Лариса рывком втянула Лолу в дом и закрыла дверь.
- Что ты орешь на весь поселок?
Тебе нужно, чтобы все про это знали? - испуганно зашептала она.
- Да я еще громче заору, если ты сейчас дорогу мне не покажешь к тому месту, где Леня лежит! - предупредила Лола.
- Он тебе кто? - прищурилась Лариса.
- А тебе какое дело? - ответно прищурилась Лола.
- Верно, - неожиданно согласилась Лариса. - Мне бы со своими заморочками разобраться… Ладно, идем к твоему Лене. Только.., ты не врешь, вы и вправду из Германии приехали?
Лола молча достала снимок, который получил по почте герр Тизенхаузен и показала Ларисе.
- Твоя работа?
- Моя, - согласилась та, - и видит Бог, как я об этом жалею.
Пу И поручили тете Зине, Лариса переоделась во что-то темное, и они пошли.
Солнце уже зашло, и в поселке наступили сумерки, Лола была этому рада.
- Все из-за этого козла, - быстро говорила Лариса на ходу, - все из-за него, из-за Антона. Всю жизнь мне испортил, влез в душу лапами своими жирными, теперь из-за него страдаю.
- Точно, Антоша - козел каких мало, - охотно согласилась Лола.
- Ты что - тоже с ним была? - Лариса даже остановилась.
- А куда же я денусь! - удивилась Лола. - Сама знаешь, как этот козел на нас действует…
- И как же ты от него отвязалась? - полюбопытствовала Лариса.
- После скажу, - пробурчала Лола, - и могу научить, если нужно.
- Уже не нужно, - криво усмехнулась Лариса в темноте, - со страху вся любовь прошла, вспомнить его без содрогания не могу! И как меня угораздило в такого козла втрескаться?
Лола подивилась, до чего же похожи у них мысли.
- Пришли, - сказала Лариса, да Лола и сама уже узнала место.
Маркиза отвезли в то самое старое здание из красного кирпича с забитыми наглухо окнами и дверьми.
- Слушай, а этих, твоих приятелей, там нету? - опасливо спросила она.
- Нет, они сейчас у Костьки пьянствуют, - успокоила Лариса.
- Костька - это тот, беззубый?
- Не, тот Аркашка, он при Костьке так, шестерка, а Костька - хозяин магазина.
- Ты с ним, что ли? - вдруг догадалась Лола.
- А ты думаешь - легко здесь, в Новозайцеве, работу найти? - огрызнулась Лариса. - Костька - это я тебе скажу, не подарочек, похуже Антона будет…
- Я себе представляю, - согласилась Лола.
Лариса обошла здание кругом, потом толкнула плечом маленькую железную дверку.
- Так и есть, - удовлетворенно сказала она, - здесь они проходили. Ты ступай по лестнице, а я тут посторожу, если, не дай Бог, вернутся, крикну…
Лола решила довериться своей "новой знакомой, потому что ей ничего больше не оставалось. Внутри царила кромешная тьма. Лола нащупала ногой лестницу и стала пробираться наверх, потому что внизу не было никого и ничего - просто пустое помещение с выломанными перегородками. На всякий случай она окликнула Леню вполголоса, но звук в пустом помещении показался таким гулким, что Лола испугалась и замолчала.
Второго этажа как такового не было, только вдоль всего огромного помещения шли мостки не мостки, но что-то огороженное раньше перилами, а теперь перила кое-где обвалились, и запросто можно было свалиться вниз и сломать себе шею.
Лола осторожно пробиралась по гнилым доскам, ставя ноги на ощупь. Сбоку ей почудилось какое-то движение.
"Крысы! - мелькнуло в голове. - Да ерунда, нет тут крыс, здесь же есть нечего…"
- Леня! - крикнула Лола во весь голос. - Леня, где ты?
- Чего кричишь? - раздался совсем рядом знакомый голос. - Тут я.
- Ленечка. - Усилием воли Лола сдержалась, чтобы не броситься на голос, она достала коробок спичек и зажгла одну.
Леня сидел неподалеку на полу и казался в неверном свете спички ужасно бледным. Он морщился и потирал голову.
- Ленечка, ты жив! - Лола опустилась рядом с ним на колени. - Куда они ударили? Голова болит?
Она бестолково теребила его и ощупывала, и Маркиз хотел было резко сказать, чтобы немедленно оставила в покое, но почему-то промолчал.
- Ленечка, - бормотала Лола, - Ленечка, милый, ты жив…
Она потрогала его затылок. Волосы слиплись от крови. Маркиз невольно застонал. Лола отдернула руку, потом прижалась щекой к его лицу, и он понял, что она плачет.
- Ну-ну, девочка, - пробормотал он, - не так все плохо. Подумаешь, по голове стукнули.., что-то я расслабился после Европы, совсем мышей не ловлю…
Давай-ка отсюда выбираться…
С большим трудом они спустились по лестнице, Лола все порывалась подставить свое плечо, а Маркиз отказывался.
- Уж извините, - смущенно сказала Лариса вместо приветствия, - неувязочка случилась, не поняли мы с вами друг друга…
По дороге к дому тети Зины они никого не встретили.
Леня всю дорогу стонал и держался за голову. Увидев его, тетя Зина разохалась, заквохтала над ним как курица, уложила на узенький диванчик и приложила к затылку мокрое полотенце. Потом она заварила настой из нескольких травок и дала ему выпить. Судя по выражению Лениного лица, это была редкая гадость, но он безропотно выпил и задремал.
Лола с Ларисой, переглянувшись, вышли на веранду. Лариса выставила бутылку с чем-то рубиново-красным, прозрачным:
- Это не та дрянь, которой я торгую, это тетя Зина из смородины готовит, попробуешь - ничего другого не захочешь.
Она налила в два стакана до половины. Чокнулись, молча выпили. Выдержав небольшую паузу, Лола сказала:
- Я так понимаю, подруга, мы с тобой вроде как родственницы получаемся через Антона.
- Сестры по несчастью, - вздохнула Лариса.
- И вот что мне интересно, - продолжила Лола, - Антон - это же вроде болезни - плохо, гадко, а никак не проходит. А я смотрю - ты здесь живешь и вроде к нему не рвешься. Вылечилась, что ли?
- Выздоровела, - поправила ее Лариса, - от страха выздоровела. А ты-то - все еще болеешь? Вроде не похоже.
- Меня вылечили, - Лола покосилась на бутылку, Лариса поняла ее взгляд и подлила еще, - к знахарке одной пошла.., объявление увидела и пошла… тоже удивительная история, но это уж в другой раз. Короче, помогла знахарка.
Вышла от нее - веришь - смотрю на фотографию Антона и думаю: ну и козел!
Как меня угораздило в такого втрескаться? Боялась - живого увижу, подействует, так ничего подобного, пришла - смотрю, жирный, ленивый мужик. Тьфу, что я в нем находила хорошего? Он уж ко мне подкатывался, подкатывался, все норовил по старой памяти в постель затащить, но я - ни-ни, осталась тверда как алмаз и холодна как морозилка… Да мне на него смотреть противно было!
Лариса расхохоталась; видимо, сладкое домашнее вино делало свое дело, во всяком случае на Лолу тоже напал неудержимый смех. Отсмеявшись, она с уважением посмотрела на бутылку:
- Хорошее вино тетка твоя делает!
- А как же! - Лариса подлила в оба стакана. - Я же говорила, понравится.
Ничего другого не захочешь! Главное, все натуральное, никакой тебе химии, не то что магазинная водка, которую неизвестно из чего гонят.
- Ну, подруга, - Лола подперла подбородок кулаком и, кое-как сконцентрировав взгляд, уставилась через стол на Ларису, - а тебе-то как удалось освободиться от нашего общего сокровища?
- Я же говорю - страх меня вылечил, - ответила Лариса, поднося к губам стакан.
- Ну, расскажи толком - что за страх?
- Придется с самого начала. - Лариса сделала большой глоток, положила подбородок на кулак и продолжила:
- Я раньше в очень хорошем кафе работала, на Петроградской. Ашот, хозяин, так кофе варил - пальчики оближешь! Он меня и научил. Но, сама понимаешь, - хозяин, он и есть хозяин, с ним не поспоришь, приходилось с ним и это самое… Ну ты понимаешь. Но он мужик был неплохой, ласковый, всегда подарки хорошие делал… Короче, зашел к нам как-то Антон… Ну тут со мной и случилась болезнь эта самая. Голова не работает, ноги слабые, в общем, поплыла…
Ну да ты знаешь.
Лола кивнула и отпила из стакана.
- Короче, я с ним ушла, а Ашот обиделся. Пришлось мне место новое искать.
Хорошо, устроилась в Союз художников.
Люди вежливые, обходительные, меня ценили, я ведь правда у Ашота очень хорошо кофе варить научилась. Да и порядок у меня был, цветочки всегда… Ну с Антоном, конечно, жизнь нервная, бабы на нем так и виснут, что ни день - то новая…
Лола печально кивнула, и Лариса, минутку помолчав, продолжила:
- А тут он по работе своей в Германию укатил, сперва и меня обещал взять, да обманул, конечно. И привез он оттуда стерву эту немецкую, Монику… Ну, это я тебе скажу, фашистка, другого слова не подберешь! Чуть что - в морду! Ну я понимаю там в волосы вцепиться, ногти в ход пустить - бывает, я и сама могу, но эта сволочь всякие, блин, единоборства знала, так меня пару раз так отметелила - пришлось дома отлеживаться, встать не могла… И главное, поженились они с этой гестаповкой! Он-то, Антон, все твердил: такие, говорит, как я, не женятся! А как подцепил богатую, сразу женился.., у нее папаша какой-то там миллионер настоящий… Да ты же это лучше меня знаешь!
Лола кивнула, и Лариса продолжила свой рассказ:
- Я, конечно, держусь в сторонке, а только мне худо, как будто на игле сидела и дозы не достать. Маюсь, маюсь, и вдруг Антон сам звонит - так и так, разбилась моя Моника вдребезги, приезжай меня пожалеть… Ну не козел ли? Какая бы она ни была, но все-таки жена, и померла только что, да еще как страшно, а он тут же другой бабе звонит, чтобы приехала и пожалела… Пожалела! Сама понимаешь, у него на все про все одна жалость - в койку! А я-то, дура, и рада - соскучилась… И снова все пошло по заведенному.
Расследование, конечно, было смерти этой Моники, да только все чисто оказалось - действительно, ехала одна, поддатая сильно была, вот и врезалась в дерево!
Небось привыкла там у себя в Германии по хорошим дорогам ездить, сука! - Лариса перевела дух, выпила еще и продолжила:
- Кремировали ее, и тут вдруг приезжают из Германии папашины представители. Антон перепугался, потому что в нашей милиции не то чтобы прямо говорили, что это он к смерти богатой жены ручку приложил, но косо посматривали.
И тут вдруг немцы приперлись, как оказалось - денежные вопросы решать. Папаша-то Моникин не промах оказался, и когда дочка в Россию лыжи навострила, он ее жизнь на всякий пожарный случай застраховал. На два миллиона!
- Ни фига себе! - без удивления констатировала Лола, она и так это знала - Вот именно. И, естественно, папочка от большого горя захотел эти денежки получить. Значит, приезжают двое хмырей немецких, трясут перед Антошей бумагами и рассказывают о страховке. Этот дурень не знает, что делать, - радоваться или от страха трястись, потому как на него теперь точно убийство повесят, если докажут, конечно. И тут немцы ему вежливо сообщают, что он может отдохнуть от мысли о деньгах, потому что ничего ему с той страховки не причитается. Бумагами трясут, контракты какие-то подсовывают.
Антон, знаешь, хоть и полный дурак, но по-немецки понимает, от Моники своей научился. Просмотрел он бумаги и послал этих немцев подальше. Знать, говорит, вас всех не желаю, и передайте тестю моему бывшему, что жизнь с его дочерью я вспоминаю как страшный сон. А мне еще похлеще сказал: все, говорит, вы стервы, и больше никогда в жизни не женюсь, лучше удавлюсь!
- Интересно, а ты-то при чем! - возмутилась Лола.
- Я ему тоже так сказала, и еще много всего, в общем, поругались мы, и я решила характер выдержать, тем более что у него на работе одна такая.., стала на Антошу вешаться.
- Брюнетка, Викой звать? - небрежно спросила Лола.
- Точно, - Лариса не удивилась Лолиной осведомленности, просто кивнула, потом снова заговорила:
- Только немножко времени прошло, недели три, может, месяц, и я на работе у себя, в Союзе этом, зашла наверх, на выставку - там девица одна мне свитер хороший обещала, ну и вдруг смотрю - фотография висит, а на ней немка эта, Моника.., хоть лица не видно, но я ее сразу узнала - и фигура, и космы ее рыжие, и главное - у нее родимое пятно такое, вот тут, - Лариса ткнула пальцем Лоле в плечо, - вроде как звездочка четырехконечная…
- Ты-то откуда про это пятно знала?
- Да уж знала… - Лицо Ларисы затянулось пеленой воспоминаний. - Пришла однажды, у меня еще свой ключ был, а они в постели.., ну тогда мы с ней подрались! Мне, правда, больше досталось, но и ей перепало. Короче, я сначала так просто уставилась на эту фотку, что свою подругу любезную увидала, а потом до меня дошло - мать честная, да у нее же в руке журнальчик июльский, а она в июне расшиблась… А тут стоит, шлюха немецкая, в чем мать родила, жива-живехонька! Тут меня такая злость разобрала - выходит, все она, гестаповка эта, нарочно подстроила, вместо себя дуреху какую-то в машине сожгла, наверное, из-за страховки - в кино и в книжках всегда такие вещи из-за страховки устраивают. А может, просто хотела от папашки своего немецкого смыться или еще что-нибудь в этом роде. Ну, короче, думаю, не сойдет тебе это так, испорчу тебе всю малину! Взяла фотоаппарат, щелкнула эту стерву прямо на стенке и послала фотографию папе-миллионеру - пусть сам со своей доченькой разбирается.
- Откуда ты его адрес взяла? - спросила Лола.
- Визитку нашла как-то у Антона.
Там все, конечно, по-немецки написано, но я просто буквы переписала с визитки и послала… Я ведь как рассуждала? Конечно, лучше бы этот снимок в страховую компанию послать, чтобы там поняли, что мошенничество произошло. Но откуда я знаю, куда? И потом, в голове у меня не укладывается, что отец мог родную дочь на смерть послать из-за денег. Нет, думаю, тут другое что-то.
Пускай, думаю, папаша призадумается.
Ну а если не станет он реагировать, я что-нибудь другое придумаю. А сама на всякий случай меры приняла. Встретила в союзе фотографа того, кто ее снимал.
Алкаш тот еще, Славка Расторгуев. Я его и спросила, где он ее видел и когда. Так спросила, вроде мимоходом. Кофе хорошего сварила, коньячку налила. Он и давай трепаться.
- Ну-ну, теперь, пожалуйста, поподробней! - послышался голос Маркиза, который появился на веранде, одной рукой потирая затылок, а в другой руке держа совершенно расслабленного Пу И.
- Ленечка, зачем ты встал? - всполошилась Лола. - Тебе нельзя, вдруг сотрясение мозга?
- Со мной все в порядке, - грозно сказал Маркиз, - и хватит об этом. Продолжай и ничего не опускай, никаких мелочей, - обратился он к Ларисе.
- Увидел он эту девку на одной крутой даче, - продолжала Лариса, - а попал туда совершенно случайно, по пьяному делу.
- Когда это было? - перебил Маркиз.
- Точную дату он, естественно, не помнил, а сказал, что примерно в середине июля.
- Чья дача?
- Он знать не знал, и в голове ничего не отложилось, - призналась Лариса.
- Как на дачу попал, хоть помнил? - не отставал Маркиз.
- Я тоже к нему привязалась, он даже удивился - мне-то какой интерес?
Но коньячку я ему подливала, так что Славка честно старался все вспомнить.
Значит, был он в тот вечер при деньгах и зашел выпить в "Собаку Баскервилей".
Так себе кабак, средней руки, но относительно приличный. Славка, когда при деньгах, норовит не в забегаловку идти, а в приличное место.. Сидит себе, пьет, закусывает, и вдруг входит давний его знакомый Левик Мкртчян.
- Кто такой? - Лоле показалось, что Маркиз сделал стойку, как спаниель при виде утки.
- Приятель старый, давно они не виделись, потому что Славка-то как был нищим фотографом, так им и остался, только пить стал больше, а Левка этот раньше был архитектором и сейчас тоже им остался, строит дома для новых русских, и очень даже неплохо живет. Левка обрадовался, взял еще коньяка хорошего, и они загудели. А дальше Славка помнит все как в тумане, потому что сильно поддатый был. Помнит, что пришла вдруг в "Собаку" большая компания, и Левка узнал знакомых. Подсели к ним, потом в какой-то другой кабак перебазировались.
Кто такие эти люди были и сколько народу - Славка не помнит. Помнит только, что на машине куда-то ехали, а потом - дом большой, камин горит, и там тоже все пили. Проснулся он - и не понял, где находится. Там видно все перепились, да еще и травки накурились, и Славка заснул в укромном уголке, его и не заметили. Всех утром по домам развезли, а он остался. А его трясет с бодуна, и в туалет хочется. В доме же - пусто, чисто, как будто и не было ночной гулянки. Славка струхнул, а главное - ничего не помнит. И дом видно что богатый. Думает Славка - ну как скажут, что вор залез? И потихоньку слинял во двор, не через парадную дверь, а которая сзади была.
- Интересные вещи рассказываешь, - усмехнулся Маркиз.
- Ты же сам просил - с подробностями, - обиделась Лариса.
- А как тебе удалось всю эту историю из него вытащить? - заинтересовалась Лола.
- Бутылку коньяку у меня выжрал! - пожаловалась Лариса. - За свой счет его поила… Ну, вы будете слушать или нет?
- Давай продолжай!
- Значит, гуляет Славка по саду, ищет, где бы пописать. А у богатых, сами знаете, вместо сада - один газон, все кругом просматривается. Только в углу какие-то кустики, а за ними домик - сторожка, что ли. Вблизи оказалось, что домик вполне приличный - кирпичный, комнаты на три. Пристроился Славка в кустиках, а после смотрит - дверь в дом приоткрыта. Он зашел тихонько, в комнату заглянул, а там - девица голая на кровати сидит, журнал читает. Ну, у Славки фотоаппарат всегда с собой, щелкнул он девицу, она и не заметила.
А Славка решил потихоньку оттуда ноги делать, потому что очень ему модель понравилась, а вдруг она не согласилась бы?
Фотоаппарат, может, и не отберут, а пленку точно засветят! Он вышел на дорожку, а тут охранник идет. Кто да что, еле отбился Славка, поверили они, что вчера его по пьянке привезли. Вышвырнули его за ворота и велели дорогу в тот дом забыть. Он прошел по дороге километра три и вышел к Осиновой Роще.
Там сел на автобус и в город приехал.
Снимок получился отличный, он и решил его на выставку предложить.
- Так, - протянул Маркиз, - значит, недалеко от Осиновой Рощи.., этого мало. Дом он хоть запомнил?
- Говорит, большой дом из красного кирпича. Эти новые русские вечно норовят выпендриться, так и тут - круглая зубчатая башня, как в средневековом замке, с бойницами, только лучников не хватает, а наверху, на крыше - флюгер в виде лебедя.
- Ну, - разочарованно протянула Лола, - это у каждого третьего нового русского встречается…
- Ты молодец, - Маркиз одобрительно глядел на Ларису, - допрос провела грамотно, много чего из него выколотила… А что дальше было?
- Дальше, - вздохнула Лариса, - дальше самое неприятное и начинается… Договорились мы со Славкой так: он позвонит Леве Мкртчяну и попробует выяснить, чей это дом, кто его хозяин. Я ему сказала, что девица на снимке мне вроде знакомая, но боюсь ошибиться, так чтобы он не трепался зря. И обещала за это бутылку хорошего коньяку подарить. Ушел он - и пропал.