* * *
По дороге домой она взахлеб рассказывала следователю о том, что удалось выяснить в квартире Ларисы. Терещенко слушал, не перебивая. Они быстро миновали двор и подошли к подъезду. Алена неожиданно остановилась и в упор посмотрела на Вадима.
- Ну и что вы обо всем этом думаете? Что вы думаете о том, что Лариса держит у себя на полке учебник по анатомии?
- Г-мм, - глубокомысленно изрек следователь.
- Понятно… - Алена махнула рукой и вошла в подъезд.
Терещенко поплелся следом, так и не успев сформулировать, что же он думает.
- Это только укрепляет ваши подозрения, да? - скорее констатировала, чем спросила она. И пояснила: - Разумеется, девушка - феминистка, да еще имеющая на книжной полке учебник по анатомии просто не может не убить, не так ли?! - Алена нажала кнопку лифта. Тот скрипнул где-то наверху.
- Ну, я… - пробормотал Вадим.
- Можете не отвечать, - перебила Алена. - Я все по глазам вижу!
- Да вы ни разу в мои глаза не посмотрели! - возмутился он.
- Я затылком вижу! - нашлась Алена. - Еще бы, Лариса такая подозрительная особа! А вот мне кажется, что вы попросту бредите, подозревая ее.
- Вы меня или себя убеждаете? - Вопрос застал Алену врасплох.
Она задумалась. В полном молчании они доехали до ее этажа. Двери лифта раскрылись.
- Кофе? - предложила она, немного замешкавшись.
- Чтобы я с вами еще лишних полчаса провел? - усмехнулся Вадим. - У меня уже голова раскалывается.
- А по-моему, мы конструктивно спорили.
- Если несколько междометий с моей стороны показались вам достаточными аргументами, то извините! - съязвил Вадим.
- Сегодня вы просто невыносимы! - процедила Алена.
Она стремительно вышла из лифта и едва не столкнулась на лестничной площадке с агентом по недвижимости, которого уже однажды заставала у квартиры Харитоновых. Вид у него был понурый, вернее, она предположила, что он расстроен - лицо его, как и в первую встречу, было закрыто козырьком тряпичной кепки.
- Ну, как дела? - с вежливой улыбкой поинтересовалась Алена.
- Прямо не знаю, что и думать. - Плечи агента вздрогнули, словно он собирался разрыдаться. - Третий раз назначают и не приходят.
- А я видела Оксану, она сюда заходила.
- Вот в тот раз я не успел. Представляете, сел в троллейбус - хотел побыстрее, а тот в пробке застрял. Не везет!
- Наверное, не судьба вам эту квартиру продать.
- Ох, я тоже уже опасаюсь. А ведь так тяжело в нашем бизнесе пробиться.
- Довольно поздно для деловой встречи, - заметил Вадим, выходя из лифта.
- Раньше она не могла. Странные все-таки люди эти Харитоновы, прямо не знаю, что и думать! - раздраженно проговорил агент. - Сами звонят, торопят, срочно, говорят, а на встречи не являются!
- Не берите в голову, - попыталась успокоить собеседника Алена. Ей стало жаль этого помятого и несчастного агента, который и на штаны-то приличные заработать не может. Да и вряд ли когда-нибудь заработает - годы уже не те. Сейчас полным-полно молодых, энергичных, при галстуках, в дорогих пиджаках, которые вызывают у клиентов большее доверие, чем какой-то замусоленный мужичок в старой кепчонке. Странно, что Оксана с Генкой так на него запали.
- Кстати, вы ничего не хотите со своей квартирой сделать? Сдать, например, или продать… Или, может быть, купить желаете? У меня много вариантов, - проговорил агент с надеждой в голосе.
- Ой, ну что вы… - улыбнулась Алена.
- Так я и думал. - Агент шагнул в лифт.
Двери за ним закрылись, и кабина начала медленно опускаться.
- Несчастный человек, - вздохнула Алена.
- Не думал, что вы способны кого-то пожалеть, - усмехнулся Терещенко.
- Да что вы все надо мной издеваетесь? - проворчала она и занялась поисками ключа, лежавшего в сумке.
- Я не издеваюсь, я восхищаюсь широтой вашей души.
- Еще и хамите вдобавок. - Алена начинала злиться - снова никак не могла отыскать ключ.
- А это уже оскорбление при исполнении, - весело заметил Терещенко.
- Сами нарываетесь. Я вообще не понимаю, чего вы тут околачиваетесь. От кофе отказались…
- А я передумал. Я хочу кофе. К тому же мы не закончили наш конструктивный диалог.
* * *
Алене пришлось смириться с тем, что Терещенко остался продолжать "конструктивный диалог". Она включила чайник и принялась хозяйничать - собирать грязную посуду в посудомоечную машину.
- Удобно вы живете. - Вадим, расположившись на стуле, наблюдал за ее действиями.
- Вы считаете, что если женщина не стоит у плиты, стиральной машины или, в крайнем случае, у мойки, то ее следует подвергнуть осуждению? - Алена с вызовом глянула на Вадима.
- Просто я еще не дорос до мировых стандартов домоводства, - смутился он. - Кстати, о доме… Вы разрешите позвонить?
Она кивнула и отвернулась, давая понять, что не интересуется его личными делами - пусть человек звонит на здоровье. Однако уши навострила.
- Мам? Привет, - раздался голос Вадима. - Нет, еще пока не в пути. Да, обедал, конечно. Не голодный я! Ну, мама!.. К тому же кофе собираюсь пить. С кем? - Он усмехнулся. - С очень милой девушкой. Нет, я не таскаюсь по девушкам, пока ты с ума сходишь! Я на работе. Серьезно, на работе. Все, пока!
Видимо, мама осталась при своем мнении, потому что следователь имел сконфуженный вид.
- Сколько вам лет? - как бы между прочим спросила Алена.
- Двадцать девять. А вам?
- Женщинам такие вопросы не задают. - Она выпятила нижнюю губу.
- Не буду, - усмехнулся Вадим. - Я в протоколе допроса посмотрю.
- Так… вам почти тридцать… - Она с задумчивым видом уставилась в потолок.
- Нет, мне недавно исполнилось двадцать девять.
- Не спорьте, двадцать девять - это почти тридцать, а вы все еще не женаты.
- Откуда такие выводы?
- Женатый человек перед мамой не отчитывается, - уверенно заявила Алена.
- Ладно, - кивнул Вадим, - если вы настаиваете, мне почти тридцать, я не женат и отчитываюсь перед матерью.
- Вопрос - почему?
- Потому что не хочу, чтобы она лишний раз нервничала.
- Я про женитьбу.
Он пожал плечами и покраснел. Потом вполголоса проговорил:
- Некогда…
- Значит, симпатичный следователь никак не может найти себе невесту? - Она взглянула на него с насмешливой улыбкой.
- Вы находите меня симпатичным? - ответил он вопросом на вопрос.
Алена тоже покраснела - поняла, что раскололась. Собираясь поиздеваться над вредным Терещенко, который доставал ее с самого утра, - и проговорилась, сама себя перед ним обезоружила. Она подыскивала достойный ответ, но ничего не могла придумать.
- Неужели Харитонов собирается продать квартиру? - неожиданно пришел ей на помощь Вадим.
- Странно, - просияла Алена, дивясь деликатности собеседника. Сама она ни за что бы не стала ему помогать в подобной щекотливой ситуации. Наоборот, злорадствовала бы в свое удовольствие. Все-таки Терещенко - человек с душой! - Вряд ли тесть позволит продать квартиру дочери.
- Так на что Харитонов надеется?
- Вот и я говорю - странно. Во всяком случае, от него я не слышала ничего о продаже. Может, это Оксана суетится?
- И мне никто про квартиру не говорил…
- Может, вы не заметили, но вам вообще никто ничего не говорит. Наверное, вы не умеете общаться с людьми, - съязвила Алена, уже забыв о его великодушии.
Вадим прищурился:
- Но вы-то мне все говорите, не так ли?
- Я - другое дело. Моя жизнь в опасности. Не хранить же свои тайны до Страшного суда.
- А вы давно видели Геннадия Харитонова?
- Да вот… - Она задумалась, прикидывая, сколько же дней уже не сталкивалась с Генкой. - Получается, что с неделю. Последний раз он мне книжку записную отдал, а я никак вернуть не могу. Неужели вы все еще его подозреваете?
Следователь неопределенно хмыкнул.
- Допустим, он убил Ляльку, - принялась рассуждать Алена. - Пусть Ингу тоже он убил для прикрытия. Но Генка же не идиот, чтобы продолжать убивать еще и еще только затем, чтобы обеспечить себе алиби!
- А о какой книжке вы только что обмолвились?
- Ну… - Она встала, прошла в прихожую, взяла со столика записную книжку Харитоновых и, вернувшись на кухню, торжественно вручила ее Вадиму. - Я нашла в ней телефон Инги из Электростали. Скорее всего тут должен быть и телефон Ларисы.
- Действительно. - Он открыл страничку с буквой "Л". - Вот Лариса с пометкой "Тендер". Интересно… - Вадим пролистал книжку. - Смотрите, вот и Ирина, и пометка "Тендер".
- Не может быть! Но Лялька же их не убивала?!
- Думаю, что нет… Но вот Геннадий знал телефоны этих девушек.
- Почему же вы Генку не посадите? Продолжая листать записную книжку, Терещенко пожал плечами.
- Во-первых, сажают после суда, а мы задерживаем. А во-вторых, без основания арестовать человека нельзя, даже если в его записной книжке телефоны всех убитых девушек. К тому же я уже держал его сутки в КПЗ, с меня потом Горыныч чуть шкуру не снял.
- Предъявили бы ему обвинение.
- А доказательства? Убийства-то стерильные - никаких отпечатков пальцев, никаких улик. А Харитонов - положительный гражданин, хирург, отличный специалист - сплошь положительные характеристики.
- Он морально неустойчив.
- За это не задерживают. К тому же, с его слов, Оксана Мельченко - давняя институтская приятельница, не более.
- Врет! Видела я эту девицу. Наглая. Приперлась в Лялькину квартиру, как к себе домой.
- А она скажет, что в глаза вас не видела. Если даже Оксана поселится здесь, все равно это ни о чем не говорит. И вообще Харитонов, возможно, ни при чем… - Он снова пожал плечами, показывая, что строить логические цепочки бессмысленно.
- Так кого же мы все-таки подозреваем? - озадачилась Алена. - Генку, Ларису, Сашу или Игоря?
- Всех и никого.
- Что ж, довольно демократичная позиция, - хмыкнула Алена.
- И кроме того: добавьте к списку мистера Икс. - Видимо, Вадим уже привык пропускать мимо ушей едкие замечания собеседницы.
- Это еще зачем?
- Потому что мистер Икс присутствует в любой запутанной истории. В том, что наша история запутанная, вы, я полагаю, не сомневаетесь?
- И что же здесь запутанного? Один убийца, четыре жертвы - надо искать убийцу, и все тут. У вас ведь существуют какие-то свои методы, ну… - Она пощелкала пальцами. - Например, врач знает, как лечить простуду, его этому в институте учили. Я думаю, что и вас чему-нибудь научили…
Следователь улыбнулся:
- Методы простые. Обчистили, допустим, квартиру. По почерку ограбления я могу предположить, кто это сделал. Иду к скупщикам, осведомителям или просто к "шестеркам", давлю на них, пока не выжму требуемую информацию. Дальше по наводке добываю улики и заявляю: ребятам пора садиться в тюрьму. Вот так. Все довольно просто. Да что я вам рассказываю, об этом уже столько снято фильмов и детективов написано, что вы лучше меня представляете, как проводят расследование и какие у нас методы. Но с честными гражданами все гораздо сложнее, тут психология.
- Психология, - фыркнула Алена. - Вы сначала сажаете воров, потом выпускаете, и они снова грабят. Нужно всех не выпускать из тюрем, тогда и не нужно никакой психологии.
- Сидят сколько положено, не могут же все сидеть вечно. Да это и не решит проблему преступности.
- Еще как решит. Вот если бы сажали сразу, как только начал пальцы веером распускать, так и не было бы бандитских разборок, торговли оружием, пьяных за рулем и терроризма.
- Хочу напомнить, что мы живем в правовом государстве, - невесело усмехнулся Терещенко. - К тому же у нас каждый второй школьник мечтает, как вы выражаетесь, "распустить пальцы веером", жизнь такая у нас. А кроме этого, все равно найдутся те, кто будет совершать бытовые преступления. Ведь бандитский мир живет себе и живет по своим законам, ничего с этим не поделаешь, а вся головная боль от "честного гражданина", который возьмет да и прирежет свою тещу, или жену расчленит, или соседа бутылкой по голове ахнет. Или такое дело организует, такие убийства завернет, что диву даешься. Ни один вор в законе до такого не додумается.
- Значит, бандитов вы в покое оставили, а гоняетесь за простыми смертными? - съехидничала Алена.
- Бандитов мы тоже ловим, - с невозмутимым видом ответил Вадим. - Но и простых смертных наказывать за преступления все-таки нужно. Иначе нарушится мораль общества. Вот я, например, вместо того чтобы доказывать вам сейчас прописные истины, дам волю давно накипевшим чувствам и придушу вас, зная, что ничего мне за это не будет. А завтра какой-нибудь Петя Иванов узнает, что мне ничего не сделали, возьмет палку и начнет крушить прохожих.
- Он и так начнет крушить. Жизнь у нас такая, ловите вы преступников или нет.
- Может быть, вы и правы… И все-таки, пока сохраняются хоть какие-то наказания, многие поостерегутся.
- Хорошо, допустим, - неохотно согласилась она, понимая, что спор зашел в тупик. - Так что вы имели в виду, говоря о психологии?
- Психология простая, - принялся объяснять Вадим. - Тут как по Фрейду - либо деньги, либо власть, либо секс.
- О! Это уже занятно!
- Да, занятно. Вот когда я пойму мотивы этих убийств, тогда я и найду преступника.
- Значит, по-вашему, он мог убить только по трем означенным причинам? - насмешливо спросила Алена.
Вадим уверенно кивнул.
- И тем не менее вы подозреваете Ларису?
Вадим пожал плечами - мол, почему бы и нет?
- Отлично. Но деньги ей на фиг не нужны. Власть? Сомнительно… Лариса желает власти, но только над мужчинами. Вот если бы она мужика прикончила, это я понимаю. А секс? По-моему, она нормальной ориентации, - закончила Алена и с улыбкой посмотрела на Терещенко.
- В своем коротком выступлении вы привели доказательства, в которых сами не очень-то уверены, - с невозмутимым видом проговорил следователь. - Только когда мы удостоверимся, что ни деньги, ни власть, ни секс не имеют отношения к нашему делу, тогда кандидатура Ларисы отпадет сама собой.
- А по-моему, такие рассуждения просто глупы! Так любого можно преступником сделать. Даже меня! - вспылила Алена.
- Почему бы и нет? - улыбнулся Вадим. - Алиби-то у вас отсутствует. Ну-ка, что вы делали в ту ночь, когда убили вашу соседку?
- Ну, знаете ли! - возмутилась Алена. - Ничего себе методы. Идите вы к черту со своей психологией!
- Как хотите, - усмехнулся следователь. - Только это не я глупо рассуждаю, а вы слишком прямолинейно. Все три мотива имеют варианты, нередко они переплетаются.
- Ой, я поняла! - Алена хлопнула себя ладонью по лбу. - Не продолжайте. Я совсем забыла, что вы в своем институте как раз сейчас психологию изучаете. На третьем курсе все психологию изучают. И все увлекаются Фрейдом, Юнгом и прочим. Как только переведетесь на четвертый, у вас это пройдет, поверьте. Вернетесь к жизни и будете мыслить как нормальный человек.
- Зачем вы так? - обиделся Вадим. - Я же защищать вас должен, а вы своими выходками подталкиваете меня к сочувствию вашему будущему убийце.
- Вы уже который раз грозитесь меня убить, - со смехом заметила Алена. - Скоро я вас начну подозревать. И не сомневайтесь, подведу ваши мотивы под вашего же любимого Фрейда. Я-то курс психологии уже прошла и даже четверку на экзамене получила. Так что мне это - раз плюнуть!
- Ну-ка, ну-ка, очень интересно.
- Нет уж! У вас вон уже ноздри раздуваются.
А я вовсе не хочу пропустить тот долгожданный момент, когда вы поймаете преступника. Кстати, как вы собираетесь это делать?
- Устроим у вас засаду…
- Если вы собираетесь устроить засаду с таким же размахом, как и мою охрану, то я не согласна! - запротестовала Алена.
- Нет, засада будет по всем правилам. К моменту предполагаемого убийства подключатся разные уровни…
- Все равно мне это не нравится.
- Да почему же?!
- Чье убийство имеется в виду?
- Гм… вообще-то ваше. - Вадим смутился и покраснел.
- Вот именно. Поэтому затея мне и не нравится. А нельзя ли предположить какое-нибудь другое убийство?
- Нельзя, - отрезал Терещенко. - Мне не хотелось напоминать, но вы сами во все ввязались.
- Вы все-таки напомнили, - проворчала Алена. - И когда же этот долгожданный миг настанет?
- В час икс, - с загадочным видом ответил Вадим.
- Очень надеюсь, что вы не проморгаете этот ваш "час икс", когда мистер Икс придет меня убивать!
Вадим кивнул, но Алена не очень-то ему поверила. Он отвел взгляд, и девушка поняла: полагаться на милицию не стоит. А это значит, что ее теперешнее положение определяется одной емкой фразой: спасение утопающих - дело рук самих утопающих.
Глава 25
После того, как Вадим ушел, она еще долго бродила по пустой квартире. Все-таки три комнаты - слишком много для человека, особенно когда он остается в них один. Сразу чувствуешь себя одиноким и никому не нужным. Как там английская королева, бедненькая! Одна в огромном дворце! С ума сойти можно! Если бы ее, Алену, поселить хотя бы в отдельном доме, она бы на следующую же ночь повесилась! Для полного счастья ей бы вполне хватило одной небольшой комнатенки. Она обставила бы ее по своему вкусу и не чувствовала себя такой одинокой, как сейчас.
Алена прислонилась к стене в прихожей и закрыла глаза. И вдруг вспомнила то утро, когда квартира в последний раз выглядела по-настоящему обжитой - мать что-то кричала отцу из спальни, кажется, не могла найти брошь и страшно переживала, что так и уедет в Вену без этой безделушки. Отец же тогда был совершенно спокоен. Впрочем, спокойствие - отличительная его черта, именно своей невозмутимостью глушил он излишнюю импульсивность и жены, и дочери, а Алена стояла тогда так же, как сейчас, прижавшись спиной к стене. Она хорошо помнила раздражение, охватившее ее, раздражение, которое в любой момент могло выразиться в громком крике: "Да свалите вы наконец отсюда?!" Именно поэтому она с силой прижималась спиной к стене - чтобы не закричать.
- Алена! Алена, ну где ты, помоги! - истерически взвизгнула мать, - вынужденная отлепиться от стены Алена побрела в спальню, желая лишь одного: чтобы утренний кошмар закончился, чтобы родители уехали и у нее началась настоящая жизнь. Она полагала: вот захлопнется за предками дверь - и конец детству, начнется нечто совершенно новое, шумное, праздничное, интересное, прежде запретное. Долой фразы типа: "Чтоб была дома в одиннадцать!" Или: "Не забирайся с ногами на стул, когда сидишь за обеденным столом". Все эти до идиотизма правильные фразы она слышала сотни раз, с самого рождения. Теперь же в доме должна была наступить долгожданная тишина, и она сможет лопать картошку из "Макдоналдса", сидя в гостиной прямо на полу, сможет читать лежа, сможет приглашать кого угодно домой и - господи боже! - оставлять на ночь!
- Алена! - снова крикнула мать. - Где же ты копаешься?!
- Ну чего?! - Дочь распахнула дверь и, пунцовая от злости, уставилась на мать.
Та шарила в ящике трюмо, продолжая выговаривать, словно напоследок. Алене захотелось заткнуть уши.