Я и задремала-то лишь на вторые сутки ненадолго, но этих двух часов Анфисе Платоновне хватило, чтобы, посидев у ложа сына, подцепить то же самое.
Следующую неделю я продержалась на кофе и животной ярости. Фрол уже вставал на ноги и почти уверенно спускался по лестнице, чтобы там руководить мальчишками, а вот Анфиса Платоновна не смогла: на фоне высокой температуры случился второй инсульт, который полностью ее парализовал. Через шесть дней она скончалась на руках у безутешного сына.
Я слегла в день похорон.
Полагаю, что грипповала я дня четыре, и это были очень долгие и тягостные дни. Вымотанная стрессом, усталостью и безысходностью, я вяло лавировала на границе между горячечным бредом и сном. Фекла меня удивила - она повторяла все, что я делала с Фролом, и мне, изрядно похудевшей и ослабевшей, удалось выжить. Вирусы в это время поядренее будут, чем в двадцать первом веке.
Как только я смогла сохранять бодрствующее состояние более чем на полчаса, зашел Фрол.
- Фрол Матвеевич, извините, что я… - пристроила хотя бы голову в вертикальное положение.
- Оставьте, Ксения Александровна. Вы со мной-то возились, когда я куда хуже был. - Он осунулся, постарел за эти дни, а ведь на пару лет младше моего биологического возраста.
- Как Вы? - я коснулась его сухой, прохладной ладони.
- Ничего, Ксения Александровна, ничего. Образуется все… - он помялся и продолжил. - Может Вам надо чего?
- Спасибо, теперь только отлежаться нужно будет.
Он посопел и глядя в одному ему ведомую точку на полу, продолжил.
- Я вот что спросить хотел…. Сказать…. Спросить… - помолчал, посопел, потом опять продолжил. - Вы теперь-то что думаете?
- Теперь-то? - я побарахталась в подушках и все же попыталась сесть. Со второго раза получилось, значит к вечеру пора вставать.
- Ну раз маменька… Нет больше маменьки…
Ой, черт! Точно. Куда ж мне теперь, когда зима катит в глаза?
- Да, компаньонкой мне теперь не быть… - И даже рекомендательное письмо после такой скандальной истории я не получу.
- Не уходите, а? - Он бухнулся на колени перед кроватью. - Я придумаю что-нибудь, только останьтесь.
Я даже растрогалась.
- Хорошо, Фрол Матвеевич. Все наладится.
* * *
Фрол думал основательно и не на сухую. Я только рискнула встать к столу, как он, с мокрыми от утреннего туалета волосами и заметным перегаром возник на пороге столовой.
- Я, Ксения Александровна, предлагаю Вам стать моей супругой.
Ну, тут, в общем-то, можно и тушить свет.
Осторожно нащупав стул и осев в него, я просипела.
- Фрол Матвеевич, а Вы сами-то этого хотите? - По глазам видно, что он сам не знает, как еще умнее поступить. - То есть, это для меня большая честь, и я с удовольствием составлю Ваше счастье…
Что я несу?
- Но я же бесприданница. Для Ваших коллег это будет… Неприемлемо. И, хотя я привязана к Вам всей душой, сделаю ли я Вас счастливым?
Мой ненаглядный тускнел на глазах. Не говорить же в глаза то, о чем мы оба знаем, но что обсуждать нельзя. Я, конечно, могла бы стать чудесной женой для прикрытия, но Фрола бы заклевали другие купцы. Да и женитьба на бедной перезрелой девице с потрепанной репутацией - это совсем не то, что содержание любовницы-дворянки.
- Вас оскорбило, что я - купец? - это, видимо, из внутреннего диалога.
- Нет, меня опечалит, если Вы вступите в брак на всю жизнь с той, к кому не лежит сердце. - Я мягко улыбнулась. - Вряд ли брак со мной упростит или облегчит Вашу жизнь.
Он молча кивнул, развернулся и ушел к себе. Весь день и ночь продолжал сосредоточенно думать. Фекла носила еду, задумчиво косилась на меня, а пару дней спустя я официально стала счетоводом в лавке за 60 рублей в месяц, крышу над головой, стол и платье.
Счета - это легко. В общем-то, Фрол не был туповат, просто не всегда расторопен, поэтому обязанности мои оказались необременительны. И я, наконец-то, смогла в полной мере развернуться с маркетингом.
6. Лавочница
Началось все с залежалого по всем признакам ящика корицы весом в два пуда.
- Фрол Матвеевич, а как Вы относитесь к благотворительности? - спросила раз за завтраком я.
- Ну…. Нищим грех не подавать. - не сразу понял идею начальник.
- Я предлагаю устроить конкурс пирогов с корицей, купленной у нас. Лучшему пирогу приз какой… Подешевле… И пироги пожертвовать приюту.
- А… Зачем это все? - сипло спросил шеф, когда откашлялся.
- Про такое напишут в газете, и будет нам реклама. Продадим все запасы корицы. Заодно и еще что толкнем.
Я смотрела на Фрола призывно и уверенно. Он же обдумывал эту мысль дня три, прям серьезно обдумывал, сопел, что-то считал у себя по вечерам, и, наконец согласился. А потом понеслось! Мы повесили объявление на дверях и напечатали крохотное объявление в газете. Потянулись желающие, которых оказалось более, чем прилично. Пришлось обращаться к полицмейстеру за разрешением на тент на улице. Каждое действие стоило денег, и шеф уже нехорошо косился в мою сторону - но мы распродали в ноль не только корицу, но и большинство наших запасов. Практически обнулили подвал. К нам заглядывали любопытствующие с разных концов города и снова покупали или делали заказы.
В исторический день нам принесли 79 пирогов. Полицмейстера Тураева, представителя гильдии купца Печатникова, отца Нафанаила и газетчика Тимохина назначили в жюри, выбрали победителей - очень чопорная мещанка получила в подарок чайничек, а еще три - грамоты, которые я рисовала накануне. Пироги отвезли по приютам, где Фрола разве что не облобызали. Он краснел, конфузился, но был страшно горд.
"Саратовский Листок" с хвалебной статьей мы повесили в рамку напротив входа в лавку. А через пару недель Фрола пригласили Коммерческое собрание, где князь Мещерский лично пожаловал ему Благодарственное письмо.
Конкуренты давились от зависти, купцы первых гильдий наперегонки устраивали то же самое, но в таких делах нужно быть первым. К нам потянулись гости и конкуренты, даже сваха заходила пару раз, но ее Фрол как-то сам завернул.
Во всей этой суете я старалась держаться в тени. И хотя меня безумно распирало желание посмотреть на живого князя, осмотрительность брала верх. Я всегда была приветлива с посетителями, игнорировала косые взгляды купеческих жен и дочерей, отшучивалась от двусмысленных предложений их спутников и ждала завтраков, за которыми мы с Фролом могли побыть наедине.
- Вот уж не думал, Ксения Александровна, что эта ваша идея так откликнется. - он подстригся по моде, справил новый костюм и выглядел почти что столичным франтом. Рябинкин ревновал, но пока исподтишка.
- Вот Ваши родители-то радуются на Небесах. - добавила благочестия я.
Фрол перекрестился и мечтательно улыбнулся.
По горячим следам первого маркетингового успеха я протолкнула новую идею кондитерского Хеппи-мила - когда в наборе конфет находилась игрушка, но какая - неизвестно, и можно было бы собрать коллекцию. Эту самую коллекцию я выставила в окне, которое уже давненько хотела использовать в рекламных целях, но все как-то не складывалось. В качестве подарков мы взяли железные дороги для мальчиков и семейства игрушечных зверят для девочек.
На четвертый день Фрол сам поехал в столицу за конфетами и игрушками.
Вернувшись, подсчитал выручку, пристально посмотрел на меня и спросил:
- Ксения Александровна, а Ваш папенька точно не из купечества будет?
- К сожалению, нет. - потупилась я.
Недели три нас осаждали дети и их родители. Потом ажиотаж спал, но мы решили периодически обновлять коллекции, что сулило немалые барыши под Рождество и Пасху.
* * *
Третий моей проект был посложнее, но именно на него я делала ставку с самого начала своей торговой карьеры. И пришлось окучивать сразу двоих.
Тем вечером я выворачивалась наизнанку, собственноручно приготовив ужин для Фрола и Антона, даже спела для них что-то слащаво-романтическое.
- Дорогие мои, Фрол Матвеевич и Антон Семенович! Вы оба торгуете тем, что есть и у других. Поэтому цены вынуждены держать около конкурентов, и прибыль особо не велика. Но что если попробовать продавать то, чего у других нет? Тогда и доход может быть больше, и интерес тоже.
Антуану это было не очень интересно. Отчего он пошел в лавочники, я так и не поняла: предпринимательской жилки не было, порошки свои он делал из-под палки, даже окна мыл не часто. А Фрол выслушал внимательно.
- Так то ж верно, но где такой товар-то взять, которого у других не будет? - он огладил бородку, как поступал в раздумьях. Этот жест я замечала и у других купцов, а вот мои современники такой медитации были лишены, что само по себе забавно.
- Да, это самая серьезная загвоздка, но у меня есть идея! - я, сияя, как новогодняя елка, извлекла лист, на котором давно уже зарисовала мегапроект.
- Это что? - они оба уставились на рисунок.
- Это новое слово в женской гигиене. Антон Семенович может запатентовать, а мы производить. Прибыль пополам.
- Я все же не понял. - повторил Фрол, пытаясь уложить в голове мою непростую мысль.
- Раз в месяц женщинам необходимы дополнительные средства гигиены. И вот мы можем им предложить аккуратное решение, которое крепится за вот эти резинки к корсету. Низ - непромокаемой, внутри вата. Чисто, аккуратно, красиво.
Судя по лицам моих собеседников, в Саратов прокладки придут лет через шестьдесят. С боем.
Я поникла, собрала свою презентацию, попрощалась и пошла к себе. Ну не получится у меня больше ни с кем кроме них, а как быть то?
* * *
Утром за завтраком Фрол смущенно шептал.
- Ксения Александровна, ну срамное это… Как же такое продавать - засмеют.
- Фрол Матвеевич, это природа. Еще государыня Екатерина Алексеевна в своих мемуарах о таких вещах говорила. Вы только подумайте - каждая женщина с 14 лет и до 40 ежемесячно в этом нуждается. Рано или поздно додумается кто-то. Нельзя же простынками обвязываться до бесконечности. - этот момент меня саму выбешивал до невозможности: и так состояние сомнительное, да еще жара, кокон между ног, а работу никто не отменял. - И мы сможем быть первыми. Запатентовать это, а потом продавать патент сами. Тем более, кто засмеет-то? Я предлагаю это в аптеке продавать. Деликатно. В коробочках.
Фрол был смущен и темой разговора, и тем, что ему нашептал Антуан.
- Ну не расстраивайтесь так, Ксения Александровна. Я поговорю еще с Антоном Семеновичем.
* * *
Поговорил. Результат разговора получился так себе. Теперь мне разрешили еще подрабатывать в аптеке ("Приглядишься, примелькаешься") после обеда и попросили что-нибудь другое придумать.
Я придумала манекен сестры милосердия в витрине поставить, чтобы хоть так клиентов привлечь. Манекены - очень дорогое удовольствие, так что мы обошлись только парикмахерским, а остальное - это сложная конструкция из говна и палок, папье-маше с моей фигурой и одежды.
Это самое произведение лепили в лавке ночью мы с мальчишками - их очень заинтересовало изготовление человека. Торс мне помогла слепить Фекла, которая вышла на шум и хихиканье, отругала парней и помогла обмазать меня гипсом. Гипсовую форму заполнили мокрыми старыми газетами, просушили и закрепили на деревянной основе. Руки лепили аналогично, но тут уже мальчики освоили, да и не было особого позора в изготовлении слепка предплечья.
Получилось неожиданно хорошо, особенно если не трогать. Нашу Нюсю рассматривали часами. Даже полицейские сменили маршрут так, чтобы полюбоваться на наше творение. Конечно, сиськи я ей накрутила шикарные, а талию уменьшила до предела. Секс бомба с красным крестом на груди. Мальчишки со всего города бегали смотреть на это чудо, равно как и более взрослые граждане. Но тем было неудобно стоять у витрины, так что приходилось заходить внутрь, где я уже успевала их убедить что-то купить. К вечеру язык отказывался шевелиться и сил даже на еду не хватало.
Скрепя сердце Антон начал доплачивать мне 10 рублей в неделю.
* * *
И все равно нужны деньги. Свои собственные. Идея с прокладками пока не особо выстрелила, да и зависеть от доброй воли веселых голубков мне как-то не хотелось. Мысль оставалась у меня одна, но крайне сомнительная, даже для двадцать первого столетия.
Восстановление девственности - процедура скользкая в моральном плане и рисковая при кустарном воплощении. Люська была одержима темой удачного замужества, подозрительна к посторонним и патологически прижимиста. После нескольких дней практики в известной косметической клинике на четвертом курсе она приволокла домой набор инструментов и усадила меня перед экраном ноутбука. Только чудом и хорошими антибиотиками я объясняю то, что мы обе пережили ту зиму. Попыток сделали восемь, прежде чем до Люси дошло, что в век соцсетей скрыть кое-что из прошлого не получится.
Конечно, изготовление кетгута из бараньих кишок и подручных антисептиков - та еще лотерея, но в свое время та же Люська писала курсовик по истории медицины и много экспериментировала дома. Так что за пару недель я ухитрилась в обход начальника заказать глазные хирургические иглы, иглодержатель, зеркало и нахимичить с нитями.
* * *
Но тут впрямую я уже предлагать не стала. Ходы кривые роет, подземный умный крот, нормальные герои всегда идут в обход.
- А отчего Вы, Фрол Матвеевич, не торгуете свадебными сладостями? - С новыми идеями всегда было непросто подъехать, но хозяин мой умел обдумывать, даром что такой эмоциональный.
- Так на свадьбах я как-то… Другие у нас этим промышляют. - опешил начальник.
- А может попробуем?
7. Ласточки
Послеобеденные часы я стала проводить в аптеке. Похожую я помнила по своей прошлой/будущей жизни. В самом раннем детсадовском возрасте такая аптека с деревянными прилавками, массивными шкафами и смесями порошков в толстой коричневой бумаге была самым главным аттракционом по пути домой. Она даже пахла особенно. И пол был покрыт такой же метлахской плиткой, желтовато-коричневой. Я научилась солидно вышагивать вдоль прилавка шурша муаровой юбкой, и почти уже полюбила свою новую жизнь.
Заплаканная девица и нервная мать выделялись более обычного. По-моему, моя целевая аудитория. Но как к ним подъехать… Это вам не на Авито объявления размещать или сайтики кропать на коленке.
- Чего изволят сударыни? - я поднесла к ним тарелку с сухофруктами.
- Капель анисовых. - нервозность матери, дородной купчихи явно не в первом поколении, была почти спрятана, но у сумочки ручку менять придется к концу недели, если так ее теребить.
- К Вашим услугам весь выбор лучших европейских и отечественных поставщиков. - Я щедрым жестом метнула не только анисовые капли, но и успокоительные сборы. - Может чайку сразу заварить?
- Ну отчего ж не попить… - растерялась клиентка.
Пока я отходила за чайником, дамы успели пошептаться.
- Убьёт же, как есть убьет. - сорвалась на крик невеста.
- Замолчи ты. - шипение и звук пощечины.
Мои девочки.
- Невеста-то у Вас какая красавица. - я подлила в чай старшей гостье немного коньячку, нагло украденного у Фролушки.
- Да, управил Господь, свадьбу через две недели справим. - степенно согласилась гостья.
И тут невеста наша захлебнулась чаем и зарыдала в голос.
- Перед свадьбами всегда так, волнительно. Вот чаек с пустырником - очень помогает. - И в сторону купчихи отправилось еще несколько пакетиков.
- И жених-то хороший, небось? - я напустила наивности и тупости во взор.
- Да отца нашего, Федора Никитьича, компаньона сын старший. С образованьем, в самой Москве учился. Почитай пять годков дома не бывал.
- Да, женихи сейчас требовательные, особенно столичные…. В чем не угодишь - ославят, и лишнего порасскажут. А уж свекрови-то…. - и я пододвинула еще одну рюмочку.
- Да что говорить-то, коли невеста хороша - чуть агрессивнее, чем нужно для нейтральной беседы и быстрее, чем для добропорядочной ответила Матрена Саввишна.
- Вот и я говорю, что невестато у вас хороша, любому на зависть. Не то что нонешние девицы, которые хвостами крутят перед парнями, а потом стыд весь после свадьбы вылезает…
Я избегала прямых взглядов и потихоньку заворачивала покупки.
- Сделанного не воротишь. Доктора-то руки-ноги вправлять могут, а вот дела женские им без интересу.
Матрена Саввишна забыла как чай глотается и тонкая струйка текла по подбородку на шелковые оборки.
- Ведь мало кто учился таким искусствам, только заграничные, швейцарские дохтора (ой, что я несу!). А наши-то так, лишь куражатся да деньги берут. - я взяла долгую паузу. - Ну да что об этом, пустое все… Вам, Матрена Саввишна, и Вам, Агафья Федоровна, желаю доброго здоровьичка, да хорошего дня.