– Не шевелись, – свистящим шепотом сказал он замершему от неожиданности "волосатику". – У моей пушки легкий спуск!
Парень опустил глаза, увидел вороненый ствол и мертвенно побледнел.
– Вы… сумасшедший? – едва слышно вымолвил он непослушными губами.
– Я специально подпилил шептало, – с холодной улыбкой доверительно сообщил Серов. – Чтобы мгновенно всаживать свинец в таких, как ты!
Он бросил взгляд на бармена, но тот не обращал на них внимания. Тем более из-за стойки он не видел оружие в руке сыщика. Однако он все же неохотно оторвался от телевизора и медленно направился к новому посетителю.
– Не дергайся, или получишь пулю, – предупредил "волосатика" Сергей и на всякий случай больно ткнул его стволом в ребра. Тот прикусил губу, но смолчал. – Стакан минеральной! – опередив предложения бармена, попросил Серов. – Можно с сиропом.
– Боржоми с лимонным. Подойдет? – бармен не любил пререкаться с клиентами: если этот деятель в мокром плаще хочет по такой мерзкой погоде вместо рюмки водки выпить минеральной с сиропом, то на здоровье. Он открыл бутылку, плеснул в стакан сироп, разбавил его минералкой и поставил перед Серовым. – Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
Бармен важно кивнул и вернулся к телевизору. Лицо "волосатика" было мокрым: то ли не успели высохнуть капли дождя, то ли прошиб холодный пот со страху.
– У тебя есть деньги? – спросил Сергей у парня. – Расплатись за все! И пошли.
Тот, чуть заикаясь, пробормотал:
– К-куда?
– Поговорим, – небрежно бросил Серов. Кажется, ему удалось нащупать у парня слабинку, и он хотел до конца разыграть эту карту, сделав ее козырной. – Только денежки доставай медленно, без резких движений.
"Волосатик", будто во сне, опустил руку в карман, вынул смятую купюру, положил ее на стойку.
– Мы уходим, – окликнул бармена Сергей и щелчком отправил к нему по стойке купюру. Тот взял ее и кивнул. – Ну, слезай с табуреточки, – велел парню Серов. – Нам пора.
Левой рукой он прихватил "волосатика" пониже правого запястья и спрятал пистолет в кобуру: не стоит пугать народ на улицах, публика сейчас и так нервная дальше некуда.
– Я не пойду, – как только в ребра ему перестал упираться ствол, парень осмелел. – Кто вы такой? Я закричу…
– Кричи, – сыщик сильно сжал ему кисть и резко вывернул ее болевым приемом, заставив сползти с табурета и засеменить рядом с собой к выходу. – Не ищи на свою задницу лишних приключений, сынок! Ну, чего ты не орешь?
"Волосатик" тихо постанывал, но разинуть рот не решался. Он обмяк и, казалось, покорился воле незнакомца в мокром плаще.
За дверями бара он сильно дернулся, пытаясь освободиться, и хотел закричать, однако Серов был начеку – он резко рванул парня на себя и безжалостно врезал ему по печени, заставив захлебнуться собственным криком и, согнувшись от жуткой боли, осесть на тротуар.
– Уже успел нажраться, – осуждающе бросила проходившая мимо пожилая женщина.
Сергей силой поставил "волосатика" на ноги, крепко взял его за локоть и потащил к машине: нельзя дать парню опомниться. Потом никакого разговора не получится, а разговорить его непременно надо. Сейчас только давить, давить и давить, запугивая до икоты, до судорог!
Около машины, когда Серов отпирал дверцы, произошла еще одна короткая, но ожесточенная схватка. "Волосатик" действительно оказался увертлив, как уж, жилист и крепок: он сумел вырваться, неожиданно нагнулся и сильно ударил Сергея головой в живот, стремясь сбить с ног. Но Серов привык справляться и не с такими бойкими молодцами: захватив шею парня, он молотом опустил ему на почки тяжелый кулак, заставил выгнуться от боли дугой и тут же добавил коленом в живот. Распахнув дверцу, он пихнул задержанного на переднее сиденье и с ловкостью фокусника защелкнул на его запястьях наручники. Быстро обежал машину, сел за руль и тронул с места.
– Куда везешь, сучара! – взвыл "волосатик". – Чего тебе надо? Ты кто?!
– Тут неподалеку есть одно тихое местечко, – покосился на него сыщик. – Хочу там с тобой парой словечек перекинуться. Без свидетелей.
Он прекрасно знал старую Москву и вскоре загнал "жигули" в глухой и безлюдный двор в одном из переулков неподалеку от Солянки. Дом выселили, начали капитальный ремонт, но, видно, не хватило денег, и теперь серый остов здания с выбитыми окнами сиротливо мок под дождем. Вокруг лежали кучи строительного мусора, ржавые трубы и погнутые балки. Вряд ли кто заглянет сюда, особенно в такую погоду.
– Здесь и поговорим. – Сергей выключил мотор и дворники. В салоне сразу стало сумрачно, по крыше и стеклам неумолчно барабанил дождь, струйками стекая на землю.
– Ну. – Серов достал сигарету и прикурил. – Расскажи-ка, что тебе понадобилось в офисе "Кимура" и почему ты смазал пятки при нашем появлении?
– Почему я должен все рассказывать? – окрысился "волосатик". – Потому, что ты сильнее? И на тебя найдутся бойцы…
Договорить ему Сергей не дал: его жесткие пальцы больно схватили парня за нижнюю челюсть, развернули его лицо так, что он поглядел в горевшие холодной яростью глаза сыщика.
– Плевать я хотел на твоих бойцов, – медленно процедил Серов. – Понял? Все, кто шел против меня, либо уже в могиле, либо на каторге! Ты спрашивал, кто я? Сам Закон! Я Серов из убойного отдела МУРа! Это меня твоя вонючая блатота прозвала Волкодавом! И я из тебя, паршивый сучонок, душу выну за то, что ты покалечил моего друга! Где кастет?!
– Выбросил, – парень хотел отодвинуться, но Серов не дал. Он быстро и сноровисто обыскал "волосатика", но, кроме жетонов на метро, пачки сигарет, дешевой зажигалки и нескольких мелких купюр, у того ничего не нашлось. Видимо, кастет он и вправду выбросил.
"Теперь не найти", – с сожалением подумал Серов. Выпустив челюсть парня, он повторил:
– Чего тебе понадобилось в "Кимуре"?
– Откуда мне знать, что ты Волкодав? – с вызовом поглядел на него задержанный.
– Боишься, твои дружки на понт берут? – Сергей показал ему удостоверение. – Ну, я жду.
– Жди, – ухмыльнулся "волосатик". – Жди, мент! Я на тебя такую телегу накатаю, век не отмоешься, и погончики твои спорют! В прокуратуре будешь отбрехиваться, падло! И вот за это тоже! – он поднял скованные браслетами руки, издевательски смеясь. – Что ты мне сделаешь, ты, вшивый Закон? Хочешь дело пришить? Ладно, вези в участок. Посмотрим, такой ты портной.
– Не торопись, – гася сигарету, сказал Серов. – Не получается у нас по-хорошему, да? Тебя как звать?
– Потом в протоколе запишешь.
– Вряд ли, – с сожалением вздохнул Сергей, доставая из кобуры пистолет. – Скорее в поминание тебя, олуха царя небесного, запишут.
Он передернул затвор, вылез из машины и, держа оружие в руке, обошел ее. Рывком раскрыл дверцу со стороны парня, схватил его за наручники и выдернул из салона. Дал крепкого пинка под зад и пихнул к пустому дверному проему выселенного здания.
– Ты чего? – истерично взвизгнул парень.
– Иди, – ткнул его стволом Серов.
Схватив за шиворот, он легко поволок задержанного через завалы мусора в сырое, зловонное чрево полуразрушенного дома. "Волосатик" извивался, пытаясь встать на ноги, но Серов вскоре бросил его на кучу щебенки рядом с темным провалом раскрытого подвала, где стояла черная, казавшаяся маслянистой вода. Рядом пискнула крыса и шустро юркнула в угол.
– Здесь тебя долго не найдут, – Сергей поднес пистолет к лицу парня.
Тот все еще пытался хорохориться, но когда почувствовал, как грубое, пахнущее порохом и смазкой железо кровянит его губы, а безжалостная рука разжимает челюсти, чтобы просунуть ствол глубже, завыл от животного ужаса. Упершись ногами в щебень, он рванулся и жалобно закричал:
– Не надо! Ради Бога!
– Бога вспомнил? – наступив ему на грудь ногой, презрительно усмехнулся Серов. – А когда кастетом бил, когда лез в офис, вспоминал?
Он медленно поднял пистолет, и дырка ствола показалась лежавшему на куче щебня "волосатику" огромной, как кратер вулкана. И тут из нее полыхнуло жгучее пламя, что-то тупо ударило в голову и погасило сознание…
Открыв глаза, он увидел над собой задумчивое лицо сыщика.
– Ты еще не умер, – сказал тот. – Я пока лишь пошутил, а по голове тебе щепка стукнула. Но теперь шутки кончились! В участке ты ваньку валять начнешь, тюрьмы и так переполнены, лучше кончить такую мразь здесь, а то выйдешь и снова гадить примешься.
– Погоди! Меня Петром зовут, Петей! – парень опять неуклюже пополз по куче щебня, лишь бы оказаться подальше от зловещего зрачка пистолета в руке Волкодава. – Не надо! Если я скажу, меня убьют!
– Такова жизнь, Петр, – вздохнул Серов. – Я убью тебя раньше! Нечего делать тебе на земле.
Он поднял оружие на уровень бледного лица "волосатика", закрывшего от страха глаза, но внезапно остановил руку и вкрадчиво, чуть слышно спросил:
– Жить хочешь?
– Да, – прорыдал Петр. – Но я не могу… Я боюсь…
– Хочешь, заключим с тобой соглашение? – бесстрастно сказал Сергей.
– Какое?
– Ты как на духу мне все говоришь без всяких протоколов, и никто никогда об этом не дознается. А потом можешь выпендриваться в камере, катить на меня бочки и играть в несознанку, чтобы отмыться перед дружками. Но когда я вновь встречусь с тобой с глазу на глаз, будешь вещать, как попу на исповеди! Или сейчас пулю и в подвал!
Петр сел, обхватил голову скованными руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, как пьяный, простонал:
– Суку из меня делаешь? Стукачка?
– Ага, личного шпиона, – согласился Серов, стволом поднял его подбородок и заглянул в глаза. – Решай, я не люблю зря терять время!
– Лечо, – решившись, жарко выдохнул Петр. – Он подписал меня на это дело за долги.
– Какой Лечо? Это имя или кличка?
– Кличка. Он в "Каштане" ошивается. Такой выше среднего роста, темненький, модно одетый.
"Опять "Каштан"? – мелькнуло в голове у Сергея. – Совпадение или наконец-то кончик ниточки?"
– Дальше, – поторопил он.
– Лечо дал мне дискету и объяснил, как проникнуть в офис "Кимура". Там я должен был сунуть дискетку в процессор одного компьютера. И все. За это с меня скостят долги по старым делам.
– Дискету успел сунуть?
– Да, – понурился Петр. – Вы обещали не выдать меня! За Лечо стоят очень серьезные люди.
Серов спрятал пистолет в кобуру и помог "волосатику" подняться. Взял его за локоть и вывел из коробки здания во двор, под занудливо моросящий дождь. Открыл багажник, достал тряпку и вытер ею грязь с куртки и джинсов Петра. Подумав, бросил тряпку в полную желтой, глинистой воды яму и усадил задержанного в машину.
– Вот что, Петя, – устроившись за рулем, сказал Сергей. – Сам понимаешь, отпустить я тебя не могу, придется маленько попариться, но на счет нашей договоренности ты можешь нисколько не сомневаться: она в силе, пока мы живы. Понял?
Парень кивнул и униженно попросил:
– Закурить можно?
– Кури, – милостиво разрешил Серов, сунул ему в рот сигарету, поднес зажигалку. – Сейчас вернемся на фирму, и ты покажешь мне тот компьютер. Лады?
– Чего уж теперь? – Петр выпустил дым из ноздрей. – А потом?
– Потом, дружок, поедем в участок. Там можешь выступать, как ярмарочный паяц. Но гляди, не переиграй, не то небушко с овчинку покажется.
– Я понял, все понял! – заверил "волосатик". – Жалобу напишу на неправомерное задержание. От всего отопрусь.
– Валяй! К твоему Лечо на какой козе лучше подъехать? Кого из его приятелей знаешь?
– Никого. Он всегда вроде как сам по себе.
– Поехали, – и Серов повернул ключ в замке зажигания…
Глава 7
Когда, в очередной раз вдрызг переругавшись с охранниками, Серов все-таки притащил в офис "Кимура" задержанного, предусмотрительно прикрыв его скованные браслетами руки своим мокрым плащом, то застал идиллическую картину.
В приемной, около электрического самовара, сидела симпатичная секретарша. Глаза ее опять стали теплыми и бархатными, а на сочных губах играла лукавая улыбка. Напротив, с чашкой чаю, устроился Володька Тур. На его лице не осталось и следов крови, а рассеченная бровь была аккуратно залеплена бактерицидным пластырем – сразу видно, потрудились умелые и ласковые женские руки. Правда, глаз все равно припух, зато сыщику достались искреннее женское сострадание, чай с пряниками и благодарная слушательница, заинтересованно внимающая комплиментам и байкам о героических буднях.
– Чаепитие в Мытищах? – входя в приемную, усмехнулся Сергей.
Секретарша и Тур посмотрели на него, как на призрак: Серова, да еще вместе с задержанным "волосатиком", так скоро здесь явно не ждали.
Володька, аккуратно поставив чашку на блюдце, резко поднялся, полный решимости рассчитаться за предательский удар кастетом.
– Сиди! – быстро остудил его Серов, придав голосу жесткие начальственные нотки, и потащил Петра в глубь коридора. – Пошли, покажешь, где это.
– Куда вы? – привычно пискнула секретарша и метнулась следом. Замыкал процессию Тур.
Петр привел в одну из комнат, где указал на компьютер, в его процессорном блоке торчала злополучная дискета.
– Оформи ее изъятие, – приказал Сергей остановившемуся в дверях Туру и обернулся к секретарше: – Что здесь у вас?
– Бухгалтерия, а это стол и компьютер главбуха.
– Прелестно, – кисло поморщился Серов. – А где же сам главбух? Кажется, обед давно закончился?
– Не знаю, – девушка беспомощно развела руками. – Последние дни все меньше и меньше сотрудников приходят на работу. Только Виктор Григорьевич бывает каждый день.
– Танечка здесь работает всего неделю, – вставил Тур.
Серов не преминул отметить и "Танечку", и что она здесь всего неделю: Володя, похоже, не терял времени и наверняка выяснил еще множество подробностей биографии кареглазой секретарши, а теперь давал понять, чтобы Сергей не терзал ее, как жертву, поскольку она появилась в "Кимуре" после исчезновения Рыжова.
– Ладно, – кивнул Серов. – Виктор Григорьевич – это Юдин? Где он?
– Я здесь, – неожиданно раздался у них за спинами тихий мужской голос. – Может быть, вы соизволите объяснить, что происходит?
Сергей обернулся и увидел средних лет бледного человека в дорогом, но казавшемся старомодном костюме.
– Что происходит? – повторил он, стараясь взять инициативу в свои руки, что никак не устраивало Серова.
– Майор Серов из МУРа, – представился он, показав удостоверение. – Мы задержали здесь этого гражданина, – он указал на Петра. – Вы знаете его?
– Впервые вижу, – не задумываясь ответил Юдин. – Как он очутился в офисе?
– Лучше поговорим в вашем кабинете, – и Сергей через плечо бросил Туру: – Посиди с задержанным в машине.
Виктор Григорьевич покорно провел сыщика в свой кабинет, предложил присесть и хотел распорядиться насчет кофе или чая, но Серов, отказавшись, в лоб спросил:
– Где Рыжов?
– Если бы я знал! – Юдин состроил гримасу, как от надкушенного лимона. Достал платок и вытер им влажный лоб.
– Не волнуйтесь, Виктор Григорьевич, – Сергей умело изобразил на лице любезную улыбку. – У нас к вам лично пока никаких претензий.
– Вот именно – пока! – Юдин криво усмехнулся, тиская скомканный платок в потных ладонях. – Как не нервничать: люди разбегаются, зарплату платить нечем, на счетах копейки, а тут еще… Как раз, знаете ли, все для успокоения нервов!
– Что же вы так обедняли? – сочувственно поинтересовался Серов.
– Обедняешь, когда сам председатель обобрал до нитки!
– Вы имеете в виду Николая Ивановича?
Виктор Григорьевич кинул на него подозрительный взгляд затравленного невзгодами человека, как бы решая, стоит ли посвящать в эти дела сыщика с Петровки, но потом обреченно махнул рукой, видимо, припомнив старую пословицу: семь бед – один ответ! И такая ли уж, в общем, беда появление в их офисе милиционеров?
– Рыжов заключил с латвийской фирмой "Гелиос" договор на поставку сборных домов, вбухав туда огромные суммы, собранные с акционеров, и неизвестно как полученные кредиты, которые он взял без ведома совета директоров.
– Сделка была незаконной?
– Почему? – вымученно улыбнулся Виктор Григорьевич. – Рыжов заставил совет директоров одобрить ее, обещая скорую и немалую прибыль. Николай Иванович вообще предпочитал авторитарный стиль руководства, никого не посвящая в суть своих замыслов, тем более он имел контрольный пакет. Много раз ему удавались весьма сомнительные, но очень выгодные сделки, он проворачивал их, используя свои сильные связи.
– Вам известна хотя бы одна из этих связей? – быстро спросил Серов.
– Нет, – отрицательно мотнул головой Юдин. – Рыжов и близко к ним никого не подпускал.
Виктор Григорьевич предложил сыщику сигарету. Серов не отказался, и они закурили. Но после такого многообещающего вступления Сергею не терпелось узнать, что произошло дальше.
– Вы начали с "Гелиоса", – напомнил он.
– Да. Потом Рыжов вдруг исчез, а сегодня я обратился в представительство "Гелиоса" и узнал, что договор расторгнут, а деньги получены в Риге. По условиям контракта это мог сделать только сам Николай Иванович.
Серов был ошарашен: как же так, ведь он проверял, Рыжов не мог выехать из страны! Но, получается, он в Риге, в то время как его семья, компаньоны и сотрудники МВД не имеют ни малейшего представления о его местонахождении!
– И как велика сумма? – чуть осипшим голосом спросил он.
– Пятьдесят миллионов долларов США, – буднично сообщил Юдин.
Пятьдесят миллионов долларов – даже у видавшего виды Сергея чуть не отвисла челюсть. Да, от такого удара акционерное общество вряд ли оправится! Но получение денег в Риге?! Что это – фантасмагория или ловкий ход изощренного финансового махинатора? Сразу всплыла в памяти цепочка – приватизационный фонд, банк, а теперь и акционерное общество! Однако, если быть беспристрастным, нельзя сбрасывать со счетов, что Рыжова могли заставить заключить контракт – мало ли, в чем он был замешан и какими компрометирующими материалами располагали на него его же друзья-приятели, именуемые на профессиональном языке "связями", – а теперь Николай Иванович, сыграв свою роль, стал трупом, а деньги получены иными лицами. Такое вполне вероятно, особенно в условиях российского беспредела!
Занятная получается картинка. Тут бедная Лариска и ее мамаша не могут ума приложить, на что им существовать, хотя у них квартиры ломятся от антиквариата и вообще можно пойти работать, а их отец и муж за границей снимает со счетов в банке бешеные суммы. Конечно, если после очередной аферы остался в живых: за пятьдесят лимонов "зеленью" грохнут не поморщившись.
– Что за фирма "Гелиос"?
– Вы, наверное, и по поводу Рыжова? – поднял на сыщика усталые глаза Юдин. – Я сделаю вам распечатки договора и всех приложений. Он есть у нас в компьютере бухгалтерии.
– Боюсь, уже нет, – вздохнул Серов, вспомнив, в какой компьютер велели вставить дискету Пете и как тот трясся от страха, вспоминая Лечо и компанию.
Не иначе, за этим Лечо стоят серьезные люди, коли они проворачивают такие крупные международные аферы. Но все равно: вот он, конец нитки, пойман! И теперь терпеливо и настойчиво начнем разматывать проклятый клубок!
– Я вас не понимаю, – вернул его к действительности Юдин.