"Крутись, крутись, – откинувшись на спинку сиденья, со злорадством подумал Эмиль. – Улизнуть и спрятаться тебе все равно не удастся!"
Время от времени Лечо бросал быстрые настороженные взгляды в зеркало, высматривая, какие автомобили идут сзади. Эмиль делал вид, что его это совершенно не интересует, но в душе сожалел, что зеркало повернуто в сторону от него и нельзя посмотреть, где там автомобиль Серова?
Видимо, Лечо немного успокоился, он поехал медленнее, выбирая какие-то закоулки и проезжая через проходные дворы, нащупывая дорогу лучами фар – уже сгустились сумерки, незаметно закутав город в сиренево-серое покрывало, попахивавшее выхлопными газами.
Эмиль с удовольствием затянулся сигаретой.
– Долго еще?
– Нет. Потерпи чуть-чуть. Сам понимаешь, дело не простое.
– Понимаю…
Картежник поглядывал в окно, уже плохо представляя, где они находятся, но надеялся, что "ангелы-хранители" не потеряли след.
"Шестерка" еще раз свернула и выскочила на пустынную набережную в районе цементного завода – его мрачные корпуса и башни черными силуэтами четко вырисовывались на фоне закатного неба. Лечо притормозил у парапета, въехав на потрескавшийся асфальт тротуара.
– Музыку? – спросил он и, не дожидаясь ответа, включил магнитолу.
– И что дальше? – примяв в пепельнице окурок, поинтересовался Эмиль. – Я полагал, мы встретимся в кабаке или хотя бы на квартире…
Лечо засмеялся:
– Еще не вечер, – он опустил руку в карман. – Человек подъедет сюда, а потом решим. Смотри, как тут удобно: кругом ни души и все просматривается насквозь.
– М-да, действительно, – вынужден был согласиться Эмиль. Он обернулся поглядеть: не остановились ли в отдалении "жигули" прикрытия.
В этот момент Лечо выхватил из кармана тонкую удавку с гайками на концах, накинул ее на шею шулера и резко затянул петлю. Вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в гайки, он затягивал петлю все туже и туже, прижав Эмиля плечом к закрытой дверце автомобиля.
У старого картежника потемнело в глазах. Еще не понимая, что произошло, он хотел поднять руки к горлу, не пропускавшему в легкие ни глотка воздуха, но руки уже не слушались, став слабыми и безвольными; ноги Эмиля, обутые в мягкие черные ботинки, выбили странную конвульсивную дробь на покрытом ковриком полу машины, глаза вылезли из орбит, а посиневший язык вывалился изо рта. Шулеру показалось, что в голове у него что-то взорвалось, заставив ее разлететься на множество мелких частей, – Лечо старательно и упорно обрывал все нити, связывавшие старика с жизнью.
Но вот Эмиль обмяк и затих на сиденье. Лечо снял с его шеи удавку, смотал ее и спрятал в карман. Щупать пульс или прикладывать ухо к груди шулера не было никакой необходимости.
Выскочив из машины, Лечо открыл багажник, вынул из него большой кусок темного пластика и прочный нейлоновый шнур с заранее приготовленными петлями. Он распахнул дверцу, вытянул тело Эмиля и уложил его на расстеленный пластик. Сноровисто завернул труп, как в саван, накинул первую петлю шнура на шею и затянул. Потом перехватил петлями середину и ноги жуткого свертка.
Сбегав еще раз к багажнику, он притащил пудовую гирю и крепко привязал ее к ногам того, кто еще несколько минут назад был карточным шулером Геворком Мануковичем Мирзояном по кличке Эмиль. Взяв гирю в руку, а ноги трупа под мышку, Лечо подтащил сверток к пролому в парапете и спихнул вниз. Раздался глухой всплеск, и река равнодушно приняла страшный подарок.
Не теряя времени, убийца вернулся к машине, с брезгливой гримасой вытер тряпкой пятна на переднем сиденье – что поделать, с удавленниками всегда так, поскольку расслабляются все мышцы, – выбросил тряпку в воду, сел за руль и, лихо развернувшись, погнал обратно. Держа баранку одной рукой, другой он вытащил телефон сотовой связи и набрал номер, который накануне продиктовал ему Хафиз. Тот откликнулся после первого же гудка.
– Ну? – пророкотал в наушнике его грубый голос.
– Все, – выдохнул Лечо.
– А-а, это ты? – сразу смягчился Хафиз. – Нормально?
– Да, да! Я же сказал: все!
– Молодец! Но мне хотелось бы знать некоторые подробности. Можешь сейчас подскочить?
– Куда? Где встречались в прошлый раз? – Лечо уже порядком отъехал от набережной и решил, что может позволить себе ненадолго остановиться, чтобы спокойно поговорить.
– Нет, зачем? – Хафиз рассмеялся. – Знаешь мой любимый переулочек у Звездного бульвара?
– По маленькой дорожке и направо? – на всякий случай уточнил Лечо.
– Правильно. Когда там будешь?
– Минут через сорок, – взглянув на часы, прикинул Лечо.
– Жду…
Ехать на встречу с Хафизом не хотелось: перед глазами стояло посиневшее, перекошенное лицо Эмиля с вывалившимся языком. Что ни говори, застрелить человека значительно легче и проще, чем удавить, хотя некоторые находят в этом ни с чем не сравнимое особое наслаждение. Дело вкуса… Лечо же всегда предпочитал стрелять, но картежника надо было кончить без крови, чтобы не оставлять следов ни в машине, ни на асфальте.
Ладно, чего мусолить одно и то же – дело сделано. Вместо встречи с Хафизом хорошо бы сейчас взять горячую телку, готовую на любые ласки, затариться спиртным и закусками, завалиться на хату и отключить телефон. А вылезти на свет, лишь когда окончательно обрыднут и женщина, и водка…
Поскорее бы отвязаться от Хафиза! Не век же он будет выспрашивать о подробностях, да и какие подробности его интересуют? Скорее всего, не увязался ли кто за Лечо по пути на набережную – Хафизу вечно везде чудились слежка, стукачи и происки ментовских оперативников.
Лечо желчно усмехнулся – наверное, оперативники даже не подозревают о существовании Хафиза, поскольку он, не без помощи хитроумного Сергея Сергеевича, законспирировался, как шпион, и зарылся, как крот, но, видно, страх все равно не отпускает его ни днем ни ночью.
Лечо свернул в переулок, выводивший на проспект Мира, и сбросил скорость: где тут приткнулась машина Хафиза? Обычно он любил загонять ее во двор большого здания – длинный, глухой, с густыми зарослями кустов и облезлыми покореженными лавками. Сегодня он не изменил своей привычке – в неярком свете редких фонарей Лечо заметил знакомые "жигули" и, остановившись, мигнул фарами…
Примерно за два часа до этого Хафиз и Самвел подъехали в светлом "опеле" к центру автосервиса, принадлежавшему Барабану. Частая металлическая сетка, натянутая на вцементированные в асфальт узкие балки из швеллера, не мешала видеть, что делается на территории ремонтного предприятия. Самвел, вооружившись сильным биноклем, приготовился ждать. Хафиз опустил стекло и не спускал глаз с мелькавших среди строений и машин фигурок людей. Минут через сорок их терпение было вознаграждено.
– Вон он, – не поворачивая головы, сказал Хафиз. – Смотри левее подъемника. Там все в синем, а он в светлом.
– Как доктор, – Самвел внимательно разглядывал в бинокль ничего не подозревавшего Леню Барабана.
– Профессор! – Хафиз засмеялся и повернул ключ в замке зажигания. Мотор мягко заурчал, и Хафиз подумал: жаль бросать такую хорошую машину. Правда, по его приказу ее угнали сегодня утром, но все же!..
Сергей Сергеевич всегда строго наставлял: не следует выделяться и ездить на иномарках. Но насколько приятнее сидеть за рулем такой машины, чем корявой "Волги" или наспех слепленного "москвича"!
– Ты запомнил его? – спросил Хафиз, плавно выруливая на шоссе.
– Как родного брата, – заверил Самвел, спрятав бинокль в перчаточный ящик. – Он не заставит нас ждать?
– Не думаю. Говорят, у него укоренившиеся привычки. Проверяли. Все сошлось.
– Отлично, – кивнул киллер и, блаженно прикрыв глаза, откинул голову на спинку сиденья.
Через четверть часа они въехали во двор огромного многоэтажного дома в одном из престижных районов. Хафиз припарковался неподалеку от подъезда и толкнул локтем дремавшего Самвела:
– Прибыли.
Прогоняя остатки дремоты, киллер энергично потер ладонями щеки и встряхнул головой. Натянув перчатки, он взял у Хафиза миниатюрную рацию и вылез из машины.
– Восьмой этаж, – негромко напомнил ему приятель.
Самвел вошел в подъезд, а Хафиз закурил, положил на колени рацию и стал ждать – так же терпеливо и невозмутимо, как ждал у сервисного центра. Время тянулось медленно: казалось, стрелка часов едва ползла по зеленовато светящемуся циферблату на приборной панели. Хафиз курил одну сигарету за другой, мысленно приказав себе не поддаваться возникшему чувству нетерпения.
Заметив свернувшую во двор знакомую машину, он проводил ее взглядом, дождался, пока она заедет на стоянку и водитель покинет салон. Да, ошибки нет, это тот, кто им нужен.
– Прибыл, – негромко сказал в микрофон рации Хафиз. – Как понял?
– Заводи! – пробубнил из динамика голос Самвела.
Хафиз с усмешкой включил мотор. В этот момент мимо прошел Барабан и скрылся в подъезде. Опять потянулись томительные минуты ожидания…
Леонид поднялся к лифту и раскланялся с соседкой, выводившей погулять противную маленькую собачонку. В кабине он нажал на кнопку восьмого этажа и заранее достал ключи, тихо радуясь, что встретил бабку, когда она пошла на улицу, а не когда возвращалась – иначе было бы трудно от нее отвязаться. Любит поболтать старушенция, хлебом не корми, да еще эта ее противная шавка.
Едва двери лифта раскрылись, Барабан увидел перед собой незнакомого темноволосого мужчину в рыжей кожаной куртке. В руке он сжимал пистолет с длинным стволом, из которого с хлопком вырвалось пламя. Леня даже не успел испугаться и осознать происходящее, как пуля вошла ему точно в сердце. Вторая ударила оседавшее на пол кабины уже мертвое тело в голову. Двери автоматически закрылись, и лифт остался стоять на этаже.
Самвел спрятал оружие, открыл дверь, ведущую на лестницу, и быстро начал спускаться – воспользоваться вторым лифтом он не захотел, опасаясь возможных нежелательных встреч и непредвиденных осложнений.
Ему повезло: из подъезда он вышел, никого не встретив. Хафиз уже подогнал машину и распахнул дверцу. Когда киллер уселся рядом с водителем, "опель" рванул с места.
– Все нормально, – предваряя любые вопросы, скупо сообщил Самвел. В ответ Хафиз благодарно похлопал его по колену.
Машину они оставили на соседней улице, недалеко от станции метро. Киллер предложил поджечь "опель", но Хафиз отрицательно мотнул головой – ему было жаль такой послушный аппарат, лаково блестевший обтекаемыми боками корпуса. Хорошая машина, зачем ее зря губить? И Хафиз старательно протер заранее припасенной ветошью руль, переключатель скоростей и все другие детали, которых они могли коснуться руками без перчаток. Бросив ключи на пол, он ногой захлопнул дверцу "опеля" и, не оглядываясь, направился к входу в метро. Самвел поплелся следом.
Через две станции они вышли и сели в "жигули" Хафиза, которые заранее пригнал в условное место парень с винного склада. И, словно специально дожидаясь этого момента, буквально через десять минут позвонил Лечо. Самвел слушал разговор, бесстрастно глядя в окно на проносившиеся мимо машины и дома, а когда Хафиз положил трубку, слегка коснулся спрятанного под курткой пистолета:
– Мы все закончим сегодня?
– Торопишься? – Хафиз кольнул его недобрым косым взглядом. – Может, сначала послушаем, что он скажет?
– Как знаешь, – равнодушно пожал плечами Самвел и больше не проронил ни слова.
Самвел вышел из машины, уселся на обшарпанную лавку и закурил. Хафиз остался за рулем.
Спустя некоторое время у въезда во двор притормозила темная, казавшаяся в сумерках почти черной "шестерка" и мигнула фарами. Хафиз тут же выскочил из машины, призывно махнув рукой. "Шестерка" медленно вползла во двор. Из салона появился возбужденный Лечо.
– Где он? – крепко пожав его потную ладонь, тихо спросил Хафиз.
– В реке! – Лечо постарался победно улыбнуться, но улыбка получилась жалкой. – У цементного завода. Кругом не было ни души.
– За тобой никто не тянулся?
– Нет-нет, я старательно проверялся, даже проезжал через проходные дворы.
– Молодец! – Хафиз взял Лечо под руку и отвел немного в сторону, туда, где гуще лежала темнота. Неподалеку светлячком вспыхивал огонек сигареты Самвела.
– Ты молодец, – повторил Хафиз и неожиданно нанес Лечо страшный удар в грудь кастетом.
Лечо моментально побелел так, что это было заметно даже в сумраке, и, не издав ни звука, осел на пыльную землю. В левом углу его губ появилась тоненькая струйка крови, скользнула по щеке, затем по шее и намочила воротник рубашки. В остановившихся глазах желтыми искрами отражался свет далеких фонарей.
– Давай сюда, – приказал Хафиз сидевшему на лавке Самвелу.
Когда тот подошел, он подал ему полиэтиленовый пакет и паспорт:
– Обыщи неудачника. Все из карманов сложи в пакет, а потом сунь ему этот паспорт и подари свою пушку. Да не забудь ее еще раз протереть и приложить к руке Лечо, пока он еще тепленький. Пусть менты считают, что это он грохнул Барабана. Надеюсь, ты не прочь поделиться славой?
Киллер в ответ лишь пожал плечами и с ловкостью профессионала обыскал труп. Затем спрятал в кармане пиджака Лечо паспорт, а ТТ, предварительно вложив рукоять в безжизненную кисть, сунул за пояс брюк. Подхватив убитого под мышки, он волоком дотащил его до машины и протиснул тело на переднее сиденье, в предусмотрительно открытую Хафизом дверь.
– У него один ботинок с ноги соскочил, – стягивая перчатки, сообщил Самвел.
– Плевать! – отмахнулся Хафиз. – Аллах его и так примет, а морг и подавно…
Сигнал радиомаячка тянул их за собой, как на веревочке, и Сергей уже не раз мысленно похвалил себя за догадливость и предусмотрительность, поскольку синяя "шестерка" Лечо то мелькала впереди в пределах видимости, то вдруг исчезала в потоке транспорта, а то неожиданно ныряла в закоулки. Но общее направление уже стало ясным – синие "жигули" стремились к набережной на Пресне.
Тур выполнял роль штурмана – он следил за показаниями портативного прибора, ловившего сигналы радиомаяка, и командовал Серову, куда свернуть. Однако это не могло отвлечь его от мыслей о Мякишеве – Володька негодовал, в душе проклиная Трофимыча последними словами: как он мог отказать в прикрытии, когда Серега уже вышел, как говорится, "в цвет", крепко ухватился за кончик ниточки и начал разматывать клубок?! По большому счету, что они могут вдвоем с Серовым, даже имея прибор, автомат, пистолеты и автомобиль? Дело-то здесь не в стрельбе по бегущим мишеням! Неужели Мякишев этого не понимает? Или наоборот: он все распрекрасно понимает, но не желает подставлять свою задницу в случае неудачи, а при успехе первым поедет на белом коне.
Неожиданно мотор кашлянул и заглох. Сергей ударил по тормозам, и Тур чуть не вышиб лбом стекло – хорошо, удержал вовремя пристегнутый ремень. Одновременно Серов, вывернув руль, счастливо сумел увернуться от летевшего сзади "рафика". "Жигули" по инерции прокатились еще немного и встали. Из объезжавшей их "Волги" послышался отборный мат водителя – кому понравится, когда перед тобой, загораживая дорогу, заглохнет тачка какого-нибудь лопуха, а сзади уже несутся другие машины.
– В чем дело? – отстегивая ремень, встревоженно спросил Тур.
– Откуда я знаю?
Он быстро выскочил из салона, поднял крышку капота и склонился над мотором. Владимир поспешил ему на помощь, стараясь подавить возникший в душе страх: машина далеко не новая, вдруг случилась серьезная поломка, и тогда им придется загорать, пока не придет техпомощь из гаража, которую можно ждать до второго пришествия, или кто-то не оттащит их на буксире. Куда? Да все в тот же гараж…
С четверть часа они ковырялись в моторе, предварительно откатив жигуленок на обочину. Никто из них не мог похвастаться знаниями в области автомеханики, но все же объединенными усилиями, подхлестываемыми нервным напряжением, удалось установить: загвоздка в бензонасосе!
– Плохо дело, – сумрачно протянул Серов, вытирая тряпкой грязные руки, и добавил с досады одно из таких выражений, которому искренне позавидовал бы обложивший их матом шофер "Волги".
– Не лайся, – вздохнул Тур. – Душу, конечно, облегчает, но делу не поможешь. Чего теперь?
– Как сигнал?
Владимир нырнул в машину и посмотрел на прибор.
– Удалился, но держится устойчиво.
– И то хлеб. Сделаем так! Ты сиди в машине и следи за маячком, а я побегу в горотдел, он тут рядом, через две улицы. Возьму у них машину и попрошу, чтобы кто-то из опытных водителей посмотрел нашу. Все! – с этими словами Сергей почти бегом скрылся в проходном дворе.
Сигнал тем временем продолжал удаляться: осведомитель Сергея куда-то ехал с Лечо на синенькой "шестерке". Неужели действительно на встречу с таинственным Сергеем Сергеевичем? Или это очередная туфта, которую им подсовывают? Но кто, кто? Кому известно, что они вычислили человека из бара? И Тур с горечью сам себе ответил – Мякишеву! Именно ему Серов докладывал и показывал фотографии, которые, кстати, Трофимыч оставил у себя.
О, Господи! Что за век, что за время, когда ты вынужден подозревать даже собственное начальство и близких приятелей в связях с криминальными элементами, коррупции и торговле информацией закрытого характера!
Как разительно все может измениться за каких-нибудь несколько лет, не говоря уже о жизни целого поколения. Хотя, впрочем, подонки и предатели всегда были и будут по обе стороны баррикад, какие бы лозунги ни провозглашали те, кто эти баррикады защищает, и те, кто их штурмует. Испокон веков подонки и предатели оставляли за собой долгий кровавый след и искалеченные неверием души.
Честно говоря, Владимир сегодня немного волновался – еще бы, Серов оказал ему такое доверие и показал одного из своих загадочных осведомителей, чьи имена не могло заставить назвать Сергея даже руководство Управления.
И что же? По большому счету Тур был крайне разочарован, увидев щеголеватого пожилого мужчину кавказской национальности с отвисшим животиком и крашеными волосами. Неужто этот старый верблюд со слюнявыми губами чуть ли не супер агент? Но была же кривоногая Мата Хари покорительницей мужских сердец? По крайней мере так утверждают авторы многих публикаций.
А время неумолимо бежит, сигнал радиомаяка на приборе пусть пока не исчез, но стал совсем слабым. Сумеет ли Серов получить помощь, одному Богу известно: в городе, как в Средние века, процветает местничество, хотя это тщательно скрывают, словно дурную болезнь у юной девушки, которой вот-вот идти под венец.
Владимир успел выкурить пять или шесть сигарет, когда, сверкая проблесковыми маячками и подвывая сиренами, из-за угла вылетели две патрульные иномарки. Из первой чуть не на ходу выскочил Серов.
– Давай! – он схватил лежавший на коленях у Тура прибор и кинулся обратно, готовый догонять, задерживать, нестись хоть на край света.
– Стой! – высунулся из окна Володька. – А я?! Где тебя потом искать?
– Сейчас он посмотрит мотор, – Сергей махнул рукой на неторопливо направлявшегося к их "жигулям" водителя второй патрульной машины, – а я по рации передам, где мы.