Оттуда, как из сказочного ларца, тут же выпрыгнули две особы - женского и мужского пола. Марина - это та самая дама с холодным голосом, которая сначала отбрила Алену по телефону, а потом заволокла в офис. А Саша - он был экземпляром, на котором она тут же остановила свой пытливый женско-журналистский взгляд. Саша не походил на остальных представителей съемочной группы своей плещущей через край жизнерадостностью, за которой угадывалось желание понравиться всем девушкам сразу.
Несомненно, он был отпетым бабником. Но не таким разборчивым, как, например, Бунин. Нет, Саша млел под лучами, источаемыми каждой встреченной им женщины. С любой мало-мальски привлекательной и еще не совсем дряхлой он готов был завязать романчик. Он не был красавцем, не был даже привлекательным молодым человеком - всклокоченная шевелюра непонятного цвета, пухлые щечки, выпирающее пузо (Бунин непременно назвал бы это пузо зеркальной болезнью - это когда свое мужское достоинство можно узреть только в зеркале). Но тем не менее Саша излучал очарование каждой клеточкой своего похотливого организма. Он уже строил бархатные глазки двум или даже трем девушкам в этой комнате, и Алена не сомневалась, что рано или поздно он подкатит и к остальным. Или хотя бы попытается это сделать. Его вряд ли огорчит отказ, потому что он сразу же найдет другой объект для своего неуемного мужского влечения.
- Значит, эти люди будут непосредственно с вами работать, - режиссер махнул рукой в сторону Саши и Марины. - Александр Сакисян - наш директор, очень нужный человек, потому что он заведует вашими, да и моими гонорарами. Марина Зубова - наш администратор. С ней вы согласуете графики съемок, и вообще она первая ваша помощница. Сразу оговорюсь, что на каждую из вас приходится одна съемочная смена, за исключением сложных съемок, поэтому никто не станет ждать, пока вы выучите текст перед камерой - монолог должен отскакивать от зубов. Но, чтобы вы не терялись, мы планируем по две полуторачасовые репетиции. Тем не менее уж будьте любезны знать текст заранее. И еще…
Что "еще" Алена узнать не успела, потому что в этот момент входная дверь отворилась, и в проем просунулось симпатичное, но явно измученное печалью личико молоденькой девушки. Глаза у нее были красными, видимо, она только что закончила плакать. Девушка всхлипнула, прежде чем робко улыбнуться - никому конкретно, а так, пустоте. Наконец она нашарила глазами Марину.
- Можно мне вас на минуточку? - с мольбой в голосе обратилась она.
Та смерила ее строгим, недовольным взглядом, потом что-то коротко шепнула Саше и, кивнув девушке, вышла с ней в коридор.
- Теперь, - также многозначительно продолжил режиссер, - я хотел бы переговорить с каждой из вас в отдельности. - Поступим так: я пойду в другую комнату и буду вызывать вас по очереди. И не шумите тут, а то у меня уже голова пухнет от вашего щебета.
Он удалился, сохраняя ту меру достоинства, на которое был способен его хилый, хоть и вытянутый в длину организм.
Саша тут же протиснулся к большому столу у окна, открыл верхний ящик и, достав из него пластиковую папку, водрузил ее на стол.
- Нус-с! - Он окинул веселым взглядом девушек, моментально насытив атмосферу радужными флюидами. - Я тоже буду с вами знакомиться! Подходите ко мне по одной. Волкова.
В слово "знакомиться" он вложил весьма определенный смысл, до такой степени прозрачный, что Алену, не терпящую какой-либо фамильярности в отношении полов, нестерпимо потянуло вон из этого помещения.
Волкова - довольно упитанная блондиночка, источающая сильный аромат сладких духов, то ли смысл не уловила, то ли нетерпимость к фамильярности у нее была значительно ниже должного уровня, но она с необыкновенной легкостью подпорхнула к Сакисяну и склонилась над ним, окутав его облаком легких и длинных волос, к великому удовольствию последнего. Саша, моментально оценив перспективу, тут же зашептал ей что-то, скорее всего приятное, потому что милое личико девушки разукрасилось смущенной улыбкой. Она заворковала в ответ, и через минуту они уже мило общались, причем Сакисян успел возложить руку на ее талию. Волкова и не думала сопротивляться.
Алена же поддалась своему желанию покинуть помещение, тем более что в коридоре, по всей видимости, разворачивалась не такая умилительная, но гораздо более интересная сцена с плачущей девушкой и холодной как лед Мариной.
Что могло стрястись, что заставило так страдать эту несчастную? Медленно, чтобы не привлекать к себе внимания, она встала с валика и, осторожно подойдя к выходу, юркнула за дверь. Девушка действительно плакала, вернее, рыдала, отвернувшись лицом к стене. Марина стояла рядом, не выражая никаких эмоций.
- Странная вы какая, - наконец проговорила она и покосилась на Алену с немым вопросом.
Та быстро отошла на должное расстояние, сохранив за собой возможность расслышать разговор, быстро извлекла из сумки пачку спасительных сигарет и закурила.
- Что же мы можем сделать? Ведь это уже не в нашей власти. Надо было заранее думать - вас предупреждали, - продолжила Марина в том же "морозильном" тоне.
- Но я так больше не могу! Я убью себя! - с отчаянием вскрикнула девушка.
- Поймите, милая, - худая длань Марины легла на ее плечо, - вы подписали договор, по которому обязались не предъявлять претензий к нашей студии. Да если бы и предъявили, мы уже ничем вам не поможем. Вы, конечно, можете нанять адвоката, отсудить себе что-то, но, во-первых, это будет стоить очень больших денег, как сам адвокат, так и неустойка, которую с вас взыщут, а во-вторых, судебные разбирательства тянутся очень долго, к тому моменту все уже само закончится. Так что вам выгоднее набраться терпения и выдержать. Вот и все, что я могу вам посоветовать.
- Я не выдержу!
- Выдержите. Обязательно. Это бизнес, милая моя. Никто здесь ничего из жалости делать для вас не будет. Поймите раз и навсегда, жизнь не строится на принципе "хочу - не хочу". Нужно было думать до того, как подписали договор. А теперь привыкайте к мысли, что нужно жить по законам: должна и нужно. У вас есть обязательства. Вас никто сюда на аркане не тянул, вот и терпите. А ходить к нам и истерики устраивать не стоит. Ни вам, ни нам жизнь это не украсит. - Последние слова Марина процедила даже с некоторым злорадством, словно поделом наказала человеческую глупость.
После этого она покинула девушку и вошла в дверь студии. А девушка постояла еще минут пять, прижавшись лбом к стене, потом медленно, как под гипнозом, повернулась и побрела вдоль по коридору. Алена быстро сориентировалась и кинулась следом. Догнав ее, она пошла рядом, лихорадочно раздумывая, с чего бы начать разговор. Но первой заговорила девушка. Она посмотрела на нее заплаканными глазами и, вздохнув, через силу улыбнулась. Улыбка у нее получилась горестная.
- Ты сниматься? - спросила она.
Алена кивнула.
- Уходи отсюда.
- Почему?
- Я снялась у них, теперь вот пожинаю плоды своего труда, - она слегка кивнула туда, где осталась дверь студии.
- А что случилось? - Алена уже знала, что случилось, но без этого вопроса дальнейший разговор был невозможен.
Девушка в красках поведала ей, что произошло после того, как на экраны вышел рекламный ролик с ее участием. По большому счету, ее история мало чем отличалась от Лялькиной, может быть, только подробностями - та же травля со стороны соседей, ссора с родителями, любимым парнем, потеря подруг и проблемы на работе.
- Я теперь совершенно одна! - с чувством закончила Ира, так звали несчастную. - Я не знаю, что дальше делать.
- Но когда-нибудь это закончится, - предположила Алена.
- Хрен! У меня пока только один выход - уехать. Скрыться там, где меня никто не узнает. Хотя, где теперь нет телевизора? У меня, правда, дядька в Сибири, наверное, туда и поеду месяца на три. Там у них поселок старателей, одни мужики. Устроюсь к ним поварихой. - Она снова всхлипнула и вытерла со щеки слезу. - Это после того, как год переводчицей проработала. Представляешь, как кисло!
- Не весело, - согласилась Алена.
- И вот же сволочь! - возмутилась Ирина.
- Кто? Марина?
- Да нет. Марина - шавка, ее дело отлаиваться. Я про своего начальника - паскудный тип! Целый год трахал бесплатно, а теперь все - от ворот поворот. Ему, видите ли, сотрудники с такой репутацией не нужны! Стольких я его клиентов уже ублажила. Да он без меня ни одной сделки бы не заключил. Таскал меня повсюду. Жену не брал, а я - в первых рядах, - она усмехнулась, видимо, вспоминая подробности своего карьерного роста. - Где только не была: и в Таиланде, и в Париже, и в Африке… только не помню Филиппины - это в Африке или нет?
- Вряд ли… - Алена задумалась, где это учат языку тех, кто не знает простейшую физическую географию. О том и спросила: - А ты с какого языка переводила?
- Ой, да брось ты, - скривилась Ирина. - Я же только числилась переводчицей. Ну, для жены, понимаешь? Так-то я только двумя владею, русским и матерным. - Похоже, она обожала делиться подробностями своей личной жизни, даже повеселела слегка. - А я-то думаю, чего мой папик заржал, когда мы на Филиппины прилетели. Я ему - ну вот мы и в Африке, малыш. А он - заржал.
Алена с трудом сдержала улыбку, потому что Ира вновь погрустнела. У нее вообще настроение быстро менялось.
- Да он-то ни при чем - это все его жена, стерва. Как она узнала, ума не приложу? А все имущество на ней. Папик перевел, ну чтобы спокойнее жилось, налоговая там и вообще, если посадят, то хоть не конфискуют. А жена уперлась задом, либо я, либо твоя б…, понимаешь?
Ну, не знаю, какое дерьмо ей натрепалось - вроде все, кто знал, свои люди. А папику теперь пришлось выбирать. Я-то ведь понимаю, что дешевку вроде меня он легко найдет, а вот жена если канитель затеет, хрен выкрутишься. Поэтому я и в заднице теперь. Рассчитал, даже не прослезился. Будто бы и не было ничего. Так что светит мне Сибирь, пора вещички собирать.
- Я бы все-таки потерпела на твоем месте. - Алене стало жаль девушку. Таких простых душ, потрепанных жизнью, всегда жалко.
- На своем еще натерпишься! - пообещала она. - Надуют тебя здесь.
- А мне кажется, все обойдется.
- Ну и дура, - не слишком вежливо отсекла Ирина.
- Вот ты где, зайка! - Саша с размаху обнял Иру, заодно и Алену обнял. - Что случилось, маленький мой?
Ирина приклонила голову к его плечу и всхлипнула.
- Ладно, разберемся, - великодушно пообещал он.
"Как это он разберется? - про себя удивилась Алена. - Не может быть, чтобы этот толстячок знал, как помочь девушке!" Ира же снова всхлипнула и расслабленно улыбнулась.
- Давай я еще раз твой телефон запишу, - деловито засуетился Саша.
- А у меня ручки нет, - жалобно проныла Ирина.
- У меня есть, - быстро пришла ей на помощь Алена.
- Диктуй, - он взял у нее блокнот и ручку. Девушка продиктовала свой номер телефона, Алена его на всякий случай запомнила. Потом Сакисян вырвал листок из блокнота и вернул его Алене.
- Ну, пойдем поговорим, - он переключил все внимание на Ирину и повел вдоль по коридору. Алену, видимо, оставил на потом.
* * *
- А вы кто? - Режиссер удивленно уставился на стоящую перед ним Алену. - Вас я не помню.
- Я Алена Соколова, - призналась она, понимая, что сейчас ее выставят с позором.
Но вместо этого Николай предложил ей сесть, и она, несколько озадачившись таким гостеприимством, опустилась на соседний стул.
Режиссер пробежал глазами список девушек, утвержденных на роли, снизу вверх и сверху вниз, потом снова посмотрел на нее своим слегка скошенным к переносице взглядом:
- Такой здесь нет. Помните фильм - "В списках не значится"?
Она кивнула.
- Так зачем же вы пришли?
- Я мимо проходила, - улыбнулась Алена. - Марина меня просто заставила зайти.
- Бардак какой! - недовольно процедил Николай и громко заорал: - Марина!
Марина возникла тут же.
- Кто это?! - он указал на Алену.
Марина пожала плечами:
- Пришло ровно десять девушек, какие проблемы?
- А ты считала?
- Считала. У меня тут галочки стоят, - она быстро пробежалась глазами по своему списку и обратилась к Алене: - Вы, должно быть, Сухинина?
Та отрицательно помотала головой.
- А кто?
- Я Соколова.
- Ну тогда я просто не знаю, - раздраженно произнесла администраторша. - Вы вместо Сухининой?
- Как она может быть вместо кого-то, если она конкурс не проходила? - Николай стукнул листами по стулу. Назревала неприятная сцена.
- Может быть, мне можно уйти? - робко предположила Алена.
- Разумеется, идите! - уже гневно ответствовала Марина.
- Нет, постойте. - Режиссер еще раз внимательно оглядел ее с ног до головы. - Типаж мне нравится. Не помню, какой была эта Сухинина, но Соколова мне нравится. Вы хотели бы сняться в рекламном ролике?
- Наверное… не знаю… - Алена постаралась изобразить замешательство, хотя совершенно не понимала, что с ней происходит и почему она поступает против логики, оттягивая свей решительный отказ. Скорее всего в ней совершенно некстати проснулся журналист, который отбивал все разумные доводы присущего ей инстинкта самосохранения. И журналист диктовал свое - останься, здесь может быть интересно.
- Рекламируем женские гигиенические средства фирмы "Тендер". Видели по телевизору?
Она кивнула и снова улыбнулась, на сей раз изобразив смесь чувств - смущение и радость.
- Очень хорошо, - одобрил Николай. - Прошлый раз мы снимали про прокладки, теперь будем про тампоны и прокладки на каждый день. Соглашайтесь, пока я не передумал. Деньги заплатим.
Она пожала плечами.
- Дай ей текст Сухининой, - с ходу приказал режиссер Марине, - и пускай Сашка составит с ней договор.
- Вы не модель? - Та была не слишком расположена к кадровой импровизации и по долгу службы более осторожна.
Алена замотала головой в знак отрицания и предотвратила остальные вопросы, соврав на ходу:
- Я пока дома сижу. Работала в агентстве нянь, потом надоело.
- Что ж, - Марина смотрела на нее холодно, Алена даже поежилась, - идемте. - Потом она так же холодно посмотрела на Николая и процедила, уже в дверях: - Но это окончательный вариант. Больше замен не будет.
Глава 10
"Ну и дела!" За окном проносилась забытая богом и людьми платформа. Электрички в этом месте не останавливались. Непонятно каким образом добирались сюда огородники-любители, умудрившиеся разбить вдоль путей посадки картофеля и капусты, скудная поросль которых свидетельствовала, что пользу из каторжного крестьянского труда извлекут разве что колорадские жуки да толстые гусеницы. Самим огородникам вряд ли что перепадет.
Алена вытащила из сумки сложенный вчетверо лист бумаги, развернула его и вчиталась в текст: "Я люблю плавать, но бывало несколько дней в месяце, когда я не могла позволить себе это удовольствие. На обычные тампоны я как-то не надеялась, знаете, спорт не обходится без резких движений, мало ли что…" Она оторвала взгляд от листка и улыбнулась: "Хорошо еще, что съемки только через неделю. Можно подумать… Хотя чего же тут думать! Ноги моей больше там не будет. И как это меня угораздило!" Меньше всего в жизни она мечтала о славе такого рода - славе девочки из рекламы. Это не окупало даже детских желаний стать актрисой.
Впрочем, актрисой она расхотела становиться довольно рано - лет в шесть. С того самого момента, как твердо решила быть, как папа, журналистом. А папа, сколько она помнила, всегда работал журналистом-международником. Их семья жила то в Праге, то в Лондоне, то в Варшаве. Снимал репортажи. Потом они переехали в Москву, и Алена влилась в журналистский мир. Вечно у них в доме толпились коллеги отца, на кухне не прекращались жаркие споры о стиле, о лживых передовицах, о корректорах-занудах, о редакторах и о вреде цензуры.
В общем, она еще до школы знала, что пойдет по проторенной отцом дорожке. Она мечтала об интересной работе, сопряженной с риском в "горячих точках" планеты. Ее совершенно не прельщало стоять перед телекамерой, поэтому она и пробовать не стала поступать на тележурналистику. Наоборот, ей хотелось писать для газет и журналов, только не об Иварах Скрипках, разумеется. "Подарок", который ей преподнесла судьба в виде неожиданной карьеры в области рекламы женских гигиенических средств, был Алене и вообще ни к чему. Можно узнать кухню этого дела, посмотрев изнутри. Но зачем ей это?! Если подойти более профессионально, то нужно "раскрутить" девушек, которые уже снялись в роликах и поимели все прелести этой неблагодарной работы. Собственно, это она и собиралась сделать, вот и надо действовать.
Сразу с "Мосфильма" она поехала на Курский вокзал, села в электричку, следующую до Электростали, чтобы отыскать Ингу. То, что это не составит труда, она знала наверняка. Из Лялькиных рассказов она помнила, что девушка работала в спортивном клубе "Стиль" инструктором по шейпингу. Значит, надо сойти с электрички и узнать, где находится этот клуб. Скорее всего где-то в центре, клуб небось элитный и не может находиться на заводской окраине. Так и вышло. На пыльной привокзальной площади маленького подмосковного городка она сразу же приметила толстую доисторическую тумбу, сплошь заклеенную выцветшими объявлениями - о матче местной хоккейной команды, о концерте художественной самодеятельности в клубе металлургов, о продаже "недорого" квартир и гаражей… Вот! Свеженькая реклама с предложением посетить клуб "Стиль", находящийся на проспекте Ленина. В том, что проспект Ленина - центральная улица городка, - Алена не сомневалась, а как же иначе! И поехала по указанному адресу.
Спустя пятнадцать минут она открыла претенциозную дубовую дверь и вошла в довольно уютный вестибюль спортивного клуба. Внутри ничего не напоминало о том, что клуб располагался в старом здании, покрытом снаружи облупившейся желтой краской. Здесь было все как в лучших московских заведениях такого рода, - зеркала, мраморные полы и навесные потолки. Девушка за стойкой выглядела тоже по-столичному надменно. Впрочем, при виде Алены она расплылась в приветливой улыбке и слегка наклонилась в ее сторону, ожидая вопроса.
Алена не стала ее томить.
- Я ищу Ингу. Она работает инструктором по шейпингу, - бодро проговорила она, наблюдая за реакцией девушки.
На лице девицы отразилась целая гамма чувств, из чего стало понятно, что, во-первых, Алена пришла по адресу, но, во-вторых, Инга здесь больше не работает. Так и оказалось.
- Она уволилась около трех недель назад, - был ответ, причем сразу стало понятно, что выражение "уволилась" в конкретном случае используется разве что из жалости к Инге.
- Вот как… - разочарованно протянула она. - Жаль. У меня к ней важное дело.
По лицу собеседницы снова пробежала волна взаимосменяющихся эмоций, из которых в конце концов родился вопрос:
- А вы ничего не знаете?
- Не знаю - о чем?
- Ну, что Инга… ее больше нет…
Девушка вдруг скинула все приличествующие случаю маски и стала обыкновенной грустной девушкой. Уголки ее губ опустились. Однако она все еще раздумывала, стоит ли продолжать разговор.
- Я не понимаю, - помогла ей Алена.
- Она умерла.