- Поистине так, господин. И иногда, когда я лежу и думаю свои бесплодные думы, ко мне подкрадывается рассвет; наступает утро, и просыпаются дети, улица снаружи наполняется людьми и суетой, как и все остальные улицы по всему городу, в любом городе страны. И я вспоминаю, что меня ждет работа, которую нужно делать. И тогда я встаю.
Мы немного посидели в тишине.
- Ты прав, - проговорил Тутанхамон. - Долг - это все. А перед нами великая работа, которую необходимо завершить. Все, что произошло в последнее время, лишь укрепило меня в абсолютной решимости стать настоящим царем, продолжив дело моих великих предков. Когда мы вернемся в Фивы, я установлю новый порядок. Власть тьмы будет упразднена. Настало время принести Обеим Землям свет и надежду, ради славных имен правителей моей династии!
Я снова склонил голову, приветствуя эти смелые слова, и попытался представить себе, каким может быть мир, если, все же, в конце концов свет сумеет одолеть тень.
Тутанхамон разлил вино в два кубка, протянул мне один и указал на табурет рядом с собой.
- Я понимаю, у кого есть причины желать мне смерти. Хоремхеб рвется к власти; во мне он видит лишь препятствие для учреждения собственной династии. А Эйе станет противиться новому порядку потому, что он лишит его влияния. Но мы с Анхесенамон сумеем воздать ему по заслугам.
- Царица, несомненно, очень ценный помощник, - заметил я.
- Она разбирается в стратегии, а я - в том, как себя подать. Очень удачное сочетание. К тому же мы доверяем друг другу. Мы полагались друг на друга с тех пор, как были детьми, сперва по необходимости, но это быстро переросло во взаимное восхищение.
Он помолчал.
- Расскажи мне о своей семье, Рахотеп.
- У меня три замечательные девочки и маленький сын, милостью моей жены.
- Ты воистину счастливец, - кивнул царь. - Нам с Анхесенамон до сих пор так и не довелось это испытать, а нам совершенно необходимо иметь детей, которые могли бы нам наследовать. Дважды мы терпели неудачу: дети рождались мертвыми. Девочки, так мне сказали. Их смерть наложила на нас тяжелый отпечаток. Из-за этого моя жена считает себя… испорченной.
- Но вы оба еще молоды. Время есть.
- Ты прав - время есть. Время на нашей стороне.
Мы оба молчали. Текли мгновения. Слабый свет от жаровни плясал на стенах шатра. Внезапно я ощутил усталость.
- Я сегодня буду спать рядом с вашим шатром, - сказал я.
Он покачал головой:
- В этом нет необходимости. Больше я никогда не буду бояться темноты. А завтра мы снова пойдем на охоту, и возможно, наша удача принесет нам то, чего мы желаем, - льва.
Я встал, склонил голову и уже собирался выйти из шатра, когда Тутанхамон неожиданно заговорил вновь:
- Рахотеп! Когда мы вернемся в Фивы, я хочу, чтобы ты стал моим личным телохранителем.
От изумления я не нашелся, что сказать.
- Это большая честь, господин. Но ведь это место занимает Симут?
- Я хочу назначить на эту должность того, кто будет ставить мою безопасность превыше всего остального. Уверен, я могу доверять тебе, Рахотеп. Ты - человек чести и достоинства. Мы с женой нуждаемся в тебе.
Должно быть, я выглядел обескураженным, поскольку царь продолжал:
- Эта должность будет щедро оплачиваться. Наверняка это пойдет на пользу твоей семье. И тебе больше не придется думать о дальнейшей карьере в городской Меджаи.
- Вы оказываете мне слишком большую честь. Можем мы вернуться к этому разговору, когда снова будем в Фивах?
- Хорошо. Но не отказывай мне.
- Да будете вы живы, благополучны и здоровы, господин!
Он кивнул. Я поклонился и отступил на шаг. Но не успел я покинуть шатер, Тутанхамон снова окликнул меня:
- Мне нравится разговаривать с тобой, Рахотеп… Насколько мне вообще нравится разговаривать с людьми.
Оказавшись снаружи, я поглядел на луну и подумал о том, насколько странно складывается судьба, обо всех разнообразнейших причинах, которые привели меня в это место, в эту пустыню, в этот момент. И я осознал, что, несмотря ни на что, улыбаюсь. Не только из-за необычности своих приватных бесед с самым могущественным человеком в мире, который все еще оставался немного ребенком, - но и из-за непредсказуемости судьбы, удачи, которая давала мне теперь то, чего, как мне казалось, я никогда не достигну, - высокую должность. И я позволил себе насладиться редким, восхитительным чувством: мыслью о торжестве над этим властолюбивым куском грязи, Небамоном. Мне доставит громадное удовольствие увидеть его гнев, когда я скажу ему, что больше в нем не нуждаюсь.
Глава 31
Этим утром один из следопытов вернулся с новостью: он обнаружил следы льва. Но они были далеко, в глубине Красной земли. Мы собрались в шатре Симута.
- Это одиночка, - сказал следопыт.
- И что это значит? - спросил Симут.
- Он не принадлежит ни к какому прайду. Молодые самцы живут в пустыне сами по себе, пока не найдут прайд, к которому смогут вновь присоединиться, чтобы завести детенышей, тогда как львицы всегда охотятся вместе и всегда остаются в своих родных прайдах. Так что нам придется последовать за львом в его владения.
Мы согласились с тем, что нужно снять лагерь и перенести его туда, где обнаружили следы. Из нового лагеря можно будет не торопясь выследить льва и выбрать подходящий момент для охоты. Наших запасов провизии и воды хватило бы еще по крайней мере на неделю. А если лев уйдет еще глубже в пустыню, то мы можем двигаться дальше - даже до самых отдаленных оазисов, если будет необходимость, - чтобы пополнить запасы воды и продовольствия.
Я смотрел, как наше временное обиталище снова разбирают на части. Вся золоченая мебель, кухонная утварь и животные в клетках были погружены на повозки. Коз снова связали вместе. Поварские крюки, ножи и огромные котлы навьючили на мулов. В последнюю очередь был свернут царский шатер; центральный шест, увенчанный золотым шаром, спустили вниз, длинные куски материи сложили и упаковали. Неожиданно место стало выглядеть так, будто нас здесь и не было, - настолько мимолетным был отпечаток, оставленный нами в бесконечности пустыни. После нас осталась лишь путаница следов да круг черного пепла от жаровни, который уже начинало разносить легким северным ветерком. Я припечатал угли подошвой и вдруг вспомнил черный круг на крышке коробки, там, во Дворце Теней. Из всех знаков этот больше всех преследовал меня. Я до сих пор не разгадал его значения.
Солнце уже перевалило далеко за зенит, когда мы тронулись в глубь Красной земли. Воздух мерцал над безжизненным, голым ландшафтом; мы медленно двигались по широкой пустой лощине, выстланной сланцем и песчаником и окруженной низкими отрогами. Раньше, в древности, ложбина могла быть ложем большой реки - поскольку известно, что время от времени ветер и смещающиеся пески открывают кости неизвестных морских существ. Но теперь, словно время и боги ниспослали на этот мир ужасную катастрофу, он обратился в серо-красные скалы и пыль, раскаленную в горниле солнца. Великие, медленно движущиеся песчаные моря, о которых я слышал в рассказах путешественников, должны лежать значительно дальше к западу.
Я ехал возле Симута.
- Возможно, судьба наконец-то смилостивилась над нами, - сказал он, понизив голос, поскольку каждый звук отчетливо разносился в стоячем воздухе.
- Теперь нам остается лишь одно - выследить льва.
- И потом мы должны будем приложить все усилия, чтобы помочь царю в его торжестве, - отозвался он.
- Он решительно настроен убить зверя собственными руками, но одно дело - убить страуса посреди толпы перепуганных животных, и совсем другое - встретить лицом к лицу и одолеть пустынного льва, - сказал я.
- Согласен. Нужно будет окружить царя лучшими охотниками из нашей команды. Может быть, если им удастся подстрелить льва, царь удовлетворится тем, что нанесет последний удар. Тогда он все равно будет тем, кто убил зверя.
- Надеюсь, что так.
Некоторое время мы ехали, ничего не говоря.
- Кажется, он вполне оправился после смерти своей обезьянки.
- Возможно, это даже усилило его решимость.
- Всегда терпеть не мог эту жалкую тварь. Если б мог, то уже давно свернул бы ей шею.
Мы тихо рассмеялись.
- Жаль, что ей пришлось так страдать, но, в конце концов, она принесла пользу.
- Да, в качестве дегустатора. И из-за своей жадности встретила несчастливый конец, совсем как в какой-нибудь басне, - отозвался Симут со скупой, кривой усмешкой.
После многочасового перехода через безжизненный океан щебня и серой пыли мы оказались в совершенно иной, причудливой и дикой местности, где ветер, словно скульптор, выточил из колонн бледного камня фантастические фигуры, освещенные сейчас желто-оранжевым сиянием великолепного заката. Быстро была установлена жаровня, снова поставили шатры, и вскоре чистый воздух наполнился ароматными запахами готовящейся еды.
Царь появился возле выхода из своего шатра.
- Пойдем, Рахотеп, прогуляемся вместе, пока не стемнело.
Мы зашагали мимо причудливых каменных изваяний, наслаждаясь прохладным воздухом.
- Это совсем другой мир, - проговорил он. - Сколько же еще других, возможно, еще более странных, лежит там, дальше, в глубине Красной земли?
- Возможно, мир гораздо больше, чем нам об этом известно, господин, - ответил я. - Возможно, края, населенные живыми людьми, не ограничиваются Красной землей. Я слышал рассказы о землях, где лежит снег, и землях, где все покрыто зеленью, постоянно.
- Мне бы хотелось оказаться тем царем, который откроет и нанесет на карту незнакомые земли и новые народы. Я мечтаю о том, как слава нашей империи в один день распространится на неведомые миры и в туманное будущее. Кто знает, быть может, наши деяния в этом мире переживут само время! Почему бы и нет? Мы великий народ, обладающий золотом и могуществом. Лучшее в нас прекрасно и истинно… Я рад, что мы попали сюда, Рахотеп. Я был прав, что затеял охоту. Вдали от дворца, вдали от его стен и теней, я снова чувствую себя живым. Я уже так давно не чувствовал себя живым! Это хорошее чувство. И теперь судьба мне улыбнется. Я уже чувствую, какое благое будущее меня ждет, оно стоит прямо передо мной, оно призывает, чтобы я позволил ему свершиться.
- Это великий призыв, господин.
- Да. Я чувствую его в своем сердце. Это мое предназначение как правителя. Боги ждут, чтобы я исполнил его.
Пока мы так разговаривали, великий океан ночи озарился алмазами звезд, во всем их великолепии и тайне.
Мы стояли под ними вдвоем, глядя вверх.
Глава 32
На следующий день, на закате, мы выступили на наших колесницах, вооружившись и снарядившись как следует. Следопыты разведали местность и обнаружили новые следы. По всей видимости, центром владений льва были низкие, полные теней скалы на небольшом расстоянии от нашего лагеря. Без сомнения, они предоставляли убежище всем формам жизни, какие только могли выжить в этом суровом месте. Для приманки мы взяли с собой тушу свежезарезанной козы. Расставив колесницы широким полукругом, мы стали ждать, наблюдая с безопасного расстояния, как следопыт несет тушу животного через серое пространство, опускает ее на землю и возвращается обратно.
Следопыт занял место возле меня.
- Он будет очень голоден, потому что добычи здесь почти нет, а мы предложили ему хорошую поживу. Надеюсь, он возьмет приманку до того, как стемнеет.
- А если нет?
- Тогда нам придется еще раз попробовать завтра. Приближаться к нему в темноте неразумно.
Итак, мы молча ждали, а солнце тем временем продолжало опускаться. Тени отрогов перед нами незаметно росли, пока, подобно медленно набегающему приливу, не подобрались к туше, словно намереваясь поглотить ее. Следопыт покачал головой.
- Мы слишком поздно пришли, - прошептал он. - Надо вернуться завтра.
Но в тот же момент охотник вдруг напрягся, словно кошка.
- Смотрите! Вон он…
Я вгляделся в темнеющий пейзаж, но сперва не увидел ничего, пока наконец не засек почти неуловимое скольжение тени среди теней. Окружающие заметили реакцию следопыта, и вдоль цепочки людей и лошадей прокатилась внезапная волна движения. Следопыт поднял руку, призывая к абсолютной тишине. Мы погрузились в напряженное ожидание. Вот фигура зверя двинулась вперед и украдкой, припадая к земле, приблизилась к туше. Лев поднял голову и оглядел окрестности, словно недоумевая, откуда могло взяться готовое угощение, а затем, удовлетворенный, принялся пировать.
- Что нам теперь делать? - прошептал я следопыту.
Тот тщательно обдумал ответ.
- Сейчас слишком темно, чтобы начинать охоту - можно легко сбиться со следа. Местность здесь сложная. Но теперь мы знаем, что он примет наше угощение, и можем вернуться завтра и попробовать выманить его пораньше, предложив мясо посвежее. У такого молодого зверя должен быть хороший аппетит; наверняка он уже давно хорошенько не ел. А завтра мы будем подготовлены и займем лучшие позиции, чтобы его окружить.
Симут согласно кивнул. Но внезапно, без предупреждения и без сопровождения, колесница царя рванулась вперед и понеслась по неровной почве, набирая скорость. Для всех это оказалось полной неожиданностью. Я увидел, как лев поднял голову, встревоженный шумом. Мы с Симутом хлестнули лошадей и бросились в погоню за царем. Я снова взглянул на льва и увидел, что тот тащит тушу в скалы, где мы никогда его не отыщем. Я догонял колесницу Тутанхамона и кричал ему, чтобы он остановился. Он повернулся, но только махнул рукой, словно не мог, или не хотел, меня слышать. Его лицо горело возбуждением. Я яростно затряс головой, но он лишь расплылся в улыбке, словно проказливый мальчишка, и снова отвернулся. Колеса колесницы угрожающе грохотали, оси трещали и жалобно скрипели; деревянная конструкция с трудом справлялась с неровностями пересеченного рельефа. Я поднял голову и на кратчайший момент увидел льва - он стоял и смотрел в нашу сторону. Но царю еще предстояло преодолеть какое-то расстояние, и зверь не выглядел особенно обеспокоенным.
Тутанхамон мчался вперед, и я видел, как он пытается справиться с колесницей и одновременно наложить стрелу на тетиву. Вот лев повернулся и кинулся прочь размашистыми прыжками, очень скоро превратившимися в бегство - с невероятной быстротой, вытянувшись всем телом, лев несся к безопасности темных скал. Я подхлестнул коней и поравнялся с царем. Мне казалось, что уж теперь-то он наверняка поймет, что бессмысленно преследовать льва в таких обстоятельствах; но тут его колесница внезапно подпрыгнула в воздух, словно наткнулась на камень, и с грохотом рухнула обратно на землю. От удара левое колесо треснуло и раскололось, спицы и обод разлетелись по сторонам, и колесница завалилась на левый бок. Обезумевшие лошади продолжали слепо тащить ее по каменистой земле. Я увидел, как царь в ужасе цепляется за борт повозки, но в следующий момент его тело взлетело вверх, словно тряпичная кукла, с силой ударилось оземь и покатилось, переворачиваясь снова и снова, пока не замерло где-то в темноте.
Я натянул поводья, и мою колесницу слегка занесло, но потом она остановилась. Я подбежал к упавшему царю. Он не шевелился. Я рухнул возле него на колени. Тутанхамон, Живой образ Амона, издавал невнятные звуки, которые, как он ни старался, никак не могли сложиться в слова. Кажется, он не узнавал меня. По пыльной почве пустыни расползалась лужа крови, темной и блестящей.
Левая нога Тутанхамона выше колена торчала под тошнотворно-неестественным углом. Я осторожно отлепил от кожи край его льняного одеяния, липкого от крови. Из разорванной кожи и плоти торчали осколки раздробленной кости. В ужасную, глубокую рану набились грязь и песок. Царь издал пронзительный стон, полный острой боли. Я полил рану водой из своей фляги, и вода стекла пополам с кровью, густая и черная. Я боялся, что Тутанхамон умрет здесь, в пустыне, под луной и звездами, а я так и буду держать его голову в своих руках, словно кубок кошмаров.
Подъехал Симут. Ему хватило одного взгляда на устрашающую рану.
- Я привезу Пенту. Не двигайте его! - крикнул он, пускаясь прочь.
Мы со следопытом остались возле царя. От шока его начала бить жестокая дрожь. Я оторвал кусок шкуры пантеры от днища колесницы и как мог осторожнее накрыл его.
Тутанхамон пытался заговорить. Я наклонился к нему, силясь расслышать его слова.
- Мне жаль… - повторял он.
- Рана поверхностная, - сказал я, пытаясь его обнадежить. - Лекарь уже в пути. С вами все будет в порядке.
Он взглянул на меня из чуждого далёка своей муки, и я понял, что он знает, что я лгу.
Прибыл Пенту и осмотрел царя. Сперва он проверил его голову, но, кроме вздувшихся ушибов и длинных ссадин с одной стороны лица, не было признаков кровотечения из носа или ушей, из чего врач заключил, что череп не поврежден. По крайней мере, это было уже что-то. Затем при свете наших факелов лекарь исследовал саму рану и сломанную кость. Он поглядел на нас с Симутом и сокрушенно покачал головой: ничего хорошего. Мы отошли в сторонку, чтобы царь не мог нас слышать.
- Нам повезло, что артерия в ноге не повреждена. Но он теряет очень много крови. Нужно немедленно вправить сломанную кость, - сказал он.
- Прямо здесь? - спросил я.
Пенту кивнул.
- Совершенно необходимо, чтобы его больше не двигали, пока это не будет сделано. Мне понадобится ваша помощь. Эту кость будет трудно зафиксировать, поскольку перелом сложный, а мышцы бедра очень мощные. К тому же, концы раздробленных костей будут немного заходить друг за друга. Но его нельзя двигать с места, пока все не будет закончено.
Лекарь обследовал угол, под которым торчали обломки костей. Конечности царя походили на детали изломанной куклы. Пенту сунул скатанную в трубку льняную тряпку между стучащими зубами царя. Затем я крепко зафиксировал его торс и верхнюю часть бедра, а Симут прижал его тело с другой стороны. Пенту навалился на бедро и быстрым отработанным движением совместил концы раздробленной кости. Тутанхамон взвыл, словно зверь. Хрустящий звук скребущих друг о друга обломков напомнил мне кухню - когда я отламывал ляжку газели, выворачивая кость из сустава. Это была Мясницкая работа. Потом царя вырвало, и он потерял сознание.
Пенту принялся за работу при мигающем свете факела. Изогнутой медной иглой, которую он достал из футляра, сделанного из птичьей кости, лекарь зашил ужасную рану, затем смазал шов медом и маслом и туго перебинтовал ногу льняным полотном. Наконец он как можно туже зафиксировал ногу лубком, подложив под него сложенное льняное полотенце и закрепив узлами, после чего можно было отправляться обратно в лагерь.
Царя внесли в его шатер. Покрытая липкой испариной кожа была бледна. Возле его одра мы собрались на срочный нешумный совет.
- Его перелом - самого худшего свойства, как из-за того, что кость расщепилась, а не просто переломилась пополам, так и из-за того, что кожные покровы были разорваны, открыв плоть для инфекции. Еще - большая потеря крови. Но по крайней мере все удалось вернуть в первоначальный вид. Будем молиться Ра, чтобы горячка не затронула его и рана исцелилась, - серьезно говорил Пенту.
Всеохватное чувство ужаса овладело всеми нами.