- В чем дело? - спросили Родиона таким тоном, что и городовым захотелось провалиться сквозь лестницу.
Кому-то надо было отдуваться. Все знали, кому именно.
- Госпожа Анюкова? - спросил Ванзаров, принимая удар и защищаясь лишь усами.
- Кто вы такой?
- Сыскная полиция, чиновник для особых поручений…
- И что хотите, чиновник?
Желания Родиона теперь не имели смысла. Любовница жива и здорова. Хотя жутко злилась. Но от этого не умирают.
- Кто у вас в гостях? - спросил он со всей отвагой.
- Это вас не касается… - Анюкова стала закрывать, но створка уперлась в ботинок.
- Мы расследуем убийство. Прошу разрешения увидеть вашего гостя. Пройду только я один.
Родион прекрасно знал, что не имеет права врываться в частное жилище. В этом деле полиция была сильно ограничена. Без разрешения прокурора такие фокусы лучше не исполнять. Оставалась маленькая надежда, что Анюкова об этом не догадывается.
Дама пребывала в той стадии раздражения, когда чем хуже, тем лучше. Она оттолкнула двери и с саркастической улыбкой заявила:
- Прошу…
Родион отважно переступил порог. Лебедев с городовыми только шеи вытянули, чтобы заглянуть внутрь. Но в темной прихожей ничего не разобрать.
Он разложил инструменты стройным порядком. За ножницами следовали расчески, дальше заколки, в самом конце столика на спиртовке грелись завивочные щипцы. Он ждал клиентку в обычном расположении духа, разглядывая себя в круглое зеркало, что упиралось в венский стул. Домашний вариант салона.
- Какая приятная неожиданность, - сказал Ванзаров, заглянув в гостиную.
Настроение Жоса сразу и резко испортилось. Семен Иванович скривил вынужденную улыбку.
- Что здесь делаете? - спросили его.
- Завивку. Разве это преступление?
- Вовсе нет. Не представляете, как я рад вас видеть.
- Благодарю за честь.
- Никакой чести. То есть благодарностей. Лучше вы, чем… - Родион не стал договаривать и свернул на другое: - Не вспомнили давнишнюю историю?
- Никак нет, - ответил Жос.
- Мне кажется, я знаю, почему ваша память так однобока.
- Не извольте беспокоиться.
- Никаких беспокойств. Двадцать лет назад вы были мужчиной в полном расцвете. Следы былой красоты до сих пор заметны. Ничто не мешало вам устроить роман с женой друга. Разве не так?
- Не обязан ни в чем оправдываться… Тем более перед вами. - Семен Иванович демонстративно отвернулся.
- Оправдания не требуются.
- Вот и хорошо. Всего вам доброго.
- И вам хочу пожелать успешной завивки… - Родион даже поклонился. - Только один вопрос позвольте. Отчего же Монфлери так не любит женские прически?
Господин Жос не ответил, а только скрестил руки на груди. Прямо император Наполеон.
- Удовлетворили любопытство?
Взгляд барышни Анюковой обрел нечто похожее на гнев легендарной Медузы. Родион не стал испытывать судьбу. Когда дверь закрылась за ним с отменным грохотом, подошел к Лебедеву и тихо, так чтобы слышал только друг, сказал:
- Я совершил ошибку.
Аполлон Григорьевич похлопал по плечу, желая утешить:
- С кем не бывает…
- Нет, не бывает. Расчет был верный. Но оказался неверным.
- Нечего сказать, такой театр устроили…
- Что вы сказали? - Ванзаров схватил железной хваткой его локоть.
- Монфлери вас точно не пустит после такого… - проговорил Лебедев, осторожно отводя руку.
- Театр. И письмо с угрозами. Где живет ваша… Антонина?
- На Офицерской. Вам-то зачем?
- Она может быть в такой час дома?
- В такой час Антонина Павловна только пробуждаются. Не собираетесь же вы…
Родион сдержался и сказал:
- Оставляю решение за вами. Можем пойти по своим делам. Или поедем проверить.
- Почему вдруг Антонина? - Аполлон Григорьевич сердился не на шутку. - С чего вы взяли?
- Утром у него сорвалось. Сейчас он - голодный дракон. Ему нужна жертва.
- Чего рты раззявили? - гаркнул Лебедев на городовых. - Бегом!
И первым кинулся вниз по лестнице.
* * *
Звонок не отвечал. Аполлон Григорьевич оглянулся. Всегда уверенное выражение его лица сменилось жалким и каким-то напуганным. Совершенно не похожим на великого криминалиста. И вообще ни на что не похожим. Даже городовые переглянулись.
- Что делать-то? - спросил он, словно у Ванзарова искал защиты.
- Есть шанс, что ушла на прогулку?
- Антонина раньше часу дня и носу не покажет.
- Посылаем к дворнику за ключами или ломом…
- Нет, стойте… - Лебедев стал рыться в карманах. - Хоть последнее время между нами кошка пробежала, но ключи остались у меня… Вот они…
Он вставил английский ключик, помедлил, словно собираясь с духом, и прокрутил три раза. Родион предоставил ему право войти первым.
Лебедев оставил чемоданчик у порога и словно нырнул в ледяную прорубь.
Началось ожидание. И тут же закончилось. Из глубин долетел отчаянный крик:
- Сюда! Скорей!
Родион вбежал в гостиную и наткнулся на удивительное зрелище. Лебедев держал на руке женское тело, другой хлестал по щекам и приговаривал:
- Ну же… Ну же… Давай…
Опоздали. С горя криминалист маленько тронулся умом.
- Аполлон Григорьевич, что вы делаете? - осторожно спросил Родион.
- Она жива, дыхание есть и пульс, глубокий обморок, а скорее всего - сон, ее накачали хлороформом… Принесите мой чемоданчик… Ёш вашу…
Городовой кинулся выполнять. Второго Родион отправил на осмотр квартиры. Сам встал на коленях рядом.
- Чем помочь?
Лебедев переложил ему Антонину, приказал держать голову высоко и разорвал ночную сорочку. Родион отвернулся. Как любой истинный джентльмен.
Аполлон Григорьевич применил все мастерство и содержимое чемоданчика. Вскоре Антонина приоткрыла веки и посмотрела мутным взглядом. Лебедев тормошил ее, целовал и громко задавал вопросы, но актриса плыла в дурмане, язык еле ворочался. Ее переложили на диван. Лебедев посчитал, что опасность миновала, но отходить нельзя еще часов шесть. Раньше все равно ничего сказать не сможет.
- Пусть только проснется, пусть только расскажет, кто это сделал… Я его… - Страшный кулак грозил неизвестному врагу.
- Не беспокойте Антонину Павловну, пусть придет в себя, - сказал Родион.
- Спасибо, друг вы мой дорогой. Дважды спасибо, что спасли ее. Теперь я ваш должник навеки.
- Аполлон Григорьевич, вы слишком разнервничались, мелете чепуху. Спасли ее вы, а мне следовало раньше понять.
- Не скромничайте…
- Была бы охота. Теперь почти все ясно. Хотя не так уж и просто.
- Тогда я с ней пока посижу…
Родион занялся тем, чем и должен был: осмотром места неслучившегося преступления. Все было очевидно. Пузырек с запахом хлороформа закатился под кресло. Свежий букет от Ремпена валялся в углу. Подвявшие - украшали вазы. Городовой доложил, что в комнатах пусто, а дверь на черную лестницу - настежь. Убийца тривиально сбежал, услышав звонки в дверь. И не успел закончить дело. Все было как полагается. Только одна деталь не вписывалась в правильную картину. Родион отложил ее в карман. Баночке с мышьяком там будет самое место.
Антонина Павловна дышала ровно, на щеках появился румянец. Она глубоко и мирно спала. Сделав уколы, Лебедев обтирал ее лицо бинтом, пахнущим едко и остро. Он был поглощен целиком.
- Отвлеку вас на секундочку, - прошептал Родион, словно боялся разбудить.
- Все что угодно… И говорите в голос, только лучше.
- Какие букеты дарили?
- Антонина розы любила… И любит, - строго добавил он. - А что такое?
- Пустяки. - Ванзаров невинно улыбнулся.
После таких потрясений не стоило обращать внимание Лебедева на букеты лилий, что украшали квартиру актрисы. Мало ли что. Занят исцелением - пусть не отвлекается.
- Могу быть чем-то полезен? - спросил Аполлон Григорьевич, не отрываясь от исцеления.
- Это всегда в ваших силах.
- Приказывайте!
- Только попрошу. Одолжите мне фотографию Антонины Павловны. Только не в роли, а обычный салонный снимок. Найдется?
Лебедеву очень хотелось узнать, для чего понадобился портрет. Но чувство благодарности наложило печать. Он сходил в спальню, вернулся со снимком, который очень любил.
- Это поможет найти убийцу? - сказал он, протягивая карточку.
- Не сомневайтесь.
- Определили, кто это?
- Скажем так: совершенно очевидно, каким образом барышень одуряли хлороформом.
- А с повешением?
- Здесь тоже довольно логично выходит, - уклончиво ответил Родион.
- Бедная моя Тошка! - воскликнул Аполлон Григорьевич. - Если бы опоздали, висела сейчас… Где бы повесили?.. Ну, хоть там, вместо этого подсвечника… Удобно и хорошо…
Место для трупа Лебедев выбрал удачное. Лучше не придумаешь. Оставалось только полностью согласиться с его выбором. Зачем раньше времени смущать друга разнообразием вариантов.
* * *
От обеда остались воспоминания. Чиновники торговой комиссии трудились не покладая перьев который час. И служебному дню скоро конец. Бумаги шуршали, наводились справки, подшивались прошения, заверялись копии. Деловая суета кипела за каждым столом. И кто бы сказал, что чиновник не умеет трудиться? Вон как трудятся, дым столбом. Нигде не заметить бюрократии. Ну разве предложат наивному просителю собрать десяток подписей, сотню справок да заверить ворох прошений. И все. А так - никакой волокиты.
Коллежский секретарь Серов размял пальцы и взялся за прошение, которое надо было протолкнуть без всякой очереди, быстро и сразу. Бывают такие волшебные прошения. Он так углубился в работу, что не заметил гостя. Что-то большое заслонило свет.
Григорий скривил губы.
- Позвольте… - начал он недовольно, но, разглядев, кто перед ним, обрадовался: - Ванзаров! Вот это сюрприз! Очень рад! Как меня нашли?.. Ах да, полиции все известно.
Они обменялись рукопожатием. Родиону предложили стул, протертый просителями. Других в присутствии не бывает.
- Куда же из трактира делись? - спросил Григорий с легкой интонацией обиды, потирая чистые и гладкие руки, какие должны быть у настоящего чиновника. - Возвращаюсь, а вас нет. Трактирщик чуть не умер с испугу. Пришлось ему на чай оставить.
- Возникли срочные дела. - Родион вынул толстую пачку снимков. - Буквально на минуточку заглянул…
- Ну зачем же на минуточку! Мне так приятно! Пойдемте чаю выпьем?
- …с одной маленькой просьбой.
- Сколько угодно.
- Помните, показывал вам снимки?
- Да-да, конечно… Несчастные барышни.
- Прошу взглянуть еще раз. Быть может, что-то заметите новое, необычное или на первый раз упущенное. - Он протянул стопку, перевернув обратной стороной. - Не спешите, смотрите внимательно. Ненужные под низ складывайте.
Григорий взял колоду и стал разглядывать верхний снимок. Повертев головой, словно от угла зрения что-то менялось, пожал плечами и перешел к следующему. Этот был изучен тщательно. Как и последующий. Третий по счету поднес к свету и пристально посмотрел. Убрав его, взглянул на новую фотографию и спрятал вниз. Следующую, самую маленькую, поскоблил ногтем, но и только. Последнюю подержал перед собой и отложил в конец стопки. Сверху оказалась первая фотография. Он вернул все.
- Ну как? - спросил Родион, проявляя тревожный интерес. - Что-нибудь нашли?
Григорий задумчиво катал шарик из обрывка, сплющил и спрятал в карман.
- К сожалению, они мне не знакомы, - наконец сказал он.
- И никогда их не видели?
- Не имел чести.
- Может, что-то знаете об этой даме? - Родион выставил портрет.
- Какая-то старая фотография. Никогда ее не видел.
- Жаль. - Снимки спрятались в пиджак. - Кстати, о вашем друге Монфлери. Когда он салон открывает?
- Когда как. То Анри отпирает в девять, а Огюст появляется не раньше одиннадцати. То наоборот. Как ему настроение подскажет. Большой оригинал.
- Это вы их избаловали! - Родион шутливо погрозил пальцем. - Червонец за стрижку! С ума сойти. Кстати, сегодня двух барышень убили. Одной лицо в кровавое месиво превратили. А другую мы спасли.
- Какой ужас! Но хорошо, что спасли. Кто они?
- Лицо разбили любовнице Дудникова из кредитной конторы. Да вы знаете…
- Николая Ивановича? Знакомы, у Огюста часто видимся. Кто же другая?
- Господина Лебедева дама сердца.
- Ну, уж это… - Григорий даже задохнулся от возмущения. - Если Аполлон Григорьевич пострадал, я прямо не знаю, что и говорить… Надо найти преступника.
- Обязательно, - сказал Родион, вставая. - Если что-то вспомните об этих барышнях, дайте знать. И еще: поспрашивайте об истории семейства Монфлери.
- Сделаю все, что смогу, - обещал Григорий, подавая руку. - Приглашаю отужинать. Открылось новое заведение. Меня приглашают, а я - вас.
- В следующий раз - обязательно.
Выйдя из комиссии, Ванзаров взглянул на башенные часы городской думы. Еще можно успеть. И он отправился в Публичную библиотеку. Куда же еще идти, если хочешь разворошить прошлое.
Он просидел за книгами полчаса. Этого оказалось достаточно. Поймав извозчика, Родион приказал в Мучной переулок, к своему участку. Ему понадобились срочные справки. И сыщику порой без справок никуда.
Том IV
- Ну наконец-то! - воскликнул Оскар Игнатьевич, распахивая отеческие объятия.
Сейчас в мире не было человека счастливее его. Долгие три дня ожидания, томления, постоянных телефонирований в участок, посылания записок и нарочных подошли к концу. За эти часы полковник перетерпел такую муку, что одно явление усатого юнца всколыхнуло в его солдатской душе бурю чувств, кое-где переходящих в непозволительную нежность. Он был уверен, что теперь все благополучно разрешится. Полицейское чутье шептало, что прибыли добрые вести, которыми нужно не только насладиться, но и преподнести во всем блеске. Кому следует.
Ванзаров вытерпел бурю начальственных восторгов, пожимание за плечи и прочий вздор. Он не сопротивлялся, когда его подвели к удобному креслу, что стояли в интимном уголке кабинета, не возражал против коньяка, который по русскому обычаю был налит в водочные рюмки, и выразил полное удобство своего расположения.
Вендорф, как суетливая матушка, встречающая жениха, побегал вокруг кресла, гаркнул адъютанту, что его нет ни для кого, и плюхнулся в кресло напротив.
- Жду с томленьем упования! - игриво высказался полковник.
- Дело о смерти господина Юнусова раскрыто.
- Слава богу! Я в вас не сомневался. Кто убийца?
- Позвольте начать не с личности преступника, а деталей.
- Как вам будет угодно! - счастливо согласился Вендорф. Попроси у него сейчас Аляску обратно, он бы и это разрешил. - Только давайте, Родион Георгиевич, не сухо, как в протоколе, а как вы умеете, с огоньком, с искоркой!
- Есть с огоньком, с искоркой, - ответил Ванзаров. - Тогда начну с описания места преступления. Хотя вы его видели.
- Как приятно это слышать! Будто криминальный роман разворачивается.
- Когда я осмотрел номер, - начал Родион, - мне показались странными некоторые детали. Во-первых, листок, исписанный автографами Юнусова. Для чего ему руку тренировать? Логичный вывод - отрабатывал подпись для важных документов. Но его служба в дипломатическом корпусе только начиналась. Никаких документов подписывать ему пока по чину не полагалось. Тогда зачем такое мальчишество? Логичный ответ - для банка. Юнусов накануне открыл чековую книжку. Именно для визирования чеков ему было необходимо отработать подпись. Что он и сделал.
- Бедный мальчик! - воскликнул полковник, как слезливая старуха. - Ну, продолжайте, не буду мешать.
- Чековой книжки в номере не обнаружилось. Вместо нее на полу лежал корешок с обрывками голубого цвета. Остатки той самой чековой книжки. С оборванной обложкой и вырванными листами. Для чего? Очевидно, кому-то было нужно затруднить насколько возможно розыск банка, выдавшего чековую. А раз так, то это подтверждает, что Юнусов открыл совершенно новый счет, о котором его родные не знали. Для чего? Чтобы этим счетом мог пользоваться кто-то другой. Кто же? Тот, кто получил его подпись на всех чеках. Или на одном, а остальные прихватил, чтобы надежнее замести следы.
- Замечательно! - не выдержал полковник. Восторг его равно относился и к силе логики, и к выдумке преступника. Все эти качества Вендорф оценил. - Молчу-молчу, продолжайте.
- Стала понятна цель преступника, - сказал Родион. - Не убийство князя по каким-то личным мотивам, а получение его денег. И мелкая кража золотого портсигара с перстнем. Забегая вперед, должен сказать, что план сорвался. Счет князь открыл, но денег на нем не было. Причина мне неизвестна.
- Это проще простого! Отец его, князь Юнусов, по секрету мне сообщил, что придержал перевод средств на счет сына. Все-таки молодой человек легкомысленно относился к деньгам…
- Это целиком подтверждает поведение преступника. Вернее - преступницы, - поправился Родион. - На следующее утро она пришла в банк, предъявила чек и обнаружила, что денег на нем нет. Для нее это стало большой неожиданностью. Настолько большой, что она решилась на дерзкий поступок в тот же вечер.
- Какой?
- К расследованию это не относится.
- Как скажете! - мирно согласился Вендорф. - Как же она заставила его подписать?
- Юнусов вместе с дамой вернулся из театра "Неметти" в прекрасном расположении духа. Рядом с ним обворожительная женщина, в которую он без памяти влюбился. Каждое ее слово было для него законом. Она просто попросила подписать чеки. Не вполне владея собой, князь подмахнул бумажки. А дальше случилось неожиданное…
- Ну что же вы, не останавливайтесь!
- Вы же пожелали с искрой?
- Хорошо-хорошо, умолкаю.
- Так вот… Дама вместо утех дала ему понюхать платок с хлороформом. В таком состоянии Юнусов мог бы его и выпить. Но ей надо было, чтобы князь отключился. Она рисковала: хлороформ в смеси с шампанским может стать убийственным. Но ей повезло. Князь отключился. Она забрала ценную мелочь. Путь был свободен. В номер она вошла в плаще, не особо скрываясь, главное, чтобы лица не видели. А из номера вышла в своем привычном наряде. Шутка, которую разыграл Юнусов, наверняка была предложена ею.
- Но князь все-таки умер от хлороформа и шампанского. Бедный мальчик! Семья три века служила трону! И такая незавидная смерть! Бедные родители.
- Юнусов умер от цианида калия, которого в его желудке обнаружено сверх всякой меры, - сказал Родион.
- Позвольте, но в номере не было никакой аптечной емкости! - удивился Вендорф.
- Конечно, не было. Юнусов очнулся под утро, голова раскалывалась от боли, он вспомнил, что совершил. Особенно подписание чеков. Следов Искры…
- Кого?