Вчера вечером этот вопрос обсуждался на кухне Валерии Ивановны.
- Пятьсот баксов в наше время просто так никто не платит, - напомнила соседка. - Ты понимала, на что соглашалась, не маленькая. Нормальный мужик наедине с симпатичной бабенкой не может не думать о сексе.
- Но других секретарш уволили за то, что они заигрывали с писателем.
- Мне кажется, причина в другом. Девчонки поторопились и стали не интересны писателю.
- Да? Значит, мне надо изображать недотрогу?
- Это ты уж сама решай.
"Ладно, - решила Таня, вытирая руки красивым вышитым кухонным полотенцем. - Корона с меня не спадет. Схожу к нему в кабинет. Надо уладить инцидент".
Тяжело вздохнув, Таня постучалась в дубовую дверь.
- Простите, Андрей. Я была резка.
- Это вы меня простите, - попросил Рощин. - Вчера совращал с пути истинного, сегодня полез с откровениями и советами.
Таня бросила осторожный взгляд на портрет. Нарисованная женщина будила в душе противоречивые чувства страха и интереса. "Кто ты такая? - очень хотелось знать. - Зачем пришла в мою жизнь?"
Дама на холсте вонзила в Таню ответный взор. Моднице, спесивице, красавице обыкновенная женщина из 21-го века была безразлична, неинтересна и скучна. Ее занимали материи иные.
- Если бытие, действительно, определяет сознание, то в 1906 году жизнь была размеренной, сытой, тихой. В наше голодное и суетное время такие лица не встречаются, - оправдывая дешевый костюм, единственные приличные туфли, Генку, вечную усталость, злые отчаянные мысли, выдохнула Таня в лицо своей гонительнице.
- У каждого времени свои проблемы, - возразил Рощин. - Но одно можно сказать твердо: моя модница, наверняка, из породы победительниц, из тех, кто идет до конца и не теряет себя ни при каких обстоятельствах.
"Жаль, в этом мы не похожи", - пожалела себя Таня, а вслух возразила:
- Обстоятельства бывают разные. Всему есть предел. Извините… - она поспешно покинула кабинет, не желая продолжать разговор. Исповедоваться перед Рощиным, чужым и ненужным, было глупо и унизительно.
- Таня, теперь я вас расстроил, - спустя минуту в кухне появился Андрей. - Я не хотел.
- Не обращайте внимания, обычные дамские штучки. Пытаюсь в очередной раз привлечь ваше внимание к своей персоне.
- У вас хорошо получается. Я более чем заинтригован.
Таня вспыхнула.
- Андрей, я к вам пришла работать. Мои обязанности: рукописи, набор текстов, сайт, поточные бумажные дела и кухня. В любовницы, жены, друзья я не мечу, потому готова терпеть ваши настроения, капризы и требования, если они касаются дела. С удовольствием выслушаю все, что вы пожелаете мне рассказать. От остального увольте. - Пламенная речь закончилась трусливой мыслишкой: "сейчас он меня уволит".
Нет, Рощин миролюбиво улыбнулся:
- Сегодня, наверное, магнитная буря, - сказал только. - Из всего хочется делать трагедию. Не надо нервничать и ссориться, лучше займемся делом. Сколько вы уже набрали страниц?
- Пятнадцать.
- Почерк разборчивый? Вопросы по тексту есть?
- Почерк разборчивый. Вопросов нет.
- Отлично. Этот роман я накропал одним из первых. Лет десять он валялся у Вали. Часть страниц потерялась, часть истрепалась. И финал плохой, смазанный, не эффектный. Придется переделывать. В общем, работы не початый край.
- Почему вы дали мне именно эту книгу? - спросила Таня, замирая. - вы ведь сказали, что у вас много рукописей.
- Почему этот? Понятия не имею. Наверное, лежал сверху. А может быть из осторожности. Незнакомому человеку доверить готовое произведение рискованно, мало ли. Впрочем, возможно, дело в другом. вы очень похожи на модницу с портрета, а - она прототип моей главное героини.
– Нади Матвеевой.
Рощин встрепенулся.
- Героиню зовут не Надя, а Надин. Надеюсь, вы печатаете правильно? Если нет - исправьте. На-дин… - протянул Андрей. - Именно Надин. вы ведь видели даму на картине, разве ей к лицу простое имя? Нет, она бы непременно выдумала себе что-нибудь звучное и изысканное.
- Вы говорите о ней словно о живом человеке.
- Не знаю как в действительности, а в моем сознании герои вполне одушевлены. Как бы иначе я их описывал?
Таня вздохнула и не ответила. Продолжать было страшно.
РОМАН
- Ничего личного. Это просто работа. - Таня протяжно вздохнула и открыла рукопись.
"…На углу улицы Надин чуть не сбил вихрастый мальчишка лет четырнадцати с охапкой газет в руках.
- Простите, дамочка, - извинился он с сияющей улыбкой на поцарапанной физиономии.
- Как тебя зовут? - спросила Надин.
- Иван.
- Хочешь, заработать?
- Кто ж не хочет, - важно ответил мальчишка.
- Есть у тебя сообразительный приятель?
- Как не быть.
- Тогда приходите сюда через час, получите по полтиннику.
Вскоре Надин знакомилась с новыми помощниками.
- Где живете? Где родители работают?
- Так у вас же, Надежда Антоновна, на заводе. И мой батя, и Витькин, - Иван ткнул пальцем в крепкого мальчонку с густой лохматой шевелюрой. - А живем в Радужном, - так назывался, прилегающий к Матвеевскому заводу, поселок.
"Не город - большая деревня, все всех знают", - хмыкнула Надин и продолжила:
- Есть задание. Не будете трепать языком - получите серьезные деньги.
- Сколько? - вмешался Витек, за что немедленно получил подзатыльник от Ивана.
- Не лезь поперек батька в пекло. Командир здесь я. Что надо делать и сколько дадите?
- Надо понаблюдать за одной барышней. Такса: двадцать копеек в день каждому.
- Не-ее… - пренебрежительно скривился Иван, - двугривенный мы и в другом месте срубим.
- В каком еще другом месте? - удивилась Надин чужому нахальству. Она предложила хорошую цену, мальчишки должны были согласиться.
- Мы одному газетчику помогаем собирать сведения, так он нам платит по … - Пацан явно не знал что соврать. - По полтиннику…
- Пятьдесят копеек я не дам. Двадцать пять - последняя цена.
- Себе в убыток работать? Поищите других дураков.
На тридцати копейках ударили по рукам, и уже через час возле дома Матвеевых встал караул. Вечером Надин принимала доклады.
В пять часов Оля покинула квартиру, не спеша направилась на улицу Садовую, где в № 25 пробыла до сумерек. Из парадного вышла в компании полутора десятка юношей и девушек и на извозчике вернулась домой.
- Как ты знаешь, что домой? - удивилась Надин.
- Так барышня адрес назвала, - несообразительность руководства вызвала у расторопного мальчишки насмешливую ухмылку. - Да и по времени можно посчитать. - Иван достал из кармана штанов часы (выданные Надин для оперативных целей). Постучал грязным ногтем по стеклу циферблата. - Как раз восемь отзвонило.
Оля появилась около половины девятого и стало быть по дороге никуда не заезжала.
- Все?
- Не-а… - Иван скорчил многозначительную физиономию.
- Что еще?
- За "еще" - отдельная такса.
- Почему это?
- Мы подрядились только следить за барышней. Остальное - наша личная заслуга. Так что, барыня, хотите узнать кое-что интересное - платите. Нет - мы домой пойдем.
Надин смерила мальчишку уважительным взглядом. Понимает человек, как взять клиента за горло, молодец, ничего не скажешь.
- Я денег не пожалею, был бы толк от твоих делишек.
За два серебряных полтинника Ваня поведал: молодые люди, вместе с Олей покинувшие Садовую, 25 были обычными и подозрений не внушали. А вот одна парочка: плохо одетый, неопрятного вида парень лет девятнадцати и очень стройная, очень красивая дамочка лет двадцати пяти выглядели довольно странно.
- Уж больно она хороша для такого прыщавого обалдуя и уж больно он против нее жалок, - решительно заявил Иван.
- Не факт.
- Если я говорю, что дело не чисто, значит так оно и есть. Уж я то жизнь понимаю, - уверил Ванька. - Стало быть, за барышней я послежу. А там видно будет.
- Что еще?
В кругу молодежи было двое мужчин средних лет. Один подозвал извозчика и, сторговавшись за пятнадцать копеек, укатил в неизвестном направлении. Второй, покружив по городу, отправился пешком в номера купца Радченко.
- Я заметил, какой экипаж увез первого типа, - продолжил рапорт Иван. - Если повезет, завтра поймаю его у трактира Анисимова. Там в полдень извозчики завсегда чаи гоняют. Вдруг наш ямщик вспомнит, куда доставил пассажира.
На площади у фонтана стоял шум и гам: ржанье коней сливалось в криками возниц и грохотом от проезжавших мимо экипажей, ломовых телег и водовозных бочек. Вдоль тротуара стояли пустые запряжки. Пока лошади жевали овес из подвешенных на шею торб, извозчики пили чай. Иван с Витьком заглянули в прокуренный сумрачный зал трактира, потолкались между столами и покинули заведение. В дыму и суете обнаружить "субтильного и коротко стриженного" - как описал извозчика, воодушевленный парой гривенников, сторож - им не удалось.
Прикупив для веселья по куску пирога, ребята заняли пост у фонтана.
- Вот он, касатик, - обрадовался Витек невысокому худощавому типу, подошедшему к "их" пролетке. - Айда, потолкуем.
- Погоди, - одернул приятеля Иван. Что-то, буквально в последнюю минуту, остановило его.
Мужичок, в новом перепоясанном обрывком выцветшей вожжи коротком кафтане, отличался от других, снующих по площади, извозчиков. Чем, задумался Иван и не смог себе ответить.
- Чего годить-то? - прошипел сердито Витек.
- Какой-то он странный.
- Ладно тебе. Обычный мужик.
- Не-а.
Словно в подтверждение тип достал из кармана белый чистый носовой платок и аккуратным движением вытер нос.
Ребята притихли настороженно. Нормальные люди выдували сопли на землю, зажав ноздрю пальцем, или громогласно сморкались в кулак, растирая затем влагу по штанине. Платками пользовались только буржуи или те, кто старался на них походить.
- И точно, смурной тип, - протянул Витек.
Пролетка медленно тронулась, осторожно минуя встречные экипажи. На повороте возчик обернулся и обвел площадь долгим взглядом.
- Побежали! - приказал Иван.
Через сквозные дворы и закоулки, мальчишки поспели к новому повороту раньше экипажа. Он появился спустя минуту и сразу притормозил рядом с высоким крепким стариком.
- На Западынскую, - предложил пассажир. - Двугривенный.
- Меньше чем тридцать копеек с места не тронусь. - На почин после обеда извозчики обычно брали недорого. Подозрительный извозчик запросил лишку.
- Ну, и стой. Я другого найду.
- Воля ваша, барин.
Когда мужик отвадил третьего по счету клиента, стало ясно, что работать он не собирается. И точно. Свернув в тихий переулок, у ворот небольшого каменного особнячка, он притормозил и задремал. Спустя час встрепенулся, дернул вожжами, цокнул языком, направил лошадь в сторону центра, где и затерялся в сутолоке.
- Очень подозрительно, - подвел итоги Иван. - Правда, Надежда Антоновна?
На следующий день Надин отправились к фонтану вместе с мальчишками. Субтильный тип опять поил лошадь, хлебал чай, дрых в переулке по соседству со вчерашним. Здесь, одетая в одолженное у горничной простое платье, с гладко убранными волосами, похожая на обычную фабричную работницу, Надин и потревожила его.
- Эй, приятель, - пьяновато покачиваясь, она направилась к экипажу.
- Чего надо? - спросонья рассердился мужчина.
- Не желаете, сударь, помочь барышне? - Надин игриво усмехнулась.
- Чем? - заинтересовался субъект. Барышня была чертовски симпатичная. полногрудая, пухленькая, пьяненькая
- Я с подружкой сейчас поспорила, что поцелуюсь с первым встречным. Вон она, зараза, в окошко пялится. Так, что хочешь, не хочешь, а подставляй, красный молодец, губы. Лобызать тебя буду. - Надин с хохотом полезла на козлы. Худой густо покраснел и, с перепугу, наверное, дернул вожжи. Лошадь тронулась, затрусила потихоньку, набирая скорость. Колеса загрохотали по булыжнику.
Надин вернулась к мальчишкам.
- Сука он ряженая, - хмуро буркнул Иван, - не извозчик, да?
- Да, руки чистые, белые, без мозолей, физиономия необветренная, - грустно вздохнула Надин. И добавила, - нужно нанять экипаж на завтра. Кто умеет с лошадьми управляться? Никто? Что ж, придется самой.
К извозчичьей конторе она явилась в поддевке, суконных штанах, кирзовых сапогах и рыжей овчинной шапке, похожая на несуразного бесформенного мужика.
- Вы, мадам, лучше сидите, не вставайте, - приказал Иван, критически оглядев маскарад… - И молчите. Неровен час напугаете кого.
Под раскатистый мальчишеский хохот Надин забралась на козлы, устроилась по удобнее, велела поднять кожаный верх пролетки.
- Представь, Витек, вырастем, детям будем рассказывать, как барыни нас в коляске катали.
- Сейчас я тебя кнутом покатаю, будет, что рассказать и детям, и родителям.
У поворота к проспекту Иван с Витьком сбегали, удостоверились. Пролетка худого стояла у водопоя. Лошадь жевала сено. Тип отирался в трактире. Спустя час обычным маршрутом он покинул площадь. Спрятался в одном из переулков и задремал, свесив голову на грудь. Еще через час направился в центр города, подхватил у дамского магазина стройную нарядную брюнетку в густой вуали и неспешным порядком начал объезжать улицы. На Южной площади экипаж остановился. Из него вышла грузная мещанка и, тяжело ступая, поплелась к галантерейной лавке, расположенной рядом с нарядным особнячком страхового общества "Доверие".
- Это что еще за краля? - прошипела Надин. Появление тетки стало для нее полной неожиданностью.
- Это наша дамочка переоделась, - раздался голос Ивана. - Смотрите, какая у нее обувка.
Действительно, из-под подола простого платья выглядывали кокетливые носки дорогих туфелек.
- А ну-ка, ребятишки, сгоняйте на разведку, выясните, зачем наша подопечная сюда пожаловала.
Не успели, однако, мальчишки сделать и десяти шагов, как сонную тишину окраинной площади разорвал грохот выстрела. Дверь страховой конторы распахнулась, на мостовую выбежали трое вооруженных мужчин в черных масках. Двое в руках держали по мешку, третий прижимал к груди белую картонную коробку. На мгновение остановившись, он обернулся и метнул коробку к порогу здания. Грянул взрыв. Дым и тучи пыли укрыли особняк.
Пролетка худого тронулась на встречу грабителям; подобрав пассажиров, набрала скорость, понеслась по булыжной мостовой. Еще мгновение и преступникам удалось бы скрыться.
Не получилось.
Пронзительно взвизгнув, Витек бросился к экипажу, ужом повис на оглобле и резанул, невесть, откуда взявшимся ножиком, вожжу. Лошадь тот час резко забрала в бок и, обрывая упряжь, понесла. Бешеная гонка завершилась падением. Коляска опрокинулась и с грохотом треснула пополам.
Из-под обломков выскочили двое мужчин, побежали в ближайшие переулки. Мешков у них в руках не было.
Третий грабитель появился чуть позже, и, сильно хромая, придерживая рукой левой бок, заковылял вслед. Неловкий порыв оборвала пуля. Подельник, первым, достигший спасительных далей, всадил в бедолагу порцию свинца.
Минуту после выстрела на площади царила тишина. Затем раздались крики, свист городовых, истошно завизжала какая-то баба. К рухнувшему экипажу потянулся народ. Возле трупа хромого стала собираться толпа.
Надин дернула вожжи и, стараясь не обратить на себя внимание, свернула в тихую улочку. Там, озираясь, сорвала с себя мужской наряд, бросила тряпье в сточную канаву, привязала лошадь к фонарному столбу и вернулась на площадь.
Очень кстати. Толстый пристав как раз допрашивал свидетелей. Показания давала …брюнетка. Вернее она, в роли грузной мещанки.
- Оне как выскочать…как пальнуть…как побегуть в екипаж. Я обмерла от ужасу. Страх-то какой твориться на белом свете. Среди дня…при всем народе…гряблють…
- Ты не болтай чушь, ты, по сути, докладывай, - оборвал словесный поток полицейский. - Какие бандиты из себя были? Рост? Фигура? Приметы?
Брюнетка зачастила:
- Я ж говорю: страшные. Росту не мерянного. В каждой руке по три пистолета. На рожах маски. Жуть.
- Кто еще что видел? - Пристав повернулся к толпе. Однако дама знала свою роль на отлично.
- У одного вроде бы руки не было, - задумчиво, словно самой себе, сказала она.
Служивый мгновенно развернулся к ней.
- С чего это ты взяла про руку?
- Точно… - не ему, снова самой себе, поведала липовая мещанка. - У его рукав болтался как флаг.
- Не врешь?
- Ей Богу.
Надин тяжко вздохнула. Сейчас начнется. И точно, ложь брюнеточки породила всплеск бурной народной фантазии.
- А у другого на глазу черная повязка вроде была, - полились домыслы из толпы.
- Кричал он что-то не по-нашему.
- Стрелял с левой руки.
У порога страховой конторы бледный управляющий прижимал к груди извлеченные из поломанной кареты мешки с деньгами. Полицейский офицер допрашивал Витька. Иван изо всех сил помогал другу.
- Значит, ты увидел, как мужчины с оружием в руках выскочили из "Доверия" и побежали к пролетке?
- Ага, - согласился Витек с совершенно дурацким видом. Глаза выражали обморочную растерянность, губы кривила бессмысленная улыбка.
- Мы вдвоем видели мужиков и револьверы, - внес ясность Иван.
- Кучер стегнул лошадь, ты бросился на оглоблю и перерезал шлею?
- Ага, - кивнул Витек.
- Так и было, ваше благородие. Бросился и перерезал, - Ивану работал как заправский переводчик.
- Зачем ты это сделал? Тебе что больше всех надо? - Офицер впился пронзительным взглядом в лицо мальчишки. - Так ведь и погибнуть недолго.
- Хрен его знает, - задумался над совершенным подвигом юный герой.
- Он, ваш благородь, слегка не в себе, - расставил точки над "i" Иван, - и много чего творит не подумавши. В детстве с забора навернулся головой, с тех пор то спит день-деньской, то песни орет, то драки устраивает.
Надин улыбнулась краем губ. Здесь тоже дурачили следствие. ПРичем не менее умело.
- Господин хороший, вы скажите по совести, это правда, что ему, - Иван ткнул в друга пальцем, - премия положена?
- Но, но, не балуй, - остерег Ивана полицейский.
- А то, у нас знакомый репортер имеется. Мы ему так и доложим во всех подробностях: кто-то рисковал, жизни своей молодой не жалел, а кто-то пожадничал, не наградил ребенка, спасшего сбережения честных граждан от коварных злодеев.
Управляющий покачал головой. После ограбления, ему только скандала не хватало. Если хитрый мальчишка не врет и натравит на "Доверие" газетчиков, шуму не миновать. Ладно, он достал портмоне и протянул Витьку три рубля.
Тот вспыхнул от счастья, протянул руку к деньгам и получил от друга кулаком в бок.
- Значит, так вы цените жизнь человека? - закричал Иван, привлекая внимание публики. Народ неодобрительно загалдел.
- Ироды…все не нажрутся …ворье.
Полицейский разволновался:
- Прекратить разговоры! Молчать! - заорал гневно и повернулся к управляющему. - Нехорошо, мальчонку обижать. Не по чести. Он сто пятьдесят тысяч спас, а вы ему трешку в морду тычете. Стыдно-с, это. Мелко-с. Глупо-с.
Управляющий побагровел и возмущенно захлопал ресницами.