Я вздохнула и предложила поработать после родов до тех пор, пока ребенок не начнет ходить. В конце концов, к нам санитарная служба не придет, а малыш в люльке или в манеже на качестве еды вряд ли скажется. Евдокия ползала на коленях невзирая на растущий живот и все норовила целовать руки. Еще раз стоит поблагодарить Господа, что уберег меня от роли крестьянки.
Красноперовых мы разместили, как я и обещала, в одной комнатке, хотя Евдокия и сокрушалась, что не прилично это. Акцентировав внимание на их сиротстве, я запретила расспрашивать о прошлом и послала Мефодия в лавку за платьем для Устиньи. Все они теперь носили темно-шоколадного цвета платья с атласными оборками кофейного оттенка. Мужчинам пришлось заказать форму - брюки, рубахи и сюртуки того же цвета, а жилеты - кофейные.
- Как баре, - смеялась кухарка.
* * *
Устя вообще оказалась на диво обучаема и быстро привыкла к новым условиям. По-видимому, именно такая адаптивность не позволила ей сломаться после всего произошедшего. Что происходило в голове у Демьяна - мне не ведомо, но по дому он носился как робот-пылесос, оттирая все невидимые глазу пятнышки на стеклах, перилах и полах, расставляя мебель по линеечке, возясь со шторами и вообще выполняя все поручения.
К следующей неделе сразу несколько газет опубликовали рекламу женских салфеток для свежести и чистоты. Торговля почтой, все, как мы с Фролом и планировали. Одно из объявлений я вырезала и отправила Ольге Александровне.
Через месяц Фрол удвоил штат сотрудниц, потом посадил их работать в три смены, а я, наконец, получила свой первый доход. И пусть эти пятьсот рублей - смета легкого шоппинга, но это первый мой организованный пассивный заработок.
Деньги Фрол привез сам, несказанно меня порадовав. Тем более, что накануне я ознакомилась с налоговыми претензиями к бедной маленькой графине. Оказалось, что паразитизм мытарей - не изобретение нашего века, а посему пришлось наряжаться и ехать в Усадьбу, выпрашивать у Лугина разрешение на пользование библиотекой, потом разумно оценивать свои возможности в скорочтении, ехать в книжный магазин и искать хоть какое-нибудь издание Свода Законов Российской Империи. Оказалось, что издают его редко и малыми тиражами. Вообще пора начать посещать распродажи имущества - очень хочется набить книжные шкафы, а то там до сих пор три еще саратовские книжки стоят - "О хорошем тоне", "Азбука Цветов" и Священное Писание. Яркая характеристика моего богатого интеллекта и широкого кругозора.
Короче говоря, так и пришлось обращаться к стряпчему графа Татищева. Тот бодренько рассчитал все мои долги государству, с учетом подключения к городской канализации, содержания Лазорки, сборов на прислугу - за них тоже, оказывается, должна была платить я. Это ж получается, сколько мороки из-за меня было у Фрола? Я в лавке считала простые вещи - приход, расход, порчи, излишки, а налоги и подати он уже сам высчитывал. Оказалось, что моя помощь не так уж была и велика. Хорошо, хоть за недвижимость все уже оплачено на пятилетку вперед.
Поэтому к моменту приезда Фрола я была преисполнена самых благостных чувств.
- Проходите, Фрол Матвеевич! - я сама встретила его на пороге.
Он со смесью смущения и восхищения рассматривал мое жилище, трогал изразцы на печи, восхищался котлом (пока еще не эксплуатируемым по причине тотального страха Мефодия перед адской машиной), недоумевал по поводу зимнего сада с одним лишь фикусом - подарком Гроссе. В общем-то стали куда более заметны мои навыки хорошей хозяйки, а вернее их полное отсутствие.
Ну хоть кухарка не дала упасть в грязь лицом, приготовив достойный обед.
- Как Вам дом, Фрол Матвеевич? - с надеждой спросила я.
- Ну этакий дворец нашему не чета. - степенно отвечал он, осторожно пробуя консомэ на овощном бульоне - приближался Великий Пост и Евдокия начала экспериментировать с рецептами.
- Зато жизни в Вашем доме куда поболее будет. - отмахнулась я. Действительно, построив дом и наполнив его прислугой, я все равно ощущала какую-то пустоту, заполнить которую не получалось. Не было пустоты в суете калачевской лавки, в тесноте самарской квартирки Петра, но как только я осталась одна - появилась эта яма.
- И то верно, холодно тут… - согласился Фрол, переходя к мясным закускам. - Я вот о чем поговорить хотел…
- Да?
- То письмо Ваше об увеличении капитала… Когда Петр Николаевич только преставился… Еще в силе? - осторожно начал он.
- Конечно, Фрол Матвеевич.
- Да я тут… Мы… В общем, Антон Семенович хочет дело свое в Саратове закрывать, и в столицы перебираться. Тут и общество культурнее и вообще…
Антошина попа ищет приключений, понятно.
- Да и я подумал, что можно и мне тут торговлю открыть. Опять же, салфетки эти Ваши как хорошо пошли…
- Прекрасная мысль! Я могу тысяч пятьдесят вложить. - Все равно я их на постройке дома сэкономила, только как бы мне не начать спонсировать этого мелкого паразита. - Как же в Саратове дело?
- Да я уже все обдумал, вот. - он протянул бумаги. - Бабы пока пусть шьют. Я над ними Данилку оставлю - смышленый малый получился. Лавку у меня Фома Петрович Печатников покупать хотел.
- Конечно, мы ж ему конкуренцию тогда составляли с нашими рекламными акциями.
- Да, до сих пор переживает. - посмеялся мой гость.
- А прислугу куда?
- Фёклу-то с собой возьму. Куда нам одним. - ах, уже нам. - А Никитишна прихворнула как Вы уехали, да и преставилась волей Божьей.
- Жалость-то какая… - я уже думала ее себе взять по такому случаю в пару к Евдокии. - Ну Царствие Небесное, добрая была женщина.
Перекрестились, помолчали.
- Фрол Матвеевич, я только хочу, чтобы Вы правильно все поняли. Все имущество мы оформим на Вас под Ваше же гарантийное письмо. Так у меня будет доля в доходах, а у Вас - чистый собственный капитал. Решения будем принимать совместно. И вот еще что… Деньги мы вложим в Ваше дело, а аптека Антона Семеновича, ежели он такую открывать планирует, будет отдельным предприятием. И я смогу в ней поучаствовать, но уже как самостоятельный инвестор.
Фрол немного потух глазами, но предложение все равно было весьма и весьма неплохим.
Пока же мои приятели сняли квартиру на Большой Подьяческой, всего две комнатки и кухню, на пятом, самом дешевом, этаже доходного дома, и Рябинкин упивался столичной жизнью. Интересно, на сколько хватит Фрола?
Гуляли мои друзья не так уж и долго - до начала Поста. То есть Фрол уехал раньше, а Антон Семенович, периодически наведываясь ко мне пообедать, иногда даже в компании очередного воодушевленного творца, дотянул до масленой недели.
Вместо билета на поезд он обзавелся очередным узорчатым галстуком и пришел ко мне в печали. Так и пришлось ехать вместе с ним на вокзал, покупать билет и следить за отправлением поезда.
Вроде бы во времена моего детства Масленица была символом окончания зимы. Но не здесь и не сейчас. После начала Великого Поста зарядили сырые метели и промозглость проникала даже сквозь стекла с этим тусклым светом, с непонятным переходом от ночи к вечерним сумеркам и странным пограничным состоянием между депрессией и жаждой свершений. Начинало казаться, что вот-вот и я пойму, в чем же смысл этой невозможной истории.
Лазорка цвела и пахла, а еще рвалась на волю похлеще меня. В гололед я за нее побаивалась и дальних походов мы не совершали, зато если выпадал снежок, то с удовольствием и уже безо всякого смущения изучали окрестности. Да, в сумерках, покуда еще не было большой толчеи, но восемь-девять кварталов в одну сторону уже не казалось невероятной далью. Наибольшую нежность наша злыдень стала испытывать к Демьяну, а тот все чаще старался взять свой обед и покушать рядом с ее стойлом, отдавая ей весь хлеб. Мефодий немного ревновал, но поскольку я повысила его до дворецкого, уже больше времени проводил в доме, важно листая газету. Не то чтобы его переполняли успехи в чтении, но страницу в день он мог одолеть.
Поток наказанных из Усадьбы стал лавинообразен - то ли Лугов вдруг озверел, то ли редкие визитерши нашептали о красавчике-работнике, но теперь в горничных недостатка не было. Я договорилась с Устей и Мефодием, и ради даже случайной встречи с Демьяном барышням приходилось выскребать по пол-дома. Зато они успели обучить Устю модным прическам, что опять же приносило мне одни дивиденды.
В один особо промозглый денек наш дом пережил большую инспекцию - в столицу с отчетом приехал московский губернатор. По пути из Зимнего дворца Его Превосходительство изволили навестить мою скромную обитель и быть бы скандалу, не проспи накануне Сусанна утреннее построение и не окажись в наказанных. С удовольствием гоняясь за Демьяном по этажам - я полагаю, именно он больше всех благодарен Василию Ивановичу за непредсказуемые лестницы - она успела сообщить, что граф приехал утренним поездом и почти сразу же отбыл к Высочайшему столу.
Что тут началось!!! В столовой расстелили шикарную скатерть с тонкой вышивкой рябиновыми листьями - я даже не помнила откуда у меня такое сокровище. Небось еще с приданного. На кухне Евдокия в полуобмороке готовила обед из семи блюд - я сроду такой расточительности в пище не поощряла, но та ссылалась на собственный опыт. Лишь бы не родила от волнения. По нашим с ней подсчетам выходило, что разрешаться от бремени ей в конце марта, но это дело такое… Мефодий натер все латунные ручки внизу до блеска. Лазорке насыпали свежей соломы под копыта и дали тройную норму овса.
Потом горячка спала, прислуга засела на кухне, а я у окна. Снова вьюжило. Я всегда очень любила зиму с метелями, снегом, терпким морозцем, но вот после январской поездки энтузиазм подостыл.
Роскошный экипаж с гербом на дверце замер возле моих дверей и я колобком покатилась с третьего этажа как раз чтобы успеть чинно спуститься последний пролет лестницы прямо в объятья родственника.
- Ну здравствуй, Ксения Александровна. - он небрежно скинул шубу, трость и шляпу на руки Мефодию, а я отправилась демонстрировать свои достижения.
* * *
За пару месяцев нам удалось более или менее обжить большую часть пространства. Музыкальная комната все еще пустовала, хотя там поставили несколько кресел и диванчиков. В прочих комнатах особой загроможденности не было, хотя по стенам я развесила Петины акварели и теперь они хотя бы не зияли пустотой. В зимнем саду определялись с планами на будущее кадки с пальмой, плеть хойи и еще пара зеленых питомцев неназванного вида - их приобрела на гаражной долговой распродаже имущества обанкротившегося адвоката.
Тот был явным показушником, на что намекали пафосные картины и бюсты мыслителей, но мне же не его услуги покупать. Изначально я отправилась было за книгами, но все так удачно сложилось - мороз с утра ударил за тридцатку и наплыва посетителей не было, поначалу я вообще оказалась одна и лишь Мефодий грустно переминался у входа. Хотя официальный аукцион должен был начаться позже, за пять рублей пристав устроил мне право первой ночи. Оптом за сто рублей я выкупила книжный шкаф со всем содержимым и глобус, а в нагрузку юной вдове подарили цветочки. Их обернули газетами и для верности накрыли ковром за двадцать рублей. Я прямо перед приходом нескольких профессиональных торговцев успела урвать за следующую сотню роскошный огромный стол - да-да, с зеленым сукном и массивными резными тумбами, огромную карту Российской Империи и чуть потертое кожаное кресло. Уезжала почти по-пиратски. Зато теперь моя библиотека похожа на таковую, а на стол первым делом я выставила пресс-папье от Тюхтяева. Миленько получилось. На стене висел портрет Александра Третьего, который меня всегда восхищал юмором и упертостью. Оба эти качества теперь мне не помешают.
В следующую мародерскую вылазку стало понятно, что некоторые вещи можно покупать еще дешевле, и пришлось останавливать себя, чтобы дом не стал похож на секонд-хэнд. Зато теперь появились разномастные кресла, ширмы, подсвечники, кушетка в зимнем саду, вазы всяческих окрасок и стилей, шкура загадочного, явно краснокнижного животного на полу в спальне, сундуки, шкатулки, морской бинокль, а уж часов-то - в каждую комнату есть что поставить. Последние, напольные шли парой, но я разделила их между прихожей и кабинетом. В одной шкатулке, со стойким запахом табака, кстати, обнаружилось потайное отделение с дерринджером внутри. Интересно тут люди живут, что такие вещи забывают.
Я не гналась за древностями - по мне антиквариат все, что здесь встречается, так что просто отбирала вещи на свой вкус. Потом приглашала обойщика - и вся разномастность приобретала стиль и единообразие. Раза в три дешевле выходит, чем новое покупать.
Граф прогуливался по моему гнезду - а я демонстрировала только парадные помещения, и долго формулировал мысли.
- И тебе самой нравится?
- Более чем. Места много, все мои капризы при строительстве учли, даже вот канализацией не пахнет. Прислуга хорошая, порядок поддерживать легко. Райская жизнь. Жаль, Петя не дожил.
- Да, жаль… - постучал пальцами по перилам граф.
- Пообедаете со мной чем Бог послал? - с надеждой спросила я.
- Да, что-то я подзадержался в Зимнем.
Евдокия превзошла себя, исхитрившись в пост приготовить почти полноценную еду - борщ с фасолью, грибную лазанью, несколько овощных салатов, тушеного кальмара. На морепродукты подсадила ее я, не в силах переживать холод и безысходность этой зимы.
Граф откушал, а потом пристально посмотрел на меня.
- И вот ты прямо так постишься?
- Не всегда. С сыроядением у меня плохо складывается, так что каюсь. Кашки ем. - честно ответила я.
- Удивляюсь я тебе.
- Зато со мной не соскучишься. - улыбнулась ему в ответ.
- Ольга тебе жениха нашла. - начал родственник.
- Нет!!! - я уже думала, ее отпустило.
- Сама понимаешь, не она, так кто другой начнет. Дмитрий Васильевич Хрущёв. Из побочной ветви, но семья хорошая. Генерал гвардии. Недавно в отставку вышел. Именье свое есть, неподалеку от Москвы. Вдовец. Дети уже взрослые.
Какая чудесная партия. Я, конечно, не так юна, но престарелый генерал после моей вольницы-то…
- Николай Владимирович, давайте серьезно. У меня только два вопроса: обязательно ли это с Вашей точки зрения, и что с ним не так?
- А почему что-то должно быть не так? - удивился он.
- Потому что с каждым человеком есть что-то "не так". Просто оно или безобидное, или нет. Одному будет приемлемо, а другому невыносимо. Например, со мной "не так" очень много - я свободолюбивая, дерзкая, салонные развлечения не люблю. У всего этого есть и светлые стороны - на бальных вопросах можно экономить время, деньги и нервы, а в случае сложной ситуации - не пропаду. Но мужчине, желающему тотального контроля, со мной будет плохо. И мне тоже с ним - не мед.
- Разумные вещи говоришь, но жена мужу должна подчиняться.
- Я любила и уважала Петю. Поэтому у нас с ним конфликтов было - пальцев одной руки хватит пересчитать. И все из-за вольнодумных приятелей или дуэлей. Хотя и денег у нас было мало, и я была большим сорванцом - сами видели. Вам этот генерал Хрущёв в друзьях или врагах полезнее?
Свекор пошевелил усами.
- В друзьях, конечно… У него сейчас в делах упадок и невеста с приданным бы очень помогла. - ну вот с этого и надо было начинать.
- А дела в упадок пришли почему? - если бизнес какой, то интерес еще может быть.
- Ну там долг чести… - начал было родственник.
- Нет-нет-нет. Игрока прибью подсвечником и в обществе выйдет огромный скандал. Рука у меня тяжелая, сами видели. - так, вдохнули-выдохнули. - Николай Владимирович! Выпить хотите?
- Так пост же. - улыбнулся он.
- А Вы в дороге, как лекарство. - я плеснула грамм сто пятьдесят высокоградусного антидепрессанта. - Если очень нужно, я могу встретиться с генералом и тогда он сам разочаруется лично.
- Пожалуй, без этого можно обойтись. - согласился граф и откинулся в кресле.
- А Вас приглашали по поводу коронации? - я давно планировала поднять эту тему, и делать это надо так, с глазу на глаз.
- Откуда знаешь? - изумился родственник.
- Это логично. Траур прошел, время пока есть. По всему выходит, что коронацию в мае устраивать станут, после поста.
- Верно. Жаль, ты парнем не уродилась - я б к себе в службу взял. Мозги-то светлые, не бабьи.
- Благодарю. - я продолжала потягивать клюквенный морс и то ли ягода плоха, то ли нервы ни к черту, а горечь на языке смертная. - Я бы хотела привлечь Ваше внимание к двум вопросам. Во-первых, Ваша безопасность. Те, кто Гершелева присылали, вряд ли упустят такую возможность…
- Упустят. - с гордостью произнес граф. - Ты Тюхтяеву что-то такое насоветовала, что он до сих пор о тебе дифирамбы поет, чем очень огорчает Ольгу Александровну, кстати. Так вот, его люди умудрились всю ячейку взять. И такие там разные люди нашлись, что только диву даемся…
Ну хоть одной головной болью меньше.
- И еще один момент. Если празднование будет на Ходынском поле, то за тринадцать лет население Москвы выросло наполовину, а пространство для празднования осталось прежним. И меня одолевают плохие предчувствия…
- Да пустяки все это. Не бери в голову. - отмахнулся граф и вскоре уехал.
И тут я тоже исправить что-то не смогу.
6
Не спалось. Переодевшись из парадного в домашнее шерстяное платье, я бесцельно бродила по своим апартаментам. Не каждый день тебя принудительно выдают замуж, и ведь сегодня только почву прощупывал, старый лис. По-моему, в этом году с постом не получилось. Я нырнула в сейф, где помимо Петиной шкатулки, деловых бумаг и лекарств ХХI века держала стратегические запасы шоколада. После поезда вообще к шоколаду пристрастилась. Внутри глобуса у прежнего хозяина был мини бар, а я блюду традиции. Выбрала вискарь - сейчас самое то.
Метель, уже почти без снега, завьюжила с новой силой, когда я вновь увидела человека за фонарем. Ну с пистолетом-то я стала смелая, и ерунда, что патроны к нему не родные, а кучность стрельбы оставляет желать много лучшего. Поэтому легко сбежала по всем пролетам - теперь у меня ноги накачены как у любой фитнес-леди с таким-то количеством ступенек, накинула подаренную Фролом шаль и открыв ночной запор выглянула наружу. Не столько человек, но мрачная тень стояла за фонарем.
Матеря и наблюдателя, и собственное любопытство, я выскользнула на совершенно пустынную улицу. Во дворе заржала Лазорка, но за воем метели ее возмущение было лишь чуть слышно.
- Вы, сударь, раз пришли, то стучать надобно. - хрипло проговорила я.
- Не хотел беспокоить. - с улыбкой в голосе произнесли из темноты.
Наверное, в глубине души, я об этом и мечтала. Весь год. Протянула руку, которую, чуть помедлив, прижали к заледеневшим губам. Я бы тоже помедлила, если бы мне руку с пистолетом протягивали. Отступила и позволила отвести себя в дом. Закрыла дверь. Молча поднялась по ступеням к себе и лишь наверху, в кабинете, поставив шоколад и коньяк к каминному пламени, позволила себе рассмотреть это чудо вблизи.
- У Вас не было этого шрама. - тонкая розовая полоска пересекла бровь, добавив лицу более ироничное выражение.
- Ерунда.
- Как голова? - этот вопрос меня раньше тревожил сильнее всего - ведь я отправила инвалида в путешествие между мирами.
- Врач оказался прав, и даже головной боли больше нет… А Вы похорошели. - Он вытянул ноги в тонких туфлях ближе к огню.