- У тебя устаревшие сведения, - сказал Муньос. - В свое время они боролись против прокоммунистического резкими сандинистов, но, когда к власти пришла Виолета Чаморро, они оказались не у дел и стали зарабатывать деньги, организовывая террористические акты по заданию правительств или оппозиционных группировок некоторых латиноамериканских стран. Постепенно "Сендеро луминосо" превратилась в достаточно могущественную и богатую организацию, и сейчас они решили втиснуться на рынок торговли наркотиками. До недавнего времени никарагуанцы опасались переходить дорогу Медельинскому картелю, но в данный момент "Сендеро луминосо" налаживает ввоз и сбыт наркотиков в России.
- Странно, что я никогда не слышал о них, - заметил Уго.
- Никарагуа слишком далеко от Колумбии, - пожал плечами управляющий, - о террористических организаций в Латинской Америке столько, что можно издать отдельный справочник. Стоит ли беспокоиться о них до тех пор, пока они не начинают создавать нам проблемы?
- А какое отношение к Захару имеет "Сендеро луминосо"? - спросил Уго.
- У меня есть подозрение, что человек, через которого я вышел на Захара, также имеет дела с Иррибарреном, - ответил Хосе. - Он получил от меня хорошие комиссионные за организацию сделки, и я опасаюсь, что он захочет еще раз нагреть руки, продав изобретение Захара "Сендеро луминосо", а мне бы этого не хотелось. Так что Захара придется убрать, а пока я буду проверять чертежи, ты последишь за ним, чтобы он не встречался с другими латиноамериканцами и не перепрятал деньги.
- А если вдруг он встретится с Иррибарреном? - поинтересовался Уго.
- Уберешь обоих, но так, чтобы это выглядело случайным нападением, - пожал плечами Муньос. - В Москве все время кого-то убивают.
Управляющий снова принялся рассматривать бумаги Захара.
- Потрясающая игрушка, - причмокнул он губами. - Любой террорист за такой автомат душу продаст.
- Но если существует опытный экземпляр, то почему твои люди просто не отняли его и не убрали изобретателя? - спросил Уго. - Это было бы проще.
- Захар тоже не дурак, - сказал Хосе. - Демонстрация была организована таким образом, что мой человек был там один. Захар предупредил, что заранее подстраховался на случай возможных провокаций, и затевать что-либо прямо там, не посоветовавшись предварительно со мной, было слишком рискованно. А опытный экземпляр не представляет для нас угрозы. Изобретатель сказал, что прячет его в таком месте, где его никто никогда не найдет.
Муньос вынул из книжного шкафа несколько книг.
- Что ты делаешь? - спросил Уго.
- Здесь у меня самый надежный, сейф, - ответил управляющий. - Вокруг моего рабочего кабинета крутится слишком большое количество любопытных. Есть правило: если ты хочешь как следует спрятать какую-то вещь, - положи ее на самое видное место. Я спрячу документацию здесь до прибытия экспертов.
Хосе достал из второго ряда книг томик Аугусто Матамороса под названием "Размышления о добродетели" и открыл его. В страницах книги было вырезано углубление, достаточно большое, чтобы там поместился конверт. Муньос аккуратно заложил документы внутрь и, поставив все книги на место, закрыл шкаф.
- Матаморос настолько скучен, что никому даже в голову не придет раскрыть одну из его книг, - усмехнулся управляющий. - А теперь пойдем, пропустим по рюмочке. Нам есть что отпраздновать.
Тут они оба вышли из кабинета.
Некоторое время я стоял около глазка, размышляя. То, что я увидел, настолько меня взволновало, что даже боль в яйцах перестала меня беспокоить. У меня в уме непрестанно крутилась фраза Муньоса: "Эти бумаги стоят миллионы". Кроме того, теперь я знал, кому именно смогу продать изобретение Захара - Клаудио Ирри-баррену из "Сендеролуминосо".
Я решительно вышел из комнаты и, легко открыв перочинным ножиком "парадный" кабинет управляющего, достал из Матамороса конверт с бумагами Захара и, засунув его за пазуху, решил побыстрее смыться из клуба. Когда я пересекал дискотеку, направляясь к выходу, меня остановил Эусебио, эквадорец, который в свое время тоже крутился вокруг Аделы, а теперь вроде стал заниматься магией.
- Я видел Аделу, - усмехнувшись, сказал он. - Она в ярости. Крыла тебя последними словами. Дикая штучка, не правда ли? Похоже, она тебе не по зубам.
- Даже слышать не хочу об этой сучке, - раздраженно воскликнул я и двинулся прочь, но Чепо снова остановил меня, вцепившись мне в рукав.
- Меня эта golfa тоже здорово достала, - сказал он. - Я подумал, что мы оба могли бы ей отомстить.
Предложение заинтересовало меня.
- Как? - спросил я.
- Ты наверняка знаешь, что я занимаюсь магией, - сказал Эусебио.
- До свидания, - сказал я, направляясь к выходу.
- Подожди! Ты что, в магию не веришь? - рванулся за мной Эусебио.
- Я верю в то, что наивные простаки платят тебе за это деньги, - презрительно сказал я.
- Спорим на ящик пива, что я приворожу к тебе Аделу да так, что она на стену будет лезть от любви, причем в рекламных целях для тебя я сделаю это совершенно бесплатно, - завелся Чепо.
Подобное предложение было бы грех отклонить. Я пообещал завтра вечером приехать в "Каса де брухос" и наконец выбрался на улицу.
По дороге к дому я размышлял о том, кто установил глазок и аурикуляры в комнате, смежной с кабинетом Муньоса. Возможно, это сделал сам Иррибаррен или один из его осведомителей. В любом случае, Лосе Муньоса в ближайшем будущем ждал очень неприятный сюрприз.
Приехав домой, я стал звонить своим друзьям, выясняя у них, не слышали ли они когда-либо о Клаудио Иррибаррене. Мне повезло, и Умберто Борса, переводчик-синхронист из одной русско-венесуэльской фирмы, дал мне его телефон.
Я сел на автобус, отъехал подальше от дома, отыскал на улице телефон-автомат на случай, если дома у Иррибаррена стоит телефон с определителем номера, дозвонился до Клаудио и, не назвавшись, в двух словах объяснил ему, что могу продать документацию недавно разработанного русским изобретателем автомата, обладающего уникальными боевыми качествами. Вначале Иррибаррен отнесся к моему предложению несколько настороженно. Как я понял, до него уже дошли слухи об изобретении Захара и о том, что Хосе Муньос собирается заключить сделку. Возможно, он считал, что тут какая-то ловушка. Но, в конце концов, так и не сказав ему, кто я, назначил свидание поздно ночью в "Каса де брухос". Я собирался встретиться с ним после того, как Эусебио приворожит ко мне Аделу.
Я так до конца и не оправился от ее удара. Яйца снова начали поднывать, и я всерьез опасался за свою потенцию. Я даже не знал, чего мне больше хочется - заработать кругленькую сумму на изобретении Захара или отомстить этой зазнавшейся бестии.
На следующий день поехал в "Каса де брухос". Бумаги Захара на всякий случай спрятал в надежном месте, но для того, чтобы показать что-нибудь Клаудио Иррибаррену, я прихватил с собой листок, на котором были записаны характеристики автомата.
К своему удивлению, во дворе Басилио Ганда-сеги я обнаружил "Мерседес" Аделы. Я не испытывал желания встречаться с ней до тех пор, пока не приворожу ее. Тогда посмотрим, кто будет смеяться последним! Я прошел в библиотеку, ожидая, пока закончится этот дурацкий ритуал в честь Каридад дель Кобре.
Когда народ начал выходить из сала де ритос, Аделы нигде не было видно. Я отыскал Эусебио, и он отвел меня в комнату, обклеенную порнографическими плакатами. Я спросил, какое отношение имеет к магии порнография, и Чепо объяснил, что в этой же самой комнате он лечит импотенцию при помощи пауков-птицеедов, а плакаты предназначены для поднятия духа и плоти его пациентов.
Я подумал, что Эусебио окончательно свихнулся, и усомнился в том, что его магические сеансы хоть как-то повлияют на Аделу. Тут Чепо предложил мне выпить холодного пива. Это показалось мне хорошей идеей. Эусебио сходил в смежную комнату и принес две большие кружки пива. Пиво было непривычно горьким и чересчур крепким, но я решил, что это такой сорт. Я выпил его залпом, а потом со мной стали происходить странные вещи.
Сначала я перестал чувствовать свои щеки. Я попытался моргнуть, но не мог. Руки и ноги тоже отказывались двигаться. Стало трудно дышать. Казалось, даже мускулы грудной клетки отключились. Я чувствовал, что холодею, а потом и сознание стало тоже отключаться. Мне казалось, что все, что происходит, происходит не со мной. Звуки внешнего мира еще доносились до меня, но они стали тихими и обволакивающе-мягкими, как вата. Эусебио наклонился надо мной и пощупал мой пульс.
- Аи да дядюшка! - произнес он. - Не зря говорят, что ямайский зомбирующий порошок - самый лучший. Ну труп, вылитый труп!
Потом Чепо подхватил меня под мышки и поволок в смежную комнату. Я совершенно не чувствовал своего тела. Казалось, я превратился в привидение, только это привидение почему-то не могло двигаться.
Эусебио, не слишком церемонясь, запихнул меня в шкаф и запер дверцу.
- Отдохни, - сказал он, а потом я услышал его удаляющиеся шаги. Я отключился.
Затем я снова услышал голоса. В первый момент я подумал, что мне снится кошмарный сон, что я умер, и моя душа по какой-то непонятной причине оказалась запертой в шкафу, а дьяволы из ада, в который я попал, решают мою судьбу.
Голоса дьяволов, доносившиеся до меня, показались мне очень знакомыми. Это были Хосе Муньос и Уго.
- Интересно, что здесь делает Клаудио Иррибаррен? - спросил Хосе.
- Он ведет себя подозрительно, - заметил Уго. - Такое впечатление, что он ждет кого-то и нервничает.
- Держу пари, что это Иррибаррен установил объектив, чтобы просматривать мой "парадный" кабинет, - злобно сказал Муньос.
- Скорее это сделал кто-то из его осведомителей, - возразил Уго. - Я опросил служащих. Никто из них ни разу не видел Иррибаррена входящим во внутренние помещения клуба. Но зато, согласно показаниям уборщицы, в комнате, из которой велось наблюдение за кабинетом, как раз в момент нашего разговора находился Росарио Чавес Хуарес. Уборщица видела, как он и Адела вместе входили в комнату, потом оттуда послышались раздраженные голоса, словно они ссорились, затем Адела выскочила из комнаты и направилась на дискотеку, а через несколько минут мы с тобой вошли в кабинет. После этого уборщица пошла мыть другой коридор и не знает, что происходило дальше.
- Тебе известно, где сейчас Росарио Чавес Хуарес? - спросил управляющий.
- Мне удалось узнать, что он собирался прибегнуть к услугам Эусебио. Один из моих знакомых случайно услышал их разговор на дискотеке, - ответил Уго. - Поэтому я и договорился встретиться с вами в "Каса де брухос".
- Достань сукина сына хоть из-под земли, забери у него бумаги Захара, а потом прикончи, - жестко приказал Муньос.
- Я над этим работаю, - сказал Уго. Послышался звук открываемой двери, шаги, а потом голос Чепо произнес:
- О, синьор Муньос, синьор Варела! Я счастлив, что вы решили прибегнуть к моим услугам!
Что вас интересует? Магия вуду или араньяс милагросас?
- Нас интересует, где находится Росарио Чавес Хуарес, - сказал Уго. - Говорят, его недавно видели с вами.
- Да, я провел для него сеанс любовной магии, - солгал Эусебио. - Но он ушел примерно полчаса тому назад, и больше я его не видел.
- Если увидишь его, сразу сообщи нам, - попросил Муньос.
Затем послышался звук удаляющихся шагов. Еще некоторое время я прислушивался к звукам, а потом окончательно отключился.
Следующее, что я услышал, был пронзительный крик, и треск ломающихся веток, словно кто-то продирался через кусты. Жизнь вместе с болью в сведенных судорогой мышцах снова вернулась в мое тело. Яне помнил, что со мной произошло, и где я нахожусь. Было жарко. Глаза мне слепило солнце. Я осмотрелся и понял, что лежу в багажнике машины. Потом я взглянул на свою грудь и чуть не заорал от ужаса, увидев рану с запекшейся кровью в области сердца. Мне показалось, что я сошел с ума.
Я прикоснулся к ране и понял, что она не настоящая. Это был просто искусно выполненный рисунок. Я выбрался из багажника и с удивлением понял, что это машина Аделы. "Мерседес" стоял на заброшенной лесной просеке, дверца была не заперта, ключи торчали в замке зажигания, а самой Аделы нигде не было видно.
Я снял чехол с заднего сиденья, прорвал в нем дыры по швам для головы и рук и надел его на манер индейского пончо. Потом сел в машину и стал ждать Аделу.
Постепенно я вспомнил, что со мной произошло. Эусебио подсыпал мне в пиво какую-то отраву, и я потерял способность двигаться. Адела не появлялась. Я начал кричать, звать ее, но это было бесполезно. Во всем этом было что-то очень странное. Адела никогда в жизни не бросила бы свою машину невесть где с открытой дверцей и оставленными специально для удобства угонщиков ключами. Это.означало, что в том, что случилось со мной, не было ее вины. Скорее всего это был заговор против нас обоих.
Ожидать неизвестно чего на лесной просеке больше не имело смысла. Я завел мотор и поехал в Москву. Нового адреса Аделы я не знал, поэтому решил заехать к Альде и оставить машину около ее дома. Я уже подъезжал к Москве, когда в голове у меня зазвучали голоса Хосе Муньоса и Уго Варелы. Теперь я вспомнил все.
- Достань сукина сына хоть из-под земли, забери у него бумаги Захара, а потом прикончи, - велел Муньос.
- Я над этим работаю, - сказал Уго.
Мне стало плохо. Только сейчас до меня дошло, с кем я связался. Чем только я думал, похищая у Медельинского картеля документацию, которая стоит многих миллионов долларов? Меня вычислили в два счета. Даже если я теперь добровольно верну бумаги Хосе, он все равно меня прикончит, просто из принципа. Я боялся возвращаться домой, потому что там меня могли поджидать люди Муньоса. Но ходить по Москве без денег, без документов и вдобавок в чехле от автомобильного сиденья, пусть даже похожем на пончо, тоже не было смысла.
Я вспомнил, что неподалеку от дома Альды живет Тося, одна из моих любовниц - страдающая излишней полнотой студентка "Лумумбы". Богатый папа подарил ей симпатичную однокомнатную квартирку на улице Волгина, и ключ от квартиры простоватая Тося с типично русской небрежностью прятала в небольшом углублении над дверным карнизом, чтобы я в любой момент мог зайти к ней домой, даже если ее в этот момент не было. В настоящее время Тося совершала круиз по Средиземному морю, и квартира пустовала. Я поехал на улицу Волгина, отчаянно надеясь, что моя подруга, как всегда, оставила ключ в тайнике.
Мне повезло, и ключ был на месте. Я вошел в квартиру, нашел среди вещей Тоси джинсы и рубашку, переоделся и позвонил Альде. Ее не было дома.
Не знаю, почему, но я решил отогнать "Мерседес" к дому Альды. Я был уверен, что из-за меня Адела по какой-то причине тоже подвергается опасности. В душе я надеялся, что, если я прощу ей все и верну машину, судьба смилостивится надо мной и я останусь в живых. Похоже, перед лицом смертельной опасности все мы становимся суеверными и сентиментальными.
Я оставил машину у подъезда. Альды по-прежнему не было дома. Я запер "Мерседес" и бросил ключи от машины в почтовый ящик. Затем я вернулся обратно на улицу Волгина в квартиру Тоси. В холодильнике оказалась какая-то еда, я подкрепился и стал думать, что делать дальше. Для начала я решил написать письмо о том, что произошло, и спрятать его так, чтобы в случае моей смерти его обязательно нашли.
Р.5. Я просидел в квартире Тоси почти целые сутки. Так продолжаться не может. Если я хочу выжить, я должен действовать. Для начала придется съездить ко мне домой, чтобы забрать документы и деньги, хотя вероятность того, что люди Муньоса следят за квартирой, весьма велика. Потом я продам документы Клаудио Иррибаррену и исчезну. Да поможет мне бог!"
Луис закончил чтение и аккуратно сложил листочки письма.
- Похоже, бог ему не помог, - заметила я.
- Он был обречен с самого начала, - сказал колумбиец. - Никто не может безнаказанно ограбить Медельинский картель.
- Ты считаешь, что его убили по приказу Муньоса? - спросила я.
- Это вполне мог сделать и Клаудио Иррибаррен, - пожал плечами Луис. - С террористами тоже шутки плохи.
- Забавно, что их организация называется "Сендеро луминосо" - "Светлый путь", - усмехнулась я. - В советские времена так называли колхозы.
- Большинство преступлений обычно совершается во имя высокой цели, - сказал колумбиец, - и "светлый путь" оказывается усеян трупами. Идеология - действительно страшное оружие. Она гораздо опаснее автомата, который изобрел Захар.
- Что-то ты в философию ударился. - Я поцеловала Луиса в щеку. - Это наводит на подозрение, что ты не знаешь, как нам действовать дальше.
- Говоря "нам", ты совершаешь ошибку, - заметил Луис. - Я понимаю, что ты жаждешь написать детектив, но в данном случае тебе лучше забыть обо всем, что ты знаешь, и держаться подальше от клуба "Кайпиринья" и от "Сендеро луминосо". Я выполняю свою работу, но ты - гражданское лицо и не должна рисковать.
- А я и не буду рисковать, - сказала я. - Я просто хочу быть в курсе событий.
- Сейчас я отвезу тебя домой, - сказал колумбиец. - Мне нужно кое-что сделать. Я позвоню тебе вечером.
- Ну уж нет! - возмутилась я. - Ты вытянул из меня всю информацию, а теперь хочешь бросить меня в неведении и сам заниматься расследованием! Не выйдет!
- В Латинской Америке женщина не спорит с мужчиной, - улыбнулся колумбиец.
- К твоему сведению, мы не в Латинской Америке! - сердито сказала я. - Я имею такое же право расследовать преступления, как и ты!
- Мы поговорим о твоих правах по дороге домой, - мягко сказал Луис, заводя мотор.
Наше прощание было довольно холодным. Я чувствовала себя слишком обиженной и удалилась даже без прощального поцелуя. В моей душе бушевала буря. Этот смазливый колумбиец, который, возможно, даже врал, что он полицейский, вытянул из меня всю информацию и смылся под благовидным предлогом, оставив меня с носом. Конечно, в том, что лезть в дела Медельинского картеля и террористов слишком опасно, он был совершенно прав, но я уже завелась и чувствовала себя просто обязанной докопаться до истины, причем я собиралась найти убийцу Захара и Росарио раньше, чем это сделает Луис.
Поиграв с соскучившимся в одиночестве черным терьером, я отправила Мелей погулять в сад, а сама уселась на веранде с тарелкой спелой черешни, размышляя о том, что должна предпринять. К стыду своему, была вынуждена признать, что как дедуктивный, так и индуктивный методы в данном случае оказались не слишком продуктивными. Впрочем, я никогда и не думала, что уровень моего интеллекта дотягивает до гениальных мозгов Шерлока Холмса. Мне явно не хватало информации.
В результате избыточных умственных усилий у меня разболелась голова, и я решила действовать самым грубым и примитивным методом - разворошить осиное гнездо и с любопытством наблюдать, что из этого получится. Правда, разворошить его нужно было так, чтобы осы меня не покусали.
Я выбросила в сад косточки черешни, надеясь, что когда-нибудь из них вырастут деревья, и вошла в дом, намереваясь позвонить Аделе.
- Мне нужно срочно узнать телефоны Хосе Муньоса и Клаудио Иррибаррена, - сказала я. - Ты можешь мне помочь?
- Кто такой Клаудио Иррибаррен? - спросила Адела.