Ей вдруг почудилось, что пес шевельнулся. Она в смятении оглянулась - тревога была ложной. Улавливая опасность, пес вел себя очень смирно. Свернувшись в грязный клубок, он уткнулся облезлой мордой в велюр заднего кресла и одним только глазом транслировал на Евдокию свою безграничную благодарность.
Опасливо покосившись на мужа, она повторила:
- Нет-нет, я совсем спать не хочу.
- А напрасно, ты явно устала. Надо бы тебе отдохнуть, - качая головой, произнес Лагутин.
Он было собрался развлечь жену очередной лекцией на тему как надо беречь здоровье, но опять зазвонил мобильный.
- Это Боб! - обрадовалась Евдокия и тут же сникла: - Это не Боб.
Леонид Павлович, не сводя глаз с дороги, раздраженно спросил:
- А кто же это?
- Это Майка, но ты все равно не разрешишь мне с ней поболтать.
- Да болтай уже с кем хочешь, - сжалился Лагутин и с усмешкой добавил: - Болтай, раз мы едем домой, во что я никак не могу поверить.
Но жена его уже не слышала - в одно мгновенье трубка была извлечена из ее кармана, и Майя сходу застрочила:
- Дуська, ты где? Короче, делюсь только с тобой! Это полный улет! Стопроцентный отпад! В сексе он каскадер! Даже хуже, десантник! На бабу идет как на врага: яростно и иступленно! Ой, что было у нас! Это просто коррида! Экстремальная страсть! Мы решили остаться! Не хотим возвращаться в город!
- Что, в роще решили заночевать? - опешила Евдокия, опасливо покосившись на мужа.
Внутренний голос ей говорил, что Лагутину речи подруги вряд ли понравятся. Однако муж смотрел на дорогу - и ухом он не повел, а вот Майка болезненно на вопрос отозвалась.
- Что? В Роще? Ну, Дуся, ты у меня простая! С чего ты взяла, что я люблю на соломе? Охота была пиписку колоть! Мы шашлычки пожарили и заполировали их хорошим винцом, а знакомиться начали уже в приличном мотеле…
Евдокия, краснея и вжав голову в плечи, приготовилась слушать чудовищные откровения прямо в присутствии мужа. Сексуально озабоченная Майя постельные темы любила и подробнейше их смаковала, но на этот раз Евдокия зря испугалась. Майка, вдруг себя обрывая, и, словно опомнившись, закричала:
- Ой, Дусь, я че звоню. Тренькни мне прямо сейчас на мобилу.
- Зачем? - опешила Евдокия.
- Да мобилу я потеряла свою, а там у меня записная книжка…
- Откуда же ты звонишь?
- С телефона, что в нашем номере. Понимаешь, потрясно удобный момент: он умаялся, в душ пошел, а у меня память ни к черту - только твой номер и помню, а тут приключений тьма! От впечатлений меня распирает и, как назло, мобилы с книжкой нет под рукой! Выручай поскорей, подружка!
- Ну ты, Майка, и бестолковая, - подивилась Евдокия. - Зачем на меня время тратила? Сама себе и звонила бы.
- И что?
- Сотовый зазвенит, а ты по звуку его обнаружишь.
Майя пришла в восторг:
- Дуська, ты гений! Как я не сообразила? Но все равно, я звонила не зря. Должна же и ты знать как мы потрахались.
Сообщив эту "потрясную" новость, Майя переключилась на других подруг и знакомых, но телефон Евдокии не остался без дела: в тот же миг зазвонил снова.
Леонид Павлович, покачав головой, проворчал:
- Ну, началось.
Евдокия его успокоила:
- Это Борис.
- Опять? - удивился Лагутин.
- Я же его просила, - напомнила Евдокия. - Или ты против?
- Да нет, говори.
- Большое спасибо.
Голос брата был глух и даже напуган:
- Слушай, Дуняша, еле к тебе дозвонился: все занято и занято…
- Я с Майкой болтала, - просветила его Евдокия и, переходя на шепот, спросила: - Ну как?
И Борис перешел на шепот:
- Даже не знаю как тебе и сказать. Зрелище жутковатое.
Евдокие вспомнился сон. Она снова оказалась на той же улице, босиком и в ночнушке, и почему-то в тех же кустах. Незнакомец был тоже там. Он теперь не рыдал, просто сидел под луной в глубокой задумчивости, явно витая в каких-то других местах. Евдокия к нему подошла вплотную. Он ее не заметил и очнулся, лишь услышав вопрос.
- Почему вы опять на моем месте сидите? - спросила она, чем изрядно испугала беднягу.
Он дернулся и вскочил, но ответил:
- Я вас жду.
- Ждете? Меня?
- Да.
- Зачем?
Мужчина удивленно пожал плечами:
- Сам не знаю. А вы здесь почему?
Настала очередь Евдокии:
- Не знаю сама, - сказала она, тоже пожимая плечами. - Ноги меня принесли.
Ей захотелось проверить из плоти ли он. Евдокия сделала жест, собираясь коснуться пальцем плеча незнакомца - он проворно отпрянул и, пятясь в кусты, воскликнул:
- Нет! Не надо!
В глазах его был запредельный ужас.
Она растерялась:
- Не надо? Но почему? Я же ваш сон.
- А нож настоящий, - прошептал незнакомец, уставившись куда-то ниже ее лица.
Проследив за его испуганным взглядом, Евдокия наткнулась на нож и похолодела.
Нож сжимала ее рука!
Уверенно!
Профессионально!
- Откуда это у меня? - растерянно спросила она.
- Вот именно, что откуда! Я собирался поинтересоваться еще в прошлый раз, но не решился, - признался молодой человек.
- В прошлый раз?! - ужаснулась Евдокия. - Вы хотите сказать, что я и в прошлый раз гуляла с ножом? Здесь? Под луной?
Он ответил:
- Как ни странно, но да. Вы гуляли.
- Это кошмар! - воскликнула Евдокия, поворачивая домой, но с ножом не расстоваясь.
- Куда же вы? - позвал незнакомец.
- Вы забыли, я - сон, - съязвила она.
- Да, вы мой сон.
- Тогда попробуйте меня остановите, - ответила ему Евдокия и… проснулась.
Глава 6
Отправляясь к Еве, Борис был настроен скептически. Если бы не болезнь сестры, он вообще не пошел бы, так Ева была ему неприятна. Пожалуй, даже была ему отвратительна.
И не потому, что она частенько врала - как умный мужчина, Борис не считал большим недостатком если женщина склонна ко лжи. У мужчин своя ложь, у женщин - своя.
И не потому, что Ева заносчива - он сам был заносчив.
И не потому, что фальшива - в этом он находил даже шарм.
И не потому, что сплетница и распущенна. И не потому…
Что отталкивало его в красавице Еве, на самом деле Борис не знал, но теперь, отправляясь к ней в гости, он вынужден был копаться в себе, чтобы определиться с тактикой поведения - хочешь-не хочешь, а придется с этой развязной девицей общаться.
Прекрасно образованный Борис был склонен и к самоанализу, и к анализу, и вообще, он любил философствовать.
"Раз уж сестрица приправила мне объект, постараемся с пользой потратить время, - решил он. - Что ж, посмотрим, побачим поближе, кто она, эта Ева. Выведем врушку на чистую воду, а заодно и простофиле Дуняшке глаза откроем. Хороший человечек сестренка моя, но слишком доверчивая…"
С такими мыслями Борис подошел к квартире и потянулся к звонку, но на кнопку нажать не успел - дверь распахнулась.
- Я на балконе поджидала тебя, - приветливо улыбнулась Ева и, делая шаг назад, пригласила: - Боб, прямо в обуви в холл проходи. Я тебе очень рада.
Бориса она ошеломила. Видел он фифочку эту не раз: и в группе и позже, у Евдокии. На пару с Майкой, обе они были из тех обольстительниц-женщин, у которых греховные мысли во всем: в походке, в прическе, в мимике, в жестах, в улыбке, в словах, не говоря уже об одежде. Такие не ходят, не сидят, не едят и не живут - они себя предлагают.
Но на этот раз Ева была другой. Встреть он подругу Дуняши не здесь, не в ее же квартире, мимо прошел бы, совсем не узнав - так она изменилась. Кокетства ноль. Потертые джинсы, мужская рубашка, волосы кое-как собраны в хвост и карандаш рассеянно грызется в зубах - задумчива и серьезна.
"Охотно сходил бы с ней в… библиотеку", - поймал себя на мысли Борис.
Ева же поймала на себе его взгляд и хищно отметила: "Впечатление произвела. Мой "ботаник"!"
Что-то вспыхнуло между ними, зажгло их сердца.
Она удивилась. Он смутился.
И подумал: "Что это я так грубо на подругу сестры упялился?"
И, чтобы скрыть свой конфуз, развязно спросил:
- Так что тут за ужасы?
И вновь сюрприз: Ева смутилась и покраснела - от нее он такого не ожидал. Всегда она казалась ему неисправимой нахалкой, а тут…
- Боб, может не надо? - с мольбой попросила Ева. - Дуська - сумасшедшая добрячка, и ты потрясный человек. Бросив свои дела, по первому зову примчался ко мне, а кто я тебе? Просто знакомая. Прости, Боб, что время твое заняла. И тебе, и Дуське, я вам за все благодарна, но лучше справлюсь с этим сама.
Таким заявление Ева окончательно отрезала Борису пути к отступлению.
- А в чем дело? - озадаченно поправляя очки, спросил он. - Почему ты, собственно, отказываешься от моей помощи?
- Ну-уу, мне неловко. Я знаю, ты занятой…
Он поспешил сообщить:
- У меня много лишнего времени.
- И потом, ты мужчина, а мужчины обычно в такие вещи не…
Она запнулась и опять покраснела.
"Боится моего скептицизма, боится, что врушкой ее назову", - догадался Борис и неожиданно понял какая черта настораживала его всегда в Еве. Настораживала и даже отталкивала.
"Она же болезненно самолюбива, - прозрел он. - Самолюбива до умопомрачения и так же обидчива".
Борис опасался таких людей: никогда не знаешь где их ущемишь. Будучи человеком наблюдательным, он сделал вывод: обидчивость - самая опасная в человеке черта. Не подлость, не жадность, не зависть и не безнравственность даже - все эти качества быстро себя обнаруживают, а вот болезненное самолюбие и обидчивость так умеют маскироваться, что узнаешь о них только тогда, когда уже слишком поздно. Еще наивно держишь человека в друзьях, а он давно уже ненавидит тебя лютой ненавистью и только того и ждет, когда ты спиной к нему повернешься - мгновенно с радостью всадит нож.
Вот что Борис знал с высоты своего двадцатишестилетнего опыта. Опираясь на этот опыт, он проницательным взглядом окинул Еву - она была смущена, теребила рубашку дрожащей рукой и боялась. Явно боялась, но не маньяка, а самого Бориса, его насмешек, неверия…
Он еще раз отметил: "Жутко самолюбива. Самолюбива и обидчива. Несомненно".
Но это его почему-то уже не отталкивало.
"Глаза у нее очень добрые, значит отходчива. Чрезмерное самолюбие и злопамятство, вот какое сочетание опасно", - успокоил себя Борис и сказал:
- Я тебе верю. Показывай.
Ева облегченно вздохнула и развела руками:
- А показывать-то и нечего. Я вытерла клавиши.
- Тогда покажи свой рояль.
- Пожалуйста, пойдем в кабинет.
Войдя в комнату, Борис первым делом обратил внимание на открытый балкон. Он действительно уже поверил Еве, но в чудеса все еще поверить не мог.
- Я живу в этом доме давно и всех своих соседей знаю, - упредила она его вопрос. - Если маньяк и проник через балкон, то или тайком, или зайдя к тете Маше в гости.
- Почему к тете Маше? - удивился Борис.
- А с другой стороны живет инвалид. Он даже дверь никому не открывает.
- Но кто-то за ним ухаживает?
Ева кивнула:
- Да, его дочь, но она всего два раза в неделю заходит и всегда одна.
- Ладно, давай осмотрим рояль.
Осмотр рояля не дал ничего - следов крови нигде не было. Борис даже начал уже сомневаться, была ли вообще эта кровь, но, вспомнив про обидчивость Евы, он спохватился и, деловито потирая руки, сказал:
- Надо понаблюдать.
- Боб, мы что, будем здесь сидеть?
- А почему бы и нет?
- А может лучше пойдем в столовую и выпьем по чашечке кофе, - предложила Ева.
- Так поздно я кофе не пью, а вот от стакана сока не отказался бы.
Она обрадовалась:
- У меня есть сок!
- Да-а? Какой?
- Выбор огромный, фрукты из нашего сада. Мама стряпуха отменная.
Ева оказалась гостеприимной: к соку нашлись и варенье ореховое, и прочие сладости маминого приготовления. Борис сладкого не любил, но ел, опасаясь обидеть хозяйку, а Ева радушно его угощала.
- Ой, я же забыла! - вдруг хлопнула она себя по лбу. - У нас же еще есть варенье из роз. Боб, ты когда-нибудь пробовал?
- Из роз?
Он задумался: "Не стошнит ли?"
- Боб, из розовых лепестков, я сейчас принесу, у нас три банки осталось в кладовке. Если понравится, одну тебе подарю.
Не успел он ей возразить, как оживленная Ева вспорхнула из-за стола и умчалась. Борис вскочил с намерением ее остановить - столько сладкого ему не осилить - но напоролся на жуткий визг. Бросился в кабинет - там визжала Ева. Визжала, пятясь от рояля.
- Боб! Кровь! Снова кровь!
Он придирчиво смерил глазами расстояние от девушки до рояля и до книжных шкафов: "Да нет, я вылетел сразу за ней: разрыв был три-четыре секунды. В руках у нее не было пузырька и зацепить его было негде. Она едва-едва успела добежать до рояля…"
- Ева, а почему ты мимо рояля прошла? - заглушая ее визг, прокричал он.
Она замолчала и, упав к Борису на грудь, разрыдалась. Плакала, обхватив его шею руками. Это было так неожиданно, что он растерялся. Ее била нервная дрожь; его мучал вопрос: что она делала в кабинете? Зная ее обидчивость, Борис с вопросом повременил - гладил ее по плечам, приговаривая:
- Успокойся, я здесь и в обиду тебя не дам.
- Я от с-страха у-умру, - всхлипывала она.
Так продолжалось довольно долго: Ева убирать свою голову с груди Бориса не спешила. Он уже начал было подумывать как бы потактичней ей объяснить, что пора бы и к роялю приблизиться да рассмотреть эту странную кровь, как вдруг Ева сама прекратила поливать его грудь слезами и, отходя на шаг, прошептала:
- За роялем кладовка. Мы часто ходим туда.
Борис внимательно присмотрелся и обнаружил дверь. Он сразу ее не заметил потому, что дверь была оклеена теми же обоями, что и стены.
- Ты крышку рояля не закрывала? - спросил он.
Ева испуганно потрясла головой:
- Нет. Вообще-то, я аккуратная и раньше всегда закрывала, чтобы клавиши не пылились, но с тех пор, как эта кровь появляться стала, я почему-то перестала рояль закрывать. Это будто гипноз. Всякий раз, проходя мимо, смотрю на клавиши и ничего не могу поделать с собой.
Объяснение показалось ему логичным, и недоверие снова ушло.
- Понятно, - кивнул Борис, склоняясь над роялем и разглядывая крупные багровые пятна. - Похоже на кровь, но может быть и что-то другое. Ты говорила Дуняше, что раньше здесь была лужица.
- Да, сначала была капля, потом - много капель, а потом лужица и целая лужа.
- А теперь снова капли. Почему? С чего такая экономия? У маньяка кончается кровь? - Борис с улыбкой взглянул на Еву.
Она нахмурилась:
- Боб, мне не до шуток.
- А по-моему, надо просто закрыть балкон, что я прямо сейчас и сделаю. Не возражаешь?
Ева не возражала. Тщательно (на все шпингалеты) закрыв балконную дверь, Борис озорно подмигнул и сообщил:
- Говорят, что сладкое аппетит перебивает, но лично я зверски проголодался, отведав твоих варений. Надеюсь, в доме найдется немного еды?
- Ой, я ужин сейчас приготовлю, - всплеснула руками Ева.
Глава 7
Всякий раз, пообщавшись с братом, Евдокия попропитывалась его скептицизмом. Здравомыслие, трезвая логика Боба, его умение подбирать аргументы опускали ее на землю. Недавно еще она верила в то, что Ева не лжет, но, послушав рассказ брата, уже усомнилась - так эта история с кровью была похожа на розыгрыш.
- Боб, а Ева не дурит тебя? - спросила она и удивилась, услышав в ответ:
- Нет, не дурит. Во-первых, она от страха дрожит и даже рыдала у меня на плече…
Евдокия напомнила:
- Боб, она артистка. Если ей надо, она какой угодно прикинется: и напуганной, и счастливой.
Борис, морщась, вынужден был признать, что ему неприятно слышать такое про Еву. От сестры он скрыл этот факт, но от себя-то не скроешь. Поэтому его возражение прозвучало слегка раздраженно:
- Дуняша, ты не права, здесь все гораздо сложнее. Согласен, в первый раз она как-то могла успеть капнуть кровью на клавиши, но во второй-то раз я глаз с нее не спускал. Она хлопотала на кухне, ужин готовила…
- Что-о?
- Ужин готовила.
- Да-а?
Сообщение брата потрясло Евдокию - пожалуй, даже больше истории с кровью. Ева была известной лентяйкой и неумехой. Единственное, что она сносно умела делать, так это выколачивать своими длинными пальцами из рояля какие-то звуки. Порой, даже волшебные звуки - в остальном же Ева полный профан.
- Боб, не ешь у нее ничего, - испуганно предостерегла Евдокия. - Еву я очень люблю, но не доверю ей даже пожарить глазунью. Даже укроп не доверю с грядки сорвать. Она совершенно не умеет готовить. Она вообще ничего не умеет.
Теперь удивился Борис:
- Да ну! А мне она сказала, что любит шить, вязать, а в стряпне просто фанатка.
- Не может быть! - поразилась Евдокия.
Борис рассердился:
- Выходит, я лгу?
- Не ты…
Она растерялась и, заподозрив неладное, настороженно спросила:
- Боб, а как Ева все это время себя вела?
Борису вопрос не понравился.
- Как порядочная женщина, - буркнул он.
- Это как?
Он понял, к чему сестра клонит, и окончательно разозлился:
- Ты не знаешь как ведут себя порядочные женщины?
- Откуда мне знать?
- Они провоцируют, но не дают, - рявкнул Борис, чем окончательно Евдокию расстроил.
- Значит я непорядочная, - пропищала она.
Ему стало смешно:
- Что, совсем не даешь?
- Нет, не провоцирую.
- Не провоцируешь? Нужели сразу даешь? - шутливо испугался Борис, поддразнивая Евдокию.
- Иди ты к черту, пошляк! - рассердилась она. - Что ты себе позволяешь?
- Что?
- Ты не забыл? Я твоя младшая сестра, а ты меня гадостям учишь.
- Гадостям?! Ха! Учитывая, что я не женат, а ты давно уже замужем, нужно подумать кто кого раньше научит. Как раз брак и кишит всеми гадостями, - парировал Боб и миролюбиво добавил: - Ладно, Дуняша, хватит нам цапаться.
- Никто и не цапается, всего лишь хотела предостеречь тебя, братец: смотри в оба, как бы дурака из тебя не слепили. Кое-кто это очень умеет, хоть и не скульптор, а музыкант.
- Я понял, о ком идет речь, но Ева ведет себя скромно. И ей не до меня. Говорю тебе, кровь действительно появляется на этих чертовых клавишах. Уже третий раз. Когда Ева готовила ужин…
Евдокия фыркнула, но промолчала.
- Когда Ева готовила ужин, - настойчиво повторил Борис и мягко продолжил, - я сделал вид, что хочу помыть руки, но завернул в кабинет вместо ванной.
- И что?
- На клавишах снова была кровь.
Хмыкнув, Евдокия спросила:
- А балконная дверь?
- Закрыта.
- Ужас какой! - против своего желания содрогнулась она.
Борис согласился: