Слепой лекарь из Жироны Исаак отправляется в Перпиньян на свадьбу сына своего друга Давида, а также для того, чтобы помочь в лечении Арнау Марса, рыцаря и пациента Давида, тяжело раненного в результате нападения. Но пока Арнау пытается узнать, кто его враг, погибает невинный подмастерье. Быть может, его приняли за Давида или даже за Исаака? Теперь сверхъестественные способности Исаака различать, где зло, а где добро, и отчаянное желание Арнау выжить становятся их единственным оружием, способным предотвратить еще большую трагедию…
Содержание:
-
Список действующих лиц 1
-
Историческая справка 1
-
Пролог 1
-
Глава первая 4
-
Глава вторая 7
-
Глава третья 9
-
Глава четвертая 14
-
Глава пятая 15
-
Глава шестая 17
-
Глава седьмая 19
-
Глава восьмая 23
-
Глава девятая 26
-
Глава десятая 28
-
Глава одиннадцатая 30
-
Глава двенадцатая 33
-
Глава тринадцатая 35
-
Глава четырнадцатая 36
-
Глава пятнадцатая 40
-
Глава шестнадцатая 42
-
Глава семнадцатая 44
-
Глава восемнадцатая 46
-
Глава девятнадцатая 47
-
Глава двадцатая 50
-
Глава двадцать первая 51
-
Глава двадцать вторая 52
-
Глава двадцать третья 53
-
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА 54
-
Примечания 54
Кэролайн Роу
"Эликсир для мертвеца"
Список действующих лиц
Жирона:
Исаак, лекарь из Жироны
Юдифь, его жена
Ракель, его дочь
Лия, служанка семьи Исаака
Даниель, поклонник Ракель
Аструх Афаман, богатый банкир
Дуран, его сын
Бонафилья, его дочь
Эсфирь, ее служанка
Беренгер де Круильес, епископ Жироны
Перпиньян:
Арнау Марса
Хуана Марса, его жена
Хорди, их слуга
Фелиситат, няня Арнау
Фелип Касса, поверенный
Отец Миро, монах-доминиканец
Синдикат:
Пере Видаль
Пере Пейро
Дон Рамон Хулиа
Мартин, представитель некоего виконта
Иаков Бонхуэс, врач
Давид, его брат
Руфь, его жена
Абрам Дайот, подмастерье Иакова
Мордехай, слуга Иакова
Хасинта, их служанка
Дворец:
Принцесса Констанса, дочь Педро, короля Арагона
Леди Маргарида, одна из ее фрейлин
Угет, поверенный на время отсутствия короля
Бернард Бонсом, Лорд Пигбаладор
Остальные персонажи:
Гарсия де Альмунья, тюремщик
Эсклармонда, проститутка
Носильщики: эль Гросс, Ахмед, Роже, англичанин
Путники:
Вениамин, делец из Фигуэрес
Хуан Сервиан, христианский неофит
Франсеска, его жена
Историческая справка
В то время, когда происходит действие романа, территории, принадлежавшие арагонской короне, простирались от его западной границы до различных островов в Средиземном море, которые представляли собой его восточные пределы; от Валенсии на юге до провинций Руссильон и Сердань. Земли, которыми правили короли Арагона, теперь представляют собой части Испании (Арагон, Каталония, Валенсия и Балеарские острова), Италии (Сардиния) и Франции (Руссильон, Сердань и местность вокруг Монпелье).
У Хайме Первого, арагонского короля (1213–1276), прозванного Завоеватель, были сыновья от обеих жен. Вторая жена, которой хотелось видеть своих детей правящими собственными королевствами, убедила его разделить свои земли между его сыновьями. В конце концов до раздела дожили двое: Пере и его младший брат Хайме. Пере получил территории Каталонии, Арагона и Валенсии, Хайме - Балеарские острова Мальорка, Менорка и Ибиса, а также провинции Руссильон, Сердань и район Монпелье. Юный Хайме был прозван Хайме Вторым Мальоркским и получил свои земли как отдельное и независимое целое внутри Арагонской империи. Дар Хайме Завоевателя в течение почти столетия был причиной ожесточенных конфликтов и войн между потомками обоих ветвей королевского дома.
Задолго до смерти отца Хайме Второй Мальоркский начал строительство великолепного, сильно укрепленного дворца на холме к югу от города Перпиньяна в провинции Руссильон, на территории нынешней Франции, Он поселился там в 1275 году, после женитьбы на Эсклармонде, за год до того, как стал королем. В 1276 году, после смерти Завоевателя, его сын, отвергнув многие выдающиеся кандидатуры на эту честь, сделал этот город столицей своего королевства, обеспечив тем самым его процветание и вечную любовь жителей к себе.
Более шестидесяти лет спустя, когда Пере Чопорный, граф-король Арагона, унаследовал разделенное его прадедом королевство, ожесточенность между родственниками еще не пошла на убыль. Хайме Третий был королем Мальорки. Он был популярным монархом в Руссильоне, Сердане и Монпелье, но им возмущались на средиземноморских островах из-за тяжелого налогового бремени. Воспользовавшись недовольством островитян, Пере набрал армию, отплыл со своим флотом и в 1343 году захватил Мальорку. Руссильон и Сердань пали в 1344-м, и Хайме Третий был вынужден сдать свою крепость в Перпиньяне.
Взятый в плен и содержавшийся в Вилафранка де Конфленте, Хайме Третий устроил побег и решил возвратить свои территории. Отправился на север, где продал Монпелье - место своего рождения - французам, чтобы набрать армию. И погиб на Мальорке в 1347 году; пытаясь отвоевать этот остров.
Теперь Перпиньян, ставший частью королевства, в которое входили Сарагосса, Валенсия, Барселона и другие богатые, значительные города, внезапно утратил свою относительную значимость. Прекрасно понимая, что вызовет возмущение, Пере предпринял немалые усилия, чтобы расположить к себе население этого города, общался с людьми, устраивал для них во дворце популярные развлечения и танцы. Его дети проводили там много времени, как он сам, и его жены, Мария (скончалась в 1347 году) и Элеанора. Его наследник, инфант Хуан, родился в Перпиньяне в 1350 году.
Усилия Пере были не совсем успешными. В постоянных разъездах по королевству он часто посещал Перпиньян, нередко оставался там подолгу, но дворец стал в равной степени и королевским двором и военным гарнизоном. Это было замкнутое, не подчиненное местным властям общество, состоявшее из "чужаков", родившихся за пределами Руссильона. Солдаты были холостяками или оставили жен дома; платили им по сравнению с местными жителями хорошо. Как и любая армия, расквартированная на несколько враждебной, но безопасной территории, солдаты скучали и причиняли беспокойства. Помимо преследования женщин и азартных игр, чтобы скоротать время, их обвиняли в неоплате больших счетов, присвоении чужих денег и воровстве.
Король боролся с общественными пороками введением контроля и проверок, которые то совершенно прекращались, то сурово усиливались. Проституция, хоть и легальная, была строго ограничена; азартные игры запрещались под страхом больших штрафов как для игроков, так и для организаторов игр. Оба рода деятельности процветали.
Во время описываемых в этой книге событий король с королевой вели войну на Сардинии; несмотря на различные проблемы, Перпиньян оставался центром ремесла и торговли. В том году некий синдикат добыл деньги для того, чтобы зафрахтовать судно "Санта-Мария Нунсиада". Оно отправилось в восточное Средиземноморье с грузом высококачественных товаров, изготовленных в Руссильоне или ввезенных туда для окончательной обработки. Вложение столь больших денег было обычным делом в таком порту, как Барселона, где собрать значительные суммы было проще. В Перпиньяне такое предприятие осуществить было труднее, особенно в отсутствие их величеств, когда преданность им становилась слабой даже во дворце.
Пролог
Жирона, среда, 17 сентября 1354 года
- Кто там был у ворот? - спросила жена врача. Она сидела в саду под деревьями, с тонкой льняной тканью на коленях, с иголкой в руке, и смотрела вдаль поверх крыш.
- Посланец, мама. Он сказал, что из Перпиньяна, с письмом для папы, - ответила ее дочь.
- Тогда приведи его, Ракель, дорогая, - сказала ее мать.
- Юдифь, он пришел сам, - сказал ее муж. - Я слышал звон колокола. Что там для меня из Перпиньяна?
Ракель сломала печать и вскрыла письмо.
- Папа, это от сеньора Иакова Бонхуэса.
- Иаков, - заговорил врач Исаак. - Бедный маленький Иаков. Мы с ним вместе учились. Как много лет прошло с тех пор. Я всегда был привязан к нему - он был в то время печальным, серьезным парнишкой. Прочти, дорогая моя, что он пишет мне.
Ракель села рядом с матерью и принялась читать.
- Датировано десятым сентября, и он пишет:
"Мой дорогой сеньор Исаак.
Прошло много времени с тех пор, как у нас была возможность поговорить, но я постоянно о тебе думаю. Надеюсь, ты и все в твоей семье здоровы. В последние дни я много о тебе разговаривал, и это вызвало у меня сильное желание вновь увидеть тебя.
Я всей душой хочу пригласить тебя на свадьбу моего младшего брата Давида и Бонафильи, дочери Аструха Афамана из Жироны. Она состоится в Перпиньяне во вторник четырнадцатого октября.
Давид был для меня как сын с тех пор, как мои родители умерли, тогда ему было семь лет, и одинокий, несчастный мальчик остался на моем попечении. Я старался заботиться о нем, как ты заботился обо мне, когда родители решили отправить меня к нашему почтенному учителю сеньору Видалю. Мне тоже было всего семь лет, и я был таким же одиноким и озадаченным, как Давид. Хорошо помню, как ты утешал и наставлял меня - и я старался делать для братишки то же, что для меня ты. Теперь он внушительный мужчина, и я был бы очень рад, если б ты мог стать свидетелем на его бракосочетании.
Сейчас у меня несколько интересных пациентов. Я очень хочу ознакомить тебя с моими диагнозами и способами лечения, услышать твои замечания. Ты всегда превосходил меня мастерством, особенно в диагностике жалоб и в составлении лекарств. Тот ученый сеньор из Гранады, у ног которого ты сидел перед тем, как прийти к сеньору Видалю, научил тебя большему, чем я могу надеяться узнать. Аструх уверяет меня, что потеря зрения не мешает тебе заниматься лечением, потому что тебе помогают искусная дочь и умный ученик.
Ты мог бы приехать с Аструхом, который собирается тронуться обратно в Перпиньян в последний понедельник этого месяца. У него есть дела в Фигуэресе и Сольиоуре, и он должен прибыть в Перпиньян в среду вечером или в четверг утром.
Моя жена искренне присоединяется ко мне в этом приглашении, и надеется, что твоя почтенная жена Юдифь и дочь Ракель смогут приехать с тобой, как и твой ученик".
- Хоть он и твой старый друг, Исаак, в Перпиньян я сейчас не поеду, - сказала Юдифь.
- Мама, почему? - спросила Ракель. - Это недалеко. Гораздо ближе Таррагоны. Мы проведем в пути всего две-три ночи. И будем останавливаться у знакомых или друзей, не на постоялых дворах.
- Ракель, дочитай письмо. Потом можешь обсудить с матерью ее нежелание путешествовать, - сказал ее отец.
- Хорошо, папа, - сказала Ракель. - Только, думаю, у меня больше причин отказываться от поездки. Даниель только что вернулся домой.
- Дочитывай письмо.
- Там осталось немного. Он пишет: "Посланец вернется в Перпиньян. Пожалуйста, передай с ним свой ответ". Да, папа, я забыла сказать, что посланец обещал прийти за ответом завтра рано утром.
- Поручи Ракели сейчас написать твои извинения, - сказала Юдифь. - Тогда письмо будет готово к приходу посланца.
- Я отвезу Исааку некоторые мои новые лекарства, - заговорил ее муж. - И склянку сильного средства от боли. Но у нас их сейчас слишком мало, чтобы отдавать. Ракель, мы примемся за работу рано утром. Нужно будет на рассвете отправить Юсуфа за травами.
- Неужели ты собираешься ехать в Перпиньян? - спросила Юдифь. - И как его преосвященство? А если с нами что-то случится?
- Его преосвященство в превосходном здравии, ответил Исаак. - И что еще более важно, ты тоже. Мы выедем в первый понедельник, свадьба назначена на следующий вторник, и на другой день с рассветом отправимся домой. Если Аструх Афаман захочет остаться подольше, позаботиться о том, чтобы его дочь была хорошо устроена, вернемся сами. В любом случае мы будем дома в пятницу, задолго до субботы. В крайнем случае, дорогая, мы будем отсутствовать одиннадцать дней.
- Почему бы маме не быть в превосходном здравии? - спросила, нахмурясь, Ракель. - Она никогда не болеет. Правда, в последние дни, мама, ты кажешься не совсем в себе. Если ты нездорова, я ни в коем случае тебя не оставлю.
- Ракель, я вполне здорова, - резко ответила ее мать. - Только… - Дочь неотрывно смотрела на нее, и Юдифь внезапно покраснела. Взяла свое шитье и склонилась над ним, чтобы скрыть лицо. - Я беременна.
- В твоем возрасте? - встревоженно спросила Ракель.
- Что значит - в моем возрасте? Я не так уже стара. Мне было пятнадцать лет, когда я вышла замуж за твоего отца, и Ребекка - то есть ты, родилась три года спустя. Неужели я выгляжу такой уж старой?
- Конечно, нет, мама, - поспешно ответила Ракель. - Ты больше похожа на мою сестру, чем на мать. Все так говорят. Но поскольку я собираюсь выходить замуж, это кажется странным, вот и все. Хотя такое случается постоянно. После того как Анна вышла замуж, ее мать родила двоих детей…
Ее голос замер на удивленной ноте.
- Тогда тебе нужно свыкнуться с этой мыслью, - сказала Юдифь.
- Как ты себя чувствуешь?
- Отлично. Иногда слегка поташнивает, иногда быстро устаю, но чувствую себя хорошо. Но это не означает, что хочу трястись на муле всю дорогу до Перпиньяна и обратно.
- Ее величество трясется, - сказала Ракель. - Она как будто бы постоянно бывает беременной и разъезжает по всему королевству.
- У нее наверняка такой хороший мул, на каком я никогда не буду ездить, - резко ответила ее мать. - Притом эти королевские процессии по пути из города в город может обогнать даже улитка.
- Ну, что ж, между моей свадьбой и рождением твоего ребенка придется много шить. Мариам надо бы приниматься улучшать владение иглой, - оживленно сказала Ракель. - Я не могу делать все сама. И дистиллировать лекарства для папы.
- Нам потребуется еще одна служанка, - угрожающе сказала Юдифь.
- Я давно уже это предлагал, - сказал Исаак. - Подыщем ее, когда вернемся из Перпиньяна. Прости, что оставляю тебя, дорогая, но я предвкушаю поездку к юному Иакову. Мне интересно, почему он считает меня таким близким другом.
- Сперва тебе нужно повидать епископа. Возможно, он не позволит тебе покинуть его, - сказала Юдифь.
- Совершенно верно, дорогая, Я отправлюсь к нему, как только кто-нибудь сможет найти Юсуфа.
- Мама, я не поеду в Перпиньян, - сказала Ракель. - У меня очень много дел, и я не хочу снова откладывать свадьбу. Даниель подумает, что я не хочу выходить за него.
- Чепуха, - сказала ее мать. - Он знает, что ты хочешь замуж.
- И не хочу оставлять тебя одну.
- Ракель, я не больна. И Наоми может обо мне позаботиться. Поезжай с отцом.
- Даниеля не было несколько месяцев, он только что вернулся. Жестоко с моей стороны так быстро покидать его.
- Дорогая, у вас впереди целая жизнь вместе, - сказала Юдифь. - И, пожалуйста, открой ворота. Если будем ждать, когда Ибрагим об этом подумает, наши гости уйдут.
- Хорошо, мама, - вызывающе ответила Ракель.
У ворот стояла высокая, стройная девушка в темном платье, густо закутанная в вуаль. Позади нее находилась скучающего вида служанка, вуаль которой по контрасту ненадежно держалась на темени воткнутой в узел волос булавкой.
- Привет, Ракель, - сказала закутанная девушка. - Я Бонафилья, дочь Аструха.
- Бонафилья, - сказала пораженная Ракель. - Добро пожаловать к нам. Очень рада тебя видеть. И пусть я буду первой в нашей семье, пожелавшей тебе большого счастья.
- Ты уже слышала, - прошептала Бонафилья, кошкой проскальзывая в открывшиеся ворота.
Юдифь отложила работу, поднялась и подошла прибавить свои добрые пожелания к пожеланиям дочери.
- Извини, пожалуйста, я ненадолго, Ракель не даст тебе скучать. Мне нужно сделать кое-что до возвращения мужа.
Ракель открыла рот, собираясь заговорить, но свирепый взгляд Юдифи пресек возражения, которые она могла бы сделать. Она пригласила гостью сесть на скамью под деревьями и села сама.
- Мама, не перетруждайся, - сказала Ракель. - Сейчас жарко. Мать не имеет понятия, когда ей нужно прекратить работу и отдохнуть, - добавила она в объяснение и стала ждать, когда Бонафилья заговорит.
Тишину нарушало только чириканье птиц на деревьях и мурчание Фелиу, кошки, запрыгнувшей Ракели на колени.
- Волнуешься? - спросила наконец Ракель. - Я сперва очень волновалась и слегка нервничала.
- Мне страшно.
Эти слова были еле слышны из-под густой вуали.
- Бонафилья, убери вуаль, - сказала Ракель. - Пожалуйста. Как мне с тобой разговаривать, не видя тебя и не слыша? И тебе, должно быть, очень жарко.
Девушка сняла верхнюю вуаль, полностью покрывавшую ее от головы до бедер, и положила на скамью. Под ней была другая, закрывающая волосы и часть лица.
- Почему ты стала так укрываться?
- Не люблю, когда незнакомые пялятся на меня.
- В гетто? Но ведь тебя здесь все знают, - сказала Ракель.
- Все равно пялятся, будто со мной что-то очень неладное, - прошептала она.
- Глупости, Бонафилья. Уверяю, здесь на тебя никто не будет таращиться.
Она опустила вторую вуаль на плечи.
- Вот так лучше, - сказала Ракель. - Я рада видеть по лицу, что это в самом деле ты. Ты сказала, что тебе страшно? Почему?
- А тебе не было бы? - спросила Бонафилья. - Я должна выйти за него замуж, хотя в глаза его не видела. Мне прислали портрет Давида, но портрет ничего не говорит. Мой отец давным-давно решил, что мы должны пожениться.
- Ты влюблена в кого-то другого? - спросила Ракель?
- В кого-то другого? Нет, - с горячностью ответила она. - Просто не хочу выходить за незнакомца в далеком городе. Ракель, я иногда жалею, что не христианка, тогда я могла бы стать монахиней и не выходить замуж.
- Думаю, христианским девушкам, которым родители подготовили хорошие браки, нелегко уйти в монастырь, - заметила Ракель. - Как-никак, им придется отдать туда свое приданое.