Оба снова огляделись вокруг. Перед входом висел гобелен, изображавший дракона, который кусал себе хвост. Фигура дракона была обведена двумя концентрическими кругами. Внутри первого круга были изображены семь планет, а внутри второго - знаки зодиака.
Из устья очага торчала цилиндрическая башенка с куполом из жаростойкого камня наверху. На вершине купола была выемка для перегонных кубов и маленьких сосудов, их ставили на паровую баню. Игнасио объяснил, что это печь, которой пользуются алхимики для своих экспериментов, и называется она athanor.
Торговец окинул быстрым взглядом груды книг, сложенные на полках, и увидел среди них "Книгу композиции алхимии", переведенную Робертом из Честера, "Книги тайн" астронома Абу-Масара и "О египетских мистериях" Ямвлиха из Халкиды. Он заметил даже знаменитый "Некрономикон" - книгу о законах, управляющих мертвыми. Ее оригинальное название - "Аль Азиф" - означало крики ночных демонов. Один экземпляр этой книги попал в Константинополь, был переведен на греческий язык и вызвал интерес и презрение многих ученых. Но около тысячного года "Некрономикон" включили в реестр запрещенных книг. Лишь немногие экземпляры избежали огня, в их числе тот, которым владел Готус Рубер.
Игнасио и Уберто прошли в центр лаборатории, где стоял рабочий стол - несомненно, самый дорогой предмет мебели в этой комнате, похожий на деревянный письменный стол, довольно высокий. Его дверцы были богато украшены инкрустацией, хотя резьба, украшавшая по краям их рамы, потускнела. На его крышке стояло много вещей. Они блестели в дрожащем свете восковых свечей - стеклянные и металлические сосуды, куски серы. И на самой середине - нож, похожий по форме на крест.
Торговец широко раскрыл глаза от изумления и ужаса и сделал шаг назад. Этот кинжал в форме креста был символом того, что изменило его жизнь, изгнало на Восток. Лишь после первой инстинктивной реакции его ум сбросил с себя оковы и начал работать. Перед ним возник образ человека в черном, которого они встретили в Венеции, в склепе базилики Святого Марка. Теперь он уверен, что у того человека был в руке такой же кинжал. Игнасио едва не задохнулся от тоски и горя.
- Святая Фема нашла нас! - воскликнул он.
Уберто в этот момент обходил вокруг стола. Услышав эти слова, мальчик хотел попросить у Игнасио объяснений, но вдруг заметил что-то лежавшее на полу, громко закричал от ужаса, попятился, споткнулся о табурет и упал. Игнасио мгновенно бросился к нему на помощь, но мальчик бормотал что-то дрожащими губами и настойчиво просил его повернуться.
Торговец повернулся - и его лицо исказилось от ужаса. На полу лежал труп. Руки и ноги мертвеца неуклюже раскинулись в стороны, как у плохо уложенной куклы.
Они нашли Готуса Рубера.
Тело алхимика лежало позади стола, и тот, кто входил в лабораторию, не мог его увидеть. Лицо распухло и покрылось синяками, словно жертву избивали перед тем, как убить. Рана под самым подбородком, от одного уха до другого, указывала на причину смерти: алхимику перерезали горло и сонную артерию. Кровь, которой вытекло очень много, испачкала одежду и пол.
- Бедный мой друг! Они зарезали тебя как свинью, и, наверное, из-за меня, - прошептал торговец.
Они подошли к трупу. Остекленевшие глаза алхимика были широко раскрыты, словно он из глубины смерти продолжал смотреть в лицо своему убийце.
Игнасио закрыл глаза Готуса Рубера и, делая это, позволил себе горько вздохнуть. Но сразу же схватил Уберто за руку и встряхнул, заставляя мальчика очнуться от страха.
- Быстрей! Мы не можем вечно оставаться здесь. Быстро посмотрим вокруг, не осталось ли здесь следов книги "Утер Венторум". Нет сомнений, что Рыжего убили из-за нее.
Мальчик сильно вздрогнул, словно просыпаясь от глубокого сна, вскочил на ноги и воскликнул:
- Хорошо! Где я должен искать?
- Всюду, - ответил торговец, который уже начал обыскивать комнату.
Уберто рылся среди книг на подставках и стеллажах и думал о том, сможет ли он узнать "Утер Венторум", если найдет. Каждую обнаруженную книгу или свиток на арабском или греческом языке он показывал Игнасио, но тот каждый раз отрицательно качал головой.
В какой-то момент Уберто спросил у него, не прерывая своего занятия:
- Что такое Святая Фема?
- Забудь о ней! - ответил торговец, копаясь в куче бумаг. Его тон не предвещал ничего хорошего.
- Святая Фема, - настаивал мальчик. - По-моему, она называется так. Ты недавно говорил о ней.
- Тебе лучше не знать этого, - попытался остановить его Игнасио.
Мальчик прекратил свою работу и сложил руки на груди.
- Теперь я так же замешан в этом деле, как и ты! Поэтому имею право знать, - заявил он. В тоне его слов слышался почти упрек. - Я не дурак и знаю, что ты много от меня скрываешь.
Игнасио положил на пол связку пергаментов, которую осматривал в тот момент, и перевел взгляд на мальчика. В его глазах была гордость, но также забота и тревога.
- Я отвечу на твой вопрос, - заявил он. - Но помни, знание не делает жизнь легче. Часто даже усложняет.
- Мне это все равно. Я хочу знать.
Игнасио вздохнул и начал рассказывать:
- Говорят, что Святую Фему учредил Карл Великий, чтобы поддерживать порядок в германских землях. Это тайный суд, который состоит из рыцарей, и его члены имеют право распоряжаться жизнью и смертью любого человека. От их кары не мог уйти никто, даже знатные люди. Со временем членам Святой Фемы дали прозвище Зоркие. Совершив возмездие, они оставляли на месте казни кинжал в форме креста. Они наказывали множество преступлений - от неверия в Бога до незаконного захвата верховной власти, от колдовства до изнасилования женщин. Подозреваемых похищали из их домов и приводили к судьям. Если подозреваемого признавали виновным, его сразу же вешали. Во главе Святой Фемы стоит Великий Магистр, следующая ступень - вольные графы и третья, самая низкая, - вольные судьи. - Игнасио немного помолчал, а потом заговорил глухо и мрачно. - Так вот, - закончил он, - я думаю, что убийца Готуса Рубера выполняет приказы одного из вольных графов Святой Фемы. И думаю, что за нами следили от самой Венеции.
- Значит, человек, который сбил меня с ног в соборе Святого Марка, мог быть вольным судьей? - сделал вывод Уберто. - Но почему эти люди преследуют нас? Ты же только что сказал, что они рыцари и дали обет вершить правосудие.
- Сначала они таковыми и были. Но очень скоро стали использовать свой авторитет, чтобы получить больше власти. Говорят, теперь Зоркие расселились по всей Европе. Нескольких из них я видел даже в Святой земле. И поверь мне, от их прежних намерений творить правосудие мало что осталось. Говорят даже, они изучили магические обряды саксонских друидов, а потом истребили своих учителей, обвинив их в колдовстве.
- Кто же может входить в сообщество убийц?
- Вольные графы - это знатные люди и высокопоставленные служители церкви. По собственному опыту знаю, их нынешний Великий Магистр - его милость архиепископ Кельнский.
Уберто уже слышал об этом архиепископе. Адольф Кельнский очень хорошо известен тем, что много лет назад несколько раз не подчинился папе римскому и за это был отлучен от церкви. В церковной среде его часто упоминали в качестве примера мятежника, восставшего против власти римского первосвященника.
Но сейчас ум мальчика занимала другая мысль. Игнасио сказал, что узнал тайны Святой Фемы на собственном опыте. Что это значит? Уберто вспомнил, как отец Томазо сказал ему, что Игнасио бродит по миру из-за разногласий с архиепископом Кельнским. Возможно, все взаимосвязано? Может быть, пятнадцать лет назад Игнасио и Вивьен поссорились со Святой Фемой? Но какое отношение все это может иметь к книге "Утер Венторум"?
Мальчик еще продолжал размышлять об этом, когда Игнасио вдруг взял его за руку, поднес к его носу указательный палец и приказал:
- Не шуми!
Уберто, испуганный этим жестом, подчинился, замер неподвижно и напряг слух. Сначала он ничего не понимал, но потом услышал, как скрипят ступени лестницы. Кто-то бегом спускался в лабораторию!
Игнасио огляделся вокруг, словно лис, попавший в ловушку, он надеялся найти запасной выход. Но похоже, из этого места нет пути для бегства.
Глава 47
Несмотря на поздний час и усталость, Гийом решил довести порученное ему дело до конца. Он бежал во весь дух по переулкам Пуэнте-ла-Рейны, сжимая в руке драгоценную записку.
Подозрения торговца были обоснованы. Поэтому Гийом был готов защищаться.
Будучи на рынке, Игнасио указал ему на человека в черном, который ходил за ними следом, держась на расстоянии шагов в десять. Гийом сказал, что сам мог бы в свою очередь проследить за этим человеком, выяснить, кто он такой, и при необходимости неожиданно напасть на него сзади. Потом он надвинул капюшон на лицо и смешался с толпой так, что преследователь ничего не заметил и потерял его след. Француз спрятался за ларьком торговца тканями и дождался, пока незнакомец пройдет мимо. Это дало возможность хорошо рассмотреть преследователя, лысого человека со светлой кожей и рыжеватой бородой. Явно иностранец, возможно, саксонец или швед. Дав ему пройти, Гийом вышел из своего укрытия и пошел вслед за ним на достаточном расстоянии.
Иностранец до самого вечера не спускал глаз с Игнасио и Уберто и был особенно внимательным, когда они остановились у одного лотка и стали беседовать с рыжим продавцом. В это время иностранец подошел к ним так близко, что мог слышать их слова, настолько он заинтересовался содержанием разговора.
Гийом в свою очередь не спускал глаз со всех.
Когда Игнасио и Уберто попрощались с продавцом и пошли в трактир ужинать, загадочный преследователь повернулся и пошел прочь. Француз пошел за ним, твердо решив выяснить, кто это.
Незнакомец вошел в очень тесную улочку и остановился перед домом с соломенной крышей. Перед входом его уже ждал другой человек, одетый так же. Очевидно, этот второй стоял на карауле.
Они о чем-то поговорили между собой, потом тот, кто пришел только что, вошел в дом.
Гийом прокрался к задней стене дома. Окна там были заперты на засовы, второго, черного входа в дом не было. Он стоял неподвижно, не зная, что делать дальше, пока не услышал стоны и крики, доносившиеся из дома. Гийом стал наблюдать.
За железными решетками виднелась очень большая комната, которую освещали свечи. Она была похожа на мастерскую кузнеца, но полна полок, где тесными рядами стояли книги. В комнате находились два человека. Первый из них, здоровенный и державшийся грубо, был одет в темный плащ и прятал лицо под капюшоном. Во втором Гийом узнал рыжего продавца, которого недавно видел с Игнасио. Сейчас рыжему приходилось несладко. Здоровяк в капюшоне избивал его и в перерывах между ударами иногда задавал вопросы. Рыжий только тряс головой и отказывался отвечать, хотя удары становились все сильнее.
Вдруг в дверь лаборатории кто-то постучал три раза очень четко и ритмично.
- Входи, - проворчал человек в капюшоне.
Дверь открылась, и в лабораторию вошел тот человек, который днем следил за Игнасио. Он бросил равнодушный взгляд на Рыжего, подошел к своему товарищу и шепнул ему что-то на ухо. Чтобы лучше слышать, великан-палач сбросил с головы капюшон, и лишь тогда Гийом его узнал. Мог ли он забыть эти ужасные глаза? Этот человек был ему хорошо знаком. Это он дрался с ним в склепе собора Святого Марка в Венеции.
Гийом отложил до другого времени возникшие в его уме вопросы и попытался понять, что происходило сейчас в этом погребе, и при этом не выдать себя. Он снова стал свидетелем насилия, бессильный ему помешать, так же как когда убивали его семью. Мучаясь от воспоминаний, он продолжал смотреть на происходившее через прутья решетки.
Перед тем как Готус Рубер умер, его ум мутился от боли. Но несчастный верил, что должен терпеть такие страдания.
Славник стоял перед ним, сжав кулаки. Лицо великана кривилось от бешеного гнева.
- Мне сказали правду, алхимик? Ты сегодня говорил с Игнасио из Толедо?
Готус Рубер ничего не ответил. С тех пор как этот человек вошел в дом, алхимик только смотрел на него и упрямо молчал.
Чеха было трудно разжалобить. Он поднял Рыжего в воздух и швырнул на пол, словно выбивал ковер, а потом снова стал допрашивать:
- Что он тебе сказал? Что ты дал его мальчишке - знак? Часть книги? Отвечай!
Рыжий насмешливо улыбнулся, это простое движение стоило ему немало труда и вызвало боль.
- Это был всего лишь большой палец ноги святого Киприана, - пробормотал алхимик. - Он излечивает французскую болезнь… - Но, не успев договорить, получил удар ногой под подбородок.
Гийом из-за решетки услышал треск костей. Должно быть, у бедняги сломана челюсть.
- Говори, алхимик! - приказал Славник, поднял Рыжего с пола и швырнул о стену. - Говори, где книга! Где она, стервец?!
Готус Рубер шевельнул рукой, показывая, что сдается. С трудом волоча ноги, алхимик доплелся до стола и оперся на него. Из-за сломанной челюсти он не мог говорить, поэтому сделал знак, что хочет что-то написать.
Чех, не теряя времени, подал ему лист пергамента и перо.
Готус Рубер написал всего несколько строк. Рука его при этом так дрожала, словно он заключал договор с дьяволом.
- Это все… что я… знаю, - сказал он прерывающимся голосом, сплевывая кровь и слюну.
Славник вырвал пергамент у него из рук, прочел написанное и вопросительно взглянул на алхимика. Рыжий сделал ему знак подойти ближе. Славник подошел, думая, что допрашиваемый хочет сказать что-то еще. Но Готус Рубер только плюнул ему в лицо.
Чех в гневе выхватил свой кинжал-крест и одним быстрым, как молния, движением перерезал алхимику горло. Несчастный широко раскрыл глаза и упал на пол рядом со столом.
- Ты убил его! - ахнул молчавший до сих пор помощник Славника.
- Алхимик больше не был нам нужен! - Голос Славника прозвучал как удар плети. - Мы найдем "Утер Венторум" с помощью его записки. А теперь уходим! Доминус скоро присоединится к нам.
Сказав это, чех положил свой кинжал на середину стола и сделал своему товарищу знак уходить.
"Нужно забрать оттуда эту записку", - подумал Гийом, уходя от решетки.
* * *
Выйдя из дома Готуса Рубера, Славник и два его помощника направились в скромную гостиницу для приезжих, фасад которой выходил на Главную улицу. Когда они оказались на месте, Славник приказал своим подчиненным:
- Сейчас Доминус уже близко. Идите навстречу ему и проводите его сюда.
Сам же вошел в одну из комнат верхнего этажа, сел возле канделябра, в котором горели свечи, и начал раздумывать над запиской, которую написал перед смертью алхимик. Чех сам хотел разгадать ее смысл, чтобы облегчить задачу Доминусу.
Перечитав ее много раз, он понял, что смысл самых обыкновенных латинских слов настолько же непонятен, насколько прост. Ему никак не удавалось разгадать их значение.
От этого занятия его отвлек тихий стук в дверь - три удара в хорошо знакомом ему ритме.
Славник вскочил и открыл дверь, думая, что пришел его господин. Петли двери скрипнули, она открылась, но вместо Доминуса перед чехом возник незнакомый человек в зеленом капюшоне на голове, скрывающем половину лица. Из-под капюшона высовывались длинные светлые волосы.
Славник не успел даже вздохнуть, как незнакомец поднес свою правую ладонь ко рту пальцами вперед и дунул. С ладони слетело облачко белого порошка.
Удивляясь с каждой секундой все больше, чех почувствовал, как это вещество проникает к нему в легкие и щекочет ему ноздри и горло. Потому вдруг закружилась голова, и он свалился на пол. В глазах вдруг началось жжение, голова продолжала кружиться, так что невозможно было встать.
Его зрачки расширились, лицо то и дело кривилось от приступов тошноты. Славник приподнялся и, спотыкаясь, неуклюже сделал несколько шагов в сторону незнакомца. Тот не упустил случай и ударил его ногой в лицо.
Гийом снял капюшон с головы и с удовольствием взглянул на Славника. Он уложил противника без всяких усилий! В таких случаях порошки Игнасио бывают полезны.
На мгновение Гийому очень захотелось прикончить этого человека, но он не смог. Француз убивал только в гневе или чтобы выжить самому. А тот, кто лежал сейчас перед ним, хотя и заслуживал смерти, сейчас казался беззащитным, как ребенок.
Записку Готуса Рубера француз нашел почти мгновенно. Рядом со светильником лежал только один пергамент. Гийом схватил ее и выбежал наружу. Он должен был как можно скорее найти Игнасио.
Глава 48
Два человека, посланные Славником, с величайшими предосторожностями провели Доминуса по Главной улице к больнице, а потом в комнату, где их ждал чех. У входа они постучали в дверь, как было условлено, но никто не ответил. Они попытались войти, но засов был заперт, а может быть, даже сломан. Они не раздумывая взломали дверь ударами плеч.
Войдя в комнату, увидели, что Славник лежит на полу без сознания и его рот испачкан кровью. Доминус с презрительным видом подошел и толкнул его ногой, чтобы привести в чувство.
Чех с трудом открыл глаза и прошептал:
- Мой господин…
Потом, осознав свое унизительное положение, попытался встать. Это получилось, однако ноги дрожали от действия странного порошка, которым он надышался, и стоять было трудно.
- Записка! Где записка алхимика?! - спросил Доминус, не обращая внимания на то, в каком состоянии находится его вассал.
- Украдена! - ответил Славник и только потом взглянул на стол, чтобы убедиться в правоте своих слов. - Его похитил француз, помощник торговца из Толедо. Я уверен, что это он.
Доминус был не в силах сдержать свой гнев.
- Болван! Ничего не можешь сделать как надо! - заорал он и дал Славнику пощечину. - Ты хоть помнишь, что там было написано?
- Да, мой господин… Прекрасно помню, - пробормотал чех, качаясь на еще слабых ногах, и покраснел, хотя его ум еще был одурманен порошком. Его бьют по щекам, как женщину! Так сильно его еще никогда не унижали.
- Тогда быстрей расскажи мне то, что знаешь, - приказал Доминус. - И скажи мне, где находится дом Готуса Рубера. Я пойду туда один искать какие-нибудь следы книги. А вы, неумехи, оставайтесь здесь.
Гийом поискал Игнасио и Уберто в трактире, где несколько часов назад видел, как они ужинают, но не нашел и решил, что они пошли в дом Готуса Рубера.
Недавно наступила полночь. Ему надо было спешить.
Гийом вернулся к дому алхимика. Дверь была открыта. Он, со все возраставшей тревогой, вбежал внутрь, отыскал винтовую лестницу, с бешеной скоростью сбежал вниз и вошел в лабораторию. Свечи в ней уже погасли.
Он немного постоял, чтобы отдышаться и остыть, а его голубые глаза в это время всматривались в темноту. Потом он вытянул руки перед собой, как слепой, и медленно пошел вперед.
Вдруг Гийом услышал шум у себя за спиной. Когда он повернулся на этот звук, кто-то ударил его палкой по затылку.
Он покачнулся и упал на пол. Перед тем как потерял сознание, ему показалось, что он слышит голос Уберто.