Глава девятая
На следующее утро после короткого обмена записками я снова оказался в Крейвен-Хаусе. Хотя я пришел в назначенный час, мистер Эллершо был занят. Тем не менее он жестом велел мне войти. В кабинете мистера Эллершо было трое изысканно одетых джентльменов - в расширяющихся книзу камзолах тонкого сукна с рукавами, богато украшенными рюшами и щедро расшитыми у одного золотом, у другого серебром, а у третьего золотом и серебром и черной нитью. Они ощупывали тонкие индийские ситцы, передавая образцы друг другу и ежеминутно обмениваясь замечаниями.
Эллершо представил меня джентльменам. Я узнал в них самых модных людей столицы: один был наследником большого графства, другой сыном богатого землевладельца из Суссекса, а третий - молодым герцогом. Они не обратили на меня никакого внимания, даже когда Эллершо указал на гравюры на стене, отметив удивительное совпадение, что я одновременно присутствую и на гравюрах, и в его кабинете. Джентльмены, однако, продолжали изучать ткани с интересом модисток.
- Эти очень хороши, - сказал молодой герцог, - и я крайне благодарен за подарок, мистер Эллершо, но вам-то от этого какой прок? То, что мы станем это носить, положения не изменит.
- А вы попробуйте, сэр. Появитесь на публике в этой новой одежде, чтобы все поняли: вы будете носить то, что вам хочется. Породите новую манию, которая истощила бы запасы на наших складах до наступления Рождества.
- Неплохая шутка, - сказал герцог. - Заставить бомонд потратиться на одежду, которую можно будет носить не дольше месяца. Мне нравится ваша шутка.
Наследник графа засмеялся:
- Я тотчас засажу своего портного за работу и к концу недели буду щеголять в новых нарядах.
Джентльмены обменялись благодарностями и похвалами, после чего трио удалилось.
Эллершо подошел к письменному столу, взял из вазы очередной коричневый шарик и принялся жевать.
- Вы только что видели тех, кого я называю святой троицей. - Он засмеялся своей шутке. - Эти буффоны могут появиться на публике в медвежьей шкуре, как американские дикари, и через три дня в Лондоне не останется ни одного джентльмена, у которого не было бы медвежьей шкуры. У меня есть группа дам, которые служат для такой же цели. Должен вас поздравить: вы не пробыли в должности и десяти минут, а уже узнали великий секрет торговли индийскими тканями на внутреннем рынке - делаешь подарок нескольким модникам, способным устанавливать моду, и мода установлена. Газеты и месячные издания пишут о новой моде, и скоро о ней узнают в провинции, и наши ткани приобретают чрезвычайную популярность. Поверьте, модники буквально умоляют нас дать им эти ткани, и мы можем торговать по любой цене, какая нам заблагорассудится.
- Звучит заманчиво, - сказал я.
- Так делаются дела в современном мире. Вы еще довольно молоды, скажу я вам. Когда вы родились, мужчины варили собственное пиво, женщины пекли собственный хлеб и сами шили одежду. Нужда управляла коммерцией. Теперь все это можно купить, и лишь безнадежно закоснелые, самонадеянные болваны варят пиво или пекут хлеб сами. В течение моей жизни, благодаря моей службе в Индии, все изменилось. Теперь не нужда, а желания управляют коммерцией. Когда я был мальчиком, человек мог пойти на убийство ради нескольких серебряных монет, чтобы купить немного еды и накормить семью. Не припомню, когда я в последний раз слышал о подобном, зато и недели не проходит, чтобы нам не сообщали о каком-нибудь гнусном преступлении, на которое человека толкнуло желание купить новый костюм, или драгоценность, или модную шляпку, или капор для своей избранницы.
Я отметил про себя его роль в таких изменениях.
- Все объясняется ростом промышленности и богатства, мир еще не видел подобного прогресса. И этот рост не имеет пределов, как не имеют пределов способности англичанина. Или ваши способности, я полагаю.
Мы мирно уселись. Чтобы не быть заподозренным в самолюбовании, я старался не смотреть слишком часто на офорты, изображающие различные мои подвиги. Однако замечу, видеть себя, запечатленным в таком виде, было любопытно и, что уж скрывать, приятно, однако и довольно неловко.
- Итак, вы решили вступить в братство Крейвен-Хауса, служить Достойной компании, как мы говорим, - сказал Эллершо, продолжая жевать свой загадочный плод. - Это как раз для вас. Редкая возможность, Уивер. Такую возможность нельзя упустить. Полагаю, это справедливо для нас обоих. Видите ли, я вхожу в подкомитет, который отвечает за склады. Полагаю, совет акционеров не станет возражать, когда я сообщу, что мне удалось вас заполучить. А теперь давайте прогуляемся. Что вы на это скажете?
Он повел меня по коридору в маленькую комнату без окон, где молодой человек сидел за письменным столом, заваленным стопками бумаг, и строчил в огромной учетной книге. Ему было не больше двадцати, но выглядел он прилежным и серьезным, а на лбу залегли складки от усердных трудов. Телосложения он, как я заметил, был хрупкого, с покатыми плечами и удивительно тонкими запястьями. Белки его глаз испещрила красная сетка, под глазами залегли иссиня-черные мешки.
- Прежде всего должен вас представить мистеру Блэкберну, - сказал Эллершо, - а то он узнает о вас сам и придет требовать объяснений. Не хочу, чтобы это было для вас неожиданностью, мистер Блэкберн.
Молодой человек внимательно на меня посмотрел. У него было более строгое лицо, чем мне сначала показалось. В нем было нечто хищное, чему немало способствовал большой нос, походивший на острый клюв. Я подумал, какой же дорогой ценой дается ему служба: такое затравленное выражение лица обычно встречается у людей, старше его вдвое.
- Неожиданности приводят к трем вещам, - сказал он, приготовившись загибать пальцы. - Во-первых, к неэффективности. Во-вторых, к беспорядку. И наконец, к уменьшению прибыли. - Каждый раз при перечислении он зажимал палец правой руки между большим и указательным пальцем левой руки. - Я не люблю неожиданностей.
- Знаю, знаю. Поэтому сделал все, что мог, чтобы вы были в курсе дела. Это мистер Уивер. Мой сотрудник. Он будет надзирать за охранниками на территории.
Блэкберн слегка покраснел. Сначала я подумал, что он смутился, но оказалось - разгневан.
- Ваш сотрудник? - резко переспросил он. - Сейчас? Как вы можете нанимать нового сотрудника сейчас? Совет акционеров не давал санкции на эту должность, а без его санкции фонды на оплату должности не выделяются. Я ничего не понимаю, сэр. Так не положено. Ума не приложу, как все это оформить в учетной книге сотрудников.
- Не положено, это точно, - согласился Эллершо успокаивающе, - и поскольку акционеры еще не обсуждали это, мистер Уивер будет получать жалованье непосредственно от меня до дальнейших распоряжений.
- Жалованье от вас? - переспросил Блэкберн. - В Ост-Индской компании ни один сотрудник не получает жалованье от другого сотрудника. Неслыханное дело. И как прикажете мне это оформлять? Отдельной статьей? Или, может, завести отдельную книгу, сэр? Нам что, заводить новую книгу всякий раз, как члену совета в голову придет новая прихоть?
- Я думал об этом, - сказал Эллершо, - и решил, что не надо упоминать мистера Уивера в бухгалтерских книгах вообще.
Меня удивило, каким ровным голосом говорил Эллершо, учитывая, что Блэкберн был подчиненным и тем не менее требовал объяснений.
Блэкберн покачал головой и опять выставил пальцы.
- Два возражения. Во-первых, нет такого человека, который не значился бы в книгах. - Он постучал пальцами по одному из фолиантов, переплетенных в мрачную черную кожу. - Все значатся в этих книгах. Во-вторых, если мы начнем делать исключения, сочинять новые правила, когда нам захочется, тогда в этих книгах нет смысла и в моей службе тоже.
- Мистер Блэкберн, вы можете либо найти способ отобразить необычное положение мистера Уивера, который фактически находится у меня в услужении, в существующей у вас системе, или смириться с тем, что он находится вне вашей компетенции. Если выберете второй вариант, можете вовсе не обращать на него внимания, как вы не берете в расчет моего ливрейного лакея или кондитера. Выбирайте.
Данный довод, вероятно, нашел некий отклик у клерка.
- Лакея, говорите? Кондитера?
- Вот именно. Он помогает мне выполнять мои обязанности более эффективно, и я сам решил нанять его и сам решил платить ему из собственного кармана. Его не нужно учитывать вообще.
Блэкберн резко кивнул.
- Я принимаю ваше предложение, - сказал он, хотя, на мой взгляд, никакого предложения не было.
- Отличный план, Блэкберн. Просто прекрасный. И еще одна вещь. Попрошу ни с кем не обсуждать это. Если кто-нибудь спросит, просто отвечайте, что все в порядке. Едва ли кто-то станет проявлять большее любопытство, чтобы только услышать в ответ факты, цифры и таблицы, в которых он ничего не смыслит. Можете не распространяться об этом?
- Конечно, - сказал Блэкберн. - У меня нет ни малейшего желания распространяться об этом нарушении. Видите ли, мистер Уивер, вы являетесь неким нарушением, а я ненавижу беспорядок. Мне нравится, когда все правильно, предсказуемо и поддается учету. Очень надеюсь, что вы не станете причиной беспорядка.
- Я тоже так думал до этого, - ответил я, - но после вашего вопроса засомневался.
По выходу из каморки Блэкберна мы чуть не столкнулись с высоким, хорошо одетым джентльменом, по всей видимости поджидавшим нас в коридоре.
- А, Форестер, рад вас видеть, - сказал Эллершо, кладя руку ему на плечо. - Познакомьтесь с мистером Уивером. Он будет помогать мне в подкомитете по складам.
Тусклые голубые глаза Форестера задержались на руке Эллершо, лежавшей у него на плече, а потом посмотрели на меня. Было совершенно очевидно, что он не испытывает приязни к Эллершо, но обезьянья улыбка на лице моего нового патрона говорила о том, что он не замечает неприязни.
- Очень хорошо, - кивнул Форестер. - Давно пора заняться складами.
- Согласен. Если увидите Уивера, не обращайте особого внимания. Он мой человек, знаете ли. Все идет как надо.
По какой-то причине после сказанного Форестер решил изучить меня более внимательно.
- Ваш человек?
- Ну да. Нет причин для беспокойства, - ответил Эллершо и, повернувшись ко мне, добавил: - Мистер Форестер заседает в совете первый срок. Он новичок, можно сказать. Но его отец Хью Форестер был великим слугой Достойной компании. Известный человек в Индии и в Лондоне. Молодому Форестеру до него еще далеко. - И, совершенно не скрываясь, подмигнул мне.
Форестер пошел дальше, а Эллершо остался на месте. На его лице застыла глупая улыбка, словно он только что обменялся любезностями с дамой своего сердца.
- Мне нравится этот молодой человек, - сказал Эллершо. - Очень нравится. Думаю, он далеко пойдет с моей помощью.
Я был безмерно удивлен этим признанием. Выражение лица Форестера, которое с большой натяжкой можно было назвать безразличным, говорило само за себя. Неужели Эллершо не видел, что приятный молодой человек относился к нему с презрением?
Не зная, что сказать, я заметил, что ему лучше знать характеры людей, с которыми он работает.
- Что правда, то правда. Люблю проводить время с коллегами и в Крейвен-Хаусе, и вне его. Кстати, у меня дома через четыре дня собираются гости. Не желаете присоединиться к нам?
Приглашение меня изумило. Я был мелкой сошкой, можно сказать, забавой, не более чем игрушкой для Эллершо. Огромная разница между нами делала его приглашение странным и неожиданным. Я мог лишь заключить, что приглашен в качестве диковинки, дабы развлечь гостей. Тем не менее в свете инструкций мистера Кобба я не мог себе позволить отказаться. Было и еще одно соображение. Я находил Эллершо не просто интересным образчиком неприятного типа. Меня восхищала его рассеянность, и поскольку он явно замыслил выставить меня на обозрение, я планировал со всей тщательностью обозреть и его самого.
- Это слишком большая честь для меня, - сказал я.
- Чепуха. Приходите.
Я отвесил поклон и сказал, что сделаю это с удовольствием. Так я привел в движение один из самых важных этапов этой истории.
Затем Эллершо провел меня вниз по лестнице к задней двери, через которую я когда-то впервые тайно проник в Крейвен-Хаус. При свете дня территория скорее напоминала небольшой город или факторию в Ост-Индии. Здесь возвышалось три или четыре больших дома, которые прежде, как я понял, были жилыми. Их внешний вид не изменился с тех пор, как компания их приобрела, но внутри не осталось и следа от домашней жизни. Все окна на первых этажах были заложены для экономии на оконном налоге, а также из соображений безопасности. Кирпич покрылся серым налетом.
Однако на складах бурлила жизнь. Десятки людей с тележками, похожие на гигантских насекомых, сновали по территории, доставляя товары из доков и в доки Ост-Индской компании, расположенные на реке. Воздух был наполнен ворчанием, криками, отдаваемыми приказами, повизгиванием колес и скрипом деревянных повозок. Складские трубы исторгали дым, и где-то вдалеке бил молотом кузнец - видимо, чинил сломавшуюся повозку.
И разумеется, здесь были охранники. Я отличил их от рабочих, поскольку они ничего не несли и никуда не спешили - просто расхаживали по территории с подозрительностью и скукой на лицах. Время от времени какой-нибудь охранник останавливал тележку и осматривал содержимое. Я заметил, что один охранник потребовал показать ему декларацию груза, но по тому, как он держал документ, я сразу понял, что он не умеет читать.
Эллершо повел меня к самому большому зданию, расположенному посередине двора напротив открытых ворот. Тележки с грузами подвозили к задней части дома, где, как я думал, находился сухой док для погрузки и разгрузки грузов. Передняя же часть по-прежнему выглядела как жилой дом. Однако, войдя внутрь, я увидел, что от прежнего жилья остались лишь перегородки, подпирающие верхний этаж. Как и на складе моего дяди, здесь находилось бесчисленное множество ящиков, бочек и коробок. И здесь кипела такая же бурная деятельность, как на дядином складе в прежние времена, до вмешательства мистера Кобба.
- С дороги! - крикнул грузчик позади нас и прошел между мистером Эллершо и мной с ворохом коробок, выше его макушки на три или четыре головы. Если он и сообразил, к кому обратился, то и бровью не повел.
- Эй, ты! - крикнул Эллершо тучному мужчине с набухшими веками, который стоял, прислонившись к стене, и лениво наблюдал за происходящим. - Как тебя зовут, ленивый бездельник?
Тот поднял глаза с таким трудом, будто это доставляло ему боль. Он был еще не старым, но пожилым. И, судя по его виду, всю жизнь занимался тем, что его вовсе не интересовало.
- Кармайкл, сэр.
- Очень хорошо, Кармайкл. Ты на посту?
- Да, сэр, и в вашем распоряжении. - Он неуверенно поклонился, явно догадываясь, что говорит с важной персоной. - Я в вашем распоряжении, сэр, и один из охранников тоже, как заметила ваша честь.
- Да, да. Отлично. Собери-ка своих собратьев, я хочу поговорить с ними.
- Моих людей? - спросил он. - Прошу прощения, ваша честь, но я не пойму, ваша честь, что вы хотите сказать.
- Я хочу сказать, - пояснил Эллершо, - чтобы ты собрал здесь своих парней, других охранников. Пойди и собери их. Я хочу, чтобы они собрались вместе.
- То, что вы хотели сказать, ваша честь, - ответил охранник, - я понял. Но я не совсем понял как. Как именно я должен собрать своих парней?
- Я-то, черт возьми, откуда это знаю? Как обычно это делается?
- Прошу прощения, ваша честь, я не знаю, да и никто не знает. Я не знаю способа это сделать.
- Мистер Кармайкл, вы хотите сказать, - спросил его я, - что не знаете способа собрать вместе охранников, работающих на территории?
- Именно так, ваша честь, - ответил он мне.
- Как отдаются приказы или передаются новые сведения? - спросил я.
- Один говорит другому, вот как это делается.
- Все это очень плохо, - сказал я мистеру Эллершо с важным видом, играя свою роль, как того требовал Кобб. - Подобное отсутствие организации чревато самыми пагубными последствиями. - И повернулся к Кармайклу. - Вы должны обойти территорию и велеть всем охранникам, которых найдете, собраться здесь. Если будут спрашивать, скажите, что это требование мистера Эллершо из совета директоров.
Кармайкл отвесил неуклюжий поклон чуть не до земли и поспешил прочь со склада. Пока мы ждали, мистер Эллершо похвалил меня за то, как мастерски я повел себя с человеком низкого сословия, а потом попросил меня развлечь его историями из того времени, когда я выступал на ринге. Я исполнил его просьбу, а приблизительно через четверть часа вокруг нас собралось достаточно охранников, чтобы мистер Эллершо мог перед ними выступить.
Я насчитал около двух десятков охранников.
- Сколько охранников числится в списке и сколько из них отсутствует? - спросил я его.
- Понятия не имею.
Тогда я задал этот вопрос собравшимся, но они не знали ответа, равно как и мистер Эллершо.
Эллершо обратился к собравшимся.
- Парни! - прокричал он. - Вы выполняете свои обязанности плохо. Пропало кое-что из принадлежащего мне, и я этого не потерплю. Поэтому я решил назначить над вами одного человека, который организует вашу службу и выполнение обязанностей. Обещаю, теперь вы не будете бить баклуши за счет компании, ибо я нанял известного борца Бенджамина Уивера, чтобы надзирать за вами. Он не даст вам жульничать. Передаю ему слово.
Собравшиеся зашушукались. Я заметил, что они растеряны. Мне показалось, они не понимают, что значит "надзирать". Однако вскоре я уяснил, что ошибался.
- Просим прощения, ваша честь, - неуверенно начал Кармайкл, - но, может, вы не знаете, что у нас уже есть надзиратель.
Эллершо с недоумением уставился на охранников, и, словно в ответ на незаданный вопрос, вперед вышел мужчина. И самого примечательного вида. Ростом он был не менее шести футов, и комплекции внушительной. Вид у него был начальственный. Кожа - смуглая, почти черная, как у африканца, но одет он был, как одевается в такую погоду рабочий люд из англичан - костюм из грубой шерсти, толстый камзол и галстук на шее. Черты лица были грубые - широкий нос, маленькие глаза и узкий насмешливый рот. Все лицо было в шрамах, словно его хлестали по лицу плеткой. Щеки до самых глаз и даже верхняя губа были покрыты ямками и рытвинами неизвестной природы. Встретив его на улице, я, может, и стал бы гадать, откуда он родом, но здесь не было сомнения, что он выходец из Ост-Индии.
- В чем дело? - резко спросил он, проталкиваясь вперед. - Какой надзиратель за складом? Я надзиратель склада.
- Кто ты, черт подери? - спросил Эллершо. - И выглядишь как сам дьявол.
- Я Аадил. Надзиратель склада, - пробормотал он.
- Это Аадил, - пояснил Кармайкл. - Он и есть наш надзиратель склада. Зачем нам другой?
- Надзиратель склада? - заорал Эллершо. - Что за чушь!
- Я надзиратель склада, - ответил Аадил, ударив себя в грудь массивной ручищей. - Я. Все парни согласны, что я надзиратель.
- Почему же я ничего об этом не знаю? - спросил Эллершо.
Хороший вопрос, особенно если принять во внимание, что он возглавлял подкомитет по складам.
Ответа не последовало, что было воспринято Эллершо как своего рода победа.