Осипову ужасно не хотелось этого делать, но он все-таки сел на корточки и еще раз внимательно все осмотрел. В рапорте майору нужно было что-то писать. Писать пока было нечего. Поэтому он развернул кожу на полу и попытался разглядеть в ней хоть что-нибудь необычное… или пусть не необычное, а такое, чтобы написать потом в рапорте. На ощупь кожа казалось хорошо выделанной и даже немного шелковистой. Ногти на руках и ногах почти осыпались от старости, но кое-где еще сохранились. Волос в паху было совсем чуть-чуть, а под мышками не было вовсе. Черт его знает, что тут можно считать "необычным". Осипов порассматривал татуировки на предплечьях: будто несколько солнышек, в этаких причудливых завихрениях. Узор был очень красивый, но в расследовании дела вряд ли мог оказаться полезным.
Он поднял глаза на Стогова. Тот как раз спрашивал у аспиранта:
- А Ростислав Васильевич, значит, умер?
- Да. Уже пару месяцев, как.
- Дома?
- В больнице. Сотрудники нашего отдела пытались его навещать. Но он все равно умер очень одиноким человеком.
Стогов машинально полез в карман за сигаретами, вспомнил, что тут не курят и убрал сигареты обратно. Кивнув аспиранту ("Извините!"), он взял Осипова за локоть, отвел в сторонку ("Можно тебя на минутку, товарищ капитан?") и, наклонившись к самому его уху, сказал, что как ему кажется, ловить тут больше нечего.
- И?
- Майора-то все равно нет.
- И?
- Хорош дурака-то включать. Не пора ли нам уже отсюда выдвигаться, а?
Капитан покусал верхнюю губу.
- А этот? - кивнул он в сторону аспиранта.
- Ну, сам смотри. Я, пожалуй, пойду.
Капитан поглядел в сторону окна. Желтые листья, бьющиеся в стекло капли. Черт его побери, этого Стогова.
- Скажите, а вы пьете алкоголь? - в лоб поинтересовался он у аспиранта.
Тот если и удивился, то не сильно. Ответил, по крайней мере, тоже прямо:
- К чему скрывать? Пью.
- Может, совместим приятное с полезным?
На то, чтобы решиться, аспиранту потребовалось, буквально мгновение.
- Ну, хорошо. Пойдемте. Тут буквально за углом есть очень приятный бар.
3
Идти аспирант предложил не по набережной, а через садик: так быстрее. В садике под деревьями все еще галдели насквозь вымокшие пьяницы. Вокруг скамейки, на которой они сидели, были набросаны пустые бутылки. Аспирант кинул взгляд в их сторону и поморщился:
- Не обращайте внимания. В центре города скамеек мало. Так что тут постоянно кто-то пьет. Мы по крайней мере внимания не обращаем.
Бар, как и обещано, оказался действительно в двух шагах. Был он именно таким, каким положено быть бару в осеннем Петербурге: небольшим, явно недорогим, почти пустым, жарко натопленным и с улыбчивыми официантками.
Все втроем они сели за столик и аспирант стянул куртку:
- Жарко тут.
Под курткой у него был тоненький свитер. Капитан обратил внимание, что из-под рукавов свитера торчали кончики татуировок. Край сознания царапнула мысль, что аспирант и татуировки как-то не очень вяжутся между собой, но развивать мысль дальше капитан не стал.
- Вы готовы сделать заказ?
У официантки были пухлые щечки. Обычно такие бывают у безнадежных дур. Стогову последнее время приходилось довольно часто общаться с безнадежными дурами. Официантке он улыбнулся самой милой улыбкой из тех, что мог изобразить.
- Голова что-то сегодня болит. Что у вас есть от головы?
- Темное? Светлое? Портер?
(Хм. Не такая уж она и дура)
- Принесите три светлых.
- Есть что будете?
- Чипсы.
- Горячее?
Капитан симпатии к дурам-официанткам похоже не испытывал. Наметившийся диалог прервал он совсем по-хамски:
- Ты эти чипсы к животу прислони, чтобы они теплыми стали. Вот и будет нам горячее.
Официантка обиженно уплыла. Мужчины машинально посмотрели ей вслед, а потом достали сигареты и одновременно закурили.
Кафе было почти совсем пустым. Только через столик от них сидел странный парень в мешковатой бесформенной куртке. Вернее, не то, чтобы странный, а просто не понятно было, что он тут делает. На столе перед ним не стояло ни пустого, ни полного бокальчика, а сам парень старательно делая вид, будто изучает пейзаж за забрызганным окном, посматривал на самом деле на дверь. Будто кого-то ждал. Будто ждал кого-то, кто никогда не придет в это пустое кафе. Обычный парень, если не считать того, один глаз у него был прикрыт повязкой, будто у киношного пирата. Выглядела повязка нелепо и неуместно, да только кто бы стал ее рассматривать в таком кафе, как это. Стогов с капитаном уж точно бы не стали.
Официантка принесла напитки и выставила их на стол. Стогов выпил свой бокал почти залпом. Они помолчали, а потом аспирант все-таки задал вопрос, который собирался задать уже час.
- А вы совсем меня не помните?
Стогов посмотрел на него и пожал плечами:
- Мы когда-то встречались?
- Вы ведь тоже учились у Ростислава Васильевича?
- Учился. Правда, давно. А откуда вы знаете?
- Я тогда только-только перешел в магистратуру. И для нас тогда вы были кумиром. Когда вы защищали диссертацию, послушать пришел весь наш курс. Нам казалось, что если на свете и есть настоящие ученые, то они должны быть похожи на вас.
(В том году, когда он защищал диссертацию, она как раз переехала жить к нему на Моховую. Каждое утро он просыпался от запаха ее волос. Знал, что проснется обязательно от этого и вечером предлагал ей отправиться в постель пораньше, а она смеялась и никогда не спорила.
У нее была длинная шея, а все, что было ниже, он до сих пор способен вспомнить во всех деталях, - стоит просто закрыть глаза…
Когда она смеялась, то смешно морщила нос, будто школьница…
Зря он сегодня стал все это ворошить…)
Стогов покачал головой.
- Ну, да.
Потом помолчал и еще раз повторил:
- Ну, да.
- Никто не мог понять, куда вы потом пропали. А главное, зачем? Отказаться от такой карьеры! В том году, когда я заканчивал Университет, только и разговоров было, что о вас. Как называлась та ваша статья, о семантике… э-э… чего-то там?.. Ею весь мой курс зачитывался. Мы были молодые и все хотели быть похожими на вас. Куда вы пропали?
(А сразу после защиты они уехали к морю…
Какое же теплое в том году было море…
Когда она полотенцем вытирала светлые волосы, было видно, какие маленькие у нее уши…
Нет, все такие зря он сегодня стал все это ворошить…)
- Куда-то пропал. Были на то причины.
- Да?
В баре действительно было жарко. Минут через десять аспирант еще сильнее поддернул рукава своего свитера, и Осипов еще раз обратил внимание на его татуировки. Но тут как раз возник спор о том, продолжать ли пить пиво или пора переходить на что-то еще и додумать снова мелькнувшую мысль, капитан опять не успел.
- То есть наукой вы больше не занимаетесь?
- Как-то не до того.
- Ничего не читаете? Ничего не пишите?
- Уже довольно давно мой любимый писатель, это человек, который пишет на этикетках "Сварено из лучших сортов пшеницы". От его творчества я просто тащусь.
- Больше десяти лет прошло. Неужели совсем не тянет назад?
- Зачем? Все ведь вышло так, как вышло.
- А почему теперь именно милиция?
- Ну, должен же я где-то работать? В милиции я зарабатываю мало. Иногда даже меньше, чем мало. Но другой зарплаты мне все равно никто не платит.
- Чем вообще вы занимались все эти годы?
- Много чем. Внимательно смотрел на мир. А мир внимательно смотрел на меня. Я узнал о мире много интересного, но еще больше - о себе самом. Пытался жить где-то еще, кроме этого насквозь вымокшего города, но понял, что не смогу. Пробовал заработать денег, но убедился, что так и умру практически нищим. Что еще, дорогой друг, интересует вас из моей биографии?
- А Ростиславу Васильевичу вы не звонили? Он по вам сильно скучал. Только последние годы перестал ставить вас всем в пример. А как перестал, так вскоре и умер.
Стогов раздавил сигарету в пепельнице. Если бы поднажал еще хоть чуточку сильнее, то вдавил бы в стол и саму пепельницу.
- Знаете, я, пожалуй, пойду.
Осипов встрепенулся:
- Как это пойдешь?
- Так это. Пора мне.
- Погоди! Куда ты? Только ведь сели!
- Неожиданно я вспомнил: сегодня на вечер у меня запланировано срочное дело. Отменить его, ну никак не возможно. Приятной вечеринки!
Порывшись в карманах, он положил на стол купюрку некрупного достоинства и действительно ушел. Осипов укоризненно посмотрел на аспиранта:
- Ну вот. Теперь он ушел.
- Думаете, я его обидел?
- Не знаю.
- Не знаете?
- Я работаю с ним уже несколько месяцев. Но никогда не понимал, как вообще этот парень живет. И о том, что когда-то он всерьез занимался наукой, тоже понятия не имел. Я, кстати, хотел задать вам еще несколько вопросов.
- А я бы с удовольствием на них ответил. Вопрос только, что делать вот с этим.
Аспирант кивнул на расставленные по столу бокалы.
- Какие у вас вообще планы на вечер?
- Не знаю. А у вас?
- Мне нужно заскочить в наш филиал. Но это тут не далеко и не очень надолго.
- А после филиала?
- Давайте съездим вместе, а потом еще пообщаемся.
- Далеко этот ваш филиал?
- Не далеко. В Михайловском замке. Знаете, где это?
- Не очень. Но вы же мне покажете, правда?
Аспирант стал натягивать свою куртку. Толком разглядеть его предплечья капитану так и не удалось. По крайней мере, в тот вечер он так и не увидел нататуированные на предплечьях узоры: словно несколько солнышек, в этаких причудливых завихрениях.
4
По отделу давно ходили слухи, будто жена их майора как-то удивительно хороша собой. Но когда дежурный Мухаметдинов все-таки увидел ее, то едва не присвистнул. Тем же вечером он рассказывал мужикам, что майорова супруга оказалась не просто красавицей, - она была ослепительна.
Сперва он не понял, кто именно перед ним стоит. В течение дня в отдел приходит довольно много народу. Чаще всего посетители с порога начинают качать права и ругаться. А эта просто подошла поближе, посмотрела Мухаметдинову в лицо и улыбнулась. Дорогое пальто, светлые волосы, маленькие, очень красивые уши.
- Вы мне не поможете? Я ищу кабинет (она назвала фамилию майора).
- У вас к нему дело?
- Да. Личное. Я его жена.
Мухаметдинов сказал, что проводит ее. Духи у нее были такие же сногсшибательные, как и все остальное. Они поднимались по лестнице, он что-то сказал, и она, морща нос, рассмеялась - звонко, будто школьница.
- Вот его кабинет. Рад был познакомиться.
Она легонько стукнула в дверь костяшками пальцев и зашла внутрь. Майор разговаривал по телефону. Увидев жену, он задрал брови, а потом махнул рукой: подожди минутку, я сейчас.
- Да не могу я с ним больше работать, Достал.
- …
- Даже на место преступления сегодня не поехал.
- …
- Да почему сразу "как баба"? Никакая это не истерика. Просто у всех сотрудники в отделах, - люди, как люди. А этот - конь на блюде.
- …
- Нет… нет… нет.
- …
- Не знаю я, кто его в органы взял. Сам удивляюсь. Звонил сегодня в Управление, пытался закинуть насчет того, чтобы его от меня убрали.
- …
- Сказали с утра зайти. Может, чего придумают …
- …
- Не знаю, что делать. Да. Да. Ты-то как сам? Ну ладно, пока.
Майор бросил телефон на стол и только после этого посмотрел на жену.
- Что-то случилось?
- Почему? Ничего не случилось.
- Тогда зачем ты приехала?
- Вчера ты пришел, я уже спала. Сегодня ушел, - я еще спала. Я подумала, что еще немного в таком ритме и можно будет забыть, как ты выглядишь. Поэтому решила навестить мужа на работе.
- Знаешь, это все здорово. Но сейчас я немного занят.
- Занят?
- Да. Много работы, понимаешь?
- И что?
- Ехала б ты домой, а?
- Я думала, мы сможем хотя бы перекусить. Сейчас же обеденный перерыв.
- У нас на службе нет обеденных перерывов. Иди домой. На фига мне на службе пересуды?
- Какие пересуды?
- Ни к кому жены на работу не ходят, а ко мне вдруг стала ходить. Зачем? Не нужно этого. Иди, мне еще нужно много чего успеть.
Она даже не успела пройти в кабинет. Так и простояла у самой двери. Думала она почему-то о платке, который повязала специально под цвет пальто. Это казалось как-то особенно обидным: никакого внимания на платок он так и не обратил.
- Во сколько ты придешь?
- Не знаю. Но думаю, поздно.
- Приготовить чего-нибудь?
- Не знаю. Приготовь. Или не приготовь. Я перекушу в кафе. Иди уже, а?
Она вышла из кабинета. Проходя внизу мимо дежурного Мухаметдинова, кивнула ему. Тот машинально посмотрел на часы: до их отдела жена майора добиралась наверное час… или может быть даже полтора. А в кабинете мужа пробыла меньше минуты.
5
Дело №А-62. Гриф "Ф": под личным контролем Главка.
Номер документа: 017-62-34
Дата и время (стерто)
Расшифровку предоставленной фонограммы произвел (стерто)
Только для служебного пользования
Судя по фонам, разговор происходит в помещении. Предположительно в (стерто). В разговоре участвуют двое. Первый предположительно капитан отдела (стерто), по фамилии Осипов. Второй (стерто несколько строк).
- Все происходило здесь. Именно здесь.
- Что "все"?
- Это та самая комната, где был убит император Павел Первый.
- Как интересно! Ничего, что мы здесь пьем?
- Ничего. Вы знаете, как все это произошло?
- Не то чтобы знаю… Так… в общих чертах.
- Я готов рассказать вам эту историю. Хотите?
- Расскажите. Конечно. Буду рад.
- Это долгая история.
- А я не тороплюсь.
Дальше слов почти не разобрать. Слышно звяканье бутылок.
- Все началось почти три тысячи лет назад, в тот момент, когда библейский царь Соломон построил в Иерусалиме знаменитый Храм.
- Чем же он знаменит?
- Не перебивайте, пожалуйста. Я все расскажу по порядку. До сих пор никто не знает, что находилось внутри этого Храма. Людям было запрещено туда входить. Храм был отделан золотом и слоновой костью. Где-то в подземельях Храма находилась и сокровищница Соломона. Я связно излагаю?
- Да.
- Храм простоял четыреста лет, а потом был разрушен вавилонянами. Иудеи восстановили святыню, но тут появились римляне, и храм был опять разрушен. Много веков свято место было пусто. Сегодня там, где стоял Храм Соломона построена мечеть "Скальный Купол". Вы следите за мыслью?
- Да.
- Простите за долгую предысторию. Скоро вы поймете, к чему я веду. Девятьсот лет назад начались Крестовые походы. Рыцари выбили магометан из Святой земли. В Иерусалиме было основано несколько рыцарских орденов. По-латински Храм называется "Темплюм", поэтому один из орденов получил название Орден Тамплиеров, по-русски - Храмовников. За какие-то сто лет этот Орден превратился в богатейшую организациею планеты. Короли и герцоги просили у тамплиеров взаймы и получали столько золота, сколько им было нужно. Откуда оно бралось неизвестно. Но утверждали, будто, копая землю под фундамент своей резиденции, рыцари нашли то, что не мог найти никто до них.
- Дайте угадаю…
- Все правильно. Они нашли сокровищницу библейского Соломона. О том, что было дальше вы, наверное, знаете?
- Слышал что-то. Тамплиеры разругались с французским королем и их лавочку прикрыли, да?
- В принципе все так и было. Одноглазый король Филипп Красивый и его беспалый брат Людовик Сварливый отдали приказ, и рыцари Ордена были по всей Европе перебиты. Магистра Тамплиеров французы сожгли на костре. Но золота они так и не нашли. Ходили слухи, что каждый год, в ночь казни, сожженный Магистр встает из могилы и задает вопрос: "Нашел ли король нашу сокровищницу?". А семь отрубленных голов хором отвечают ему: "Нет, владыка. Нашего золота не найти никому".
- Подлейте, пожалуйста, мне немного в стакан… спасибо.
- Не стоит.
- Куда же делись бабки?
- Версий много. По одной из них, тамплиеры успели передать сокровища рыцарям другого Ордена - Госпитальеров. Какое-то время госпитальеры квартировали тоже в Иерусалиме. Потом они переехали на остров Родос. Потом еще западнее - на Мальту. С тех пор этот орден часто называют Мальтийским.
- Понятно.
- В их резиденции на острове никто из посторонних не бывал. Но рассказывали, будто в подвалах Мальтийского замка хранится слиток золота размеров с комнату. Что-то чудовищное. Десятки метров в объеме. Наполеон, запутавшись в долгах снарядил на Мальту целую экспедицию. Но золота не нашел и он.
- Да?
- Да.
- Что вы на меня так смотрите?
- Наполеон прогнал рыцарей с Мальты. Вы знаете, куда переехал Мальтийский орден?
- Знаю. Сюда. В наш город. В Петербург.
- Точно!
Помехи на пленке. Слышно бряканье стаканов и бульканье.
- Куда вы?
- Сейчас приду.
- Уборная там… почти у гардероба.
- Я найду.
- На чем я остановился?
- На том…
- Ах, да. Русский император Павел Первый пригласил Мальтийский орден в Россию. Император, которого убили в этой самой комнате.
Долгая пауза.
- В России не было императора страннее, чем Павел. Его отца до смерти забили ногами по приказу собственной жены. Его сын, бросив все, пешком ушел в Сибирь, к староверам. Его внука бомбой разорвало напополам, причем нижнюю половину тела потом так и не нашли.
- Прекратите! Я же ем!
- Словно над всей этой семьей тяготело проклятье. Павел и сам предчувствовал свою смерть. Когда вечером того самого дня он последний раз вышел к ужину, то говорят, посмотрел вот в это зеркало, засмеялся и сказал, что зеркало-то кривое! В нем не отражается его шея! Все посмеялись, поели и пошли спать. А еще через час в замок вошли отряды заговорщиков.
- Подлить?
- Хватит-хватит!
- Ваше здоровье!
- Планировалось, что заговорщики блокируют спальню императора и заставят его подписать отречение. Но все они были пьяны, запутались в коридорах и до этой комнаты дошли только несколько младших офицеров и братья Зубовы. Беспалый Платон и одноглазый Николай.
Пауза. Звуки шагов.
- Они вошли через эту дверь. Павла на кровати уже не было. Они нашли его вот здесь, в углу. Павел не бежал через запасной выход, а попытался прорваться к камину. Почему?
- Вы меня спрашиваете?
- Заговорщики вытащили его на центр комнаты. Да. Вот сюда. Павел по-прежнему рвался к камину. Они держали его за ночную рубашку и требовали отречения. Тут из коридора послышались шаги. Павел начал звать на помощь. Платон Зубов гаркнул: "Что ты орешь?" и зажатой в руках золотой табакеркой ударил его в висок. Да так, что проломил императору череп.
- Выпьем за упокой его души?