Капитан промолчал. Для него лично все обернулось не так и плохо. В конце концов, со службы могли попереть не Стогова, которому на все на свете плевать, а лично его, капитана Осипова. Это было бы намного хуже. Поэтому теперь он просто стоял рядом, молчал, ежился от холода и выпускал дым через зубы.
Майор и проверяющая из Управления спустились к ним во двор не скоро, минут через двадцать. Но все-таки спустились. Женщина-офицер подошла поближе, посмотрела Стогову прямо в лицо и проговорила:
- Я составила рапорт о работе вашего отдела. По результатам этого рапорта я стану рекомендовать руководству освободить вас от занимаемой должности. Как не приносящего пользы.
- Это верно.
- Что верно?
- Пользы от меня и вправду не много. Я же не корова. Это она дает людям масло, творог и один раз в жизни говядину. А я не могу.
- Прекратите паясничать. Ваша работа расследовать преступления.
- Нет. Это работа товарища майора. А мое дело - консультировать его по вопросам, в которых товарищ майор слаб. Потому что таких вопросов много. Правда, товарищ майор?
Она даже не попробовала разозлиться. Все так же равнодушно пожала плечами:
- Что ж вы не выдали свою консультацию в данном случае?
- Он меня не спрашивал.
- Вы хотите сказать, что если бы майор вас спросил, вы указали бы ему на лиц, ограбивших Кунсткамеру?
- Конечно.
- И кто же это?
- А вот пусть майор спросит. Спросите меня, майор! Я не нравлюсь вам, а вы не нравитесь мне. Но вот в чем дело: без меня раскрывать преступления у вашего отдела что-то не выходит, а? Можно, конечно, долго лупить подозреваемых телефонным справочником по голове и завести себе по стукачу в каждом дворе страны. Но там, где нужно думать, у вас, майор, начинаются проблемы, не так ли? Делать умозаключения, анализировать факты, - ничему этому в вашей школе прапорщиков не учат. И поэтому вам нужны такие люди, как я. Без таких, как я, ничего-то у вас не получается. Просто вы не хотите в этом признаться.
Если бы они были вдвоем, майор ударил бы его. Но в присутствии генеральской адьютантши об этом нечего было и мечтать. Прикусив губу почти до крови, он помолчал до тех пор, пока не убедился, что голос не будет дрожать, а потом все-таки спросил:
- Хорошо. Я попрошу. Скажи мне, кто ночью влез в музей?
- О! Оно разговаривает! Вы просите меня о помощи?
- Да, прошу.
- Тогда отчего не помочь? Преступление совершили вот они. Хотя я думаю, это нельзя назвать преступлением.
- Кто "они"?
Стогов сделал пару шагов к скамейке, на которой сидели ханурики, и положил одному из них руку на плечо:
- Вот эти милые ребята. Скажите, джентльмены, кому из вас первому пришла в голову мысль, что рог носорога проще всего добыть именно в Кунсткамере?
Мужчины замолчали и разом повернули головы в их сторону. У того, на плечо которому Стогов положил руку, была особенно распухшая физиономия, а слева на виске небольшое родимое пятно. Будто кто-то слегка мазнул его кистью, вымазанной фиолетовой краской.
9
19 сентября.
16 часов 54 минуты.
Комната для допросов
- О том, что у Валерыча проблемы с женой весь микрорайон знал. У него даже кличка была "Импотент". Причем, он не обижался. Мы, как ни соберемся, - только на этот счет и хихикали. Ну, а чего не посмеяться? Жена у него молодая, симпатичная. А в постели не клеится. В тот вечер кто-то ему сказал, что мол, читал в газете: лучшее средство от импотенции - рог носорога. Типа, негры такие неутомимые, потому что каждый вечер пьют бульончик из рога и только после этого к жене. Ну, и Валерыч завелся. Надо влезть в музей и отломать тамошнему носорогу рог. Сперва все над ним только смеялись, а потом алкоголь в голову ударил, и решили парню помочь. Это же, понимаете, даже не кража. Кокнули форточку, влезли и сразу ушли. Ничего ценного брать мы не собирались.
- Но дело обернулось трупом.
- Случайно вышло. Там темно, не видно ни фига, мы все пьяные. Кто мог знать, что в темноте Валерыч влетит в стеллаж с холодным оружием? Да так удачно, что голову ему падающей секирой, как на скотобойне срезало. Она аж в соседний зал укатилась.
- Вы утверждаете, что это была случайность?
- А вы думаете, что кто-то из нас является мастером боя на самурайских мечах?
- Хорошо. Что было дальше?
- Я посветил зажигалкой и мы в момент протрезвели. Сперва решили просто сбежать. Потом кто-то сообразил, что голову лучше забрать с собой. А когда мы уже вылезли, кто-то другой сообразил, что забирать голову ни в коем случае не следовало.
- И вы просто бросили ее в картонной коробке на улице?
- Вы не подумайте, что мы звери. Просто куда ее девать, эту голову? Не домой же среди ночи нести? До утра решили оставить на скамейке, а потом, типа, будет видно. Решили, что утром снова соберемся и придумаем, как вернуть ее на место. Да только этот ваш сотрудник, быстрее нас все сообразил. Расскажи, как ты догадался?
Задержанный с интересом смотрел на Стогова. Похоже, ему и вправду было интересно. Женщина-офицер тоже повернулась:
- А действительно, как?
Тот лишь пожал плечами:
- Да вы бы тоже догадались. Если бы просто посидели и хоть недолго подумали. Вчера вечером я заехал в отдел, просмотрел сводки о пропавших за последние сутки. В этом районе зарегистрировано всего одно заявление о пропаже человека. Утром я заехал к участковому и он рассказал, что пропавший - местный выпивоха с дерзкой кличкой "Импотент". По моей просьбе участковый навел об этом парне справки и выяснил, что последние дни тот был одержим идеей отыскать от своего недуга какое-то чудодейственное лекарство. Ну, а связать чудо-лекарство и отломанный рог носорога, это уже дважды два.
Задержанный злоумышленник растянул губы в улыбке:
- Да-а, участковый у нас зверь. Может, снимете уже с меня эти браслеты?
Минут через сорок конвойный увел задержанного. После этого все тем же бесстрастным голосом робота женщина-офицер сообщила присутствующим, что считает осуществляемую ею проверку оконченной. По результатам проверки ею будет составлен новый рапорт. В котором она объективно отразит весь ход расследования.
На майора никто из присутствующих старался не смотреть. Сам он на их месте тоже не стал бы смотреть в свою сторону.
Сложив бумаги, она поднялась, одернула мундир и вышла из комнаты для допросов:
- Всего доброго.
Майор посидел молча, а потом тоже вышел. Он прощаться ни с кем не стал. Стогов и капитан остались вдвоем.
- Когда-нибудь он тебя просто убьет.
- Но это будет не сегодня.
- Куда пойдем?
- Денег осталось от силы граммов на двести.
- Пойдем. Сегодня угощаю я. А ты за это расскажешь мне что такое "Орден госпитальеров".
- Ага. Расскажу. А потом вымою во всем отделении пол. Не слишком ли много ты хочешь за ту гадость, которой обычно меня угощаешь?
Они встали, вышли из помещения и заперли за собой дверь. Весь остаток того вечера у Стогова было неприятное ощущение: знаете, как будто ты забыл что-то очень важное. Не сделал то, что просто обязан был сделать. Иногда ему казалось, будто вот оно… сейчас он ухватит воспоминание за хвост… но в тот вечер он так его и не ухватил.
О том, что это было, он вспомнит лишь полтора месяца спустя. При совсем других обстоятельствах. И поразится тому, как мог не заметить того, что буквально само бросалось в глаза. Потому что если бы увидел сразу, то данная история пошла бы совсем по иному пути. Но в этот момент ничего этого он еще не знал. Вместе с Осиповым он просто вышел на улицу, натянул на голову капюшон куртки… дальше в тот вечер все было, как обычно.
Эпизод третий
Исчезнувшая рукопись
1
Телефон звонил настойчиво.
Он похлопал рукой вокруг подушки, не смог отыскать чертову вибрирующую коробочку и все-таки открыл глаза. В комнате было темно. Телефон трезвонил, лежа на полу, и успел отвибрировать уже почти под кровать. Майор вытащил его оттуда, прижал к уху и сказал:
- Але?
Чтобы не будить жену, он вышел на кухню. По пути бросил взгляд на висящие в коридоре часы. Рань была несусветная.
- Да! Я слушаю!
- Ты бы лучше не слушал, а смотрел. Много бы интересненького мог бы увидеть.
Майор переложил телефон в другую руку и посмотрел на монитор. Номер, разумеется, не определился.
- Шутки у утра решил пошутить, умник?
- Увы, у меня нет чувства юмора. Шутки шучу не я, а тот, кто спит с твоей женой. Она ведь у тебя такая выдумщица.
Майор помолчал. За окнами на улице было по-прежнему темно, но спать ему больше совсем не хотелось. Когда он, наконец, ответил, то сам удивился тому, насколько спокойный у него голос.
- Сегодня утром ты сам подписал себе смертный приговор. Можешь сколько угодно засекречивать свой номер. Я все равно тебя найду и перед тем как убить, пальцами вырву из пасти твой гнусный язык.
- Я буду ждать. Да только что это изменит? Жена-то твоя все равно спит с другим. И если бы ты знал, с кем!
- А с кем, кстати?
- О-о! Пусть для тебя это будет сюрпризом! А чтобы дать тебе небольшую зацепочку, намекну. Вот скажи мне, где она была позавчера вечером? Не знаешь? А в прошлую пятницу? Тоже не знаешь? Тогда в нашей викторине ты выиграл приз. Пилу!
- Пилу?
- Ну, нужно же тебе чем-то подпиливать рога.
В трубке глухо щелкнуло: на том конце повесили трубку. Майор сел на табурет и ладонями потер глаза. Потом встал, включил на кухне свет и пошел умываться. В ванной выяснилось, что зубная паста кончилась. Не совсем, сколько-то пасты он еще выжал, но вот жене уже почти не осталось. На кухне на полу аккуратно лежали два его носка.
Рано утром, за полчаса до того, как все проснутся, включат музыку и телевизор и одновременно заговорят, квартиры выглядят ужасно непривычными. Будто это чьи-то чужие квартиры. Он щелкнул кофеваркой и покрутил жалюзи. За окном показался мир. Выглядел он так, что захотелось тут же закрутить жалюзи обратно.
Жена вышла на кухню совсем неслышно. Смешно зевнула:
- Привет. Пьешь кофе без меня? Погоди, сейчас умоюсь.
Он включил радио. Внутри тут же радостно защебетало. Вытащил из мойки две чашки под кофе - себе и жене. В обе положил по ложечке. Между чашками поставил сахарницу. Когда жена вернулась из ванной, улыбнулся ей и сел за стол. Как относиться к тому, что сказал ему голос в телефонной трубке, пока что он совершенно не понимал.
Когда кофе был допит, он как обычно попытался вымыть за собой чашку, а жена, как обычно, сказала, чтобы он не придумывал, она все вымоет сама. Им редко удавалось вместе позавтракать, но если все-таки удавалось, то этот диалог повторялся каждый раз. Он прошел в комнату, повязал галстук, вышел в прихожую и стал одеваться. Жена что-то говорила из комнаты, но он совсем ее не слышал. На столике прямо перед ним лежала ее сумка. Расстегнутая. И внутри этой сумки ему был отлично виден ее телефон. Он просто лежал на самом дне, а майор стоял рядом и просто на него смотрел.
Они были женаты больше пяти лет, и все эти годы он был ее мужем, а она была его женой. Просто женой. Он уставал на работе, а она допоздна ждала, когда же он придет. Да и как может быть иначе? Его отец тоже приходил с работы выжатый, как лимон, и ложился спать в восемь вечера, потому что из дому уходил в пять утра. В том приволжском городе, в котором они тогда жили, отец был мастером цеха на громадном заводе. Отец рано ложился, а мать просила его, маленького, не шуметь, играть потише, потому что папа устал. И когда она это говорила, он видел, что ничего важнее этого "папа устал" для матери на свете просто нет.
Теперь он надеялся, что точно так же его собственная женщина будет относиться уже к нему самому. И она относилась к нему именно так. Какие-то другие варианты он и представить себе не мог. Никогда. Вплоть до сегодняшнего утра, когда стоя в прихожей, он смотрел на расстегнутую сумку и видел там ее телефон.
Копаться в ее вещах - он считал это ниже собственного достоинства. Супермужики никогда не подглядывают в замочную скважину. Ну, или почти никогда. Он протянул руку, вытащил телефон и попытался понять, как на этой модели снимается блокировка кнопок. Четкого плана не было. Он просто собирался посмотреть, что там у нее внутри. Может быть, почитать последние смс-ки. Но, зайдя в "Меню", сразу наткнулся на папку "Фото" и дальше стал копаться именно в ней.
Первые две фотографии он пролистал: ничего интересного. То, что он искал, и что так опасался найти, было на третьей фотке. Все у него внутри рушилось от горя и отчаяния, а он просто стоял в прихожей и смотрел на экран телефона.
Все еще продолжая говорить, жена вышла к нему из комнаты.
- Что это? - глухим голосом спросил он у нее.
- Где?
Вопрос прозвучал фальшиво. Будто она понимала, что попалась и пыталась потянуть время.
- Вот это. Что это такое?
- Ты роешься в моем телефоне?
- Да. Я роюсь в твоем телефоне. Повторяю вопрос: что тут изображено?
Она взяла телефон у него из рук и посмотрела на монитор.
- Это кеды. Просто чьи-то кеды. Валяются на полу. Я не знаю, что это за фотография. Где ты это взял?
- Они валяются не на полу. Они валяются возле нашей с тобой постели. И я прекрасно знаю, чьи это кеды.
- Да? И чьи?
Он повернулся к ней, секунду постоял молча, а потом сильно, безо всяких скидок на то, что она женщина, ударил ее по лицу.
2
- Мне сказали, вы решаете вопросы.
- Кто вам это сказал?
- Люди, которым я склонен доверять. Вам нужны конкретные фамилии?
- Мне от вас вообще ничего не нужно. Это же вы ко мне пришли, а не я к вам, правда?
Толстяк завалился в их отдел ровно к девяти утра, пока нет других посетителей. И теперь, вместо того, чтобы пить как обычно дурацкий кофе из банки, курить сигареты и ждать, когда же на рабочем месте появится хоть кто-то еще, Осипов вынужден был разгадывать его намеки, строить серьезные рожи и вообще, пытаться понять, как именно в подобных ситуациях положено себя вести.
- Я вынужден к вам обратиться, потому что у меня возникли… скажем так, некоторые сложности. Мне не хотелось бы впутывать в это дело лишних участников. Поэтому я и обратился лично к вам.
- Я вас внимательно слушаю.
- Люди, заслуживающие доверия, сказали мне, что вы решаете вопросы.
- Это я уже слышал.
- Означает ли это, что мы договоримся?
- Понятия не имею. Пока что я ничего не слышал о сути ваших проблем.
Толстяк вздохнул. Лысый, потеющий, с огромным семитским носом и взвизгивающими модуляциями в голосе. Но с другой стороны, с часами той же марки, что и у нынешнего премьера страны, дорогущими запонками и явно полными карманами кредиток. Глядя на его нос и лысину, капитан прикидывал, не взять ли его за шкирку и не выкинуть ли пендалем под зад из отдела? А переводя взгляд на часы и запонки, начинал думать, что может быть стоит дослушать его предложение до конца?
В ладонь Осипову толстяк вложил свою визитку: финансовый директор издательства. Вернее, какой-то по счету заместитель финансового директора. Повертев карточку в пальцах, Осипов положил ее на стол. Это ж надо, как здорово нынче выглядят даже заместители директоров в книжных издательствах.
- Все необходимые бумаги на публикацию романа наше издательство подписало еще в январе. После чего текст поступил к нам, и мы стали готовить книгу к выпуску. Человек, который организовал нам эту сделку, настаивал на том, чтобы в документах для него был прописан отдельный процент. Понимаете?
- Нет. Пока не понимаю.
- Не важно. Суть не в этом, а в том, что около месяца назад рукопись была выкрадена и вывезена за границу. Мы знаем, кто это сделал, и знаем, где он прячется. Мы не можем только вернуть рукопись.
Толстяк заглядывал Осипову в лицо. Нос у него был огромным, будто хобот. Осипов откинулся на стуле.
- Неужели выпускать книжки - настолько прибыльное занятие?
- Книжки? Что вы! Копеечный бизнес! А по нынешним временам еще и очень рискованный. Продаж почти нет. Люди покупают только стопроцентные хиты от давно известных авторов. И именно такой хит у нас украли.
- Может быть, вы назовете фамилию автора?
- Этого мне хотелось бы избежать.
- То есть вы предлагаете мне искать украденную книжку, и при этом даже не хотите сказать, как она называется?
- Да. Именно это я и хотел вам предложить. Но оплачена эта работа будет очень высоко.
Осипов посмотрел на толстяка. Тот сидел и продолжал потеть. Маленький, лысый, неприятный человек. Издающий вдобавок книжки.
- Приятно было познакомиться. Больше задерживать вас не стану.
Толстяк вздохнул.
- Поверьте, никакой роли название книжки не играет. Все, чего я прошу, это просто по своим, милицейским каналам, вернуть похитителя из-за границы и отобрать у него то, что он незаконно присвоил. Если бы он прятался внутри страны, мы справились бы и сами. У нас в издательстве есть неплохая служба безопасности. Но за рубеж им просто не дотянуться. Поэтому я и обратился к вам.
- Как называется книжка?
- Зачем вам? Название все равно ничего вам не скажет. Дело вообще не в названии.
- Тогда почему вы упираетесь? Назовите его и делу конец.
- Давайте я лучше назову сумму вашего возможного гонорара.
- Ну, попробуйте.
Толстяк вытащил из портфеля блокнот и ручкой написал в блокноте несколько цифр. Портфель у него был просто неприлично дорогой, ручка еще дороже, а цифра, которую Осипов увидел, не лезла вообще ни в какие ворота. На всякий случай он пересчитал количество нулей. Нули были круглые и очень красивые. Неправда, будто "ноль" означает "ничто". Некоторые нули способны означать, ох, как много всего.
- Тем интереснее мне узнать, что же это за рукопись. За что именно вы способны заплатить такую кучу денег.
- Знали бы вы, сколько денег мы уже вложили в этот проект. Поймите, суть не в рукописи, а в том, что отступать нам уже некуда. Вернуть похищенное все равно придется. Так что я прошу скорее о личной услуге. Верните книжку и, думаю, после этого вы сможете сразу же уйти на пенсию.
- Заманчиво. Но я, пожалуй, откажусь. Не то, чтобы мне не нужны были деньги. Просто в этом случае я, правда, ни чем не могу помочь.
Толстяк помолчал. Потом вздохнул, зачеркнул цифру в блокноте и написал поверх нее другую. Осипов усмехнулся.
- Но как я могу искать то, не знаю что?
- А не нужно искать. Мы знаем, где эта рукопись хранится. Нужно просто придумать, как ее оттуда вытащить. Люди, с которыми я консультировался, уверяли меня, что в этих вопросах равного вам нет.
Интересно, подумал Осипов, откуда толстяк набрался всего этого бреда? Кто наплел неглупому, вроде бы, человеку насчет его, Осипова, неограниченных возможностей? Он повертел в руках карандаш, хмыкнул и положил карандаш обратно на стол.
- А кто украл, вам, значит, известно?