- Поглядите сюда, синьоры! Это лоскут туники святого Иакова, нашего Сантьяго! А как вам вот это? Зуб святого Христофора, острый, как у волка! А вот здесь лежит пепел святых Гервасия и Протасия, который я лично собрал в Милане, руководствуясь видением святого Амвросия! А что вы скажете об этом маленьком сосуде? В нем я запечатал манну, которая истекает из мощей святого Николая Мирликийского! Понюхайте! Чувствуете аромат ладана? Что скажете вы, синьор с печальным лицом в заднем ряду? Ваше поле бесплодно? Купите эту книгу. В ней записаны все молитвы и заклинания, необходимые, чтобы ваша земля стала плодоносить! Эти слова сделают плодовитой и вашу жену, если она бесплодна или слишком стара, чтобы иметь детей. Что? Вы не умеете читать? Это не важно! Вам достаточно держать книгу под подушкой! А вы сейчас же положите то, что держите! Это не игрушка, это копье Лонгина! Итак, кто следующий? Чья очередь? Кто хочет что-нибудь купить?
- Я бы хотел приобрести "Ключ Соломона"! - крикнул кто-то в толпе.
"Что за нелепая просьба? - подумал Готус Рубер, морща свой толстый нос. - "Ключ Соломона" - руководство по колдовству, и это правда".
- А почему бы не "Некрономикон" Абдул Альхарзреда в переводе на греческий Теодора Филеты из Константинополя?! - спросил он в ответ.
Но еще до того, как закончить эту фразу, он встретился взглядом с человеком, говорившим о "Ключе". Алхимик немного помедлил, вспоминая, кто это. Потом на его лице отразилось удивление.
- Игнасио из Толедо? Ты ли это? Какого черта ты здесь делаешь, старый разбойник? Это же действительно не кто иной, как ты!
Игнасио улыбнулся ему с другой стороны прилавка и сказал:
- Рад видеть тебя в добром здравии, дорогой друг. А здесь я нахожусь по своим делам.
Уберто стоял рядом с Игнасио и разглядывал Готуса Рубера. В самом деле, странный человек - коренастый мужчина лет пятидесяти, в зеленом халате без подкладки. Лицо лилового цвета, глаза - длинные и узкие, волосы на голове - целая шапка рыжих завитков. За эти волосы его и прозвали Рубер. На латыни это слово означает "красный", а в итальянском языке "красный" можно истолковать и как "рыжий". Если хорошо присмотреться, лицо алхимика похоже на лицо фавна.
- Ты вечно крутишься ради денег, словно шлюха! - сказал Рыжий. Его переполняли удовольствие и радость. - Я рад видеть тебя, старый черт. Прошло столько времени, а я все еще у тебя в долгу.
Игнасио ухмыльнулся, скрывая грусть за злой насмешкой, и ответил:
- Ты ничего мне не должен, кроме дружбы, грубиян. И что ты мог бы мне предложить? Четыре заплесневевшие кости в мешочке из грязной кожи?
- Эй, легче с оскорблениями! У меня весь товар подлинный! - заявил Готус Рубер, не желавший, чтобы его порочили перед толпой потенциальных покупателей. - Я не такой, как эти вшивые старьевщики-евреи из провинциальных городков, - проворчал он. - Держи, мальчик, это большой палец ноги святого Киприана. Настоящий! Дарю его тебе!
Готус Рубер вложил в ладони Уберто маленькую желтоватую кость, потом снова повернулся к торговцу и спросил:
- Кстати, кто этот молодой человек?
- Уберто. Мой помощник, - ответил Игнасио.
- Уберто. Верно? - спросил Рыжий и перегнулся через прилавок, чтобы лучше рассмотреть мальчика. - Тебе повезло. Тебе достался лучший учитель на свете. Видел бы ты его пятнадцать лет назад во время взятия Константинополя! Он тогда провел отряд солдат по императорской столице среди пожаров по извилистому пути между монастырем Иоанна Крестителя и арабским кварталом. Какое было время! Я был тогда с ним.
- Ну да. - Игнасио поднял взгляд к небу.
Ему было неприятны слова Готуса Рубера, неуклюже влезшие в прошлое, словно большие и неловкие руки.
- Скажи мне, Игнасио, вот что, - снова заговорил Рыжий, подмигивая Уберто. - Ты помнишь того долговязого негра, которого мы встретили в Константинополе? У него на лбу был огнем выжжен крест. Поверить невозможно!
- Что? - вырвалось у мальчика, который в это время вертел в пальцах большой палец ноги святого Киприана.
- Я это помню, - подтвердил Игнасио. - Он говорил на неизвестном нам языке и поэтому водил с собой переводчика, который переводил его слова на латынь. Он сказал, что из христианского народа, но про этот народ никто из нас не знал. И еще он сказал, что у них принято тому, кого крестят, во время обряда выжигать раскаленным железом крест на лбу.
На Уберто этот рассказ произвел сильное впечатление.
- Мне кажется, Бартоломео, что это был Лалибела, царь Эфиопии. Если я не ошибаюсь, он говорил, что паломник и хочет побывать во всех святых христианских городах.
- Кто знает, сумел ли он это сделать… А теперь выкладывай главное, старый лис. - Рыжий почесал свои рыжие брови. - Что ты здесь делаешь?
- Я не стану уклоняться от ответа, друг, - ответил Игнасио, взгляд которого стал острым, как булавка. - Я иду по следам Вивьена де Нарбона и книги "Утер Венторум", которую ты, несомненно, видел.
Глава 43
Готус Рубер широко раскрыл глаза, словно от удара, и изумленно уставился на Игнасио, позабыв о толпе, которая рылась в его товарах. Он выглядел как оглушенный, словно кто-то громко трубил в рог прямо ему в уши. Однако через минуту он пришел в себя и взглянул на людей, толпившихся перед его прилавком. Их вид явно вызвал у него раздражение, потому что он вдруг совершенно неожиданно поднял руки к небу и заорал, словно разгоняя стадо коз:
- Все уходите! Пошли прочь! Лавка закрыта! Приходите завтра!
Сказав это, Рыжий накрыл куском холста свои драгоценные побрякушки, а любопытные кандидаты в покупатели, ворча, уходили искать другие лотки.
Готус Рубер дождался, пока толпа разошлась, озабоченно взглянул на Игнасио, который молча ждал ответа. Уберто стоял рядом.
- Я знал, что рано или поздно ты дашь о себе знать. Мне сказал об этом Вивьен де Нарбон. Он предвидел все, предусмотрел каждую мелочь, - тихо признался алхимик.
Уберто стал прислушиваться внимательно. Может быть, сейчас ему удастся узнать ту часть правды, которую Игнасио от него скрывает? Но он не смог скрыть своего торжества и воскликнул:
- Значит, надпись расшифрована правильно!
Торговец сжал его плечо, приказывая молчать. Перед тем как раскрывать алхимику подробности, он хотел узнать, какие сведения есть у самого Готуса Рубера. Рыжий был знаком с Вивьеном де Нарбоном. Именно Игнасио познакомил их еще до того, как с ним случилась та беда в Германии. Но Игнасио не знал, какие отношения установились между ними за те долгие годы, что он провел в молчании, поэтому решил соблюдать осторожность.
- Когда ты говорил с Вивьеном в последний раз?
- Около двух лет назад, - ответил Рыжий.
- Он доверил тебе часть книги?
Алхимик подтвердил это легким кивком, огляделся вокруг и тихо пробормотал:
- Не будем говорить об этом здесь, это очень деликатное дело.
Игнасио украдкой наблюдал за ним.
- Что с тобой? - настойчиво продолжал он. - Обычно ты такой болтливый. Хотя бы скажи мне, о чем идет речь.
- Ради бога, говори тише! - Красное лицо Готуса Рубера сморщилось. - О таких вещах нельзя кричать на весь мир. - Он еще немного поколебался, потом сказал: - В этой книге идет речь о Лестнице.
- О Лестнице? - повторил за ним Уберто.
- Да, мальчик, о ней, - ответил Рыжий и вздохнул так, словно освободился от тяжелого груза. Он посмотрел на подростка, широко улыбнулся и добавил: - О Лестнице, по которой можно подняться на небеса… Я имею в виду, подняться в духовном смысле.
- О чем ты говоришь? Это обряды посвящения или утраченные книги? - спросил Игнасио, снова переключая внимание собеседника на себя. - Существует множество легенд о лестницах, связывающих землю с небесами. И тебе хорошо известно, что я знаю их все, поэтому не пытайся меня обмануть, - предупредил он алхимика.
- У Лестницы, о которой я говорю, семь ступеней, - уточнил Готус Рубер. - Семь, как в культе Митры и в вавилонских башнях-зиккуратах.
- Я тебя прекрасно понял, ты имеешь в виду семь планет. Каждая из них соответствует одной из ступеней посвящения в знание, - ответил торговец.
Рыжий многозначительно кивнул и сказал:
- Как известно, "бессмертных святых" - божеств, которым поклонялись маги и которые похожи на архангелов, - тоже семь.
Игнасио нахмурился, бросил взгляд на Уберто, который внимательно слушал их разговор.
- Итак, согласно книге "Утер Венторум", каждой планете соответствует ангел, который хранит определенную часть знания.
- В книге должна идти речь именно об этом.
- Вивьен доверил ее тебе?
Готус Рубер скрестил руки на груди и ответил:
- Только часть.
Торговец не стал говорить, что предвидел ответ алхимика. Вместо этого он сказал:
- Я бы хотел проверить это, если ты не против.
- Я согласен, - ответил Рыжий. - Изучая ее вместе, мы смогли бы чего-то добиться. - Тут он поднял указательный палец и тоном, не допускающим возражений, закончил: - Но только при одном условии.
- Говори, - потребовал Игнасио. Уберто подумал, что сейчас испанец готов отдать все, что угодно, лишь бы удовлетворить свое любопытство.
Готус Рубер не сдавался:
- Я знаю, что другие части книги существуют, но не знаю ни сколько их, ни где они находятся. Вивьен не захотел мне это сказать. Но я думаю, ты, старый лис, уже выяснил точное местонахождение каждой части. Твой помощник, - алхимик указал на Уберто, - только что сказал о зашифрованной надписи. Я хотел бы знать, что это за надпись. И отдам вам свою часть книги, если ты возьмешь меня с собой искать ее.
- Хочешь снова стать моим компаньоном? - Игнасио погладил бороду и бросил взгляд на Уберто.
Мальчик кивнул, и тогда Игнасио ответил:
- Хорошо, друг. Я согласен.
- Вот и отлично! - Готус Рубер был в восторге. - После ужина приходи в мой дом, и мы попытаемся вместе разгадать эту загадку. Помнишь, где я живу?
- Конечно, помню, - заверил его Игнасио. - Маленький дом под соломенной крышей.
- Именно так. Приходи в полночь, не раньше, мне надо заключить сделку с клиентом, который приехал издалека. Но к двенадцати ночи я уже разберусь с этим делом.
Сказав это, Готус Рубер сложил навес своего лотка, словно зонтик, и начал укладывать товар на тележку, думая, что, вероятно, делает это в последний раз.
Глава 44
Тени на улицах становились длиннее и медленно вытягивались вперед между колеями, словно лизали землю. Они были похожи на языки из наждака. Толпа богомольцев постепенно редела, люди устали за долгий летний день. Попрощавшись с Готусом Рубером, Игнасио и Уберто ушли с рынка искать место, где они могли бы поужинать.
Шагая рядом с торговцем, мальчик разглядывал телеги с дровами и кучки людей на перекрестках. Никаких следов Гийома. Игнасио догадался, что тревожит мальчика, и попытался его успокоить. Но Уберто теперь умел читать чувства торговца по лицу и заметил, что Игнасио тоже волнуется. Боясь, что от его слов эта изматывающая тревога станет только сильнее, Уберто ничего не сказал в ответ и стал думать об их разговоре с Рыжим. Уберто не пропустил мимо ушей ни слова из этой беседы. За этот день он много узнал об Игнасио, Вивьене и книге "Утер Венторум". Теперь ему казалось, что, разыскивая книгу, торговец будто идет на встречу со своим прошлым и чем дальше продвигаются поиски, тем ближе встреча. Такой ход событий его настораживал.
Игнасио и Уберто нашли трактир, сели за свободный стол среди завсегдатаев и заказали скромный ужин. Скоро перед ними стоял поднос с разломанными на куски лепешками и графин разбавленного водой вина.
Ели молча. Уберто не решался ни о чем спросить: теперь он лучше узнал Игнасио и понимал, что ответ будет уклончивый и неясный. Лучше подождать.
Закончив ужин, торговец спросил у мальчика, что тот думает о Готусе Рубере.
- Он мне скорей нравится, чем нет. И знает очень много, как ты.
- Это верно. И еще он мой хороший друг, дорог мне, но ты ему не доверяй. Не открывай ему больше, чем необходимо, мой тебе совет.
- Если ты ему не доверяешь, почему согласился на его требование?
- Разумеется, чтобы узнать, о чем говорится в той части книги, которая доверена ему. Но есть еще одна причина.
- Какая?
- Рыжий - упрямый человек. Если бы я не пообещал, что возьму его с нами, он пошел бы следом и мог бы создать нам трудности. Уж лучше водить его с собой, чем опасаться его.
Уберто немного испугался: слишком много хитрых завитков и поворотов было в этом способе рассуждать.
- Я понимаю, - ответил он.
- А теперь отдохнем, - сказал Игнасио. - Скоро нам надо будет идти к нему в дом.
* * *
Ночь накрыла Пуэнте-ла-Рейну, словно черные крылья огромной хищной птицы. Два человека с капюшонами на головах постучали в дверь старого дома с соломенной крышей.
Из двери вышел рыжий мужчина с лицом сатира. Он узнал своих посетителей, дружески поздоровался с ними и впустил в дом. Тот из двоих, кто выше ростом, переступив порог, закрыл дверь, подошел к хозяину дома и сказал равнодушным тоном:
- Наконец мы встретились, Готус Рубер.
- Я ждал вас с нетерпением, - ответил Рыжий и потер руки, уже предвкушая следующую встречу. - Я не хочу отнимать у вас много времени, господа, не перейти ли нам сразу к делу?
- Мы не торопимся, - ответил незнакомец на слишком правильной латыни, которая служила прикрытием для славянского акцента. - Вам не любопытно узнать, какой из принадлежащих вам товаров интересует нас так сильно?
- Более чем любопытно, - весело ответил Готус Рубер, хотя поведение этого иностранца начинало его тревожить. - Мне не часто предлагают столько денег всего за одну книгу, какая бы она ни была.
- Тогда садись, алхимик! - сказал незнакомец и с угрожающим видом подошел к нему. - Поговорим об этой книге.
Глава 45
Колокола церкви апостола Иакова Старшего прозвонили полночь, сотрясая воздух звоном своего металла. Игнасио и Уберто подошли к дому Готуса Рубера точно в назначенный срок. Но когда они постучали в дверь, никто не ответил. Они подождали несколько минут и постучали снова, но опять безуспешно. Тогда они попытались заглянуть в окна. Оказалось, что все окна занавешены.
Торговец нахмурил брови. Волноваться рано, возможно, Рыжий просто отсыпается после выпивки или вышел прогуляться при лунном свете. Но все же это странно, уговор есть уговор.
Сердце Игнасио сжалось от тяжелого предчувствия. Он машинально взялся за дверную ручку и повернул ее, хотя дверь выглядела запертой. Петли заскрипели и повернулись внутрь - неприятный признак.
Два друга заглянули через порог. В комнате было темно, и эта темнота была даже чернее, чем ночной мрак снаружи.
Игнасио вошел первый. Уберто последовал за ним, стараясь разглядеть что-нибудь, чтобы не споткнуться.
- Рыжий! - позвал друга торговец.
Оба напрягли слух, но не услышали никакого ответа.
- Похоже, в доме никого нет, - пробормотал Уберто, который был готов бежать обратно при малейшем шорохе.
Игнасио уловил страх в голосе подростка, но не стал упрекать его за это. "Может быть, - подумал он, - мне самому стоит опасаться, но интерес к "Мешку с Ветрами" делает меня слепым и глухим ко всему". Он окинул взглядом комнату и заметил слабый свет от винтовой лестницы, которая вела в погреб.
Игнасио подошел к ней и, прислонившись к перилам, посмотрел вниз. Ступени спускались вниз витками и напоминали спиральные завитки раковины.
- Хочешь, подожди снаружи, пока я осмотрю нижний этаж? - предложил он Уберто.
Мальчик собрал все свое мужество и ответил:
- Нет, я пойду с тобой.
Они стали спускаться по деревянным ступеням. Сначала держались за поручень, чтобы не споткнуться, но скоро это стало не нужно, потому что чем ниже они спускались, тем ярче становился свет. На стенах появились светлые блики и темные пятна. Они вздрагивали, и время от времени эту причудливую игру света и тени дополняли вспышки огня, когда какую-нибудь из стен освещал язык горевшего вдалеке пламени.
"Если бы кто-то сейчас напал на нас сзади, мы бы не спаслись", - подумал Уберто. Он вспомнил о том, что случилось в Венеции. У него пересохло в горле, но он с трудом глотнул воздух и пошел дальше, где маячил силуэт шедшего впереди Игнасио.
Вокруг стало еще светлее. Дополнительный свет шел со стороны маленького сводчатого проема. Пройдя через него, мальчик и торговец оказались в просторной комнате, которую освещало дрожащее пламя свечей. В ноздри им ударил резкий отвратительный запах, но Уберто не обратил внимания на это зловоние от изумления. Мальчик вытаращил глаза: он еще никогда не видел ничего подобного.
Доминус прибыл в Пуэнте-ла-Рейну вскоре после полуночи, въехав на коне в главные ворота города, рысью проскакав по совершенно безлюдной Главной улице, остановился перед собором и огляделся вокруг.
Его ждали два человека. Один из них, склонив голову, подошел к Доминусу, взял под уздцы коня и обратился к всаднику:
- Я несу моему господину хлеб и советы.
Доминус положил ему руку на правое плечо и ответил:
- Я принимаю хлеб только от моих детей.
- Мы ваши дети, сыновья Силы и Святого Ужаса, - сказал встречающий и поднял взгляд. - Славник ждет вас, мой господин. Нам приказано проводить вас к нему. - Встречавший подождал ответа и, когда Доминус кивнул в знак согласия, добавил: - Мы нашли новые сведения о книге "Утер Венторум".
- Хорошо, - ответил Доминус. - Все идет как положено.
Глава 46
- Ты в первый раз попал в лабораторию алхимика? - спросил Игнасио.
- Да, - ответил Уберто, не веря собственным глазам.
Эта комната казалась гораздо больше, чем комнаты верхнего этажа, но, возможно, так лишь казалось из-за освещения. Всю поверхность стен занимали полки, до краев набитые книгами, пузырьками, чашами и бутылями, в которых хранились порошки и разноцветные жидкости, а также костями и листами пергамента.
Уберто взял с одной полки пузырек из довольно толстого стекла. В пузырьке плескалась прозрачная жидкость, он был плотно закрыт пробкой из пакли и воска. Из любопытства подросток открыл ее, и из пузырька мерзко запахло чем-то едким.
Игнасио заметил отвращение на лице Уберто, подошел к нему и понюхал содержимое пузырька.
- Интересная вещь! Царская водка - кислота, которая может растворить любой металл, даже золото.
Он повернул пузырек против света и показал мальчику, как раствор приобрел ярко-красный цвет.
- Для царской водки смешивают серную кислоту, квасцы, селитру и добавляют немного аммиачной соли. До сих пор я знал только одного человека, который применял ее, - один алхимик из Неаполя.
Он старательно закрыл пузырек и подал его Уберто:
- Держи! Положи его в сумку, он может нам пригодиться. Но смотри не открывай его.
Мальчик поморщился: у него сильно щипало в носу из-за испарений жидкости, которые он вдохнул.
- А что скажет Рыжий, если заметит, что пузырька нет?
- Как, по-твоему, он это заметит? - спросил в ответ торговец. - У него здесь столько всякой всячины.
Уберто немного помедлил в нерешительности, но подчинился, завернул пузырек в какую-то тряпку и положил в сумку.