Он угощал прибывших приятелей в своей скромной квартире свежеприготовленной морской рыбой.
– Нам не привыкать, – заметил Циммерман.
– Рыба – еда кошерная? – вдруг поинтересовался Сергей.
Маслов шикнул на него:
– Не будь евреистее нас – настоящих евреев.
– Я хочу стать настоящим евреем, – заявил Сергей. Заметив лёгкое удивление в глазах приятелей, пояснил: – Так нужно для успешного выполнения задания.
Циммерман, облизывая пальцы, взялся за бутылку крепкого пива.
– А мне наплевать на эти загибы. Правильная пища – неправильная пища. Это важно для ортодоксов. А я вообще воспитан в другой морали, свободной от религиозных догматов. Я что угодно сожру, если потребуется для выживания.
– Ты можешь, – усмехнулся Сергей.
Сергей вспомнил, как Циммерман рассказывал, что однажды пьянствовал трое суток с бомжами, выслеживая одного типа и, соответственно, выдавая себя за такого же беспредельщика. Хозяйка дома, женщина сильно пьющая, жила одиноко. Единственным её другом был кот, чёрный, пушистый, ласковый.
Изя рассказывал:
– Проснулся, хозяйки дома нет, мои "братаны" спят в отключке, из еды – ни крошки, а пойла – вереница бутылок. Но хотелось есть. Срочно. Тут кот ко мне хозяйкин ластится, мурлычет – тоже голодный, мол, покорми.
Я его хрясь – свернул голову. Быстро ободрал, порубил на порции, присолил, из проволоки шампуры сделал, сижу во дворе – жарю. "Братаны" проснулись, обрадовались – шашлык из курятины! Хозяйка пришла. Все вместе пьём, едим. Она всё о коте беспокоится: "Где Мурзик? Ему косточек надо дать! Пусть порадуется!"
Я молчу, ухмыляюсь…
Она только на следующее утро шкуру Мурзика нашла. Крик, истерика. А я с "братвой" уже выдвигался к "объекту"…
…Услышал бы Маслов эту историю, содрогнулся бы.
Сергей посмотрел на Мойшу, попивавшего неспешно из своей бутылки, и вздохнул. Впрочем, Маслов такой же. Да и он – Сергей…
Охота на старика Зойтца сразу пошла не так, как планировалось изначально. Он, словно предчувствуя скорую гибель, вдруг сменил известное Маслову местожительство в Тель-Авиве, перебравшись в Иерусалим.
– Легко можно выяснить, где он залёг, – не унывал Маслов.
– Выясни, и быстрее. Возьми Иегуди. – Изя кивнул на Сергея. – Он ещё не видел Святого города.
– Поверь, Иегуди, поездка тебе запомнится. – Маслов, улыбаясь, похлопал панибратски Сергея по плечу. – Проведу тебя по святым местам, увидишь, где распяли Христа, Стену Плача…
– Эй вы, туристы, вы туда не гулять едете, а дело делать, – осадил Маслова Циммерман. – Адрес Зойтца – это главное!
– Успеется. Изя, старый пень и так на ладан дышит. Глядишь, пока мы телимся, он сам крякнет. Не придётся грех на душу брать, – сказал Маслов.
Циммерман нахмурился:
– Ты что несёшь? С утра пьяный?
– А что? Помрёт Зойтц своей смертью – нам же лучше.
– Он и помрёт своей смертью, ещё какой! Просто мы ускорим её приход.
– Изя, у вас впереди много важной и сложной работы, а вдруг засветитесь на этой ликвидации?
– Не засветимся… Мне не впервой.
– Всё-таки, Изя, было бы хорошо, чтобы дед сам помер без твоей помощи.
– Ничего ты не понимаешь! Размяк здесь, у тёплого моря! Очень важно, чтобы он умер не по воле небес, а по нашей воле. Пусть с виду всё будет обычно, пусть это будет несчастный случай или сердечный приступ, но перед тем, как испустить дух, предатель должен понять, что его наказали за предательство!
Циммермана переубедить было невозможно.
– Иди за мной. – Маслов прекратил спор и подмигнул Сергею, указывая на выход из квартиры.
Денёк обещал быть жарким, но пока на улице сильный зной не ощущался.
– Как ты жил с ним так долго в Германии? – спросил Маслов Сергея.
– А что? – Сергей улыбнулся.
– Он невыносим!
Сергей улыбнулся – да, характер у Изи ещё тот!
Маслов указал на свой маленький внедорожник, припаркованный на площадке перед многоэтажкой.
– Моя малютка, – пояснил он. – Вперёд!
– Воду с собой взял?
– Две бутылки под сиденьем.
– Наверное, не свежая?
Маслов открыл дверцу, протиснулся в накалённый от утреннего яркого солнца салон, уселся за руль. Сергей сел в кресло рядом.
Маслов пошарил под креслом. Показал Сергею пыльные пальцы.
– Неделю назад, когда ездил в приграничные поселения, набрал.
– Она уже протухла.
– Не нуди. Какая разница? Всё равно пить её не будем. В Иерусалиме масса кафе и магазинчиков, на месте свежей, ледяной воды купим.
– Убедил.
Сергей натянул ремень безопасности, застегнул.
– Просто как-то в поздней юности я ехал в поезде через пустыню. Дело было в Каракалпакии.
– Где? – Маслов усмехнулся. – Что за планета такая?
– Узбекистан. Ургенч. Про Хорезм слышал?
– Про Хорезм – да! Тамерлан там, битвы всякие!
– Вот, значит, я ехал в Ургенч. Посреди какой-то пустыни поезд встал.
– Какая там пустыня?
Джип Маслова тронулся с места, и они быстро оказались в несущемся потоке машин.
– Не помню названия. Какая-то каменистая вся. Что-то напоминающее здешний пейзаж.
– Какого чёрта тебя занесло в узбекскую пустыню?
– Много будешь знать – скоро состаришься. Воинский эшелон. Вагоны обычные – плацкартные. Поезд по какой-то причине встал и простоял без движения несколько часов на самом солнцепёке. Так вот, за это время мы выпили всю воду, какая была в бутылках и вообще в вагоне – в бойлере для чая и в туалетах – в умывальниках. В умывальнике вода была тухлая, но её выпили! Жажда – страшная штука!
– Ну, не переживай, двух бутылок до Иерусалима тебе хватит, если ты такой водолюбивый, тем более тухлую воду пить тебе не привыкать! А в Иерусалиме водой заправимся под завязку, словно водовозы, – шекелей хватит! Шекелей полным-полно!
– Когда много денег – это хорошо, – согласился Сергей. Последние месяцы в Западной Германии они сидели на скудном финансовом пайке. Слава богу и конторе, по прибытии в Израиль сразу пополнили баланс под завязку.
– Не верю, что несколько часов в узбекской пустыне так тебя напугали! А? Колись, что-то было ещё, что ты так боишься остаться без воды…
– Заметь, Моисей, без воды в жару. Когда зной припекает.
– Это здесь ещё не припекает!
– Вот-вот! А в машине уже как в аду! Духота! Почему у тебя нет кондиционера в тачке? В Германии во всех машинах стоят кондиционеры.
– Заливаешь?
– Честно! Там – цивилизация!
Маслов как-то скривился, словно ему не хотелось выдавать страшную правду.
– А-а-а… лишние бабки!
– Так шекелей полно! Тем более – не твои!
– Не цепляйся к словам! Колись про себя – про воду!
– Когда я был в Закавказье, тоже постоянно пить хотелось. Вода там подавалась только утром и вечером на несколько часов, и то тёплая. Отвратительная такая. Пить невозможно. Её вскипятишь – она ещё противнее. В родниках (там были только родники) вода была с каким-то земляным привкусом и тоже тёплая!
– В холодильнике бы охладил!
– Не было у меня там холодильника! А так хотелось ледяной минералки. Взять запотевшую от холода бутылку, откупорить крышку. Ш-ш-ш… Пузырьки… У!
– Так смачно рассказываешь, даже пить захотелось.
– Советую потерпеть. Твоя вода в бутылках точно протухла.
– Кстати, ты не боишься так открыто вещать про узбекскую пустыню, про Закавказье? Тут тебе не Германия. Следи за словами. – Маслов хитро прищурился. Джип уже вышёл из плотного потока машин и выехал в пригород.
– Почему спрашиваешь? – Сергей усмехнулся. – Замечал наблюдение за собой?
– Сплюнь! Что за мной наблюдать? Я чист перед Израилем и МОССАДом. Живу здесь тихо, не шалю. Так, для профилактики.
– На всякий случай, – подсказал Сергей.
– Точно!
– Вот случай и настал.
Маслов погрустнел.
– Точно. Будь он неладен.
– Кто?
– Старик этот чёртов. Притащился в Израиль. Не мог сдохнуть в Америке.
Сергей рассмеялся негодованию Маслова и стал смотреть на дорогу, потом сам загрустил. Вот ведь как сложилось – приехал в Израиль не туристом, не паломником по святым местам, а ликвидатором. То есть давить предателя будет Изя – это его дело, Сергей только на подхвате, а потом – обычная рутинная разведка – скучная бытовуха.
– Чего скис? – спросил Маслов.
– Проводишь к месту распятия Христа, когда приедем на место?
– На Голгофу тянет? Так много нагрешил?
– Христа же распяли не за грехи!
– Не за Его грехи, а за грехи тех, кто Его судил.
– Имеешь в виду прокуратора Иудеи Понтия Пилата?
– Нет. Тех уродов, которые выбирали, кого помиловать в честь праздника: Христа или бандита Варавву. Это они, ортодоксы, осудили Христа. Местная мафия, на доходы и авторитет которой Христос покусился, когда разогнал торговцев в храме.
– Очередная версия библейской истории!
– Моя версия. Я здесь много думал на эту тему.
– Да ну! Маслов, не смеши меня!
– Серьёзно. И всё советское ушло в сторону, осталось другое – чисто человеческое…
– Маслов, ты же христианин, хоть и еврей.
– Не будем дискутировать на тему убеждений.
– В общем, ты теперь не советский?
– Отстань!
– Хорошо… Хорошо, но, когда приедем, сходим на Голгофу!
– Подкрепимся как следует и сходим. Как думаешь, новый адрес Зойтца в справочной уже есть?
– Мойша, адрес требуется узнать тайно. Узнаем в справочной, а потом он того… И что будет?
– Точно. Не подумал. А Иерусалим – город большой.
– Представляю.
– Ничего ты не представляешь!
Какое-то время ехали молча.
Впереди, похоже, образовалась пробка.
– Что это там? – Маслов удивлённо тянул шею, словно мог что-то увидеть впереди.
Несколько полицейских регулировали движение на дороге.
Машины ползли медленно.
Вот и зона оцепления. Стойкий серный запах гари, чёрные после пожара останки остановки на трассе. Несколько мерцающих синими мигалками микроавтобусов скорой помощи – значит, есть пострадавшие.
– Что это? – удивился Сергей.
– Привыкай. Это результат обстрела самодельными ракетами.
– Арабы?
– Или из сектора Газа шарахнули, или из Южного Ливана.
– Старик Ясир Арафат всё не уймётся!
– Смех смехом, а за такие дела следует за яйца подвешивать!
– Он наш союзник.
– Поверь моему чутью, арабы скоро перестанут быть нашими союзниками. Перестанет Москва деньги давать, они быстро из друзей превратятся в беспощадных головорезов, и многие наши люди сложат головы по их вине…
– Нас имеешь в виду? – усмехнулся Сергей.
– Типун тебе на язык! Я в отдалённой перспективе имею в виду! Может, и не сбудется.
– Мойша, я вижу, ты стал настоящим израильтянином. Смотришь на мир из окна тель-авивской квартиры и считаешь, что это единственно верный взгляд!
– Тебе тоже не помешает стать настоящим израильтянином, чтобы успешно выполнить задание.
Сергей тяжело вздохнул. Задание! Будь оно неладно!
Лучше не думать об этом…
А как не думать, если думается? Если потом всё время будешь возвращаться к тому, что сделал. Все последующие события в жизни потом будут осмысливаться через призму этого дела?
Сергей тоскливо смотрел вперёд – машина вырвалась из пробки и снова набрала скорость. Маслов, думая о своём, набычившись, вцепился в руль. Сергей, повернув голову, внимательно посмотрел на него.
– Ты чего? – сердито спросил Маслов.
– Смотрю на тебя.
– А…
Сергею запомнился этот затравленный взгляд Маслова, эти месяцы в Израиле и всё последующее, что там произошло…
"Может, поэтому всё это сейчас… Наказание за какой-то тот грех…" – с тоской думалось Сергею сейчас, здесь в Америке.
Прогуливаясь по тюремному двору и ёжась от осеннего холода, Сергей всё время бросал взгляды исподтишка на Василия.
Пароля для контакта с Василием всё еще не было. Сергей всё так же успокаивал себя словами старой песни: "Подождём!"
Когда он услышал эту песенку? Очень давно. И в очень забавной ситуации.
Его только "отпустили" со службы на заслуженный отдых. Настроение после общения с начальством было паршивое. Он долго не уходил от здания СВР, то и дело потирая грудь в том месте, где от обиды на контору ныло сердце. И тут из светлой иномарки услышал весёлый голос Зимина:
– Серёга! Ты что бледный такой? Садись, довезём, куда тебе надо.
Только радости Зимина Сергею сейчас недоставало. Что же ему не веселиться – он-то в конторе на своём месте, при деле. Сергей собирался отказаться, мол, прогуляется до остановки общественного транспорта, но увидел за рулём авто такую прелестную девушку, что сердце ныть перестало и, наоборот, зашлось бешеным ритмом.
Он послушно сел в переднее кресло, рядом с миловидным водителем.
Девушка представилась сама:
– Будем знакомы. Александра Андреева.
– Сергей, – произнёс Сергей.
С такой бы закрутить роман, подумал он. Так сказать, начать новую жизнь с новой любви. Зимин тронул его за плечо:
– Ты рот-то закрой. Она майор ОСУ. Андреева, улыбаясь, пожала плечами, мол, увы, майор. Да, да, прекрасный майор грозного Особого специального управления ФСБ… И врубила музыку. Из колонок загудело: "Подождём мою маму!" "Подождём твою мать!.."
Вспоминая сейчас об этом, Сергей улыбнулся. Та женщина так и не вошла в его жизнь. Сведёт ли судьба их когда-нибудь? Не хотелось верить, что он закончит свою жизнь в Америке, сгинет на чужой зоне. Хотелось продолжения. Обычного человеческого счастья.
"Как там она, эта Александра Андреева, женщина с мерцающими глазами, майор Особого специального управления?" – подумалось Сергею.
И ещё подумалось, что в России, хотя на дворе ещё календарная осень, уже наступила зима…
Часть вторая
ПАДШИЙ АНГЕЛ
Мягкий снег укрыл тротуары. Проезжая часть улиц представляла собой месиво из серой грязи и солевых реагентов. Машины неслись плотным потоком. Для Москвы это было удивительно, и удивление было приятным – наконец без пробок! Так бывало иногда в столице, и, что самое приятное, с каждым днём таких дней "свободного проезда" становилось всё больше.
Микроавтобус "соболь" оперативно-следственной бригады Особого специального управления ФСБ России двигался в направлении области.
Где-то там, в подмосковном лесу, скрывалось невзрачное здание института аэрокосмических исследований, укрытое от взглядов посторонних высоким шестиметровым бетонным забором, поверх которого шла суперсовременная, вся в электронных датчиках, колючая паутина.
В лихие девяностые этот забор не защитил институт от захватчиков, но, видимо, и в то смутное время в правительстве не все заботились только о личном благополучии, были люди, которые старались для страны, потому все наскоки в итоге сошли на нет, и институт остался в ведении государства.
Сами фээсбэшники, несмотря на свой секретный статус, ведали только охраной, конкретно не представляя, над чем колдовали маги в белых халатах, – настолько всё было серьёзно.
Вот в таком серьёзном и "сердитом" заведении случилось происшествие, потребовавшее присутствия тоже серьёзных, но весёлых и жизнерадостных людей – следователя майора ОСУ Александры Андреевой, красивой молодой женщины, и двух её помощников – капитанов Загина и Купчика. Александра считала своих подручных ленивыми бездельниками, но всё равно любила их за весёлый нрав и такое редкое в их годы (каждому было уже порядочно за тридцать) беспечное скоморошество. Работу свою капитаны выполняли на "хорошо", а большего начальнику ОСУ генералу Харченко не требовалось – многие в управлении работали на трояк с минусом, так что капитаны входили в своеобразную следственную элиту.
За рулём микроавтобуса восседал шофёр Миша Спичкин, он сосредоточенно следил за дорогой и не обращал внимания на болтовню следователей в салоне.
Капитаны сердито ворчали – в Москве так часто бывало: сначала неожиданно грянет морозец, а потом, так же неожиданно, всё засыплет снегом. Сегодня такое обстоятельство действовало на них угнетающе, особенно потому, что генерал Харченко повесил на их шеи очередное нудное дело в секретном институте.
– Вот не люблю я, когда дело начинается. Люблю, когда конец – делу венец! – гнусил Петя Загин. – Сейчас приедем, начнётся: труп повёрнут головой на север, ноги раздвинуты, один ботинок на ноге отсутствует.
– В провидцы записался? – улыбнулась Александра.
Ей нравилось вступать в полемику с капитанами – они здорово потешали её своими глупыми сравнениями, умело завлекая в разговор, который помогал убить время, если таковое имелось в излишке. А сейчас было скучно, и хотелось чем-нибудь заняться.
– Я просто уверен. – Петя развёл руками, строя страшную гримасу и имитируя погружение в транс, затем продолжил загробным голосом: – Вижу тело. Оно не шевелится. Это мужчина. Отвратительная рожа (явный мерзавец!). Одна нога в чёрном носке и лаковом ботинке, другая – без ботинка.
Александра рассмеялась и толкнула пальцем Петю в лоб.
– Почему он мерзавец? Зачем мёртвых оговариваешь?
– А какого рожна он отошёл в мир иной на территории института? Теперь мы будем копаться: что да почему? А помер бы он в больнице, к примеру, или в родной квартирке, где-нибудь в Бутове, дело передали бы в следственный комитет или, на худой конец, в военную прокуратуру.
– Петька, он ведь секретник. В любом случае его бы на нас повесили, – сказал Ваня Купчик.
– Я и говорю – мерзавец. Порядочными людьми наше ведомство не занимается.
– Тебя послушать, Петюн, мы в отбросах общества копаемся дни напролёт.
– Так и есть. Предатели, шпионы да вредители всех мастей.
Александра ухмыльнулась. Сколько раз она, слушая болтовню капитанов, приходила к мысли, что у ребят кое-какие шарики-ролики в головах отсутствуют. И высшее юридическое образование их не спасало, и продолжительный опыт следственной работы.
"Соболь" свернул с трассы на гладкую от наледи, узкую асфальтовую дорогу, сжатую с обеих сторон пышными голубыми высоченными елями. Снег нависал над краями дороги шапкой свежих сугробов.
Промчавшись пару километров по прямой, микроавтобус притормозил перед воротами НИИ. К автобусу спешили два офицера ФСБ.
Откатив дверь машины, они залезли внутрь.
– Заждались вас, – произнёс полный майор лет сорока. Сразу представился: – Майор Зужев, обеспечиваю разработку проекта всем необходимым. Погибший Салеев был моим подопечным. А это капитан Ургинов, тоже из отряда обеспечения.
Александра бросила быстрый взгляд на капитана. Карие глаза, нос правильной формы, смуглая кожа. Его можно назвать красавчиком. С виду ему лет тридцать пять – самый расцвет, видно, женщины так и вешались на его крепкую шею. Она заметила на правой руке капитана обручальное кольцо. Женат, значит, Ургинов. Ну и мается его жена, не позавидуешь!
– Александра Андреева, начальник следственной группы. Мои помощники – капитаны Пётр Загин и Купчик Иван.
Мужчины пожали друг другу руки.
Ворота института отворил охранник в пятнистом полушубке, с автоматом на плече, махнул рукой. Автобус медленно покатил по вычищенной дороге к зданию.