– Все. что вы мне рассказали, натолкнуло меня на мысль, правда, над этим нужно еще какое-то время подумать, но я не буду томить вас. Может быть, браслет был найден кем-то из девяти тамплиеров, которые основали орден в Иерусалиме. Вероятно, это произошло во время одной из многих раскопок в подвалах древнего храма Соломона. – Это неожиданное утверждение снова совершенно озадачило слушавших. После удивленных возгласов, которых и следовало ожидать, Лючия подумала, что должна сделать небольшой экскурс в историю, чтобы им стала яснее ее новая теория. – После основания ордена в 1119 году и до 1128 года первые девять монахов жили одни на протяжении этих девяти лет в том месте, которое сейчас называется Мескитаде Аль-Акса. Оно было передано им королем Иерусалима Болдуином II, и они не могли принять ни одного члена в орден, пока его устав не был одобрен, что произошло на Совете в Трое. Вы только подумайте, ведь в течение этого времени они были единственными людьми с запада, кто имел возможность досконально исследовать то место, где когда-то был возведен храм Соломона, впоследствии неоднократно разрушавшийся. Сокровища Соломона были одной из самых желанных целей для любого археолога не только из-за их исторической и материальной ценности, но и потому, что это были религиозные святыни. Мы говорим о сокровищах, среди которых были Арка Союза со Скрижалями, золотая плита, предметы культа, которые использовал верховный священник, и многое другое. Все это было точно описано в Библии и находилось в первом храме до того, как он был уничтожен руками Навуходоносора. Все это наводит меня на мысль, что браслет тоже мог быть среди этих сокровищ, и я не знаю как, но основатели ордена, скорее всего, нашли его.
– Лючия, возможно, так и было, и браслет подлинный. Но обрати внимание: речь идет об историческом моменте тысячелетней давности. Ты не спрашиваешь себя, как браслет мог попасть к нам через столько лет? – До Паулы никак не могло дойти, что у нее находится реликвия огромного значения.
– Логично, да! Мы еще не знаем, как это произошло, но я думаю, что, если мы сможем договориться о встрече с этим Лоренцо Рамиресом и поделимся с ним информацией, нам будет легче понять, как браслет очутился в Бадахосе.
– Я считаю, что, если его нашли тамплиеры, может быть, именно у них он и хранился столько лет. То, что браслет всплыл в Херес де лос Кабальерос, где было одно из самых крупных командорств в Европе, и попал в церковь Подлинного Креста, которая тоже принадлежала этому ордену, подтверждает вероятность того, что он принадлежал…
Фернандо попросил у официанта еще два кофе и счет.
– Гм… господа, не хотите ли еще ликера?
– Нет, спасибо. Только кофе.
Лючия вела почти весь разговор, и ей было неудобно прерываться, но она все же, извинившись, вышла в туалет.
– Мы должны позвонить дону Лоренцо Рамиресу, чтобы узнать, когда он приедет в Мадрид. Если на этой встрече будет присутствовать и Лючия, ясно, что эти двое вполне смогут приблизиться к разрешению этой загадки.
Остальным это показалось хорошей идеей. Моника вспомнила, что блокнот, в который она записала номер телефона дона Лоренцо, остался в сумке, а сумка – в машине Фернандо. Она вслед за Лючией вышла из зала, оставив Фернандо с сестрой одних.
Паула пристально посмотрела на брата. У него был отсутствующий взгляд и немного растерянное выражение лица, словно он в мыслях был где-то далеко.
– Фер, все в порядке?
– Да? Что ты сказала, Паула? – Похоже, он все-таки вернулся к действительности.
– Я спрашиваю, все ли в порядке? Потому что ты, похоже, слегка пьян. О чем ты думал?
– Я вспоминал об Изабель. Думаю, это из-за присутствия Лючии. Если бы Изабель была жива, ей было бы столько же лет. Что-то есть в этой женщине, напоминающее Изабель, и меня это волнует.
– Ты ведь не хочешь мне сказать, что Лючия тебя привлекает как женщина, правда? Я тебе напомню: в "Сафре" мне показалось, что ты проявляешь некоторый интерес к Монике. По-моему, ты запутался.
– Не знаю, верное ли это слово – "привлекает". Скорее речь идет об интересе. Что-то в ней есть особенное, это да. Это женщина с богатым внутренним миром, и этого, я думаю, ты не могла не заметить.
– Конечно, я обратила на это внимание, Фер. В Лючии есть и хорошие, и плохие качества зрелой женщины. Чувствуется, что она в жизни многое испытала. Я думаю, что на самом деле мы плохо знаем эту женщину. Лючия – более сложная натура, чем кажется, и у нее много проблем. Будь я на твоем месте, я бы предпочла Монику. Это полная противоположность Лючии – нежная, немного наивная, хотя тоже очень умная. Я думаю, она сможет полностью увлечь тебя и доставить истинное удовольствие, когда ты откроешь для себя глубину ее чувств.
– Что же ты за человек! Никогда не отказываешься от своей цели. – Фернандо нежно погладил Паулу по щеке. – В любом случае, я думаю, ты сделала поспешные выводы из моего комментария. Я совершенно не намереваюсь разрываться между ними двумя. Я просто высказал вслух некоторые свои мысли, потому что ты меня об этом спросила.
– Хорошо, я согласна! Но я настаиваю на том, что Моника – лучший вариант.
Две женщины, о которых они говорили, возвращались к столику, и им пришлось оставить этот разговор.
Они попрощались у входа на стоянку и разъехались каждый в свою сторону.
По дороге в Мадрид Фернандо витал мыслями где-то далеко, Моника подумала, что у нее будет немного возможностей остаться с ним наедине, чтобы открыть ему свои чувства. Но она вспомнила совет Паулы предоставить инициативу ему и сдержала желание поведать ему о своих чувствах. Они молчали почти всю дорогу, и, когда уже подъезжали к Мадриду, Фернандо вдруг задал ей вопрос, который придал Монике уверенности.
– Моника, ты когда-нибудь влюблялась в мужчину?
– Ну и вопрос, Фернандо! Конечно, влюблялась, и не в одного. А точнее, чтобы не солгать, в двоих. О первом я уже и не помню, это случилось как-то летом, мне тогда было лет шестнадцать. А потом я с головой ушла в учебу, так что мужчины в списке моих приоритетов значились по меньшей мере под сотым номером.
– А кто был вторым?
Она начала краснеть. Вскоре краска полностью залила ее лицо, до корней волос. Терзаемая сомнениями, она не знала, что ответить. А если открыто сказать, что речь идет о нем? Подходящий ли для этого момент?
Она так долго молчала, что Фернандо повторил свой вопрос.
– Ты не отвечаешь. Моника. Только не сердись, хорошо? Так был ли у тебя кто-нибудь еще?
– Нет! Больше у меня никого не было, потому что… – она решила открыться, – потому что второй мужчина – это ты.
Сказав это, она вздохнула с облегчением. Теперь очередь была за ним. Они подъезжали к ее дому, и она с нетерпением ждала его реакции. У них оставалось немного времени.
– Мне приятно и очень лестно это слышать. – Его лицо посерьезнело. – Предполагаю, ты хочешь знать, что я чувствую.
– Разумеется, мне хотелось бы знать.
Фернандо хорошо подумал, прежде чем ответить. Он остановил машину во втором ряду, напротив ее подъезда.
– Ты меня тоже привлекаешь, и даже очень. – Он погладил ее по щеке. – Ты мне кажешься особенной, и я должен быть с тобой откровенен. – Я еще не уверен, как ты, в своих чувствах, хотя мне хотелось бы приобрести эту уверенность, но для этого мне нужно немного времени.
Оставшись наконец одна, поднимаясь в лифте на свой этаж, Моника не могла сдержать слез и разрыдалась от переполнявших ее эмоций. Наконец то, о чем она так долго мечтала, начало сбываться! Фернандо испытывал к ней какие-то чувства!
Началась очередная рабочая неделя. Для остальных служащих ювелирного магазина Луэнго время тянулось довольно монотонно, потому что в конце января покупательская активность снижалась. Однако Моника сияла больше, чем обычно, и была полна жизненной энергии.
В среду около восьми часов вечера в офис Фернандо позвонила Лючия.
– Будьте любезны, могу я поговорить с Фернандо Луэнго?
– Это я. А это, кажется, Лючия?
Доктор Херрера хотела знать, смогут ли они увидеться в этот четверг в конце рабочего дня. Она обнаружила нечто важное. Лючия собиралась приехать в Мадрид, чтобы решить некоторые вопросы в министерстве культуры, и рассчитывала, что после семи часов вечера будет свободна. Они договорились, что Фернандо встретит ее у министерства в семь и они вместе выпьют по чашечке кофе.
Фернандо повесил трубку как раз в тот момент, когда вошла Моника. Она принесла ему счета и другие документы на подпись. В этот день Моника казалась особенно красивой. Когда бумаги были подписаны, она закрыла папку и на мгновение застыла, молча и загадочно глядя ему в глаза.
– Разве ты не знаешь, какой завтра день?
– Завтра четверг. Но я вечно все путаю. Думаешь, я забыл о какой-нибудь важной встрече? Ты должна была мне напомнить об этом?
– Завтра мой день рождения. И больше ничего.
Она поднялась, просияв широкой улыбкой, вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.
"Вот так положение!" – тут же подумал Фернандо. Он только что договорился о встрече завтра вечером с Лючией и рассчитывал, что у нее есть важные новости о браслете. Кроме того, можно было воспользоваться случаем, раз уж Лючии нужно было приехать в Мадрид, чтобы увидеться. Фернандо очень этого хотелось, и он не решился отменить свидание. Долго не рассуждая, он решил, что лучше всего будет, если он не станет пока ничего отменять. Он пригласит Монику к себе домой на ужин после встречи с Лючией и, когда представится возможность, расскажет ей обо всем в более спокойной обстановке.
"Так мы и сделаем. Когда она в следующий раз зайдет в кабинет, я ей скажу, что мы увидимся после девяти", – решил он наконец.
– Моника, если хочешь, мы можем встретиться у меня дома, я сам приготовлю ужин. И, поскольку это твой день рождения, я обещаю очень постараться. Что ты скажешь?
– Это великолепная мысль. Я заеду к тебе около девяти, и, надеюсь, это будет особенный день рождения. – Она подмигнула ему. – А сейчас я оставляю тебя одного.
Моника поднялась и попрощалась до следующего утра, а Фернандо остался еще немного поработать, хотя было уже девять вечера.
Моника выехала из гаража при магазине и, как обычно, поехала домой. За ней на некотором расстоянии следовала какая-то машина, в которой сидели двое мужчин. Они сохраняли достаточную дистанцию, чтобы оставаться незамеченными. Моника не замечала, что за ней уже несколько дней наблюдают.
Был четверг, семь часов, и Фернандо оставил машину на парковке на улице Алкала, намереваясь встретить Лючию у министерства. Он уже опаздывал и шел быстрым шагом. Пробка в Серрано, образовавшаяся из-за падения уличного фонаря, задержала его на десять минут, на что он никак не рассчитывал.
Лючия ждала его на улице. На ней было бежевое пальто, и она беспрерывно ходила туда-сюда, пытаясь согреться, так как вечер был холодным. Фернандо подошел к ней и поцеловал, извинившись за опоздание. Она была одета намного эффектнее, чем в предыдущие встречи. Фернандо было неудобно говорить об этом, но он отметил, что она в этот раз особенно привлекательна.
– Я так замерзла! Я выехала утром и не ожидала, что в Мадриде будет так холодно. Хорошо еще, что я надела пальто потеплее. Как дела, Фернандо?
– Кроме того, что я опоздал и мне стыдно из-за этого, все отлично, и я очень рад тебя видеть. Если хочешь, выпьем где-нибудь кофе, чтобы согреться, и ты мне расскажешь о том, что обнаружила. Я весь день не находил себе места от любопытства.
– Спасибо за приглашение, но сначала я хочу тебе рассказать, что я выяснила, а для этого мне нужно снова увидеть браслет. Я плохо его помню, а мне необходимо кое-что уточнить. Мы можем сначала поехать в твой ювелирный магазин, а потом выпьем кофе. И мне пришло в голову, что мы как раз можем рассказать об этом и Монике. Я думаю, она еще на работе?
Фернандо представил себе сцену из фильма ужасов. Он вчера все продумал и сейчас не мог вдруг поменять планы. Нельзя было, чтобы он и Лючия вот так просто появились в магазине на глазах у Моники, которая ничего не знала об их встрече. Он быстро придумал отговорку и предложил другой вариант.
– Мне очень жаль, Лючия, но в магазин мы не сможем зайти. Из соображений безопасности в сейф встроена автоматическая система, и она запрограммирована так, что сейф можно открывать только в определенные часы дня. Теперь его можно будет открыть только завтра утром в десять. То есть на самом деле его можно было бы открыть, но ты представляешь, каких хлопот это будет стоить? – "Достаточно ли это убедительно для Лючии?" – подумал он. – Но мне пришла в голову мысль. У меня дома много фотографий браслета, которые я сделал цифровым аппаратом. Я полагаю, их будет достаточно? Что ты скажешь?
– Конечно! Я бы предпочла посмотреть на сам браслет, но понимаю, что это сложно. Думаю, фотографий будет достаточно.
Они решили поехать двумя машинами, чтобы Лючия затем могла сразу отправиться в Сеговию.
Роскошная двухэтажная квартира Фернандо располагалась на одной из самых престижных улиц Мадрида, в центре квартала Херонимос. Сначала они заехали на стоянку, и оба оставили ключи швейцару.
– Добрый вечер, Пако. Есть новости от твоего сына? – Фернандо вспомнил, что сегодня у сына швейцара был вступительный экзамен в училище Военно-морских сил.
– Мы пока ничего не знаем. Наверное, экзамен еще идет. – Швейцар сел в машину Фернандо, чтобы припарковать ее. – В любом случае, спасибо, что спросили, дон Фернандо. Когда он позвонит, я вам расскажу, каков результат.
Швейцару все больше казалось, что он уже где-то видел женщину, которая приехала с Фернандо.
Фернандо открыл входную дверь и пригласил Лючию войти. Они оказались в просторном овальном холле. Из холла в другие комнаты вели четыре арочные двери.
Фернандо помог Лючии снять пальто и проводил ее в огромную светлую гостиную с двумя большими окнами, из которых была видна широкая панорама парка Ретиро. Лючия села на удобный диван, обитый кожей цвета слоновой кости. Фернандо оставил ее на секунду, чтобы поискать фотографии браслета и приготовить кофе.
Лючия окинула взглядом гостиную. Больше всего ее заинтересовал ряд серебряных рамок для фотографий на одном из подоконников. Поскольку ей было плохо видно, она поднялась и подошла поближе, чтобы рассмотреть их. На фотографии, которая привлекла ее внимание больше остальных, была запечатлена пара в свадебных нарядах. Хотя фотография была сделана много лет назад, не было сомнения, что жених – Фернандо.
Лючия вдруг подумала, что он никогда не говорил о своей жене. Может, они были в разводе? Это открытие было для нее неожиданным, потому что она решила для себя, что он холост, хотя ее это не очень волновало.
Рядом с этой фотографией было много других фотографий той же женщины в разных местах. На одних была только она, на других рядом с ней был Фернандо. Женщина была не очень красивой, но по-своему привлекательной.
– Это Изабель, моя жена. Она умерла в этом доме почти четыре года назад при очень печальных обстоятельствах.
Фернандо поставил поднос с двумя чашками кофе на столик, находившийся рядом с диваном, и подошел к Лючии с обещанными фотографиями.
– Прости, Фернандо, я не знала, что ты вдовец. Ты не расстроишься, если я спрошу, как это случилось?
Она оставила фотографию на столике и подошла к креслу, чтобы сесть и изучить фотографии браслета, причем села с краю, так, чтобы оставить место для него.
– Все в порядке. Мне уже не больно вспоминать об этом, потому что редко бывает день, чтобы я не вспомнил об этом событии. Я обнаружил Изабель на лестнице в мансарду в луже крови, с перерезанным горлом. Прости, что я так это описываю, но это ужасные воспоминания, Лючия, и я помню это в подробностях.
– О Боже, это, наверное, было ужасно! Ты узнал, что случилось? – У нее по коже пробежали мурашки, когда она представила себе эту зловещую сцену.
– Полиция установила, что причиной было ограбление. Возможно, Изабель, неожиданно приехав домой и застав грабителей врасплох, помешала им. Они, скорее всего, занервничали и, чтобы она потом их не узнала, решили убить ее. Но я никогда не был склонен к этой версии. Интуиция говорит мне, что убийство было умышленным, а не из-за ограбления. Но доказательств не было, и я не мог заставить полицию продолжить расследование.
– Я очень сожалею, Фернандо! Ты не можешь представить, как хорошо я тебя понимаю! Не знаю, известно ли тебе, что я тоже вдова, к тому же вследствие несчастного случая.
Фернандо сказал, что не знал этого, и подал ей кофе. Лючия закурила сигарету и продолжила:
– Когда я вышла замуж, я была сильно влюблена. Мой муж был уникальным человеком. До свадьбы мы встречались недолго, но этого времени было достаточно, чтобы понять, что мы созданы друг для друга. Он погиб при крушении самолета, когда летел по делам в Аликанте, через три недели после нашей свадьбы. Тогда еще не закончился медовый месяц. Когда смерть приходит так неожиданно, жизнь разбивается на куски. Я почти год не выходила на улицу. Я не хотела никого видеть, ни с кем разговаривать, пока рана не затянулась.
– Похоже, нам обоим пришлось пережить такое жестокое испытание, как смерть близкого человека, который был для каждого из нас всем. А как ты с этим справилась?
На Лючию нахлынули мучительные воспоминания, и она вынула из сумочки платочек, чтобы промокнуть слезы.
– Я и сама не знаю! Надо же было как-то жить дальше. Наверное, что-то держало, потому что самой справиться с этим очень сложно. – Она высморкалась, извинилась, что расплакалась, и продолжила: – Меня спасла моя работа. К счастью, довольно скоро мне доверили руководство архивом, и это помогло не думать о личном. Для меня это было решающим моментом. И хотя я понимаю, что уже справилась со своим горем, я знаю, что уже никогда не смогу быть такой, как прежде. Иногда я себя чувствую раненым зверем. Тянешь дальше, как можешь, попадаешь в какие-то ситуации, сталкиваешься с людьми… Боль мы все переживаем в одиночестве. И если встречается кто-то, кто хочет навредить тебе, это всегда чувствуешь и безжалостно нападаешь на врага. – Она снова высморкалась и попыталась вытереть слезы, заливавшие лицо. – По-моему, лучше сменить тему, или мы сейчас вдвоем начнем плакать.
Фернандо был с ней согласен. Он беспокоился по поводу того, что Лючия не торопилась приступить к разговору о браслете. Он хорошо помнил о предстоящем визите Моники и должен был все сделать, чтобы они не встретились.
Лючия сказала, что ей нужны фотографии, чтобы проверить сходство браслета с кольцом, которое она нашла в каталоге древностей, выставленных в Археологическом музее в Аммане, в Иордании. На кольце тоже было двенадцать камней, а обнаружили его во время недавних раскопок вблизи горы Небо, в самом почитаемом месте во всей Иордании. Кольцо было датировано более поздним периодом, чем браслет. Предполагалось, что оно должно было служить для каких-то иудейских ритуалов. Лючия напомнила Фернандо о важности такого священного места, как Небо, и о том, что с вершины этой горы, откуда открывалась широчайшая панорама, Моисей впервые увидел Землю Обетованную.