- Вы льстите мне своим предложением. Но по какой причине вы хотите мне помочь? Я с вами не знаком и ничего не могу дать вам в обмен на такие обещания.
- В обмен я попрошу у вас очень мало: помощи в одном щекотливом деле, которое для меня очень много значит.
- Объясните подробней.
- Я собираю сведения об одном купце-испанце, который чем-то связан с монастырем, куда я предлагаю устроить вас настоятелем. Рано или поздно он вернется туда. Я прошу вас собирать новости о нем и сообщать их мне.
Райнерио это не показалось большой жертвой, и он, не раздумывая, ответил:
- Если речь только об этом, я сделаю это с удовольствием. Как зовут человека, за которым я должен следить?
- Игнасио из Толедо. - Сципион Лазарус выплевывал каждый слог этого имени, будто камешек.
С той минуты жизнь Райнерио пошла гладко, без единого препятствия. По рекомендации Сципиона Лазаруса его сразу же перевели в монастырь Святой Марии у Моря. А через несколько лет он унаследовал после Майнульфо из Сильвакандиды сан аббата, вызвав этим недовольство братьев, которые были намного больше его достойны этой должности.
Райнерио отогнал от себя воспоминания и продолжил писать. Настало время отблагодарить благодетеля, сообщить все, что он узнал о торговце из Толедо за много лет терпеливого ожидания.
Глава 27
Путь до Турина занял у Игнасио и его спутников четыре дня. Он скакали быстро, а ночевали на стоявших вдоль дороги постоялых дворах для паломников. Благодаря этому им удавалось подкрепляться едой и ложиться спать каждый день почти в одни и те же часы.
Оставив за спиной Турин, они поднялись вверх по течению реки Доры-Рипарии до тропинок долины Суза. Но там все гостиницы для приезжих, трактиры и даже сеновалы были переполнены богомольцами, шедшими по Дороге Франков. Трем путешественникам оставалось лишь спать под открытым небом у подножия горы Пирикьяно. На следующий день они за несколько часов должны были добраться до аббатства Святого Михаила у Плотины.
Они разожгли костер, поели сушеного мяса и черствого хлеба и легли возле догорающего огня.
Уберто очень устал, но был доволен. Торговец пообещал, что на обратном пути они будут двигаться не спеша и он позволит мальчику побывать в городах, мимо которых они сейчас проехали. Уберто полной грудью вдохнул воздух. Он был не такой, как на лагунах, где мальчик вырос, - гораздо легче. Запах смолы и сосновых игл приятно щекотал ноздри.
Уберто еще немного подумал о тайне, которая ждала их в монастыре Святого Михаила, закрыл глаза и уснул.
Когда он проснулся, было еще темно. Его разбудил шум чьих-то шагов рядом с ним. Уберто поднял голову и сонно огляделся вокруг. В бледном свете луны он увидел возле своих ног что-то большое и покрытое шерстью. Мальчик протер глаза и всмотрелся лучше. Зверь, и не дикий кабан - кабаны меньше.
Вдруг это существо почувствовало, что за ним наблюдают, уронило мешок, в котором рылось, и подошло к мальчику. Лицо зверя напоминало человеческое, но все тело было покрыто шерстью.
Уберто открыл рот, но не смог произнести ни звука. Он вспомнил чудовище, которое однажды видел на рисунке в книге о животных, снова попробовал крикнуть, и на этот раз голос его послушался. Мальчик закричал: "Оборотень!" - и стал отбиваться от чудовища ногами.
Его тревожный крик разбудил Гийома. Француз вскочил и взглянул в сторону Уберто. Несмотря на темноту, он разглядел рядом с мальчиком разбойника, одетого в шкуру, и попытался заступиться за Уберто. Но второй разбойник внезапно схватил его за плечи и сдавил руками грудь. Хватка была сильная, однако француз сумел выскользнуть и дотянулся рукой до своего скимитара - кривой сабли, висевшей на левом боку. Выхватывая ее из ножен, Гийом вдавил круглую головку эфеса в живот нападавшему. Разбойник глухо охнул - это было похоже на хрюканье - и ослабил хватку.
Игнасио за это время тоже поднялся на ноги. Он схватил свой посох и приготовился кинуться на помощь мальчику, но Гийом оказался проворнее. С быстротой кошки он повернулся на месте и ударил разбойника в шкуре по лицу плоской стороной клинка. Год назад Гийом пустил бы в ход лезвие и срубил врагу голову, но Игнасио научил его ценить чужую жизнь. Вор упал на спину, у него брызнула кровь из носа.
Француз повернулся к другому разбойнику - оборванцу, который недавно напал на него сзади. Тот уже вставал с земли, но Гийом свалил его ударом ноги в живот, приставил ему скимитар к горлу и рявкнул:
- Собаки, негодяи! Убирайтесь, или я перережу вам глотки, как скотам!
Уберто опомнился от страха и стал рассматривать саблю француза, более кривую и короткую, чем мечи рыцарей-христиан. Мальчик до сих пор вообще не замечал, что Гийом носит при себе это оружие.
Угрозы француза и удары Игнасио обратили разбойников в бегство. Оба грабителя с трудом доковыляли до стены и, словно дикие звери, нырнули в заросли кустарника. Торговец следил за ними взглядом, пока они не скрылись среди кустов, а потом сказал:
- Если бы мы не заметили этих двоих вовремя, они бы украли у нас еду и лошадей. Не говоря уж о том, что они могли бы убить нас во время сна.
Гийом повернулся лицом на восток и предложил:
- Уйдем отсюда. Оставаться здесь неразумно, и уже светает.
Уберто посмотрел в сторону севера, на последний отрезок их пути. Над вершиной горы Пирикьяно виднелся силуэт монастыря Святого Михаила у Плотины.
Три путешественника быстро собрали свои немногочисленные вещи и отправились в путь.
Глава 28
Солнце все сильнее слепило глаза. Игнасио пробирался между отвесными скалами. Уберто ехал на своем коне позади испанца рядом с Гийомом и думал о том, что случилось несколько часов назад в долине. Ну и напугали же его эти разбойники!
- Я никогда не видел такой меч, как у тебя, - сказал он французу.
Гийом, до этого молчавший, улыбнулся ему и ответил:
- Это скимитар. Такими мечами сражаются воины-мавры.
Говоря это, француз вынул свой клинок из ножен, скрытых под плащом. Все лезвие словно покрыто узором, в стали прожилки и пятна, которые, постепенно бледнея, тянулись от них к режущей кромке.
- Он выкован из дамасской стали, которую невозможно найти в западных странах, - объяснил Гийом.
- А где ты научился воевать? - спросил мальчик. Его удивляло, что он смог вызвать своего молчаливого спутника на разговор и к тому же привести в хорошее настроение.
- На пиратском корабле, - ответил Гийом и, прищурившись, сурово взглянул на него.
Уберто еще какое-то время смотрел на француза. Ответ Гийома произвел на него большое впечатление. Загадочный человек! Может быть, более загадочный, чем Игнасио. И похож на благородного рыцаря - светлые длинные волосы, решительный взгляд.
И вот впереди раздался голос Игнасио.
- Мы, наконец, на месте, - сказал испанец, показывая пальцем вверх.
Уберто взглянул перед собой и увидел поблизости внушительную крепостную стену. Над ее зубцами возвышался собор монастыря Святого Михаила у Плотины. Казалось, этот каменный великан задыхается от тесноты среди облепивших его со всех сторон меньших построек. Вся группа зданий в целом выглядела негармонично, но это и понятно: нелегко строить на нависавшем над землей выступе скалы.
Перед входом выстроилась целая толпа паломников. Три спутника встали в конец этой очереди и дождались возможности войти за внешние стены.
Им показалось, что они попали в селение при замке. По дорожкам монастырского двора ходило множество монахов, купцов и крестьян, от продавцов тканей и торговцев мехами до воинов и оборванцев.
Три путешественника разыскали конюшню, доверили своих лошадей одному из конюхов и пешком направились к монастырской церкви. В первый раз на лице продавца реликвий наметилось нетерпение.
Игнасио подошел к группе монахов, почтительно поздоровался с ними и спросил, где может находиться отец Вивьен де Нарбон. Услышав вопрос, бенедиктинцы заговорили друг с другом. Наконец, вперед вышел самый старший из них, худой, с внешностью аскета. Он провел пальцами по своим впалым от поста щекам и ответил:
- Мы его не знаем, но это естественно, здесь живет очень много монахов. Спросите у старика келаря, отца Джеральдо из Пинероло. Он живет здесь давно и знает всех и все в обители. В этот час он обычно находится возле ворот нашего собора.
Торговец поблагодарил их поклоном. Монахи благословили его и ушли.
Следуя указанию, три путешественника направились к соборной церкви монастыря. Поднявшись по широкой лестнице, вырубленной в скале, они оказались на поросшей травой и усыпанной камнями площадке, в нескольких шагах от монастырского собора Михаила Архангела, и остановились перед его входом. Двери были украшены великолепными барельефами - изображениями знаков зодиака.
- Этим дверям почти сто лет, - внезапно произнес чей-то хриплый голос.
Игнасио, Уберто и Гийом одновременно повернулись и увидели старого монаха маленького роста. Худое, пожелтевшее от времени лицо украшали полные жизни подвижные глаза.
Не получив ответа, старец заговорил снова:
- Разве они не прекрасны? Я каждый день останавливаюсь здесь полюбоваться ими. Их создал некий Николаус, который украсил и собор в Ферраре. Многие считали его испанцем, но я думаю, что он был уроженцем Лангедока. И возможно, даже катаром. - Старик усмехнулся своим беззубым ртом.
- Вы, случайно, не отец Джеральдо из Пинероло?
- Да, это я. Чем могу вам служить, благословенные паломники?
- Мы ищем одного монаха. Его имя Вивьен де Нарбон. Нам только что сказали…
- Вивьен де Нарбон? - Лицо Джеральдо помрачнело. Он какое-то время внимательно рассматривал трех чужеземцев, а потом осведомился: - Кто вы такие, зачем ищете его?
Его длинная седая борода дрожала.
- Мы его друзья, - ответил продавец реликвий. Поведение старика совершенно сбило его с толку. - Он написал нам письмо несколько месяцев назад, и мы приехали сюда встретиться с ним.
- Это невозможно! - воскликнул монах. - Вивьен де Нарбон умер тринадцать лет назад.
Глава 29
Славник был в дороге уже около двух недель. В пути останавливался редко и лишь для того, чтобы поесть и дать отдохнуть коню. После долгой скачки галопом у него болели колени и пах и не давало покоя покалывание в нижней части спины. Глаза от усталости закрывались сами собой. Он был уже почти на месте и поэтому решил отдохнуть возле кучки лачуг.
Сойдя с седла, он привязал коня к забору и ополоснул лицо в поилке для скота. Свежая вода взбодрила его. Свет полуденного солнца проникал в долину Суза между горами, освещая склоны и тропы. Где-то за этими горами Доминус с нетерпением ждет от него новостей.
Славник присел возле сеновала и стал думать о своем задании. Судя по сведениям, которые он собрал в пути, торговец со своими спутниками опередил его примерно на день. "Теперь я догнал их", - подумал чех, вглядываясь в горные вершины. Они сияли на солнце кобальтовым темно-синим блеском, похожие на лезвия из синего металла.
За спиной зашуршали чьи-то шаги.
Славник мгновенно повернулся на этот звук и положил руку на кинжал. Но перед ним был только светловолосый мальчик с испачканным грязью лицом. Ребенок стоял неподвижно и молча смотрел на воина. Вероятно, внушительный вид Славника вызвал у мальчика любопытство. Чех взглянул на него сурово, но без угрозы. Он вспомнил себя самого в детстве - в те дни, когда он еще не знал, сколько насилия может причинить меч.
- Я голоден! Скажи отцу: пусть принесет мне поесть! - отрывисто приказал он.
Когда Славник говорил это, его холодные как лед глаза уже не смотрели на мальчика.
Ребенок, кажется, не оробел перед ним.
- Мой отец умер прошлой зимой, - проворчал он, не сводя глаз с черного рыцаря.
"И мой отец тоже умер", - подумал Славник. Это случилось много лет назад, и с тех пор он чувствовал себя одиноким.
- Как это случилось? - спросил он, стараясь не проявить слишком много интереса.
Мальчик недовольно поморщился, скрывая за этой гримасой свои чувства, и ответил:
- Его убили разбойники.
- Значит, еду мне принесешь ты! - сделал вывод чех, кладя на колени руки в перчатках.
Ему не пришлось повторять приказ дважды. Мальчик сразу вбежал в одну из лачуг рядом с хлевом и вскоре вышел обратно с миской ржаной похлебки и ломтем хлеба. Из окна выглянула молодая женщина в черном платке. Она была красива, но ее лицо исхудало и осунулось от горя и тоски.
Славник взял еду, но не поблагодарил за нее. Ел он молча, но не сводил глаз с ребенка. Закончив, он вернул мальчику миску и сказал:
- Расти. Стань сильным и отомсти за отца. Убей их всех без жалости.
Договорив, он пришпорил коня и галопом умчался прочь.
Мальчик неподвижно стоял с миской в руках и смотрел вслед удалявшемуся всаднику.
Воин скакал в монастырь Святого Михаила у Плотины. Скоро он будет на месте.
Глава 30
Игнасио неподвижно стоял перед отцом Джеральдо и глядел в его морщинистое лицо, словно не мог понять значение слов, которые произнесли губы старика.
"Вивьен де Нарбон умер тринадцать лет назад!" - продолжало звучать у него в уме.
Он не мог найти никакого логичного объяснения этим словам. Во взглядах Уберто и Гийома, так же как у него, отражались изумление и досада.
На секунду у Игнасио закружилась голова: столько всего свалилось на него так внезапно. Если Вивьен действительно умер, кто прислал от его имени письмо графу Скало? И как объяснить, что при письме была ракушка на шнурке? Затем он успокоился, перебрал в уме то немногое, что знал наверняка, и сделал логический вывод: отец Джеральдо лжет или его кто-то ввел в заблуждение, чтобы использовать в своих интересах.
Игнасио сделал своим спутникам знак стоять спокойно, повернулся к монаху и спросил:
- Вы были с ним знакомы?
- Мы были друзьями, - ответил Джеральдо, удивленный тем, как неожиданно изменился тон речи его собеседника.
- Вы уверены, что он умер?
- Я видел, как он вместе со своим конем упал вниз со склона горы, и слышал крики, пока он не разбился в долине. Что вы на это скажете?
Игнасио ничего не ответил. Он чувствовал в словах старика что-то странное. Кроме недовольства, в них почему-то звучал еще и страх. Джеральдо что-то скрывал от него. Быстро догадавшись, что делать, Игнасио спросил:
- Преподобный отец, вы помните, где он жил? В какой келье? Если не слишком вас обеспокою, я хотел бы побывать в ней.
Джеральдо скрестил руки на груди и заявил:
- Паломникам запрещено входить в кельи монахов.
- Потерпите немного, дайте мне договорить, - настаивал на своем торговец. - Вивьен обещал подарить мне одну книгу, которая ему принадлежала. Мне было бы приятно получить ее и хранить у себя в память о нем. Братья бенедиктинцы известны своим гостеприимством. Я прошу принять меня как гостя. И разумеется, отблагодарю за эту услугу пожертвованием.
Чтобы придать больше веса своим словам, Игнасио опустил руку в свою суму и пошевелил лежавший внутри кошелек так, что в нем зазвенели деньги.
Монах засунул пальцы обеих рук в свою густую белую бороду.
- Насколько я помню, после Вивьена ничего похожего не осталось. Но если вы настаиваете, можно попытаться поискать. Возможно, память меня подводит. - Он вздохнул, сдаваясь на уговоры испанца. - Идемте. Я проведу вас в кельи братии. Но старайтесь как можно меньше шуметь, чтобы не мешать им сосредоточиваться на молитве.
Джеральдо вывел путешественников с церковного двора и провел к большому зданию поблизости от задней стены монастыря. Войдя внутрь, они продолжили путь по лабиринту слабо освещенных коридоров. За стенами было прохладно и свежо. Здесь же воздух застоялся и пропитался запахами ладана и растопленного воска.
За закрытыми дверями слышались шаги, зевки, приглушенные голоса. Здесь было тихо и спокойно, но за спокойствием скрывалась тревога и странное ощущение пустоты. Уберто вздрогнул. Гийом заметил это и шлепнул его ладонью по щеке.
- Мы на месте, - сказал Джеральдо, открывая одну из дверей. - В этой келье жил Вивьен. Теперь здесь больше никто не живет. О ней ходит много суеверных слухов, - он смущенно улыбнулся, - а на монахов они действуют сильнее, чем даже на детей.
Они вошли в келью, узкую, ничем не украшенную комнату, в которой стояли только кровать и покрытый пылью шкаф. Игнасио подошел к нему, распахнул дверцы и внимательно оглядел внутри. Пустая чернильница, лампа с обгоревшим льняным фитилем. Несколько рукописей на пергаменте, который явно использовался не в первый раз: какой-то текст соскребли, чтобы написать на его месте новый. И пара изношенных башмаков.
На самой нижней полке лежала книга. Надеясь на удачу, торговец поднял ее и перелистал. Написана на арабском языке. Он прочел несколько слов, затем посмотрел на заглавие и с огорчением положил ее обратно:
- Это не та, которую я ищу. Это "Книга о Лестнице".
- Что это за книга? - раньше старого монаха успел спросить Уберто.
- В ней сказано о путешествии, которое совершил Магомет под руководством архангела Гавриила, - ответил Игнасио. - Согласно этой книге, пророк побывал в аду и в небесных сферах. К сожалению, мы ищем не ее.
Монах недоверчиво поморщился и сказал:
- Я не представлял себе, что Вивьен читал такое.
"В этом нет ничего страшного", - хотел ответить Игнасио, но промолчал. Вместо этого он снова заглянул внутрь шкафа, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы. Ясно, даже если "Утер Венторум" когда-то и находилась в этом шкафу, теперь ее здесь нет.
Внезапно Игнасио заметил на стене, над кроватью, маленькую деревянную икону с изображением - в византийском стиле - человека с собачьей головой, одетого в восточную рубаху и сложившего руки в молитвенном жесте.
- Не помню, чтобы я когда-нибудь видел эту икону, - сказал Джеральдо, когда понял, что именно рассматривает торговец.
- Это изображение святого Христофора, покровителя паломников, - объяснил Игнасио.
- Какое оно странное! - сказал Уберто. - Почему у него собачья голова?
- Может быть, потому, что существует легенда, будто бы Христофор до того, как принять христианство, был людоедом. В Египте его уподобили Анубису, богу смерти, - сказал Игнасио и сам задумался над своими словами. Он почувствовал, что этот Христофор-Анубис может значить больше, чем кажется на первый взгляд. Может быть, это знак, специально оставленный кем-то? Торговец подошел к иконе и снял ее со стены, чтобы лучше рассмотреть.
И увидел на ее оборотной стороне надпись на латыни:
LEGITE IN MEO SEPVLCRO QVOD SCRIPSI IN VITA MEА
На лице Игнасио мелькнула улыбка: он торжествовал.
"Прочтите на моей могиле то, что я написал при жизни", - мысленно перевел он.
Его лицо стало непроницаемым.
- Отец Джеральдо, я должен попросить вас еще об одном, последнем, одолжении. Отведите меня туда, где похоронен Вивьен де Нарбон.
Теперь монах уже не мог ему отказать.
Вслед за Джеральдо Игнасио и его три спутника покинули жилой корпус монастыря и прошли на просторное место под открытым небом, окруженное круглой стеной.