- Жду.
- Тогда я вам, наверное, помешал?
- Нет, почему же? Проходите, я именно вас и ждала, правда, часом позже. Не удивляйтесь, я еще вчера поняла, что вы намерены отправиться в путь именно сегодня.
- Вот как? - неприятно удивился я. - И что же вы еще поняли?
- То, что мы, наверное, полетим на самолете.
- Оригинально. Читаете мысли на расстоянии? Что ж, тогда мне остается только подождать, пока вы соберетесь. О нашей поездке вы кому-нибудь говорили?
- Константин Иваныч, если я женщина, это не значит, что я дура. Вы завтракали?
- Нет, как-то не получилось, к вам спешил.
- Значит, позавтракаем вместе. Если вам это будет удобно, то откройте холодильник и найдите что-нибудь съестное, а я тем временем соберу свои вещи.
Спускаясь с трапа самолета, я надеялся снова полюбоваться красотами Иссык-Куля, на котором в последний и единственный раз бывал осенью девяносто четвертого года. Но тогда я выполнял роль полупьяного узника и мне было не до красот великого озера. Похоже, что и на этот раз моим мечтам не суждено было сбыться. Стремительно надвигающийся вечер и свинцовые грозовые тучи красочных перспектив не обещали. Так оно и получилось, буквально через десять минут после нашего прилета зарядил хоть и не сильный, но отвратно промозглый дождь.
Вопреки моим опасениям, документы никто у нас не проверял, в вещах не рылся, и вообще все было как в старые и добрые времена. По привычке подхватив сумки, я рванул к стоянке такси, но тут же наткнулся на решительный протест своей спутницы. Памятуя наш договор о том, что вопросами передвижения будет заниматься она, я нехотя подчинился и молча залез в отходящий автобус.
К западному берегу озера мы добрались, когда ночь уже полностью вступила в свои права. Перекантовавшись до утра в какой-то второсортной гостинице, мы первым же автобусом, согласно плану, отправились вдоль южного берега.
Домик, где родилась, жила и училась моя киргизка, находился в небольшом селе в некотором отдалении от основной дороги и ничего примечательного из себя не представлял - обычная русская изба-пятистенка. Единственное, что меня поразило, так это немыслимое количество одеял, одеяльцев и прочих матрасов. Пока родители радостно хлопотали и журили блудную дочь, я с интересом разглядывал сначала многочисленный выводок детей, очевидно братьев и сестер моего телохранителя, а потом рогатую коровью морду, что тупо и равнодушно смотрела на меня сквозь окно. Впрочем, это занятие вскоре надоело нам обоим. Эйфория первой встречи тем временем начала потихоньку стихать, и хозяева наконец-то занялись стоящим делом, а именно - принялись тащить на стол всякие вкусные предметы еды, начиная от лепешек и кончая бараньей ногой горячего копчения.
Через час, когда наши желудки были переполнены, а в глазах стояла нега и грусть, господин Сатар спросил у дочери, кем ей приходится господин Гончаров.
- Папа, не задавайте лишних вопросов, - довольно резко и совсем не по-мусульмански ответило крутое дитя. - С Константином Ивановичем мы вместе работаем и сюда приехали по делам. Это все, что я могу вам сказать.
- Нехорошо, дочка, так с родителями разговаривать, - сокрушенно покрутил головой Сатар. - Хоть бы постороннего человека постеснялась. Что он о нас может подумать?
- Извините, но вы всегда так много спрашиваете.
- А разве это плохо - знать, чем занимается твоя дочь?
- Все нормально, папа, мне нужна на несколько дней твоя машина.
- Вот опять: просишь, а даже не говоришь, для чего.
- Для работы.
- Джамиля, работа бывает разная. Есть работа, от которой людям бывает худо.
- Я зарабатываю деньги.
- И деньги зарабатывают по-разному.
- Кто как умеет.
- Смотри, дочка, тебе жить.
- Вот и живу, ну нам, пожалуй, пора.
- Езжайте. Ключи в замке, техпаспорт и твоя доверенность в щитке.
- Ладно. К вечеру мы приедем.
- Хорошо, дочка. Джамиля, найди совсем мало времени, остановись и посмотри, туда ли ты идешь. Не лучше ли вернуться, а потом начать идти снова другой дорогой.
- Обязательно, - ответила она уже у входа. - Только вот времени у меня, папа, совсем нет.
Старая "копейка" бежевого цвета завелась с явной неохотой, и это обстоятельство радости не добавило, поскольку в самый неподходящий момент она могла нас подвести. Поэтому первым делом мы отправились на ближайшую станцию техобслуживания и провозились там до самого обеда. Только в третьем часу, когда старушка немного порезвела и начала взбрыкивать, мы наконец занялись тем, для чего приехали.
До озера Тюп-Кель расстояние было не такое уж маленькое, как божился Говоров. Километров тридцать мы шли по основной магистрали, а дальше, повернув на юг, продвигались по крутой и извилистой террасе реки Ак-Су. Дорога круто шла вверх, казалось, к самому хребту Терокей-Алатау и была совсем разбита. Выжимать на ней больше двадцати километров в час было равно самоубийству, да еще на такой лихой тачанке, как наша. Чтобы как-то развеять гнетущее настроение, я спросил:
- Джамиля, что означает слово "джаляб"?
- Что? - рассмеялась она. - А кто вам его сказал?
- Не важно, можешь объяснить его смысл?
- Хм, очевидно, его применили по отношению ко мне, да?
- Возможно, но что оно означает?
- Скажите, а ваша жена родом не из Азии?
- Из Азии, а что?
- Нет, ничего, просто джаляб это, мягко говоря, проститутка. Но я не переживаю, меня многие так зовут, хотя было бы правильнее называть шлюхой.
- Извини, честное слово, не хотел тебя обидеть.
- А кто вам сказал, что я обиделась? Меня со школы так называют, я привыкла. Ваша жена оказалась ясновидящей. Только я не понимаю, зачем вам понадобилось посвящать ее в наши дела. Прозрачностью и непорочностью они не отличаются, и чем меньше о них знают, тем нам легче.
- Ты права, но я и не думал ставить ее в известность, она попросту залезла в мой карман, обнаружила в моем паспорте другую жену и подняла бучу.
- Какая прелесть, как жалко, что я не видела всей сцены. Кажется, подъезжаем.
- Похоже, - согласился я, заметив впереди на противоположной стороне неглубокого узкого каньона три десятка домишек с огородами. - Но где же тогда озеро?
- Внизу, сейчас увидите, если оно за двадцать лет не исчезло. Собственно говоря, это не озеро, а бурный поток, по крайней мере таковым я видела его в последний раз. Сейчас, за следующим поворотом, оно должно открыться.
Она оказалась права, не успели мы обогнуть каменный бок скалы, как по глазам резанула сказочная синь воды. Каньон в этом месте сходил на нет, либо просто его перегораживал гигантский порог, но хрустальное зеркало озера, зажатое с трех сторон скалами, лежало с нами почти на одном уровне. Искрящийся десятиметровый водопад, возле которого мы притормозили, служил сбросом, и через него к деревеньке вел неширокий, но крепкий мост, стоявший на двух мощных береговых быках.
- Красота-то какая, - по-щенячьи умилился я. - Это же курорт!
- Лепота, - усмехнулась Джамиля. - Ничего, скоро и сюда достанет длинная рука и доллар нового русского, и не будет больше лепоты, и не будет больше красоты. Ладно, дальше вверх, если мне не изменяет память, дорога тянется еще километра на два, и все, потом тупик - отвесная стена. Справа скала, слева вода.
- А зачем нам туда?
- Это я так, на всякий случай, чтоб знали, вполне возможно, что наш подопечный сейчас гостит у мамы, и кто его знает, какие мы вызовем у него мысли.
- Дай-то Бог, чтоб он оказался там.
- Как знать, - глубокомысленно ответила Джамиля. - Перелазьте через меня и выходите из машины.
- Зачем такой балаган?
- Я не знаю, что это за зверь, за которым вы охотитесь, но подстраховка никогда не помешает. Пусть деревенский люд думает, что в машине, кроме вас, никого нет.
- Но ты-то будешь сидеть рядом.
- Нет, я должна незаметно перелезть в багажник. Вы, когда выйдете, его откроете и начнете менять заднее левое колесо, только все делайте натурально.
- Ты могла залезть в багажник заранее, а не устраивать шоу на глазах у всей деревни. Тут напрямую от них до нас не больше трехсот метров.
- Честно говоря, я думала, что от деревни остались одни воспоминания. Непонятно, как они сумели выжить.
- Ладно, попробуем осуществить твой проект.
Сравнительно легко поменявшись местами, я вышел из машины и озадаченно уставился на ни в чем не повинное заднее колесо. Подождав, пока она выскользнет из салона и притаится за машиной, я открыл багажник и проделал всю несложную процедуру замены колеса. Потом добросовестно положил запаску ей на колени и спросил:
- Крышку-то захлопывать или как?
- Закрывайте, здесь все продумано, я могу открыть ее изнутри.
- Ну тогда до встречи.
Миновав мост и небольшой отрезок каменистой дороги, я вскоре очутился на главной эспланаде деревни Александровка. Мой торжественный въезд ввиду отсутствия фанфар был отмечен истошным визгом поросенка и хмурым взглядом не то сторожа, не то штатного алкаша, дежурившего возле запертой двери сельмага.
- Родемый, - притормаживая, спросил я его, - как мне найти дом Стригунихи?
- Какой я тебе родемый? - заносчиво полез он в бутылку. - Тамбовский волк тебе сродни. Кто такой? Чего приперся?
- Дело у меня к ней государственной важности.
- Пошел бы ты вместе со своим государством корове под хвост.
- Но-но, дядя, за такие слова недолго и в Соловки улететь.
- Вы уже и Соловки-то Дяде Сэму за полсребреника продали, твари. - Длинной и тягучей слюной дед выразил свое отношение ко всему происходящему вообще и к родным политикам в частности. - Пошел отсюда, пока я тебе лобовик не выблызнул, начали тут разъезжать, что тебе мухи на говно, пошел, пока цел.
Разговаривать дальше с таким экспансивным господином становилось определенно опасно. Мудро решив, что не имею морального права рисковать чужим автомобилем - а ведь может выблызнуть, террорист! - я убрался подобру-поздорову. Первая же бабуся, бредущая навстречу, показала мне дом Людмилы Алексеевны Стригун. Он стоял в самом центре деревушки, и это говорило о том, что с давних пор семейство Стригун пользуется здесь определенным авторитетом.
Благообразная старуха в длинной черной хламиде, грея кости, сидела перед домом на скамейке, так что мне не пришлось даже выходить из машины.
- Вы Людмила Алексеевна? - спросил я как можно доброжелательней.
- А кто же еще? - медленно и с достоинством ответила она вопросом на вопрос. - Чего тебе?
- Мне Толик нужен, дело до него срочное.
- Поди вон! - махнула она деревянным костылем. - Нет здесь никакого Толика.
- То есть как это нет? - искренне удивился я. - Не может быть. Он ведь как сюда поехал, оставил ваш адрес и сказал, что будет меня ждать.
- Не ври, бес. - Строго погрозив пальцем, старуха поднялась с насиженного места и поковыляла к воротам.
- Бабуля, да как же это? - крикнул я вдогонку. - А что же мне делать?
- Поди прочь, сгинь, окаянный!
- Скажите хоть, когда он у вас будет.
- Никогда, и ты больше сюда не появляйся, не то собак натравлю, загрызут до смерти. Понял? Никогда не появляйся! Забудь сюда дорогу. Не кличь беду.
Ничего не скажешь, колоритная старушенция, подумал я, провожая ее взглядом. И как прикажете понимать ее последнюю фразу: "Не кличь беду"? Значит ли это, что она боится за судьбу сыночка или - что вовсе уж странно - печется о моей безопасности? И вообще, что она знает о судьбе Стригуна? Где он сейчас? Возможно, сидит за забором и наблюдает за мной в щелочку, а может быть, изгнан суровой мамашей со двора, если он вообще здесь появлялся. Что же получается? А получается, что наша поездка не дала ровно никаких результатов. Ни положительных, ни отрицательных, а это хуже всего. Ужасно не люблю неопределенности.
Между тем солнце как-то поспешно, без предупреждения скользнуло за остроконечную скалу, и деревенька погрузилась в плотный вечерний полумрак. Сразу стало холодно, неуютно и жутковато. Холодный порыв ветра неожиданно донес одурманивающий запах сирени. Я поспешно поднял стекло, но облегчения это не принесло. Казалось, запахом сирени пропитался весь салон. Мне почему-то вспомнился недавний сон, и от этого сделалось совсем тоскливо. Нарастало гнетущее чувство страха, а объяснить причину его возникновения я не мог. Не пора ли, формально завершив свою миссию, убираться отсюда восвояси? Кажется, ваше чутье, господин Гончаров, вам никогда еще не изменяло. Может быть, и на этот раз вы положитесь на него, да и какого черта торчать здесь ночью, все равно ничего нового узнать сегодня не удастся. Гораздо целесообразней завтра приехать сюда вновь и при свете дня поставить какую-то точку.
Запустив двигатель, я потихоньку двинулся к мосту, на ходу стараясь понять смуту, творившуюся в моих печенках.
То, что дорога перекрыта, я понял не сразу. Сначала я подумал, что белая "Нива", расположившаяся по другую сторону моста, остановилась просто так, по какой-то надобности, но когда свет фар полоснул по фигурам двух здоровенных бегемотов, стоящих на выезде, во мне шевельнулось нехорошее предчувствие, какое бывало у наших бабушек, в одиночку возвращавшихся вечером из гимназии. Увы, их я увидел слишком поздно, когда уже находился на мосту. Сомнений быть не могло - они поджидали меня и от нетерпения чуть ли не приплясывали. Самым неприятным мне показалось то обстоятельство, что в руках одного из них я заметил короткий десантный автомат, которым он красноречиво помахивал. Кажется, господин Гончаров, ваш прошлый сон был в руку. Какая жалость, что ты до сих пор не удосужился выпустить из багажника своего телохранителя. Теперь тебе придется отдуваться самому. И решать надо как можно скорее, до мальчишей-плохишей осталось не больше двадцати метров. Это притом, что дорога, ведущая к свободе, блокирована белой "Нивой". Это притом, что единственный пистолет находился у Джамили.
Мигнув головорезам фарами, я дал знак, что их желание для меня закон, и в том же черепашьем темпе пополз дальше, отсчитывая вдруг просветленным мозгом каждую секунду перед решительным и единственно возможным броском. Только бы не подвела "копеечка", только бы не подвела старушка.
Рванул я, когда до них оставалось чуть больше семи метров, когда, уже успокоенные, они скалили свои наглые морды. С истеричным визгом прокрутились скаты, судорожно пытаясь найти надежное сцепление с грунтом, угрожающе ревел двигатель, пугая меня своей возможной скоропостижной смертью, стремительно неслись на меня открытые рты лиходеев. Пролетев мост и едва вписавшись в поворот, я повернул налево, туда, где через два километра меня ждал тупик. Дорога на этом отрезке оказалась значительно лучше, чем та, по которой мы приехали, и это меня удивило. То, что по нас не стреляют, тоже показалось странным. Хотя, в сущности, это их личное дело. Теперь самое главное - выбрать удобную точку и выпустить моего снайпера из багажника, а дальше пусть разбирается с ними сама, в конце концов, она получает за это деньги. Только где остановиться, за каким поворотом удобнее? За этим или за следующим? А может быть, еще дальше? В любом случае у меня в запасе есть еще больше километра, а значит, и поворотов ожидается несколько. Ничего, даст Бог, выкрутимся, только бы телега не подвела. Пока претензий к ней нет, и на том ей спасибо. Но каким образом могли нас выследить? Непонятно. А может быть, вовсе и не нас они поджидали? Оригинальная мысль, жаль, что она не пришла мне в голову немного раньше. Господи, что за черт!
За очередным довольно крутым поворотом передо мной вдруг открылась довольно большая асфальтированная площадка, освещенная десятком неоновых ламп. Совершенно непроизвольно я затормозил и огляделся. Слева от меня лежало все то же озеро, справа крутой скалистый склон, а прямо по курсу дыбилась в черное небо широкая лестница, на которую я чуть было не влетел. И лестница та вела не куда-нибудь, а в обычный средневековый замок с башенками, бойницами и прочей историко-архитектурной ерундой. Подсвеченный прожекторами, он как будто парил в черном космосе и казался нереальным. Красивое зрелище, решил я, собираясь выпустить Джамилю, но немного опоздал. Из подлетевшей "Нивы" выскочили обманутые мальчиши и со злобными воплями выдернули меня из машины и повалили на асфальт. Показав, как славно они бьют ногами, и доказав свое превосходство, они на пинках подняли меня по лестнице к дьявольскому замку и счастливо объявили в домофон, что задание выполнено и преступник обезврежен.
- Идиоты, - ответил динамик, пропуская нас в небольшой вестибюль. - Я в кабинете.
По крутой винтовой лестнице мы поднялись на второй этаж и, миновав холл, вошли в полукруглую комнату, в центре которой за резным столом восседал Анатолий Олегович Стригун, - по крайней мере, такой же субъект был изображен на фотографии вместе с Денисом и Линдой. Но как человека меняет власть и интерьер. Если на снимке он выглядел обычным преуспевающим дельцом, то здесь нам был явлен царь и бог. Даже расположился он подобающе. Стригун сидел таким образом, что каминные львиные морды с коваными кольцами в ноздрях приходились ему по обе стороны, подчеркивая власть и величие.
- Вот, Толибай Олжасович, доставили, как просили, - гордо сообщил киргиз с автоматом и большими защечными курдюками.
- Видел я, как вы его задерживали, кретины, на его месте я бы сбил вас машиной к чертовой матери. Не охрана, а недоразумение.
- Обижаете, начальник, - попытался сфамильярничать бритоголовый русский парень, но оказался не прав, потому что начальник его вольность не оценил по достоинству:
- А ты, Сергей, вообще засохни, еще один прокол - и ты свободен. Все, вали отсюда в свою конуру, я позову, если понадобишься.
- Ты кто такой? - не тратя времени на ненужные церемонии, начал допрос Стригун.
- Человек, - гордо ответил я и, подумав, добавил: - Гражданин.
- Как ты здесь оказался, гражданин?
- Не по своей воле. Твои же дуболомы меня сюда загнали, сам видел.
- Ты мне тут не финти. Я слышал, что ты меня ищешь. Зачем?
- Нужен ты мне сто лет, - независимо ответил я, судорожно соображая, откуда ему это известно, в каких подробностях и как себя вести дальше.
- Вот как? - удивился он. - Но ты же спрашивал меня или я ошибаюсь?
- Делать мне больше нечего, как интересоваться каким-то средневековым феодалом, живущем на скалистом берегу Рейна.
- Тогда зачем ты спрашивал обо мне у моей матери, а потом битый час стоял возле ее ворот? Что за срочное дело у тебя ко мне появилось? Может быть, она все напридумала и вводит меня в заблуждение?
- А, так это была ваша мама! - радостно завопил я. - Значит, вы Анатолий Олегович Стригун! Я правильно понимаю?
- Нет, я Толибай Олжасович Алимбаев, а вот кто ты, я до сих пор не знаю. Рыскул, где его документы?
- А не знаю, наверное, у него в кармане, шеф, - радостно оскалился телохранитель. - Совсем забыли посмотреть.
- Что? - От такой нелепости Стригун даже привстал. - Да вы же форменные болваны, а если он вооружен?
- Нет у него оружия, шеф, - не трогаясь с места, заверил парень.
- Почему ты в этом уверен?
- Если бы было, то он давно бы вас убил.