– Пока вы осматривали спальню Зулейки, я успела заглянуть в гроссбух этой Филпотс, – медленно продолжала Ива. – Так вот, она практически разорена. Кажется, у неё есть какой-то незначительный капитал, но основным доходом является сдача первого этажа нотариусу. И арендная плата не покрывала бесконечных расходов Зулейки. Филпотс задолжала значительные суммы всяким лавочникам, портнихе, и даже горничной. К тому же она, кажется, собирается продолжить дело покойной? Если взяться за дело с умом, то мисс Филпотс быстро поправит свои финансовые дела.
– Вот как. Вот, что вы делали в наше отсутствие. Деньги – серьёзный мотив. И, конечно же, мисс Филпотс могла попросту сочинить эту дурацкую фразу "За столом Ивы", чтобы сбить нас со следа. К тому же – горничная была отпущена, а Филпотс могла подстроить и это. Итак, мисс Филпотс – весьма вероятный убийца.
– Да, это кажется так логично, – с сожалением в голосе отозвалась Ива. – Ну, что там у вас ещё? – поинтересовалась она, закуривая тонкую папиросу и предлагая закурить Суону.
– Лорд Карниваль.
– Да, лорд Карниваль…
– Мне меньше всего нравится, что мы не имели возможности увидеть его. Мы всё знаем только со слов доктора, секретаря, дворецкого. Мне это не нравится. Однако его положение в обществе и состояние здоровья таковы, что я не могу настаивать на его допросе. Впрочем, судя по всему, у него не было ни возможности, ни мотива.
– Возможность всё же была.
– Гм… Теоретически, Карниваль мог вернуться домой, сказаться больным и запереться в спальне. Дождаться, пока все лягут спать, тихо выйти из дома, убить Зулейку, и вернуться домой незамеченным. Если он, действительно, болен, такая встряска могла вызвать обострение, и утром он мог быть в критическом состоянии. Никто ничего не заподозрил. Даже если его одежда была запачкана кровью жертвы, он мог сослаться на кровохарканье. Гм… Я подумал, что вы правы. В том смысле, что вопросы, которые люди задают во время спиритического сеанса прекрасно раскрывают их душевное состояние и терзающие их страсти. Что спросил лорд Карниваль?
– "Где то, что я ищу?". Ловко составленный вопрос. Ничего конкретного, но очень точно для того, кто знает, в чём дело. Тут кроется что-то существенное, – сказала Ива осторожно, словно прислушиваясь к чему-то. – И он получил ответ, очень конкретный, настолько конкретный, что никто из присутствующих не придал ему совершенно прямого значения. Думаю, я и сейчас не вполне понимаю его; хотя можно понять хотя бы то, что лежит на самой поверхности!
– Так что же лежит на поверхности? – насторожился Суон.
– Что было нужно Карнивалю? Некий предмет. Что пропало из салона Зулейки? Некие предметы. И, в конце концов, что искал Гай Флитгейл, придя ко мне?
– Э-э-э, очевидно я должен ответить "некие предметы"? – спросил Суон в глубоком изумлении.
– Да. Он искал вовсе не доктора Купера, а то, что тот украл. Вам не кажется, что тут слишком много "неких предметов"?
В салоне воцарилось молчание.
– Вы хотите сказать, что Зулейка была убита ради тех странных вещичек, что пропали у неё из салона? Но мы не можем быть уверены в том, что это всё – одни и те же предметы!
– Не можем. Если нам не удастся доказать, что лорд Карниваль был крайне заинтересован в каких-то или какой-то вещи, которая была у Зулейки. Вы помните, по словам миссис Глейн, Зулейка довольно громко рассуждала о своих волшебных объектах? Лорд Карниваль имел возможность слышать её болтовню.
– Но при чём тут Гай Флитгейл? – искренне изумился Суон.
– Не забывайте, инспектор, предметы – это его специальность. И не просто предметы, а древние, которые могут представить интерес для того, кто их ценит, или верит в их особую силу.
– А у Зулейки были подобные предметы? – с сомнением спросил Суон.
– То, что мы видели, в основном не стоит тех денег, которые бедняжка мисс Филпотс была вынуждена за них платить. А если пропавшие из салона предметы соответствуют тем описаниям, что дала Филпотс, они совершенно не вписываются в собрание Зулейки – я имею в виду золотого бычка, зеркальце и кольцо с рубином. И дело даже не в том, что они дороги. Дело в том, что, судя по всему, они – настоящие!
– Да, это, пожалуй, странно, – согласился Суон. – Значит, убийца, если он ещё и вор, взял только то, что имело настоящую ценность.
– Вчера, пока вы беседовали с Гаем Флитгейлом – а я полагаю, что вы не узнали ничего для меня нового, я кое-что предприняла, – продолжила мисс Ива. – Не волнуйтесь, я не стала вам поперек дороги, и не сделала ничего, что помешало бы официальному расследованию. К тому же я действовала не от себя, если так можно сказать.
И Ива с поразительной точностью, но без излишних мелочей, рассказала о своих вчерашних мероприятиях.
Вчера около трёх пополудни из цветочной лавки за углом от квартиры мисс Ивы вышла нарядно одетая молодая особа, явно праздно проводящая время за тратой денег богатого отца или любящего супруга. В руках у неё уже были пакеты из нескольких лондонских магазинов, и даже шляпная коробка, перевязанная зелёной лентой универмага "Хэрродс". Маленький букетик фиалок был приколот к жакету.
Особа поймала кэб на Портман-сквер и отправилась в сторону Портобелло; выйдя в самом начале этой улицы, она быстро зашла в лавку под вывеской "Антиквариат и колониальные товары Грегорса и Блейка".
Даже самый беглый взгляд на сокровища Зулейки убедил Иву в том, что большую их часть составляли дешёвые подделки и копии разнообразных восточных вещиц самого непритязательного качества. Когда инспектор Суон отвлёк домохозяйку, Ива успела не только заглянуть в гроссбух мисс Филпотс, но и рассмотреть кое-какие вещицы поближе. На нескольких она обнаружила обрывки неаккуратно сорванных бумажных наклеек "Грегорса и Блейка".
Как убедилась Ива, ассортимент этого магазина состоял в основном из старого хлама, который проходил по части "антиквариата", и сувенирных поделок по части "колониальных товаров". За конторкой скучал немолодой, лысеющий человек в нарукавниках.
– Блейк. Питер Блейк к вашим услугам, – сообщил он и стал наблюдать за тем, как молодая леди бродит по лавке, с любопытством осматривая полки и витрины.
– Ах, какая поразительная вещь! – воскликнула особа-Ива, трепетно прижимая к груди довольно топорно сделанную египетскую фигурку-ушебти из крашеного гипса.
– Да, мадам, – откликнулся немедленно продавец, – прямо из раскопок в Долине Царей. Редкая вещь из захоронения какого-то из фараонов двенадцатой династии. Или даже одиннадцатой.
– Да-да, я чувствую это! Какая удивительная, волшебная вещь! И вот это! Ах, какое чудо!
Дамочка с восхищением смотрела на латунную масляную лампу неизвестного происхождения, покрытую фальшивой арабской вязью.
– Да, мадам, прямо из Магриба. Лет пятьсот, не меньше.
– О-о-о, сэр, я прямо чувствую магнетизм этих вещей… И, пожалуй, вот этот подсвечник я тоже возьму. Он, наверное, тоже древний?
– Несомненно, мадам. Очень древний, – заверил продавец.
– Знаете, – заговорщицким тоном заговорила особа, наблюдая, как её покупки заворачиваются в нечистую газету, – с некоторых пор я стала очень чувствительна ко всякому сверхъестественному. Я так и сказала мадмуазель Зулейке. Вы ведь знаете мадмуазель Зулейку? А она – знаете что? Она сказала, что у меня есть дар. Так и сказала! Бедняжка… И, знаете, она порекомендовала мне ваш магазин, как самое надёжное место, где можно найти магические сувениры!
Покупательница вынула из рукава платочек, источавший тонкий аромат.
– Вы ведь знаете, что случилось с мадмуазель Зулейкой? – справилась она, ритуально поднося платочек к глазам.
– Увы, – приличествующе скорбно ответил продавец. – Некоторое время мадмуазель была нашей постоянной покупательницей.
– Значит, это у вас она купила то чудное кольцо с огромным рубином, и миленькое зеркальце, и египетского бычка?
Мистер Блейк нахмурился и помотал головой:
– Нет, мадам. Не припомню, мадам.
– Всего пару месяцев назад?
– Определённо нет, – словно извиняясь, признался Блейк. – После Нового Года мадмуазель к нам не заходила. У нас совершенно точно не было египетского бычка. Тем более – крупных рубинов.
– О… – чуть озадаченно протянула покупательница. – Впрочем, это неважно. Я беру это всё, и буду и впредь делать подобные покупки только у вас. Я как раз задумала заново оформить гостиную.
Мистер Блейк важно закивал головой.
– Уверяю вас, мадам, мы можем удовлетворить самого взыскательного клиента.
Ива закончила свой рассказ, и посмотрела на Суона выжидающе.
– Да, это, несомненно, интересно. Значит, мадмуазель Зулейка не появлялась в своей любимой лавке уже несколько месяцев, и именно в это время приобрела особо ценные предметы? – Суон нахмурился. – Но, признаться, я не понимаю – как это связано с остальными нашими фигурантами?
Ива задумчиво поглаживала подбородок, взгляд её был сосредоточен. Наконец, она блеснула глазами и решительно сказала:
– Вам и впрямь будет непросто допросить лорда Карниваля. Но я могу нанести ему визит в частном порядке. Думаю, я многое смогу узнать.
– Нет, мне не нравится эта идея, – решительно возразил Суон. – Не то, чтобы я не доверял вам, мисс Ива, но отправить вас одну к этому типу… И потом, – можете считать, что я всё же заразился всей этой чертовщиной, но у меня нехорошее предчувствие. Скажите мне правду, вы – женщина весьма рассудительная, сами верите во всё это… сверхъестественное?
– У меня нет выбора, дорогой инспектор, – мягко ответила прорицательница, и, кажется, собиралась добавить что-то, но в дверь постучали, и Алоиз, вновь чем-то взволнованный, всунул сияющую пробором голову в дверь:
– Простите, но там тот самый джентльмен, Гай Флитгейл. Он говорит, что-то срочное.
– Проси его, Алоиз, немедленно, – распорядилась Ива, глядя на Суона с выражением, которое можно описать лишь как "я так и знала".
Флитгейл появился перед ними, бледный, как сама смерть, с трясущимися руками. Одет он был кое-как, взъерошен, и производил впечатление человека не в себе; Алоиз стоял позади него, явно опасаясь – не выкинет ли молодой человек чего-либо непредсказуемого.
– Мисс Ива, я должен сказать вам… – начал археолог возбуждённо, – а-а, инспектор, простите. И вы здесь? Меня сегодня преследуют… то есть, я имел в виду, что я только что из полиции.
Он сделал несколько нетвёрдых шагов и беспомощно огляделся. Ива усадила его в кресло и попросила:
– Алоиз, принеси джентльмену чего-нибудь покрепче, голубчик, и останься здесь. Пожалуй, ты можешь понадобиться.
– Из полиции? Я не давал распоряжения задержать вас, Флитгейл, это какая-то ошибка, – встревожился Суон.
Флитгейл безвольно махнул рукой, другой принимая рёмер с бренди у расторопного Алоиза.
– Полиция – это ерунда. Перед ней мне пришлось заглянуть в морг, а в последнее время у меня нервы ни к чёрту… – пожаловался Гай и одним махом опрокинул в себя содержимое рёмера.
– Что-то случилось? – спросила Ива насторожённо, когда Гай перевёл дух.
– Случилось, мисс Ива. вы были совершенно правы. Это даже к лучшему, инспектор, что вы здесь.
– Тогда расскажите нам всё подробно, сэр, – попросила Ива.
Глава 8. Пропавший и убитый
Инспектор Дот, явившийся на Дорси-лейн ранним утром, не позволил Флитгейлу привести его планы в исполнение и нанести визит мисс Иве. Дот явился в сопровождении констебля, задал ритуальные вопросы об имени археолога и его вчерашнем времяпрепровождении, а затем достал из потёртой коленкоровой папки старую фотографию и, не выпуская из рук, показал её Флитгейлу.
– Сэр, вам знакомы эти люди? – спросил он сухо.
– Да, разумеется. У меня есть точно такой же снимок, – ответил Гай, почти не глядя на карточку. Ему достаточно было беглого взгляда, чтобы узнать её. – Собственно, здесь изображён я. Я, мой коллега-археолог и один из египетских крестьян, нанятых на раскопки
– Совершенно верно, сэр. На обороте есть надпись: "Г.Э. Флитгейл и Али". Полагаю, что Али – это не вы, – топорно пошутил Дот. – Меня интересует третий. Вы ведь знакомы с ним?
– Разумеется. Это – доктор Купер, Рональд Купер, – ответил Гай.
Нехорошее предчувствие зашевелилось у него в подреберье. Предчувствие, смешанное с внезапным торжеством: Ива сказала: "…он сделал нечто такое, что не позволит ему слишком долго наслаждаться благополучием". Кажется, благополучие Купера закончилось.
– Вы могли бы опознать его?
– Что с ним случилось? – спросил Флитгейл с неподдельным интересом.
– Жаль расстраивать вас, сэр, но, вероятно, он убит. Так вы сможете опознать его?
– Надеюсь, – с некоторым сомнением ответил Гай, подумав, что ещё неизвестно, что случилось с Купером и возможно ли его теперь вообще узнать.
Гая проводили в полицейский кэб и отвезли в какой-то приходской лазарет, к которому был пристроен зловещего вида морг. Там, на железной койке, под грязной простынёй лежало тело, которое без лишних церемоний открыли перед Гаем.
Флитгейл с ужасом смотрел на труп. Он привык иметь дело со смертью, облагороженной временем, смертью как предметом восхищения и исследования. То были выбеленные и отполированные тысячелетиями кости, или иссохшие мумии, словно вырезанные из благородного старого дерева; то были бесконечные погребальные сооружения, в которые Гай всегда входил с благоговением, бесчисленная погребальная утварь, прикасаться к которой – значило дерзостно присваивать себе права умершего. Древняя смерть возвышенна и прекрасна. Но то, что предстало перед Гаем теперь, было не величественным и печальным памятником всепоглощающему времени, а циничной насмешкой над таинством смерти: Зеленовато-жёлтое, оплывшее, изрезанное сизовато-чёрными рубцами тело было отвратительно. Гая замутило.
– Ну, так что, сэр? Вы можете подтвердить, что это ваш коллега Купер? – бесстрастно спросил инспектор Дот.
– Подождите минуту, инспектор, – Гай глубоко вздохнул и прикрыл глаза, а когда открыл их, то рядом стоял санитар с рюмкой и бутылкой виски.
После изрядного глотка спиртного Флитгейл снова посмотрел на тело. Он узнал его, но не без труда. Он знал Купера с окладистой тёмной бородой и тёмными волосами: Теперь он был гладко выбрит, а голова его была почти совершенно седой. Тем не менее, это был именно Купер, или тот, кого он знал как Купера; по крайней мере он был им до того момента, когда ему нанесли чудовищный удар ножом в грудь.
– Да, это он. У него должен быть шрам на лодыжке: В экспедиции он поранился киркой.
– Шрам есть? – спросил инспектор дюжего санитара.
– Есть, – покладисто согласился тот.
– Ну что ж, так и запишем в протоколе. Мистер Флитгейл, теперь нам следует проехаться на Олд-Джури. Полагаю, это не отнимет у вас много времени.
Флитгейлу пришлось ехать с инспектором Дотом. В разговоре с инспектором он с удивлением обнаружил, что и сам крайне мало знал об убитом коллеге. Конечно, он не стал делиться с полицией информацией о том, что Купер был вовсе не Купером, чтобы не запутывать дела окончательно и не выставлять себя совершенным дураком. Но и без этого его рассказ выглядел довольно подозрительно. Флитгейл не знал адреса Купера – ни прошлого, ни настоящего; не знал, есть ли у него родственники и какое учебное заведение тот закончил. Он смог только перечислить, в каких изданиях печатались научные статьи Купера, да назвать имя товарища, у которого когда-то справлялся об этом неуёмном энтузиасте.
Сам же он понял из замечаний Дота, что при Купере не было найдено никаких документов, и что обнаружено тело было в номере фешенебельного отеля в Сити, снятого не на имя убитого.
– Полиция Сити. Я знаю этого Дота. Молодой, но очень резвый. Я наведу справки, – задумчиво и отрывисто проговорил Суон, выслушав этот рассказ. – Но позвольте спросить, почему вы пришли сюда с этим? Вам что-то известно об этой истории, мисс Ива? – Суон посмотрел на прорицательницу.
И Ива изложила инспектору всю предысторию, которая пока оставалась неизвестна Суону: О Купере и пропавших находках из Нубии.
Инспектор помрачнел.
– Надеюсь, у вас на предполагаемое время этого убийства также есть надёжное алиби, Флитгейл?
– Да, инспектор, мне удивительно везёт в последнее время, – уныло усмехнулся Гай, – я был на лекции в Британском музее.
– Да, вы просто везунчик, – подтвердил Суон.
– Пока вам везёт, – многозначительно сказала Ива, – но уверяю вас: Это редкостное везение. Ситуация затягивается вокруг вас, как петля вокруг кролика.
– Конечно, всё, что случилось с мистером Флитгелом ужасно неприятно, но пока не вижу причин паниковать, – пожал плечами инспектор.
– Да, я ещё не всё вам рассказал. Я не уверен, что это как-то связано, но меня это выводит из себя.
Гай достал из кармана два узких голубых конверта и замешкался, не зная – кому подать. Ива одними глазами показала Флитгейлу на Суона, тот взял письма и, прочтя первое, передал его Иве. Когда чтение было закончено, Суон с сомнением покачал головой:
– Согласен, письма малоприятные. И пришли они в странное время. Вам знаком почерк Купера? Будем называть его так, до тех пор, пока мы не узнаем его настоящее имя, – спросил он.
– Купер вёл опись находок в экспедиции, я думаю, что узнал бы его руку.
– И это – не рука Купера?
– Определённо нет.
– Но он мог изменить почерк или попросить кого-нибудь написать под свою диктовку, – Ива очень внимательно изучала письма, разглядывая скупые строки и поглаживая бумагу тонкой рукой, – хотя мне кажется, что Купер не имеет к ним отношения. Мне кажется. Но если доктор Флитгейл надёт рукопись Купера, то можно будет передать графологу Скотланд-Ярда и узнать наверняка. Так что это не важно. Важно то, дорогой Гай, что вам следует быть крайне осторожным и осмотрительным.
– Пока всё же фактов маловато, – сумрачно сказал Суон. – Я разузнаю у Дота об убийстве Купера, и, конечно, продолжу наблюдать за расследованием дела Зулейки. Может быть, это прояснит и все те непонятные вещи, которые происходят с вами, доктор Флитгейл.
– В таком случае… Я могу рассчитывать, что вы сообщите мне о ходе следствия? – спросил Флитгейл.
– Несомненно, – обнадёжил его инспектор.
– Тогда, пожалуй, я вернусь к своему индексу. Это запрёт меня дома как минимум на неделю, – Гай поднялся, передал пустой бокал Алоизу, который всё это время присутствовал беззвучной тенью в гостиной, и двинулся к дверям.
– Алоиз, отвези мистера Флитгейла домой и позаботься о нём, – распорядилась Ива.
Когда Ива и инспектор вновь остались вдвоём, они некоторое время хранили молчание.
– Что ж, вы будете заниматься расследованием, а я завтра с утра нанесу визит милосердия к больному лорду Карнивалю. Вы позволите мне перед этим зайти к вам в офис, чтобы узнать новости об убийстве Купера?
– Да, разумеется, – немного нерешительно сказал Суон. – Я предупрежу в Управлении, что утром ко мне будет визитёрша. Что ж, пожалуй, мне пора. Пойду, подумаю обо всём этом.