился:
- На кого вы похожи!
Я оглядела себя, несуразно облепленную рабочей Фросиной блузой, и рассердилась:
- В чем дело? Что вас не устраивает во мне?
- Где ваше пальто? - с ядовитой усмешкой поинтересовался Арнольд.
- Дома, - ответила я и задумчиво уточнила: - У подруги. Меня привезли на машине.
Арнольд опять усмехнулся:
- Ясно. После того, что вы вытворяли, вряд ли вас повезут обратно.
- Того же мнения, - впервые согласилась с ним я.
Он растроганно вздохнул и промямлил:
- Ну что ж, пойдемте, раз навязались на мою бедную голову.
Голова его и в самом деле была небогата по части волос, о чем я сразу ему сообщила. Арнольд грустно взглянул на меня и признался:
- Как вы мне надоели.
- Сорок лет прекрасно жила без вас, - с гордостью сообщила я, утаив год-другой.
- Так много? - поразился Арнольд. - Я думал, вам не больше двадцати девяти.
Я обиделась:
- Что ж тогда антиквариатом меня обзывали?
- В нашем деле двадцать девять - возраст запенсионный, - пояснил Арнольд, забегая вперед и галантно распахивая передо мной дверь.
Мы вышли из дома, и я сразу поняла, почему он ядовито усмехался отсутствию моей верхней одежды: на улице был собачий холод, а мы явно находились далеко от Фроси, где-то за городом.
- Что же мне делать? - спросила я, сжимаясь под порывами ледяного ветра и совсем не надеясь на свой французский костюм и рабочую блузу Фроси.
- Я на автомобиле, - сжалился он. - Если хотите, могу подвезти.
- Он еще спрашивает! Конечно хочу! - обрадовалась я.
Арнольд на своем авто (рухляди такой не видала!) довез меня до дома Фроси и умчался, я же, ругаясь на чем свет стоит, потопала к квартире подруги. В голове рой мыслей. Что это было? Кто похитил меня? С какой целью снимали порно? Почему отпустили?
А ну как творчество лысого человечка увидит кто-нибудь из читателей!
Из моих читателей!