– Куда ты с этими фонарями?! – показывая на разноцветные мигалки, заорал Тур. – Здесь же не карнавал в Рио!
– Тут хуже, – огрызнулся Серов. – Некогда ждать! Скорее всего, они на набережной.
Хлопнули дверцы, вновь дурным голосом взвыла импортная сирена, заплясали разноцветные огни мигалок, и западное патрульное диво умчалось в сумерки узких, плохо освещенных и грязных московских улиц.
Владимир прекрасно понимал: вся эта "цветомузыка" лишь для того, чтобы поскорее расчистить дорогу – в любое время суток ездить в городе стало сложно из-за огромного количества транспорта. Как только прибор уловит устойчивый сигнал маячка, погаснут огни, умолкнет сирена, приметная машина остановится и Сергей пойдет дальше пешком.
– Ну, чего? – подвернув рукава засаленной форменной куртки с сержантскими лычками на мятых погонах, водитель второй патрульной машины полез под капот застывшего жигуленка.
– Похоже, бензонасос, – ответил Тур.
– Ага, вроде прокладка, – с видом знатока кивнул сержант. – Ничего, это мы моментом!
"Момент" растянулся почти на полчаса, зато потом мотор весело фыркнул и ровно заурчал, как пригревшийся на солнышке большой сытый кот. Владимир поспешил к патрульной машине и вызвал по рации Серова. Тот откликнулся сразу:
– Мы в районе цементного завода.
– Где пересыльная тюрьма?
– Почти. Подтягивайтесь сюда, увидите нас на набережной, – и отключился от связи. Владимир хотел спросить – а те, за кем они следили у супермаркета "Юнона", тоже еще там или их след безнадежно потерялся в огромном городе и теперь его никогда уже не найти? – но не успел. Ладно, придется выяснить на месте.
На набережную – так на набережную! Сержант, отремонтировавший бензонасос, уже укатил. Тур тоже уселся за руль и дал газ: его подгонял какой-то шальной азарт.
Еще издали он заметил стоявшую у парапета и сиявшую огнями маяков патрульную машину, казавшуюся странным, сюрреалистическим явлением на слабо освещенной, абсолютно пустынной набережной. В сине-красном мигающем свете ее маячков черной тенью застыла фигура Серова. Синей "шестерки" Лечо нигде не видно, неужели сумел обмануть их и улизнул из-под носа, пока они копались в моторе?
Владимир вышел из автомобиля и направился к Сергею. Патрульный что-то кричал в микрофон рации, прорываясь сквозь треск помех, надоедливо мельтешил в глазах свет мигалок. Серов мрачно смотрел на угольно-черную воду, по которой проскакивали красно-синие блики, словно стремившиеся проникнуть сквозь волны, лизавшие гранит.
Тур через его плечо бросил взгляд на прибор – он показывал, что маячок, который они дали агенту, исправно посылает сигналы. И они шли… Из реки?!
Какое-то время Владимир молчал – что-то сжало ему горло, не давая произнести ни слова.
– Он… там? – наконец спросил он. Выходит по всему, пожилого кавказца с крашеными волосами и отвисшим брюшком уже нет на этом свете? Почему Серов молчит? Не дождавшись ответа, Тур нерешительно потоптался и вновь спросил: – Где он?
Серов покосился на него недобро горевшим красным огнем – или это так казалось в свете проблескового маячка? – глазом.
– Ты правильно догадался, – голос его был скрипучим, словно исходил из недр деревянного истукана. – Он там.
Сергей выключил прибор, закурил сигарету и повернулся к реке спиной, будто у него больше недоставало сил смотреть на нее.
– Уже связались с речной милицией, скоро придет катер с водолазом.
– Они могли просто выбросить маяк, если обыскали твоего человека, – Владимир все еще на что-то надеялся или по крайней мере хотел надеяться. Всегда в душе остается хоть малейшая надежда на чудо.
– Не думаю, – глубоко затянувшись, угрюмо ответил Серов. – Через дежурного я дал ориентировку о розыске и задержании машины Лечо. Благо, нам известны его номера.
– Он может их поменять.
– Может не может… Чего гадать? Ты уезжаешь или остаешься?
– Остаюсь, – твердо ответил Тур…
Глава 9
Несколько последующих суток прошли как в горячечном тяжелом бреду: глаза застилала мутная, кровавая пелена, а мозги от усталости наотрез отказывались работать, как бы ни подхлестывали их крепким кофе и никотином.
Поломка проклятого бензонасоса в моторе потрепанных служебных "жигулей" будто открыла парад неудач, с завидной последовательностью возникавших одна за другой и не дававших сыщикам опомниться.
Навязчивым наваждением опять и опять всплывали в памяти события того злополучного вечера…
Прибывший катер речной милиции осветил черную воду Москва-реки сильными прожекторами. Заработали компрессоры на борту, над лениво плескавшимися волнами медленно поплыл вонючий синеватый дымок дизеля. Стоя у парапета, Серов смотрел, как на водолаза надевали большой шлем и как потом он, неуклюже переставляя ноги в свинцовых калошах, спускался по лестнице за борт и постепенно исчезал, словно залитый черной тушью. Рядом с Сергеем нервно курил Тур.
На набережную уже успели понаехать дежурные группы из отдела и округа и даже кое-кто из начальства, чтобы все увидеть собственными глазами. И вскоре увидели. Еще теплившимся надеждам пришлось умереть – водолаз поднял со дна длинный, обмотанный веревками сверток, к которому была привязана гиря. Дежурный оперативник из отдела тут же кинулся связываться со своими, чтобы поставили в известность прокуратуру: в свертке из темного полиэтилена был труп. Нетрудно было догадаться об этом, увидев торчащие наружу мужские ботинки.
Когда разрезали веревки и развернули пленку, Тур взглянул на покойника и невольно отшатнулся, увидев мокрое синее лицо с высунутым языком и прилипшими ко лбу волосами: как будто агент Сергея жутко скалился и дразнил их, полностью уверенный, что им теперь его никогда и ни за что не достать.
– Прости, Геворк! – Серов сдержанно поклонился телу погибшего и пошел к машине, на ходу бросив Владимиру: – Что с поисками Лечо? Как всегда, мимо денег?
Однако он не угадал – если судьба начала издеваться, так будет делать это до тех пор, пока ей не надоест и внимание столь капризной и сердитой особы не переключится на иной объект.
Едва Тур связался с дежурным по Управлению, как тот сразу сообщил:
– На проспекте Мира, недалеко от Госзнака, во дворе нашли вашу "шестерку" синего цвета. Рядом с ней обнаружен труп некоего гражданина Мархиева. Сейчас туда выехали группы из округа и горотдела.
Слушая прорывавшийся сквозь треск и шорох эфира усталый голос дежурного, Серов нервно кусал губы: неужели Мархиев – это Лечо?! Лечо расколол Эмиля – неизвестно как, но расколол опытного жулика и притворщика, – убрал его, а потом и сам нашел свою гибель: в такой игре исполнителей не жалеют. И конец ниточки, за который потянул было Сергей, оказался обрезанным. Но, может быть, некто Мархиев все-таки не сам Лечо, а просто еще одна его жертва?..
Да, Эмиль рискнул, как просил его Сергей, надеявшийся выманить змею из норы! Он и выманил ее, но, когда она выползла, у Серова не нашлось сил и средств, чтобы прижать ядовитую гадину. И все благодаря горячо любимому Мякишеву, обещавшему дать оперативные группы и наружное наблюдение, а Сергей, в свою очередь, пообещал Эмилю, что с тем ничего не случится. И если Серов действительно старался хоть как-то прикрыть старого картежника и вместе с Туром взять на себя работу всех тех людей, которых не было, то самому Серову начальник отдела откровенно лгал!
Был ли здесь, на набережной, куда Лечо завлек Эмиля, загадочный Сергей Сергеевич? Действительно ли состоялась встреча, на которую приглашали шулера и на которой его могли расколоть, как ментовского стукача, или Мирзояна заведомо приглашали на встречу со смертью??
Что произошло здесь, у цементного завода, пока они копались в моторе? Эмиль уже не скажет, Лечо, по всей вероятности, тоже, а Сергей Сергеевич так же недосягаем, как и прежде!..
Серов решил поехать туда, где обнаружили машину Лечо и труп Мархиева. Старому шулеру он все равно уже ничем не мог помочь, а все, что необходимо сделать в таких случаях, сделают и без него.
Когда примчались на проспект Мира к Госзнаку, там вовсю шла работа по осмотру места происшествия, а труп уже грузили в машину, чтобы отправить в криминальный морг. Сергей растолкал стоявших вокруг, задержал нахальных санитаров труповозки и откинул край старой клеенки, закрывавшей лицо убитого. К этому удару он был готов – перед ним лежал Лечо.
Молча накинув клеенку обратно и дав знак санитарам убирать носилки, Серов направился к начальнику местного горотдела, лично выехавшему на место происшествия.
– Привет, Олег! Как тут?
– Вторая машина была, – сплюнув коричневую от табака слюну, недовольно пробурчал Олег. – Но следы плохие, мать их… Зато во!
Он показал Серову лежавший в полиэтиленовом пакете пистолет ТТ с самодельным глушителем. Это нечто новенькое! На теле Эмиля, извлеченном из воды, не обнаружили огнестрельных ранений, а тут выясняется, что Лечо приехал на встречу со старым шулером, имея при себе пистолет с глушителем. Отчего же он не стрелял? Неужели постеснялся? Ведь выстрел с глушителем чуть громче хлопка пробки, вылетевшей из бутылки шампанского. Боялся испачкать машину кровью жертвы?
Сергей перелистал паспорт убитого – не новенький, но и не шибко потертый, и на фальшивый не похож. С фотографии на голу бовато-серой страничке глядел совсем еще молодой Лечо.
– Мархиев Магомед-Радиш Магомедович, – прочитал Сергей и продиктовал стоявшему рядом с блокнотом в руках Туру все реквизиты документа.
– Останемся здесь? – захлопнув блокнот, спросил Владимир.
– Домой поедем, – устало проведя ладонями по небритым щекам, тусклым голосом ответил Серов. – Спать! До утра уже осталось не так долго, а новый день принесет новые хлопоты…
И он принес. Утром Сергей приехал в следственный изолятор, где содержался Карцев. Неистребимый запах тюремной баланды и дезинфекции действовал на нервы – Серов крайне не любил посещать подобные учреждения, – но дело есть дело!
За то время, пока они не виделись, "волосатик" сильно полинял, да и волосы ему, как водится, состригли. С благодарностью приняв предложенную сыщиком сигарету, Карцев с удовольствием закурил и выжидательно посмотрел на нежданного посетителя.
– Узнаешь? – Сергей протянул ему фото. – Он?
– Вы имеете в виду Лечо? Да, но тут он странный какой-то, будто упился вусмерть.
– Почти угадал, – забирая у него фотографию, усмехнулся Серов. – Снимали в морге.
– Это вы его? – сразу насторожился Карцев.
– К сожалению, нет.
– Я ничего подписывать не стану, крестник! По фотографии я никого не опознавал и ничего нового сообщить по делу не имею, – поспешно заявил "волосатик", жадно досасывая сигарету.
"Боится, – понял Сергей. – Смертельно боится! Как же иначе: Лечо убрали, могут вспомнить и про него. Теперь он будет вставать и ложиться со своими страхами, и пока не свыкнется с ними или немного не успокоится, толку от него ни на грош…"
Днем Серов присутствовал на обыске в квартире, где последнее время обитал Эмиль. На небольшом резном столике еще были рассыпаны новенькие колоды карт – видно, шулер развлекался. На плечиках в шкафу висели костюмы, а под ними аккуратными рядами стояли коробки с обувью. В принципе в квартире не нашлось ничего особо ценного или представляющего интерес для следствия – много одежды и обуви, разрозненные записи на армянском и русском, сделанные на клочках бумаги, но никаких писем, оружия, тайников, крупных сумм денег или пачек ценных бумаг. Правда, в закрытом ящике стола, где лежала коробочка с любимыми безделушками Эмиля, обнаружили две тысячи долларов в сотенных купюрах, но разве по нашим временам это состояние?
"А вот лежка Лечо нам, к сожалению, неизвестна, – собирая разбросанные карты, подумал Сергей. – Многое я бы дал, чтобы знать, где она, и иметь возможность не спеша осмотреть там каждый уголок и закуток. Ведь где-то же он жил в Москве, но где? Со временем узнаем, но это же время и сработает против нас! Делать в берлоге Мархиева будет уже совершенно нечего! И машина его пустышка – оформил доверенность на подставное лицо".
С квартиры Эмиля он отправился в морг – не терпелось ознакомиться с результатами вскрытия Лечо, однако циничные судмедэксперты не спешили, и пришлось потерять там остаток дня, насквозь пропитавшись запахом формалина и сладковато-тошнотворным запахом тления.
И все же с результатами экспертизы Серов сумел ознакомиться только на следующий день. Они настолько заинтересовали его, что он немедленно отправился к себе и вытащил из сейфа дело об убийстве Татьяны Трапезниковой. Лихорадочно листая подшитые и пронумерованные листы, Серов искал копию акта судмедэкспертизы. За этим занятием и застал его Тур.
– Привет, – не поднимая головы, поздоровался Сергей. – Какие новости?
Володька устало рухнул на стул.
– Новостей целый воз, – он припал губами к горлышку графина с водой. Напившись, вытер губы, с прищуром посмотрел на Серова. – Знаешь, с кем ездил в "Каштан" твой источник?
– Ну, ну, не томи душу, говори!
– С неким Леонидом Барабаном. Известна тебе эта личность?
Серов оторвался от дела и наморщил лоб, пытаясь припомнить, где он совсем недавно слышал эту фамилию. Старый шулер о Барабане ничего не говорил, это точно, и все же имя знакомое. Откуда?
– Не мучайся, – Тур перекинул ему через стол несколько сколотых скрепкой документов. – Барабан занимался бизнесом в сфере автосервиса и ремонтировал "шестерку" Лечо, поэтому твой источник решил воспользоваться услугами Леонида Абрамовича для проникновения в "Каштан".
– Ты сказал: "был" – значит…
– Да, – вздохнул Владимир. – Барабана убили в тот же вечер, что и Эмиля. Стреляли из ТТ, видимо, с глушителем, поскольку никто не слышал звуков выстрелов. Тело обнаружила соседка, возвращавшаяся с прогулки: Леонид Абрамович лежал в лифте. Одна пуля в груди, другая в голове. Оба ранения смертельны. Работал профессионал.
– А стреляли не из того ли пистолета, который нашли у Лечо? – не заглядывая в привезенные Туром бумаги, попробовал угадать Серов.
– Естественно.
– Ну вот, замкнулся круг, – Сергей откинулся на спинку кресла.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Владимир.
– Убрали всех, кто мог нас хоть на что-то вывести и был нам известен в связи с баром, где ошивался Лечо. Вот что я имею в виду. У мафии на Западе это называется "зачисткой", а наши авторитеты моментально перенимают опыт.
– М-да, – скорчил кислую мину Тур, – ничему хорошему мы за много лет так и не научились. Зато в криминальной области мы впереди планеты всей!
Он снял трубку затрезвонившего телефона, пробормотал в нее нечто нечленораздельное и, положив ее, сообщил Серову:
– Иди, Трофимыч вызывает на ковер.
Сергей зло чертыхнулся – общаться с начальством сейчас не было ни времени, ни желания. Что обсуждать? Лишний раз размазывать сопли по столу и получать клизму из уксуса с патефонными иголками за те грехи, которых ты не совершал? Но куда деваться?
Он надел пиджак, взял блокнот и, подмигнув Туру – не робей, прорвемся! – пошел к Мякишеву.
Едва переступив порог его кабинета, Серов понял – Александр Трофимович на пределе и сдерживается из последних сил: глаза побелели от ярости, лицо приобрело нездоровый оттенок, и на щеках появился апоплексический румянец. Не секрет, что Трофимыч иногда любил вечерком расслабиться за бутылкой, и это стало у него привычкой, однако на службе он появлялся всегда подтянутым, чисто выбритым и без малейших похмельных признаков. Зато пепельница полна окурков, и над столом плавают густые слои табачного дыма, с которыми бессилен справиться даже вентилятор.
"Сейчас сорвется", – взглянув на шефа, решил Сергей, но ошибся.
– Присаживайся, – ровным голосом предложил Мякишев. – Рассказывай, какие там пироги? А то начальство, как всегда, узнает обо всем последним, как обманутый муж, – Трофимыч скрипуче засмеялся, хотя было видно, что ему совершенно невесело. – Теперь я хотя бы знаю, кто был твоим так тщательно законспирированным "оракулом", – съязвил он. – Нашел тоже себе!..
– А что? Он неплохо работал, и жаль, что так кончил, – надеясь отыскать пути примирения и заставить Трофимыча спустить пары, сказал Серов.
– Ага, работал неплохо, это ты верно подметил. Давай ближе к делу!
"Чего-то затаил, – раскрывая блокнот, тоскливо подумал Сергей, – припрятал, подлец, камушек за пазухой, а потом неожиданно бацнет им в лобешник. Или будет провоцировать. Не поддавайся! – приказал он себе. – Хватит давать ему лишние козыри!"
– Ближе к делу? – переспросил он. – Ближе к делу получается, что Лечо и Трапезникову убил один и тот же человек.
– Да? – этого Трофимыч явно не ожидал. – С чего это ты так решил?
– Проанализировал акты судебно-медицинской экспертизы. И в том и в другом случае был нанесен страшной силы удар в грудь тупым предметом. Ломались кости, которые протыкали легкие и сердце: это немедленная смерть! Можно предположить, что убийца владеет приемами восточных единоборств или очень силен физически и использует кастет, применяя один и тот же хорошо поставленный удар.
– До конца нельзя быть в этом уверенным, – Мякишев устало прикрыл глаза набрякшими веками. – Все боксеры, например, умеют бить прямым левой в голову. Почему два разных лица, возможно, и обучавшихся специальным видам борьбы, не могут использовать один и тот же прием? Хотя в твоих рассуждениях есть некоторое рациональное зерно. Продолжай.
"Неплохо притворяется, – понял Серов. – Он уже наверняка располагает кое-какой информацией, надерганной из различных источников и интерпретированной в свете собственных воззрений на ход дознания, а сдвинуть его с занятых позиций будет непросто, ох как непросто. Ему не новости нужны, а разборка! Но какая и зачем?"
– Моего источника повез в бар "Каштан" хозяин автосервиса Леонид Барабан, давний знакомый Эмиля. Как удалось установить, Барабан пробыл в баре совсем недолго, а Эмиль задержался. Потом его пригласили якобы на встречу с Сергеем Сергеевичем и, удушив, сбросили тело в Москва-реку, а Барабан в этот же вечер был застрелен в подъезде своего дома.
– Ликвиднули оба известных тебе выхода на Лечо?
– Да, но ликвиднули и самого Лечо, подсунув ему пистолет ТТ, из которого застрелили Барабана.
– Почему ты уверен, что убийство Эмиля и Барабана – не дело рук самого Мархиева-Лечо? – не открывая глаз, иронично спросил Трофимыч. – По-моему, для шустрого парня с машиной это не проблема!
– По времени никак не сходится. Барабана убили, когда Мархиев ехал на встречу с Эмилем у супермаркета "Юнона". Это сделали другие люди, а оружие потом подкинули мертвому Лечо: время смерти Леонида Абрамовича экспертиза установила весьма точно, да и соседка видела его буквально за несколько минут до гибели.
Мякишев затушил сигарету, взял чистый лист бумаги, свернул из него аккуратный кулек, высыпал туда из пепельницы все окурки, потом с каким-то остервенением смял кулек и швырнул в корзину.