- Как лежит? - всполошился Николай Владимирович. Что же ты раньше о ней не переживал?
- Живая, я ее спрятал от греха. - И теперь радовался, что о ней не вспомнили чужаки.
- Вот это верно… - Граф приказал заехать на задний двор и там сам открыл ларь.
- Ну ты видела?! - с восхищением воскликнул он.
Ксения не приняла поданную руку, неловко выкарабкалась сама, спрыгнула на землю, чуть поморщившись при приземлении.
- Я все видела. Это было сочетание слабоумия и отваги. И просто чудо, что совершенно непроверенный и неподготовленный эксперимент стоил жизни только одному человеку. Вы - взрослый, мудрый человек, а такое учудили! - и бегом скрылась за воротами.
- Что это с ней? - обиженно переспросил граф.
- Перенервничала. - во всяком случае, стоит поверить именно в эту версию. А то ведь и вправду обидится.
* * *
Через пару часов решил проведать ее, но натолкнулся в дверях на горбатого лакея.
- Любезный, хозяйка у себя ли?
- Нет, Ваше высокородие. - степенно отвечал тот. Все же выучка в татищевской усадьбе не пропадает. - Изволили уехать на могилку к мужу своему покойному.
Внезапно так?
- В хорошем настроении была? - уточнил Тюхтяев.
Слуга промолчал, но выражение лица намекало, что дорога домой ее не успокоила.
До отхода поезда Тюхтяев поспел на перрон, но найти ее в огромном составе было немыслимо. Так и проводил последний вагон. Отчего-то неловко перед ней, словно сам затеял эту глупость.
* * *
- Нашел красавицу нашу? - поинтересовался на следующий день граф.
- Боюсь, что она покинула Петербург. - ответил Тюхтяев, и неожиданно почувствовал разочарование. Привык за эти месяцы видеть ее по собственному желанию, слышать голос, смех.
- Что, так разозлилась? - изумился Татищев.
- Прислуга говорит, в Вичугу отправилась. На могилу к Петру Николаевичу.
- Точно, у него же годовщина на днях. - хлопнул себя по лбу скорбящий отец. - совсем забегался, чуть не забыл.
* * *
Два года всего прошло. Тоскует, наверняка. Он в первые годы вдовства скучал. Ну скорее, в первые месяцы, за год привык, что жены больше нет. Но Ксения все же женщина, впечатлительная… а тут он со своими ухаживаниями…
Она вернулась через пять дней, о чем он узнал из записки графа. Тот приглашал на совместный ужин, где вдовствующая графиня выступала за хозяйку.
Среди дюжины неизвестных ей мужчин, Ксения держалась неплохо, радостно щебеча с каждым по отдельности и со всеми одновременно, пока не поймала его взгляд. Тут уже искреннее улыбнулась знакомому лицу.
- Рад нашей встрече, графиня. - прижал тонкую лапку к губам.
- Я тоже успела соскучиться. - сияет даже.
- Как съездили? - осторожно уточнил он.
- Спасибо, благополучно. Этот день я всегда стараюсь проводить там. - благочестиво произнесла она, словно в укор ему, уже и подзабывшему как выглядит могильный памятник жены. Ее родственники настояли на погребении в своем имении, так что могилка была ухожена, но не был он там уже лет десять. Или поболее.
- Не сердитесь на нас за тот случай. - все же тянет объясниться.
- Михаил Борисович, я поддалась эмоциям, о чем сожалею. - даже за руку взяла. - Испугалась сильно за вас всех. Конечно, необходимо убеждать других в необходимости противогазов, и спасенные жизни стоят риска, но…
Он погладил протянутую ладонь, и даже дождался благосклонного согласия на предложение проводить ее до дома. Пусть щебетала она всю дорогу о горных инженерах и их поделке, императорском вояже и прелести ранней осени, приятно с ней, легко.
- Хотите чаю или кофе? - прервалась на полуслове, уже одной ногой ступив на свое крыльцо.
- Благодарю, мне пора.
Пожала плечами, но настаивать не стала.
Так и прошли две недели, когда практически через день они встречались на Моховой и беседовали обо всем, шутили, обсуждали светские сплетни. Ксения научилась парировать язвительность графа, и их пикировка доставляла эстетическое удовольствие единственному зрителю. При посторонних эти двое идеально сплачивались и Ксения могла часами восхищаться своим благодетелем, а тот смущенно хвалил ее легкий нрав - в общем, оба лукавили.
Закончились золотые деньки с приездом Ольги Александровны и наследников. Та статского советника откровенно недолюбливала, тот отвечал взаимностью, но перемирие оба держали ради графа. Теперь Ксению с утроенной энергией знакомили с юными и не очень знакомыми графини, та откровенно тосковала и стоила страдальческие гримаски при редких встречах с Тюхтяевым.
Порой она шутливо интересовалась его личной жизнью, он так же иронично отшучивался, так что отношения плавно сползли в этакое приятельство, почти как у них с графом, только без родственных уз.
Глава 5
21 сентября 1896 года, Санкт-Петербург
Безуспешные попытки застать графа Татищева на службе в течение двух дней пришлось оставить и отправиться на Моховую. Туда же деловито шагала высокая женщина в темно-зеленом костюме.
- Какими судьбами, Ксения Александровна? - она очень забавна, когда пытается играть в мужские игры.
- Я не застала вчера Николая Владимировича, а очень хотела увидеть. - чуть встревожено заявила женщина. - Полагаю, что даже в Министерстве внутренних дел совещания не длятся трое суток.
Очень странная информация, прямо противоречащая и письменному распоряжению графа, и вопросам, которые начинали роиться в министерстве.
- Странно, я сам читал его записку, что он останется дома.
Не сговариваясь, они повернулись к дверям, Тюхтяев распахнул дубовую створку, попустил вперед даму.
- Их Сиятельства сегодня не принимают. - отчеканил лакей.
- Любезный, это же я. - она хлопала глазами, и даже ротик свой приоткрыла.
- Не велено принимать никого.
Поджала губы, сузила глаза и отправилась кружным путем.
- Хорошо, а в дамскую комнату я могу попасть? И горничную позови.
Вернулась через несколько минут с невозмутимым холодным лицом, не глядя на лакея, поднырнула под руку Тюхтяева и выплыла наружу.
- Михаил Борисович, - трепетно уставились на него изумрудные глаза. - а не прогуляться ли нам?
В прошлом с таким лицом она подсунула уважаемым людям парнокопытное в кровать, интересно, чем отличится на этот раз.
Он только было махнул извозчику, как она накрыла его руку своей.
- Не стоит.
И смотрит с намеком. Вот что теперь-то ей в голову пришло?
- Что-то произошло? - он чуть напрягся.
- Не знаю пока, Михаил Борисович. - она изучила пейзаж и обратила к нему встревоженное лицо. - Вы не спешите?
- Всегда к Вашим услугам. - коротко поклонился, и поймав локтем ее ручку, двинулся на юг.
- Я бы прогулялась, покуда погода позволяет. - До ее дома отсюда почти пять верст. Неужели покажет тайное убежище графа Татищева, которое и сыскарю неизвестно?
- Как Вам будет угодно. - отчего бы не погулять с ней просто так, без тайных умыслов. Они неспешно шагали по Моховой, и она провожала безучастным взглядом роскошные городские дома родовитейших семей, редкие роскошные экипажи и одинокие фигуры прислуги. Прочие-то пешком тут не прохаживаются почти.
Обсудили архитектуру, капризы погоды, посетовали на редкость встреч и возможностей таких непринужденных прогулок.
- Михаил Борисович, у Вас же с Его Сиятельством сложились не только профессиональные, но и по-человечески теплые отношения, я правильно понимаю? - на это она переключилась внезапно, посреди рассеянного рассматривания мусора, проплывающего вдоль Фонтанки.
- Да, я имею честь называть его другом. - за столько лет поверил в это, хотя поначалу принял роль верного оруженосца и на большее не претендовал.
- Тогда, возможно, Вы в курсе, куда бы он мог запропасть на три дня? - огорошила его Ксения.
Откуда ж три дня? Он еще утром получил очередную записку, которые исправно доставляли разносчики. Да и навестить решил только потому, что понадобилась его живая подпись, а так обходились письменными указаниями. Граф сослался на недомогание, задерживающее его дома. Но раз там его тоже не видели, то выходит, что Николай Владимирович слукавил.
- Понимаете, вариантов-то не очень много. Единственная известная мне столь затянувшаяся его поездка состоялась летом, как раз, когда Вы изволили гостить в моем доме. - она перестанет уже об этом вспоминать? - И тогда для подобного имелись предпосылки.
Да, в те дни Татищев освежил и задействовал все средства и связи для того, чтобы сохранить в целости две бедовые шеи. Чудом вывернулся. Почти таким же чудом, которое спасло самого Тюхтяева. Задумавшись, статский советник ускорил шаг, что едва не стоило его спутнице здоровья - запнувшись за выступающий булыжник та полетела вперед, и он едва успел подхватить ее, и замерли оба - лица почти соприкасаются, ее взгляд серьезен и чуть испуган, сама бледна неимоверно. Переживает за свекра.
- О, простите. - он опомнившись выпустил из рук ее талию. - Возможно, все же стоит взять извозчика?
- Ну уж нет, остались пустяки, не более трех верст. - угрюмо рассматривая дальнейший путь пробормотала графиня.
И задрав подбородок к небу, как обычно и делала, упрямо игнорируя любые препятствия, двинулась в даль.
- Вы что-то знаете? - он обратил внимание на ее недомолвки.
- Я очень сомневаюсь, что его охватил порыв дикой страсти к таинственной, неизвестной всем женщине, заставивший забыть о службе, доме и элементарной осторожности. - спокойно произнесла она непристойнейшее.
Как вообще молодая женщина может столь цинично о таком рассуждать? Ей же положено верить в безграничную добропорядочность, или, на худой конец в бушующие и всепоглощающие страсти. Жена его, например, только о таком и говорила. Хотя в основном-то права, граф Татищев - не тот человек.
- Да, это маловероятно. - согласился он с патологически циничной особой.
Пассий графа он знал наперечет почти всех за эти годы, и не было среди них таких, ради кого тот пожертвовал бы своим добрым именем.
- Вы же работаете некоторым образом вместе. По службе появились какие-то проблемы? - непривычно мягко начала она и нежно посмотрела в глаза.
- Поклясться не могу, но мне такие неизвестны. - он осторожно обошел лужу, стараясь, чтобы ее прекрасный наряд не пострадал.
Ксения вновь погрузилась в сомнения, явно разделяя в уме то, о чем можно поговорить со статским советником, а о чем лучше помолчать. Жаль, что не доверят безоговорочно, но хорошо, что не болтлива.
Тем временем по пути им начали попадаться знакомые Тюхтяева и графа Татищева тоже. С кем-то достаточно было раскланяться на расстоянии, чуть приподняв котелок, а вот когда останавливается экипаж и оттуда радостно восклицают.
- Здравствуйте, Михаил Борисович! - и многообещающе улыбаются, приходится представлять свою спутницу, рассеянно улыбавшуюся всем и вряд ли запомнившую хоть одну встречу.
Поводов для сплетен теперь море. И если самому Тюхтяеву до этого давно дела нет, одно лишь развлечение, то репутацию женщины все же стоит пощадить.
Пройдя еще пару сотен шагов, она вдруг остановилась как вкопанная.
- А тот случай на Заливе? - и смотрит с тревогой.
- Полагаю, что последствий не имел. - да голову на отсечение дает. Тогда все следы замяли за пару часов и улик не оставили. - В этом заинтересовано сразу много влиятельных лиц, так что…
Хотя, учитывая потенциальное значение "открытий" доктора Сутягина, возможны всякие неприятные международные резонансы.
- Вы считаете, что ситуация Николая Владимировича имеет отношение к Вашим изысканиям? - он пытался расшифровать малейшие признаки эмоций на печальном лице.
- Разве что по случайному совпадению. - она еще помялась, оглянулась и полушепотом произнесла. - Здесь есть еще одно обстоятельство.
Да что же в семье Татищевых произошло?
- Не знаю, возможно, Их Сиятельство скрывал это от всех, включая Вас, но сейчас чрезвычайная ситуация, верно? - она даже покраснела немного.
- Уж куда как серьезнее. - они убили кого-то и скрывают?
Потеребила край рукава, выдохнула и устремила прямой взгляд на своего спутника.
- И Вы в случае чего постараетесь защитить честь графа?
- Даю слово. - за кого она его вообще принимает? Или граф совершил что-то такое, что поставило его вне закона?
- Тогда нам лучше продолжить этот разговор в более уединенном месте.
Надвигающаяся непогода и так на это прозрачно намекала. К домику в тесном переулке они практически подбегали под первыми редкими каплями дождя, и рассмеялись, когда захлопнули за собой дверь. С ней решительно невозможно долго сохранять серьезность.
- Вот как хотите, Михаил Борисович, но мне нужно привести себя в жизнеспособный вид. - пробормотала она и провела за собой наверх, в кабинет. Кликнула прислугу, чтобы организовали небольшой перекус и скрылась у себя наверху. Оттуда сразу же раздался плеск воды и радостный стон - это она забралась в ванну, вероятнее всего. Хотя обычно такие звуки в другие моменты люди издают. И то редко и не все.
Вскоре вернулась уже поскромнее одетая, в домашнем темно рыжем платье, осмотрелась, тоскливо посмотрела на глобус отчего-то и ровным голосом начала сдавать секреты родственника.
- В конце февраля Николай Владимирович пригласил меня развлечь своих гостей.
Это вскоре после рождественского примирения и задолго до коронации. Странный выбор для хозяйки вечера, но у графа всегда план на несколько ходов расписан.
- Он мне не очень много рассказал о гостях, но прибыли граф Николай Валерианович Канкрин, Луи-Огюст Ланн, маркиз де Монтебелло, Карло Альберто Фердинандо Маффеи ди Больо, граф Трубецкой привез Клифтона Брекенриджа, а Иван Алексеевич Репин - Хуго Фюрста фон Радолина.
Очень интересная компания. С каких это пор знатный русофил Татищев начал активно общаться со всеми европейскими посланцами?
- Они устроились играть в карты. По-моему, покер или что-то в этом роде.
Странно, не разбирается в картах после гарнизона?
Он автоматически начал конспектировать ее рассказ на первом, что попалось под руки. Нотная тетрадь. Потупился, извинился, а она лишь махнула рукой.
- С французом мы обсудили Лувр и Эйфелеву башню, с итальянцем - сыры, Помпеи, Венецию и лазанью, американец жаловался, что не хочет наряжаться в панталоны на коронации. - с легкой иронией излагала женщина. - Немец прибыл последним, едва ли успел что-то сыграть. Потом меня отправили петь, и за это время я не могу ручаться.
- Вы долго музицировали? - уточнил он.
- Пару песен. Одну русскую, одну французскую. Потом все еще сыграли партию в вист и разошлись.
Тюхтяев рассмотрел свои записи, распределил информацию по маленьким клочкам бумаги и теперь перемещал их по столу, который незаметно оккупировал. А хорошую мебель она у себя завела. Обычно женщины предпочитают изящные, вычурные конструкции, всякие микроскопические шкафчики на саженных ножках, а эта по-немецки прагматична и склонна к удобству и солидности. Только что ж ты, такая солидная, в столь странное дело влипла?
- Так что, Вы говорите, происходило на той вечеринке? - в который раз переспросил он.
- В том-то и дело, что ничего особенного. Месье Луи-Огюст капризничал, но с удовольствием играл, американец брюзжал, сеньор Карло рассказывал мне об Италии и после нескольких проигрышей забросил карты.
- А господин Канкрин? - этот всегда отличался избыточной предприимчивостью.
- Вообще не проявлял себя. Играл, пил, но немного.
- Кто привез Радолина? - вдруг дело связано со шпионажем. Нехорошо получится, но нужно же искать графа, по возможности живым.
- Граф Репин. Но они пробыли совсем недолго, мне еще показалось, что их визит был только для того, чтобы все увидели друг друга.
- Кто-то из гостей обменивался чем-то?
- Чтобы напоказ - не было такого. Я потом долго анализировала, не было ли тайного смысла в проигрышах и выигрышах, но как раз по поводу ставок господа переживали совершенно искренние эмоции, так что вряд ли… - а ведь он сам об этом еще не подумал. Все же не дурочка.
Вроде бы темнело, но тут же разожглись лампы, так что минутное неудобство было забыто. Хозяйка робко расхаживала по кабинету.
- Жаль, Вы сразу не рассказали все это… - она практически касалась его, заглядывая в записи. Все равно не поймет - он уже лет двадцать пять, как все свои записи таким образом шифрует и теперь не беспокоится, что бумаги могут попасть в чужие руки - доселе ни один злоумышленник тайнопись не расшифровал.
Ксения Александровна приказала подавать ужин прямо в кабинет, но Тюхтяев не смог бы даже под присягой вспомнить, чем его потчевали.
За окнами была непроглядная тьма, когда они вышли на очередной круг повтора. Терпение у Ксении Александровны уже исчерпалось и она начала язвительно комментировать каждого гостя. Ни один не ушел обделенным ядовитым комплиментом.
- И это все? - он уже начал раздеваться, чего ни разу не позволял на ее глазах. Но сюртук мешает сосредоточиться, а его не отпускало ощущение, что чего-то главного он не видит.
- Относительно вечеринки - да. - осторожно начала она. - Остальное я могу считать только домыслами.
- Остальное? - он чуть поднял взгляд, но рассмотрев необычное выражение ее лица, чуть погруженное в себя, но с какой-то обреченной решимостью, уже не отрывался.
Она пожала поникшими плечами, добрела до глобуса, достала из земных недр бутылку крепкого портвейна, разлила по бокалам, предложила один гостю, который с трудом сдержался от порыва осушить его одним залпом, перевернула карту континентов, обнажив пробковую подложку, перегнулась через стол, доставая цветные булавки и начала выкладывать уже собственные записки, соединяя некоторые из них нитками, что рисовало абсолютно безумную и ужасную паутину.
- 26 февраля состоялась та самая встреча. В ночь на первое марта возле дома графа был убит человек.
Откуда она знает и почему именно она рассказывает ему о таком подозрительном стечении обстоятельств? И отчего граф, прежде делившийся мелочами, вдруг скрыл такой огромный пласт жизни?
- …Судя по следам вокруг трупа, он долго присматривал за Усадьбой. - теперь она еще и в следах разбирается и следствие вести умеет?
Интересные журналы выписывал ее батюшка, жаль, сгорело все - Тюхтяев бы с удовольствием тоже почитал.
- …Возможно, это был грабитель, но не обязательно. Причем убили его так же, как и ранили потом Вас - ударом ножа.
Заныл бок, как и обычно, при упоминании той неприятности. Но графиня неглупа, ох как неглупа. С другой стороны, если двоих людей вокруг графского дома за полгода на перо посадили, это вряд ли совпадение. Поклон Вам земной, Николай Владимирович, за открытость и доверие. А эта жуткая дама все не закрывает рот и рассказывает, рассказывает ужасное.
- …А за моим домом с 28 февраля и практически до Вашего ранения велась слежка. Вот из этого окна - Приоткрыла штору и небрежно указала на окно напротив. - Но наблюдали Ваши сотрудники, так что я не думаю…
В комнате, оказывается так душновато… Неприлично при женщине расстегивать воротник, но эта его полуголым уже видела неоднократно, так то вряд ли оскорбится.