– М-да, не слишком приятно, – Сергей Сергеевич закурил. – Но и не смертельно. Все равно платежи прошли через банк! Однако чем позже хватятся, тем лучше. Вы можете подсказать, как, минуя охрану и не прибегая к взломам и прочим криминальным штучкам, незаметно проникнуть в ваш офис?
– Естественно, – кивнул Николай Иванович. – Вы хотите?..
– Я хочу знать, как незаметно проникнуть в офис, где стоит компьютер, и код файла. А остальное не ваше дело! – отчеканил Сосновский.
– Думаете, удастся?
– Посмотрим…
Дальше разговор не склеился, и завтрак закончился в полном молчании. Слегка потрескивали поленья в камине, тихонько звякала посуда, урчал кофейник на спиртовке. После выпитой рюмочки Николай Иванович почувствовал себя значительно лучше, а крепкий кофе взбодрил, и даже появился аппетит, хотя обычно с перепоя утром даже смотреть не хотелось на еду. Впрочем, сейчас Рыжова занимали иные мысли – зачем они здесь, на этой роскошной даче? Будут гулять под моросящим дождем по морскому берегу, словно переболевшие коклюшем дети? Или его незаметно превратили в узника и свобода будет стоить тех денег, что он увез из России? А если все-таки Шамрай не подвел, то как намеревается Сергей Сергеевич отправить Рыжова в Афины и ушли ли туда деньги? И вообще где конечный пункт назначения?
Сергей Сергеевич подождал, пока Рыжов допьет кофе, потом поднялся, взял с каминной полки папку и предложил:
– Давайте поднимемся к вам.
– Хорошо, – нехотя согласился Николай Иванович.
В комнате уже было чисто прибрано. Видимо, в обязанности прислуги входило также не попадаться на глаза гостям. Кстати, вчера при въезде их машину, кажется, остановила вооруженная охрана?
Сосновский сел в кресло и достал из папки пачку цветных фотографий.
– Давайте решим с конечным пунктом назначения. Мы предлагаем Ирландию.
– Но там же стреляют! – поднял брови Николай Иванович. – Вы бы еще предложили бывшую Югославию или Бейрут! Издеваетесь?
– Стреляют в Ольстере, иногда в Белфасте, да и то не так часто, как на улицах Москвы, – усмехнулся Сергей Сергеевич. – Вы все еще в плену советской пропаганды. А вообще Ирландия – спокойная, буржуазно благопристойная страна с оффшорными зонами, где свободно развивается бизнес. Там нормальный климат, разумные законы и широкие возможности. Плюс терпимое и благожелательное отношение к иностранцам, а вы, как я понимаю, по-английски ни бельмеса?
– Увы… – сокрушенно вздохнул Рыжов.
– Ну, это поправимо, – Сосновский передал ему пачку снимков. – Посмотрите, может быть, понравится?
Николай Иванович взял фото. На первой карточке был запечатлен уютный двухэтажный дом с гаражом в полуподвале, окруженный газонами и живой изгородью из колючих кустов. На других фотографиях он увидел комнаты особняка – гостиную с камином из дикого камня и широкой деревянной лестницей, ведущей на второй этаж, кабинет, спальни, библиотеку, гараж и даже туалет и ванную.
– Этот дом может принадлежать вам, – вкрадчиво сказал Сергей Сергеевич. – Цена относительно невысока, к тому же можно взять особняк в рассрочку, как и автомобиль. Вот вам и пристанище на первое время. Неподалеку живет один наш хороший знакомый, которому нужен надежный партнер в бизнесе. Если вы согласитесь, он станет ждать вас и, по нашей рекомендации, возьмет в долю. А там посмотрите сами.
– Что за бизнес? – осторожно поинтересовался Рыжов. Вдруг они продают пулеметы неграм или афганцам. На таком бизнесе недолго и шею свернуть, хотя прибыль, должно быть, бешеная.
– Через подставные фирмы гонят продовольствие в Россию: у нас сотни миллионов населения, и все хотят жрать!
– Хорошо, предположим, я согласен. Что тогда?
– Тогда вперед! – засмеялся Сосновский. – В бодром темпе мы протаскиваем вас вместе с деньгами через несколько стран, чтобы окончательно запутать все следы, и самое позднее через месяц наш человек встречает вас в Дублине или Корке.
– Он русский?
– Да, такой же, как вы, беглец из страны, вставшей на путь демократического развития. – Сергей Сергеевич собрал фотографии, сложил их аккуратной стопочкой и убрал в папку. – Каков ваш ответ?
– Есть иные варианты?
– Я уже говорил и могу повторить: право выбора за вами. Хотите в Канаду? Ради Бога! Хоть в Болгарию, если пожелаете. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы нормально вас устроить.
– Я могу еще подумать? – ушел от прямого ответа Рыжов.
– Думайте, – не стал настаивать Сосновский. – Время пока есть. А теперь пойдемте к нашему специалисту по пластике лица…
Переступив порог кабинета "специалиста по пластике лица", Николай Иванович невольно замер от испуга, увидев посреди комнаты хирургический стол с бестеневыми лампами над ним, сияющую никелем и хромом, опутанную гофрированными трубками аппаратуру для наркоза и суперсовременное зубоврачебное кресло с коромыслом ультразвуковой бормашины. На стене висело большое зеркало со светильниками по обеим сторонам, как в театральной гримерной. Рыжов даже не сразу заметил сидевшего у зеркала человека в зеленоватом хирургическом халате. Его лицо скрывали марлевая маска и очки с тонированными стеклами.
Боже, неужели здесь, сейчас окончательно канет в Лету Николай Иванович Рыжов?!. Он уже утратил российское гражданство и настоящее свое имя, а с измененным лицом поневоле постепенно станет иным человеком. Что этот специалист решит ему переделать – нос, уши? Подтянет второй подбородок и кожу на щеках? Сколько эта работа займет времени и как долго заживают швы, ведь при операции они неизбежны?
Страшно, когда твоего лица собирается коснуться скальпель, чтобы изменить его навсегда. Страшно и жалко потерять себя самого, не узнавать потом собственное отражение в зеркале, медленно и мучительно привыкать к новому облику, но не менее страшно потерять драгоценное время! Вдруг, пока он тут подтягивает морщинки, успеют выйти на его след и прихлопнут в Юрмале, как в мышеловке?!
– Проходите, – Сергей Сергеевич слегка подтолкнул Рыжова в спину.
– Сюда, пожалуйста, – "хирург", как мысленно окрестил Рыжов человека в халате, показал на зубоврачебное кресло. Говорил он с легким прибалтийским акцентом.
Николай Иванович послушно занял указанное место, отметив, что Сосновский обошелся без взаимных представлений. Тем временем Сергей Сергеевич достал из папки и подал хирургу увеличенную фотографию Рыжова. Тот несколько секунд внимательно разглядывал ее при свете сильной лампы.
– Кого будем делать? – спросил он.
– Грека, – ответил Сосновский. – Но не навсегда.
– Можно обойтись без операции? – решился подать голос Рыжов. – Ну, вгоните там силикон в нос или под брови, приклейте бороду. Лишь бы побыстрее.
– Боитесь? – прямо спросил "хирург".
– Боюсь потерять время, – вывернулся Николай Иванович. – Мечтаю поскорее убраться подальше отсюда.
Специалист холодными жесткими пальцами взял Рыжова за подбородок и начал вертеть его голову в разные стороны. Ощупал уши, нос, брови, заглянул в рот, оттянул вниз веки, потом взъерошил волосы и зачем-то потер их между пальцами, словно оценивая толщину и прочность. Еще раз окинув взглядом лицо Николая Ивановича, он заключил:
– Никаких усов или бороды, это дешево и бросается в глаза. Сделаем по высшему классу.
– Надеюсь, – кивнул Сергей Сергеевич. – Он будет готов завтра?
– Я постараюсь.
– Не смею вам мешать, – Сосновский вышел.
Негромко напевая, хирург укутал шею и плечи Рыжова свежей нейлоновой пеленкой. Повернувшись к столику со склянками и инструментами, он что-то размешал в пластиковой чашке, заполнил желтовато-розовой массой подковообразный лоток и приказал:
– Открывайте рот.
– Зачем? – мрачно поинтересовался Рыжов. – У меня все в порядке с зубами.
– Открывайте, открывайте, – поторопил "хирург". – Надо сделать слепок верхней челюсти.
Он ловко всунул лоток в рот пациента и прижал пальцем, придавив к нёбу. Осторожно убрав вылезшие из лотка излишки пасты, он доверительно объяснил:
– Сделаем прекрасный пластмассовый протез: будет надеваться прямо на ваши зубы и поможет изменить форму лица. С такой штукой можно есть и пить, но грызть кости не советую – сломается. Снимать и надевать сможете сами, это просто. А как исчезнет надобность – выбросите. Ну вот, можно вынимать!
Он вытащил изо рта Николая Ивановича лоточек со слепком, предложил прополоскать рот, а потом, не снимая пеленки, пересадил клиента в вертящееся кресло перед большим зеркалом. Легкий поворот, нажим педали – и Рыжов оказался в полулежачем положении, спиной к зеркалу и касаясь затылком края большой фаянсовой раковины, как в парикмахерском салоне при мытье головы. И действительно, "хирург" включил воду, смочил волосы Николая Ивановича и начал втирать в них какие-то препараты из баночек и тюбиков. Его пальцы то мягко поглаживали голову Рыжова, то тянули отдельные пряди так, что Николай Иванович вскрикивал от боли.
Наконец, "специалист по пластике" сполоснул волосы клиента остро пахнущей жидкостью и накинул ему на голову мохнатое махровое полотенце, энергично растерев им затылок и виски Рыжова. Потом полотенце было небрежно отброшено в сторону, и, как большой сердитый шмель, загудел сильный фен.
– Так, часть работы мы сделали, – приподнимая расческой пряди волос и направляя на них тугую струю горячего воздуха, приговаривал "хирург". Выключив фен, он развернул Рыжова вместе с креслом лицом к зеркалу. – Можете любоваться. По-моему, не плохо?
Николай Иванович увидел себя не привычным светлым шатеном, а седоватым брюнетом с чуть вьющимися волосами. А специалист, как заправский парикмахер, уже щелкал ножницами, приговаривая:
– На Западе так не носят. У вас слишком русская прическа, но это не беда, мы ее мигом изменим.
– Может, лучше завить волосы? – предложил Рыжов.
– Зачем? Вы полагаете, все греки кудрявые? Ерунда! Кстати, краска очень стойкая, вы можете мыть голову мылом или шампунем.
– А если мне понадобится вернуть свой естественный цвет волос? Это же не зубной протез и не парик!
– Я дам вам флакончик со специальным средством. Безвредно для кожи, не раздражает глаза, а краску снимает практически моментально. Ну, вот, теперь я доволен, – он отступил на шаг и критически осмотрел результаты своей работы. Отбросив ножницы и расческу, сполоснул руки и взял с подзеркальника опасную бритву: – Теперь брови!
– Что – брови? – Николай Иванович с опаской покосился на лезвие.
– Они остались светлыми! – "хирург" заставил его откинуть голову и двумя точными движениями подбрил краешки бровей. Затем смочил их и намазал темной пастой из тюбика. – Вот так. Вы носите очки? Или используете их при чтении?
– У меня нормальное зрение, – похвастался Рыжов, разглядывая свои новые, короткие и темные, брови.
– Подберем контактные линзы, – "хирург" открыл большую коробку с множеством ячеек. – Поставим цветные, без диоптрий. Можете не снимать их неделю и даже больше, но не советую носить дольше месяца. Запрокиньте голову и потерпите немного. Я сейчас закапаю вам в глаза, чтобы снять неприятные ощущения, а потом привыкнете, и станет легче.
Процедура примерки и надевания контактных линз оказалась не слишком приятной, но Николай Иванович выдержал ее стоически. В довершение всего его заставили закрыть глаза и покрасили ресницы. Воистину, "специалист по пластике лица" был Специалистом с большой буквы. В этом Рыжов убедился, взглянув на себя в зеркало и не узнав собственного отражения.
Бесстрастное стекло показало бледного немолодого брюнета с благородной сединой и грустными карими глазами южанина. Даже белки приобрели чуть желтоватый оттенок, и на них появились мелкие кровяные прожилки. Разве это Николай Иванович Рыжов?
– Для грека вы слишком бледны, – заметил "хирург". – В вашей комнате уже должны все устроить: идите, загорайте. Скоро мы встретимся вновь.
Скрыв невольный вздох облегчения – все-таки процедуры по изменению внешности не доставляли особого удовольствия, – Николай Иванович отправился в свою комнату. И действительно, там уже приготовили искусственный солярий. На кресле он обнаружил махровое полотенце, баночку с кремом, отпечатанную на машинке инструкцию, как принимать искусственный загар. Нашлись и узкие темные очки на резинке.
Ну что же, загорать так загорать. Раздеваясь, Рыжов поглядел за окно – на улице по-прежнему моросил дождь, ветер раскачивал верхушки мокрых сосен, и море накатывало на серый песок пляжа один пенистый вал за другим…
Едва Николай Иванович успел закончить процедуры, в дверь настойчиво постучали.
– Войдите, – откликнулся Рыжов, разглядывая в зеркале свою новую физиономию, под воздействием мазей и ультрафиолета успевшую приобрести желтовато-смуглый оттенок.
В комнату вошел Сосновский, держа в руке солидный, но слегка потертый кожаный чемодан с несколькими яркими наклейками на боках. На плече Сергея Сергеевича висела дорожная сумка. Освободившись от поклажи, он сел в кресло и закурил.
– Что это? – поинтересовался Рыжов.
– Ваш багаж. Не можете же вы путешествовать налегке? Это просто подозрительно.
– Вы правы, – согласился Николай Иванович и показал на чемоданы и сумку: – Что там?
– Всякое барахло: несессер, белье, рубашки, галстуки, костюмы, обувь, домашние шлепанцы, японский фотоаппарат и прочая мелочь.
– Мне что же, придется носить чужие вещи и даже белье? Пользоваться чужой зубной щеткой и бритвой?
– Оказывается, вы брезгливы? – засмеялся Сергей Сергеевич.
– Да, представьте, не переношу запаха чужого пота!
– Ну-ну, не горячитесь! Все вещи абсолютно новые и как нельзя лучше подойдут по размеру.
– Новые? – фыркнул Рыжов. – Это еще более подозрительно, чем путешествовать налегке.
– Не стоит торопиться с выводами, – примирительно заметил Сосновский. – Мы не зря берем деньги за услуги! Над каждой вещью потрудились умелые руки специалистов, придав им слегка поношенный вид. Все шмотки произведены в разных странах, поэтому с этим чемоданом и сумкой вы спокойно можете добраться до конечного пункта. Кстати, обдумали мое предложение или еще нет?
– Я обязан дать ответ прямо сейчас?
– Отнюдь, но время идет. Вы же должны понимать: мне нужно тщательно спланировать ваш маршрут и подготовить встречу в конечном пункте.
– Хорошо, если я дам ответ сегодня вечером, вас устроит? – немного раздраженно спросил Николай Иванович. Опять на него давят, торопят, заставляют поскорее принять решение, а он этого не выносит с детства!
– Устроит. Пошли обедать, а содержимое чемоданов рассмотрите потом.
Обедали в той же комнате с камином. Опять нигде не было видно прислуги, хотя стол полностью сервирован.
Ухаживали за собой сами, наливая в тарелки из супницы и выбирая сочные куски баранины со сковороды, стоявшей на миниатюрной жаровне. Сергей Сергеевич предложил выпить немного бренди. Рыжов не отказался.
– Что после Афин? – выдержав паузу, спросил он.
– Все зависит от вашего решения, – пожал плечами Сосновский.
– Если я соглашусь на Ирландию, как попаду туда?
– Через Средиземноморье и Северную Африку.
– А если все-таки Канада?
– Тогда через Италию и Латинскую Америку. Повсюду есть проверенные и хорошо отработанные маршруты. Ваше дело решить и дать твердый ответ! У нас не детская игра: "да" и "нет" Не говорите, белое и черное не называйте. Если вас не устраивает Ирландия, предложите другое! Мы свяжемся с нужными людьми. Однако это может занять несколько дней, а то и неделю.
Николай Иванович примял в пепельнице окурок и подумал: что, собственно, он теряет, согласившись на вариант Сосновского? Обживется, осмотрится, научится болтать на английском, а потом отправится куда угодно. Не все же трястись от страха? И он решился:
– Хорошо, пусть будет Ирландия и ваш надежный человек!
К удивлению Рыжова, ожидавшего, что Сосновский испустит вздох облегчения, тот лишь достаточно равнодушно кивнул:
– Разумное решение.
Разговор увял сам собой: да и о чем им было говорить? Ведь они, в сущности, совершенно чужие друг другу люди. Один за хорошие деньги служит поводырем и охранником другому: беглецу, словно во тьме, не разбирающему пути, по которому ему нужно идти. Еще день, ну, может быть, два, и они расстанутся навсегда.
Рыжов хотел подняться к себе, но в этот момент затрещал телефон, Сосновский сделал Николаю Ивановичу знак задержаться. Бросив в микрофон несколько фраз, Сергей Сергеевич сообщил:
– Сейчас приедет "специалист по пластике", ему не терпится примерить протез.
– Так быстро? – удивился Рыжов.
– Каждый отрабатывает свои деньги, – усмехнулся Сосновский. – Давайте подождем здесь, он прибудет с минуты на минуту.
Вскоре во дворе проурчал мотор автомобиля. Сосновский неторопливо допил бренди, и они с Николаем Ивановичем пошли наверх. Рыжов надеялся удовлетворить любопытство и увидеть лицо "хирурга", однако тот встретил их уже в халате и в марлевой маске. "Специалист по пластике" усадил Николая Ивановича в зубоврачебное кресло, извлек из проложенной ватой коробочки вставную челюсть и привычным движением надел ее на зубы Рыжова. Тот почувствовал себя так, словно его взнуздали: рот наполнился слюной, захотелось как можно скорее избавиться от этой проклятой штуки.
– Отлично! – Сосновский восхищенно прищелкнул пальцами. – Сильно будете корректировать? – обратился он к "хирургу".
– Думаю, по мелочам, – заглядывая пациенту в рот, как барышник на ярмарке заглядывает в рот кобыле, ответил "хирург". – Хотите фотографировать?
– Да. Зачем терять время?
Сергей Сергеевич вышел, а "специалист по пластике" наконец развернул Рыжова лицом к зеркалу, и он поразился произошедшей с ним перемене – подбородок стал казаться скошенным, верхняя губа выпятилась, а нижняя чуть отвисла. Вкупе с пегой шевелюрой, карими глазами и смуглой кожей создавалось впечатление, что перед тобой унылый, занудливый и скуповатый человек, давно перешагнувший полувековой рубеж. Николай Иванович готов был побиться об заклад: окажись сейчас рядом жена или дочь – они ни за что не узнали бы его!
Вернулся Сосновский с фотокамерой. Установил свет и сфотографировал Рыжова.
– Мешает эта челюсть, – пожаловался он.
– Ничего, подточим, – сняв протез, к явному облегчению Николая Ивановича, пообещал "специалист по пластике".
– А вы надевайте челюсть, только когда нужно проходить паспортный контроль, – тоном знатока посоветовал Сергей Сергеевич. – Все! Отдыхайте, разбирайте вещи и, кстати, начните носить одежду Манолиса, чтобы, так сказать, быстрее вжиться в образ.
– Попробую, – вздохнул Рыжов, не имевший ни малейшего желания натягивать на себя вещи неизвестного происхождения.
В своей комнате он распаковал чемодан и сумку. Там нашлись два приличных костюма – темный и светлый, несколько рубашек и дорогих шелковых итальянских галстуков, хлопчатобумажные брюки, куртка из тонкой, прекрасно выделанной кожи, белье, носки, несколько пар обуви и разные мелочи, которые обычно берут в дорогу мужчины. Примерив каждую вещь, он убедился: все они сидели как влитые: казалось, Сосновский и его помощники просто кудесники…