Очередная трагедия в горном ущелье на Северном Кавказе может стать началом страшных событий, способных перевернуть все мироустройство.
За чередой загадочных и необъяснимых преступлений стоит тот, кого предпочитают называть Человек-тень. На этот раз непобедимый Егор Кремнев сталкивается с действительно достойным соперником. Эмир-Хан не только беспощадный преступник, но и умный, жесткий стратег, способный и на блестящий гамбит, и на победный финал. Час "икс" приближается, и у Егора Кремнева остается лишь один шанс выбрать верный ход и предотвратить катастрофу.
Содержание:
-
Часть первая - ДЕБЮТ 1
-
Глава первая 1
-
Глава вторая 2
-
Глава третья 5
-
Глава четвертая 6
-
Глава пятая 8
-
-
Часть вторая - МИТТЕЛЬШПИЛЬ 11
-
Глава шестая 12
-
Глава седьмая 14
-
Глава восьмая 18
-
Глава девятая 21
-
Глава десятая 24
-
Глава одиннадцатая 27
-
-
Часть третья - ЭНДШПИЛЬ 30
-
Глава двенадцатая 30
-
Глава тринадцатая 33
-
Глава четырнадцатая 35
-
-
Эпилог 37
Фридрих Евсеевич Незнанский
Человек-тень, или Час "икс" для Кремнева
Часть первая
ДЕБЮТ
Глава первая
Заместителю начальника Генерального штаба
генерал-лейтенанту Митрохину С.А.
ДОНЕСЕНИЕ
Испытание экспериментальной бомбы "СК-8"
от 03.12.2008 прошло успешно. "СК-8"
может быть принята. на вооружение.
Начальник полигона "Р-065-Г"
генерал-майор Кузьмин О.Л.
- Господи, как же меня достали эти горы! - старший сержант Колесников, по прозвищу Седой, сплюнул на землю. - Скажи, Котлета, какого хрена люди платят деньги только за то, чтобы на них посмотреть?
Его приятель, за свой неумеренный аппетит прозванный Котлетой, шмыгнул носом.
- Они на горных лыжах покататься приезжают.
- Ну, вот а ты, - не отставал Колесников, - ты бы стал платить деньги за то, чтобы покататься с гор на лыжах?
Котлета глубокомысленно затянулся, выдохнул дым и посмотрел на Колесникова.
- Не, я не стал бы. Я вообще на лыжах кататься не люблю.
- А на чем любишь?
- На санках. И еще на колесе обозрения.
- Тогда тебе надо сразу зимнюю полевую кухню, - засмеялся Колесников. - И санки, и за жратвой ходить не надо. И видно с нее далеко.
- Да, - подумав, согласился Котлета, - полевая кухня это вещь.
Колесников докурил сигарету и щелчков указательного пальца запустил окурок далеко вперед. Окурок описал широкую дугу и приземлился метрах в пятнадцати от них.
- Пойдем в казарму, что ли? Все равно здесь делать нечего.
Котлета широко зевнул.
- А что, в казарме есть чего делать?
- Там хотя бы гор не видно, - Колесников снова сплюнул.
- Тогда пойдем.
Расслабленным шагом солдаты направились в казарму.
В казарме царило ленивое уныние. Младший сержант Маврин что-то писал в тетради, Серегин в двадцатый раз перечитывал письмо от любимой девушки Оли, Тимофеев сосредоточенно ковырял в зубах спичкой, двое остальных спали. На вошедших никто не обратил внимание.
Колесников уселся напротив Маврина.
- Чего, Есенин, все пишешь?
Маврин поправил очки и посмотрел на Колесникова.
- Я сто раз говорил, Есенин писал стихи.
- А ты?
- А я прозу.
Тимофеев перестал ковырять в зубах.
- Херню ты, Есенин, пишешь, а не прозу.
Маврин смерил Тимофеева презрительным взглядом.
- Тебя, Фурункул, не спросили.
- Я тебя предупреждал, не называй меня Фурункулом.
- А ты на свою рожу в зеркало давно смотрел? - усмехнулся Маврин. - Как тебя еще называть? Аленьким цветочком, что ли?
Все за исключением Тимофеева дружно заржали.
Насупившийся Тимофеев, не найдя что ответить, вернулся к дезинфекции собственной ротовой полости. Прыщи были его слабым местом. Они появились на его лице раньше, чем у других одноклассников, и продолжали благополучно существовать на нем, когда у всех остальных уже сошли. Особенную неприятность доставлял один, с завидной регулярностью раз в три месяца вскакивающий прямо на носу. Именно ему Тимофеев был обязан кличкой Фурункул.
- И о чем пишешь, Неесенин? - Колесников не оставлял попыток хоть как-то разогнать обуревавшую его скуку.
- О разном. О нас. О том, как мы служим.
- Чего, писателем хочешь стать?
- Ну да, а чего? - Маврин отложил ручку. - Отслужу, поступлю в Литературный институт.
- Да кому ты там на хрен нужен? - снова подал голос Тимофеев.
- А чего такого? Я и до армии в местную газету писал. Мне главный редактор говорил, что у меня способности есть, только жизненного опыта не хватает. А теперь у меня и жизненный опыт есть.
- Да, заворачивать портянки, это офигеть какой большой жизненный опыт, - усмехнулся Тимофеев. - А насчет способностей? Наврал тебе твой главный редактор.
Серегин дочитал письмо от любимой девушки Оли, аккуратно убрал его в конверт и спрятал в карман гимнастерки.
- Не скажи, есть у него способности.
Все посмотрели на него, ожидая продолжения. Серегин не заставил себя долго ждать.
- Саня мне письма Оле писать помогал. Так она за эти письма меня до сих пор любит и ждет. Говорит, что всем ее подругам парни из армии полную фигню пишут, а я как настоящий поэт.
- Все они так говорят, - возразил Тимофеев. - Рано или поздно сам в этом убедишься.
- Слушай, Фурункул, - раздался ленивый голос Котлеты, - вот что ты за человек? Сколько я тебя знаю, ни одного хорошего слова от тебя не слышал. Лишь бы все обосрать. Как тебя с таким характером в учебке не прибили?
- Кишка тонка.
- Да не, - усмехнулся Серегин. - Просто всем западло было кулаками прыщей касаться. Заразиться боялись.
- Можем это проверить прямо сейчас, - предложил Тимофеев. - Или ты тоже заразиться боишься?
- Да лень просто.
- Тогда лежи и молчи.
Колесников предложил сигарету Маврину, закурил сам и вернулся к прерванному разговору.
- Слушай, вот ты говоришь, что пишешь про то, как мы служим. А думаешь, это кому-нибудь интересно?
- А почему нет? Мне вот всегда интересно читать про других людей. Особенно если там правду пишут.
- Да я не об этом, - Колесников наморщил лоб, пытаясь сформулировать мысль. - Ну, вот смотри. Мне вот не интересно, как я служу. Как все мы здесь служим. Почему же это может быть интересно кому-то другому? Ну, я еще понимаю тем, кто меня знает лично. А тем, кто меня вообще не знает?
Маврин глубоко затянулся и сквозь очки посмотрел на Колесникова.
- В этом и заключается суть литературы, - глубокомысленно произнес он, - делать незнакомых людей - знакомыми. Это Лев Толстой сказал. По-моему.
Оба замолчали, обдумывая мысль писателя. Тишину нарушил Серегин.
- А я, как из армии приду, сразу женюсь. Женюсь и детей нарожаю.
- А жить на что будешь? - поинтересовался Тимофеев. - На родительскую зарплату?
- Почему? На завод пойду. Я, между прочим, слесарь пятого разряда. Хорошие деньги платят.
- Да пока ты в армии служишь, развалился ваш завод на фиг. Или иностранцам каким-нибудь продали.
- Никому его не продали, - обиделся Серегин. - Мне мать пишет, нормально работает. И люди квалифицированные нужны. А потом может тоже в институт пойду, на вечерний. Мне как служащему льготы положены. А ты-то сам чего делать после армии собираешься?
- Я пока не знаю.
- Он в актеры пойдет, - подсказал Серегин. - В фильмах ужасов играть.
Все засмеялись, даже сам Тимофеев улыбнулся.
- А может, и пойду. В кино и не с такими рожами снимаются.
- А ты, Котлета?
- Охранником устроюсь. Меня с моей комплекцией куда угодно возьмут. Главное, чтобы деньги хорошие платили. А чего охранять, мне до фонаря.
- А ты, Седой?
- Я? - Колесников задумался.
Ответить он не успел, потому что в этот момент в казарму вошел командир их взвода старший лейтенант Воропаев. Все, за исключением двух спящих, повскакивали с мест.
- Вольно, - махнул рукой Воропаев. - Что делаете?
- Да так, товарищ старший лейтенант, - ответил за всех Серегин, - строим планы на будущее.
- И как планы? Строятся?
- Строятся потихоньку.
- Это хорошо, - одобрительно кивнул Воропаев. - Но будущее еще не наступило, а завтра уже завтра. Завтра едем на задание. Поэтому всем привести оружие в боевую готовность, а старшему сержанту Колесникову за этим проследить.
- Есть, товарищ старший лейтенант, - козырнул Колесников. - А можно узнать, что за задание?
- Узнать можно. Наша задача заключается в сопровождении груза. Два танка, три БТРа, один грузовик. Эксцессов не предвидится, но все должны быть в боевой готовности. Мы с вами не на курорте, а в потенциально опасной зоне. Выезжаем в половине пятого, поэтому всем выспаться. Вопросы есть?
- Никак нет.
- Тогда готовьтесь.
- Товарищ старший лейтенант, - подал голос Серегин, - можно один вопрос?
- Один можно.
- А что везем?
- А это, младший сержант Серегин, нас с вами не касается. Наше дело охранять грузовик. Понятно?
- Так точно.
Воропаев развернулся, чтобы уйти, но остановился.
- Да, чуть не забыл. Когда доставим груз, всем увольнительная. Личный приказ начальства.
Глава вторая
По улице маленького северокавказского городка бежала взлохмаченная собака. Она трусила неторопливо, но в высшей степени сосредоточенно. Глядя на собаку, не оставалось сомнений в том, что она четко знает, куда именно в этом городке ей надо попасть.
Так оно и было на самом деле, по этому маршруту животное бегало ежедневно.
Попадавшиеся навстречу люди не обращали на собаку никакого внимания. Они шли, рассеянно смотря в пространство, размышляя о том, как и на что в ближайший месяц прокормить свои семьи.
Через пару поворотов на пути собаки возникло неожиданное препятствие в виде большой воронки, и ей пришлось резко затормозить всеми четырьмя лапами, чтобы не оказаться на дне ямы. Остановившись на самом краю, собака настороженно подняла уши и принюхалась. В ее глазах промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее человеческое недоумение. Когда она пробегала здесь вчера, никакой воронки не было.
Ночью на улице прогремел взрыв, выбивший из окрестных домов остатки стекол и унесший жизни четырех человек. Взорвалась начиненная взрывчаткой "шестерка", сгоревший остов которой до сих пор стоял на другой стороне улицы. Убирать его никто не торопился.
Любопытствующей толпы рядом тоже не наблюдалось. Подобные взрывы уже давно стали привычным атрибутом местной жизни и привлекали к себе внимание лишь представителей правоохранительных органов, которым это вменялось в обязанность, и родственников пострадавших, если таковые находились. Перепрыгнув на другую сторону, собака побежала дальше.
Из дальнего конца улицы начал доноситься ароматный запах жарящихся шашлыков. Собачьи ноздри пришли в движение, и животное прибавило ходу. Впереди находилась конечная точка всего маршрута - грязноватая шашлычная, располагавшаяся в небольшом одноэтажном кирпичном домике с лаконичной вывеской "Шашлычная".
Здесь, на заднем дворе, всегда можно было разжиться парочкой более или менее свежих костей. Местный хозяин смотрел на трапезу лохматых гостей сквозь пальцы и даже подкармливал, правил существовало всего два - ни в коем случае не появляться на кухне и не драться на заднем дворе из-за костей с другими собаками. Впрочем, местные барбосы эти правила давно выучили и установили для себя что-то вроде графика посещений. В результате хватало всем.
На заднем дворе стояло несколько дымящихся мангалов, возле которых суетился местный повар Ильхам - низенький пузатый мужичок лет сорока. Как и все кавказские кулинары, Ильхам был убежден, что лишь одному ему известен рецепт приготовления настоящего шашлыка, и относился к своим обязанностям крайне трепетно. Любой, кто поставил бы под сомнения его кулинарные способности, рисковал нанести Ильхаму смертельную обиду.
Увидев забежавшую собаку, Ильхам подмигнул ей и цокнул языком.
- А какой запах, Джан! - по какой-то одному ему известной причине абсолютно всех собак Ильхам называл исключительно Джанами.
Собака, не возражавшая против такого имени, интеллигентно уселась в сторонке.
- Тоже хочется? - Ильхам сочувственно покачал головой. - Но тебе этот шашлык нельзя, только клиентам. У тебя деньги есть?
Собака отвела глаза в сторону и вильнула хвостом.
- Дома кошелек забыл? Ай-я-яй! - довольный своей шуткой Ильхам засмеялся.
Собака переступила с лапы на лапу и завиляла хвостом поактивней.
- А без денег шашлык никак нельзя, без денег только кости. Зато ешь, сколько хочешь, - Ильхам махнул рукой в сторону мусорной кучи. - Угощаю.
Не дожидаясь повторного приглашения, собака направилась к куче, в центре которой валялся практически нетронутый скелет барана. Это было лучше любого шашлыка.
Тем временем Ильхам, придирчиво потянул носом воздух над мангалом и, убедившись в полной готовности, снял шампуры и удалился в шашлычную.
* * *
Помещение шашлычной ничем не отличалась от сотни других маленьких северокавказских шашлычных. На окнах занавески в веселый цветочек, на стенах несколько небольших примитивистских картин, выполненных местным художником. На трех картинах были изображены горы, на четвертой - желтый трамвай с пассажирами. Последняя картина до сих пор была предметом особой гордости хозяина шашлычной, потому что никаких трамваев в городе отродясь не ездило.
Посетителей было немного. У окна двое местных стариков самозабвенно играли в нарды, попивая чай из большого чайника. Еще двое сидели за угловым столиком. На их столе стояла бутылка коньяка и тарелки с овощным салатом.
Эти двое представляли собой разительный контраст. Один - крепкий тридцатипятилетний, мужчина, явно русский. Второй - худой, нервный, с бегающими глазками и каким-то странно приплюснутым лицом. Он постоянно поправлял воротник рубашки и явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- Да не волнуйся ты так, Тимур, - усмехнулся первый, разливая коньяк по рюмкам. - Давай лучше еще выпьем.
- А я и не волнуюсь, - Тимур в очередной раз поправил воротник и оглянулся.
- Что-то не заметно.
- Осторожность, Кирилл, никогда не повредит.
- Тогда за понимание и взаимовыручку.
- Лучше за взаимовыгоду.
- Согласен.
Оба опрокинули по рюмке и закусили салатом. Из кухни появился Ильхам с четырьмя шампурами в руках и широкой улыбкой на лице.
- А вот и наши шашлыки, - Кирилл довольно потер руки и хлопнул себя по животу. - С вечера ничего не ел, места хоть отбавляй.
- Для дорогих гостей, - Ильхам положил шампуры на блюдо. - Такой шашлык вы в своей жизни еще никогда не ели.
Кирилл вдохнул аромат, на его лице появилась широкая улыбка.
- Пахнет обалденно! - похвалил он.
- У меня лучший шашлык на всем Кавказе! - Ильхам оседлал своего любимого конька. - У кого хочешь можешь спросить, каждый подтвердит..
- Верю на слово, - Кирилл откусил кусок и зажмурился от удовольствия, - Потрясающе!
- Угощайся, дорогой.
Ильхам довольно цокнул языком и, приосанившись, отправился к себе за стойку.
- А здесь действительно спокойное место, - Кирилл одобрительно кивнул головой. - Как ты и говорил. И готовят вполне прилично.
- На Кавказе сейчас нет спокойных мест, - криво усмехнулся Тимур, принимаясь за свой шашлык. - Есть относительно тихие.
- Ну, так как с нашим делом? Сможешь выяснить то, о чем я просил?
Тимур отрицательно покачал головой. Кирилл отложил шампур и мгновенно сделался серьезным.
- Почему?
- Сложное дело, брат, опасное.
- Ну, неопасных дел не бывает. Все под богом ходим.
Тимур усмехнулся.
- Опасность она тоже разная.
- Так я тебе и деньги хорошие предлагаю.
Тимур поправил воротник рубашки и налил себе еще одну рюмку коньяка.
- Деньги в жизни не главное, - философски произнес он, опрокидывая рюмку, - Особенно для правоверного мусульманина.
- Не такой уж ты и правоверный, - Кирилл кивнул на рюмку, - спиртное же пьешь.
- Это маленький грех. Я за него перед Аллахом сам отвечу. А вот головой рисковать за просто так, это грех большой.
Тимур замолчал.
- Даже для человека, торгующего информацией, Тимур, ты как-то чересчур осторожен, - Кирилл снова наполнил рюмки. - Мы же с тобой не первый день знакомы. Разве я когда-нибудь подводил тебя с деньгами? Или, может, ты думаешь, что-то изменилось?
Тимур взял рюмку, повертел ее в пальцах и серьезно посмотрел на Кирилла. В этот момент даже его постоянно шныряющие по сторонам глазки сделались спокойными.
- Кирилл, я уже восемь лет продаю информацию. За эти восемь лет по моим наводкам было арестовано столько серьезных людей, что я давно должен быть на том свете, но я до сих пор жив, - он сделал паузу. - А знаешь почему?
- Так расскажи.
- Потому что у меня есть чутье. Как у зверя. И если мое чутье говорило мне, что за какое-то дело не надо браться, я никогда не брался. Даже если мне предлагали очень хорошие деньги. Даже если двойную сумму.
Тимур выпил рюмку и замолчал, весь как будто изнутри наполнившись гордым достоинством.
Наверное, если бы Кирилл не был знаком с Тимуром несколько лет, он бы ему поверил. Но он услышал старую песню, повторявшуюся из раза в раз.
Все эти разговоры про звериное чутье, смертельную опасность и особенно про то, что деньги не самое главное в жизни, были всего-навсего банальной кавказской торговлей.
Кирилл прекрасно знал, что ничего более важного, чем деньги, в жизни Тимура просто не существует. И сейчас Тимур в очередной раз пытался набить себе цену.
- Может, ты и прав, Тимур, - Кирилл постарался произнести эти слова самым равнодушным тоном, - чему еще в жизни можно доверять, как ни собственному чутью? Мне тебя подставлять тоже не с руки. Ты ценный информатор, нам с тобой еще работать и работать. Попробую договориться с кем-нибудь еще. Давай лучше поедим, пока не остыло.
Кирилл взял шампур и увлеченно принялся за шашлык. Он был уверен, что пауза не затянется надолго. Тимур скорее бы удавился, чем упустил из рук уже почти оказавшиеся в них деньги.
Кирилл не ошибся.