– Да, вы абсолютно правы. Если все обстоит именно так, как вы сказали, это очень серьезное дело. Тут не только наносят гигантский экономический ущерб государству, но и подрывают его безопасность. А эта, как вы ее называете, "крысиная тропа" наверняка глубоко законспирирована.
– Естественно, иначе она не могла бы существовать.
Некоторое время они молча шли по бульвару, спускавшемуся к памятнику Кириллу и Мефодию. Справа мрачноватой громадой высилось здание бывшего ЦК КПСС, где теперь сидели другие люди, не менее могущественные, и Серов с иронией подумал, что свято место пусто никогда не будет, лишь сменят вывеску. А суть, когда изменится суть?!
– Трудно, – сцепив руки за спиной, доверительно пожаловался Жуков. – Трудно с такими вещами бороться. Если бы вы только знали, сколько препон!
– Знаю. Кстати, тропа может быть и не одна. Вряд ли в таком деле серьезные люди ограничатся единственным каналом.
– Да-да, глупо складывать все яйца в одну корзинку. К сожалению, вы полностью правы. Я могу получить от вас копии имеющихся материалов? Поймите меня правильно: прежде чем что-либо решать, хотелось бы все-таки ознакомиться с собранными вами материалами. Согласитесь, на моем месте вы поступили бы точно так же. Мякишев расписывал вас в ярких красках, но не он ведет дело.
"Обычно бывает наоборот – достаточно фактов, но не хватает фантазии, – уныло подумал Серов. – А тут, похоже, Трофимыч, вопреки укоренившейся привычке нигде не высовываться, развернул фантастическую картину международного заговора. И как только в его дырявой, как решето, памяти, которую он предпочитает ничем лишним не обременять, задержалась эта информация? Или все значительно проще: Мякишев горит желанием спихнуть тухлое дельце бравым борцам за государственную безопасность и потому старается не за страх, а за совесть, лишь бы их заинтересовать и впарить им бумаги. Но он не учитывает одного – бравые борцы не идиоты и на его вшивую приманку вряд ли попадутся".
– Мы располагаем определенными фактами, но не пишем на их основе приключенческо-фантастических романов, – сухо сказал Сергей. – Если факты говорят, что "крысиная тропа" может существовать, то это реальность, а не вымысел.
– Я ни в коей мере не желал вас обидеть, – примирительно заметил Жуков. – Вы же профессионал и прекрасно понимаете, что судить о чем-либо только со слов, не ознакомившись…
– Понимаю, – кивнул Серов, прерывая его тираду. – Привозите запрос, и я дам копии.
– Сегодня уже не успеть, а завтра непременно, – заверил Жуков. – Будем действовать сообща и в полном контакте.
– Договорились. Надеюсь, вы сумеете увидеть в материалах то, что увидел я, и мы действительно начнем работать в полном контакте.
– Само собой, – скучно согласился Иван Андреевич и добавил: – Но… Мы часто проводим мероприятия, о которых не всегда можем ставить вас в известность, скорее всего, они вообще не будут известны милиции в силу своего специфического характера. Вы должны меня правильно понять. Возможно, потом мы скажем о результатах.
– Хорошо, – Сергей протянул Жукову на прощание руку и направился к Большому театру, намереваясь пройтись по Петровке до здания Управления. Никаких радужных иллюзий в отношении возможной помощи ФСБ он не питал – у них своя епархия, свои цели и задачи, а также свои привычки, в которые никогда не входило добровольно взваливать на плечи госбезопасности работу уголовного розыска. А Мякишев просто дурак, если только, не скрываясь под дурацкой личиной, он намеренно, под каким-либо благовидным предлогом, не перекинул информацию людям из ФСБ.
"Ладно, – размеренно шагая по тротуару, решил Серов. – Откровенность хороша взаимностью. Я дам вам материалы, но не все, и тоже не стану ставить вас в известность о некоторых своих мероприятиях. Ну что, Трофимыч, съел?.."
В самолете Николай Иванович нервничал и, стараясь успокоиться, взял у стюардессы две порции виски. Но что это за белиберда по сравнению с привычным стаканом водки и хрустящим соленым огурцом? Разве рыжий самогон в квадратных бутылках, густо заляпанных яркими этикетками, способен снять стресс у русского человека?
Тем не менее спиртное все же оказало свое действие, и, высосав еще пару сигарет, Рыжов обрел некое шаткое равновесие души, которое тут же нарушилось, лишь только лайнер начал заходить на посадку. Внизу лежали древние Афины.
Самолет сел удивительно мягко, без привычных российских рывков и подскоков, и подрулил почти к самому зданию аэропорта. Рыжов вместе с другими пассажирами спустился по трапу, провожаемый заученными лучезарными улыбками бортпроводниц.
Получив багаж, он прошел через зеленый коридор таможни, как еще в Риге наставлял его Сергей Сергеевич. Около барьера паспортного, вернее, пограничного контроля, стояло несколько человек. Николай Иванович хотел, чтобы маленькая очередь стояла бесконечно долго – так велик был его страх: оказавшись один, он вновь испытывал чувство крайней неуверенности.
И опять Сосновский оказался провидцем: никто даже не подумал подробно изучать документы Рыжова: безразличный взгляд на фото, на оригинал, ленивое перелистывание страниц и дежурная вежливая улыбка при возврате паспорта.
"Так просто? – удивился Николай Иванович, быстренько подхватывая поклажу, чтобы поскорее покинуть место, где проверяли документы. – Где тут справочная?"
Народу в прохладном и просторном зале аэропорта было немного, и еще издали Рыжов заметил прохаживающегося у справочной кряжистого мужчину в черной бейсбольной кепке, украшенной замысловатым гербом-кокардой, и в отливающей антрацитным блеском ветровке с вышитым на спине пауком-крестовиком, раскинувшим членистые лапы по паутине, занимавшей все пространство от воротника до подола. Загорелый светлоглазый мужик, совершенно не похожий на грека, вертел в пальцах незажженную сигарету.
– Позвольте предложить вам прикурить, – подойдя ближе, срывающимся от волнения голосом произнес Николай Иванович и вынул из кармана подаренную Сергеем Сергеевичем зажигалку.
Мужчина в бейсболке ловко выхватил зажигалку у него из рук, прикурил, посмотрел на донышко и сунул ее в нагрудный карман Рыжова. Подхватив его чемодан, он представился:
– Аркадий меня зовут. А тебя?
– Манолис, – ответил Николай Иванович, и Аркадий, не сдержавшись, рассмеялся.
Лишь только они вышли из здания аэропорта, на плечи тут же навалилась жара. К счастью, неподалеку ждал автомобиль – незнакомая Рыжову японская модель – слава тебе, Господи! – с кондиционером. За рулем сидел курчавый мужчина в майке и джинсах: мускулистый, с накачанными бицепсами и низким лбом.
Аркадий и Николай Иванович уселись на заднее сиденье. Аркадий отдал водителю распоряжение на непонятном языке, и машина тронулась, с первой же попытки сумев втиснуться в бесконечный поток транспорта.
– Можешь говорить свободно, – разрешил Аркадий. – Гриша по-русски ни бельмеса!
Услышав свое имя, сидевший за рулем мужчина на секунду повернул к пассажирам оливковое лицо и показал в улыбке белые, как рафинад, зубы.
– Кто он? – осторожно поинтересовался Рыжов, прекрасно понимая, что спрашивать прямо, кто такой Аркадий и чем он занимается на земле древней Эллады, означает искать приключений на свою задницу. А ею стоило дорожить: наверняка Грише ничего не стоит расправиться с человеком, как с куренком.
– Так, – небрежно отмахнулся встречавший. – Шофер, охрана и прочее. У тебя какие планы?
– Ну… – Николай Иванович несколько замялся. – Видимо, нужно посетить банк?
– Конечно, – кивнул Аркадий. – Сергей Сергеевич предупредил: долго тебе здесь болтаться не стоит. Предлагаю такую программу. Сейчас отдыхаешь, потом обедаем – и в половую засаду. Попробуешь хорошую телку, завтра часов до одиннадцати отдохнешь – и в банк. Потом прощальный ужин без всяких загулов, а утречком, пока прохладно, подкинем в аэропорт.
– Опять лететь? Куда?
– Ла-Валлетта, Мальта. Деньги уйдут туда. В аэропорту тебя встретит мой брат, Мишка. Мы вообще очень похожи, не спутаешь. Передашь привет, переведешь бабки, получишь новые документы и вперед!
– Куда?
– Закудыкал! – заржал Аркадий. – Не боись, Мишка скажет, а на месте тебя встретят. Не потеряешься небось, не колхозник в ГУМе? – он панибратски хлопнул Рыжова по плечу тяжелой лапой. Николай Иванович решил не спорить – главное, двигаться вместе с деньгами к заветной цели.
Почти на каждой улице они попадали в пробки, и Аркадий объяснил: это здесь просто бич! Городские власти уже нашли однажды хитрое решение, указав, что по четным числам будут ездить автомобили с четными номерами, а по нечетным – с нечетными. Кто побогаче, тут же приобрел вторую машину, а те, кто не имел таких средств, обзавелись вторым комплектом номеров. И все продолжают ездить.
"Выходит, бардак не только в России?" – с каким-то злорадным удовлетворением подумал Рыжов.
Наконец машина свернула во двор многоэтажного дома. Аркадий повел гостя наверх. Поднимаясь на лифте, Николай Иванович отметил, что люди Сергея Сергеевича везде предпочитают пользоваться квартирами, не связываясь с отелями. Если вдуматься, это вполне разумно и безопасно. Впрочем, не ему судить.
Временное пристанище оказалось довольно уютным и вылизанным до стерильной чистоты: маленькая прихожая, просторная комната с широкими окнами и дверью на лоджию, совмещенный санузел и похожая на камбуз кухня, оснащенная всякими агрегатами. Чуть слышно жужжали кондиционеры, в комнате было прохладно.
Аркадий бросил на столик ключи и подмигнул:
– Отдыхай. Все найдешь в холодильнике, а я часиков в восемь заеду. Да, – уже от двери обернулся он. – Приготовь костюмчик и не вздумай звонить по телефону! – погрозив толстым пальцем, он захлопнул за собой дверь. Проводив его взглядом, Рыжов недоуменно пожал плечами: кому ему звонить? Он же ни бум-бум по-гречески, а связываться с Москвой – все равно что пойти и сдаться в российское посольство, выложив им на стол свои деньги.
Николай Иванович отправился в душ. Освежившись, завернулся в махровую простыню и начал обследовать квартиру. На кухне он обнаружил уйму съестных припасов и спиртного.
Николай Иванович с аппетитом перекусил, выпил большую рюмку водки и, блаженно покуривая, завалился на широкий и мягкий диван. Пока – тьфу, тьфу! – все вроде бы шло как надо. По крайней мере началось движение к цели, и через пару дней он уже покинет Афины и окажется в Ла-Валлетте. Осмотр эллинских реликвий в его планы не входил.
Аркадий объявился, как и обещал – к восьми. Рыжов уже успел побриться и собраться, хотя иногда его посещала мысль: не лучше ли, как опасливому мышонку, пересидеть в квартире? Кто знает, что на уме у хозяев и что может случиться в городе? Но не отступать же, когда за тобой уже пришли?
Черная бейсболка и ветровка с пауком исчезли, благоухающий дорогим одеколоном новый знакомый Николая Ивановича был облачен в вечерний костюм и выглядел вполне респектабельно.
– Ключи не забудь, – заботливо напомнил он и доверительно понизил голос. – Сначала разогреемся в секс-баре, а потом получишь классное удовольствие. Сто баксов не жалко?
– Нет, а на что?
– Дашь телке.
У подъезда стояла уже знакомая машина с Гришей за рулем. Город еще заливали жгучие лучи солнца, которое, казалось, здесь никогда не заходит.
Ехали недолго. Гриша остановился около двери какого-то заведения под яркой неоновой вывеской. Рыжов не успел оглядеться, как Аркадий потянул его вниз по лестнице в полуподвал, небрежно сунув стоявшему у дверей громиле в смокинге несколько смятых бумажек: видимо, плату за вход.
Внизу было сумрачно и сильно накурено, оглушительно гремел джаз. На освещенной сцене пела и трясла голой, подкачанной силиконом грудью губастая мулатка в прозрачных кружевных трусиках, сквозь которые черным треугольником просвечивал искусно подбритый лобок. Ей подпевали, призывно вихляя бедрами, три обнаженные блондинки с роскошными формами.
Аркадий быстро отыскал свободный столик и заказал официанту два коктейля.
– Это не ночной бар, – объяснил Николаю Ивановичу новый приятель. – Но вполне приличный. Сейчас девки подрыгают ногами на сцене, потом пойдут в зал. Ты можешь выбрать любую и пригласить на танец. Но не более того: иначе не оберешься неприятностей. Танец стоит двадцать баксов. Потом положено дать чаевые. Обычно дают файфз, то есть пять долларов.
– За двадцать пять баксов танцевать с этой дурой?
– Тебе чего, не нравится? – с некоторой обидой посмотрел на него Аркадий. – Есть другое развлечение: медленный танец с сексуальными прикосновениями в темной комнате. Ты и она! И сексуальные прикосновения. Как?
– Глупо! – буркнул Николай Иванович. – Глупо так тратить деньги! На кой ляд мне сексуальные прикосновения? Я что, старый импотент? Трахать ведь этих баб нельзя?
– Нельзя, – подтвердил Аркадий. – А ты не против потрахаться? Тогда пошли!
Он бросил на столик деньги и направился к выходу. Волей-неволей Рыжов вынужден был последовать за ним.
На улице Аркадий свернул к кафе на углу. Они вошли в тихий уютный зал и заняли столик у окна.
– Ужин я закажу на троих, – раскрывая поданную официантом папку меню, сказал Аркадий. – С нами будет дама. Ее ты можешь трахать до потери пульса.
– Что я еще могу потерять? – ехидно усмехнулся Николай Иванович. – Здоровье, кошелек, носильные вещи?
– Потеря девственности тебе не грозит, – гоготнул Аркадий. – А все остальное останется на месте. Девка проверенная во всех отношениях.
– Как же я с ней буду объясняться?
– Руками, губами и еще кое-чем. А если серьезно, можешь говорить на русском.
– Она русская?
– Да. Обычная история: приехала наниматься в рекламное агентство в качестве фотомодели, а попала в бордель. Но сумела сбежать и познакомилась с нужными людьми. Теперь работает девушкой по вызову для солидных клиентов. Кстати, сто баксов – это ее чаевые, а не гонорар. Все за счет фирмы. Девицу зовут Маша. Вот, кстати, и она.
Рыжов обернулся. По проходу между столиками к ним шла красивая стройная блондинка, одетая в строгий костюм и лодочки на высоких каблуках. Да, такой женщины у Николая Ивановича еще никогда не было. Никогда! И в груди у него сладко заныло в предвкушении грядущей ночи…
На квартиру их отвез Гриша, а руководил всем неугомонный Аркадий. На прощанье он дал Рыжову небольшую корзинку с шампанским и шоколадом, пожелав приятно провести время.
Маша оказалась просто прелесть – она умело и ласково сдерживала бурные порывы Николая Ивановича, не позволяя ему перегореть раньше времени, и щедро поощряла клиента, когда это было нужно. Пенные кружева белья, пьянящее шампанское, музыка, стройные ноги и красивая упругая грудь – все смешалось в голове беглеца, даже не представлявшего, на что он, оказывается, способен, когда рядом такая женщина! Что там жена и все его бывшие любовницы, куда им, лапотным, до этой чародейки любви, позволившей даже ему ощутить себя половым гигантом.
Проснулся Рыжов среди ночи – за окнами на черном, как бархат, низком небе сияли неправдоподобно крупные чужие звезды. Мучила жажда. Николай Иванович потянулся к ночному столику у дивана. Налил в фужер шампанского и сделал несколько жадных глотков.
– Налей и мне, – тихо попросила проснувшаяся Маша.
Он налил, подал ей фужер и неожиданно спросил:
– Слушай, а по России ты не скучаешь?
– Не-а, – Маша тряхнула головой, забрасывая назад копну волос. – Там страшно. Смертью пахнет. Понимаешь?
"Да, там теперь пахнет огромными бабками, кровью и смертью, – подумал Рыжов. – Наверное, поэтому там уже нет нас обоих? И скольких еще недосчитаются, загнав в могилы или вынудив уехать? Но куда скрыться от своих страхов, если они повсюду следуют за тобой?"
Машина рука легко скользнула по его обнаженной груди, и Рыжов почувствовал, как в нем вновь просыпается уже почти забытая сила желания, разбуженная Машей, или как там ее на самом деле? А ладонь подружки добралась до укромного места и принялась ласкать, заставив Рыжова застонать от наслаждения и страсти…
Потом они зажгли свечи и допивали шампанское, сидя на диване, по-турецки поджав под себя нош.
– Ты в Бога веришь? – глядя через бокал на огонек свечи, спросил Николай Иванович.
– В Бога? – она отпила из фужера и звонко рассмеялась. – Ты чудной… По-моему, в Бога верят лишь неудачники. Чем хуже людям живется, тем больше верят, а у кого есть сила, власть и деньга – зачем им Бог?
– Наверное, ты права, – пробормотал Рыжов, одним глотком осушив шампанское.
– А ты разве исповедник? – Маша положила голову ему на колени, и он, нагнувшись, впился в ее губы долгим поцелуем…
Проснувшись утром, Николай Иванович с удивлением обнаружил: чаровница исчезла. Как подброшенный пружиной, он вскочил с дивана и кинулся проверять бумажник, вещи, заветную зажигалку. Все оказалось на месте. Фужер со следами губной помады и еще не выветрившийся запах духов напоминали об исчезнувшей ночной диве. Да прикрепленный к зеркалу лист бумага с оттиском намазанных яркой помадой губ и сделанной той же помадой надписью "Бай!". Лежавшие на подзеркальнике сто баксов исчезли.
Постанывая сквозь зубы от ломоты во всем теле и боли в затылке, Рыжов зло сорвал листок, порвал его на мелкие клочки, бросил их в унитаз и спустил воду…
Днем Аркадий повез его в банк. Гриша уверенно вертел баранку, пытаясь объехать многочисленные пробки по узким кривым переулкам, и вскоре остановился у мехового магазина. Аркадий первым вылез из машины:
– Пошли.
– Я не собираюсь отправлять подарки родным и знакомым, – обозлился Рыжов. – И мне не нужна соболья шапка.
– Пошли, пошли, – повлек его за собой Аркадий. – Все нормально, не трать зря нервы. Следуй за мной и молчи!
Николаю Ивановичу не осталось ничего другого, как повиноваться. Они вошли в торговый зал, и его провожатый с видом знатока начал прицениваться к дамским шубам. Магазин был большой, покупателей мало, и между стойками, завешанными пышными мехами, Аркадий с Рыжовым продвигались все дальше от входа.
Неожиданно дорогу преградил плотный мужчина в темном костюме. Николай Иванович даже не успел заметить, откуда тот появился, и подумал, что это человек из охраны магазина. Обернувшись, он увидел сзади другого громилу и тут уже не на шутку струхнул – дело грозило принять не совсем приятный оборот.
Однако Аркадий не проявил никаких признаков беспокойства. Он что-то шепнул заступившему им путь громиле. Тот кивнул и повел их через подсобные помещения к лестнице в подвал. Около нее стоял еще один мордоворот, но и с ним Аркадий быстро нашел общий язык. Охранник с кем-то быстро переговорил по телефону и жестом предложил гостям спуститься.
– Куда мы идем? – забеспокоился Рыжов.
– В банк, – улыбнулся Аркадий. – Сверху магазин, а под ним подпольный банк. Не все любят платить налоги, приятель! Не сомневайся, здесь приличное заведение, с оборотом до полумиллиарда драхм в день. Тут прекрасно отмывают деньги и дают кредиты под любые проценты, но, главное, занимаются экспортом капитала. Смотри туда!