Кендалл выдержал паузу. Втайне ему нравилось испытывать терпение самодовольной вздорной особы, у которой кроме кукольной внешности и наследственного титула ничего своего за душой нет. "Впрочем, в этом мире родословная и деньги решают всё" - при этой мысли мимолётное чувство превосходства рассеялось в нём, как дым. Молодой человек подошёл к окну, и некоторое время внимательно рассматривал его поднятую створку.
- Странно, на защёлках незаметно следов взлома, будто их открыли изнутри, - проговорил он задумчиво.
- Не мелите вздор! - грубо одёрнула слугу отца Флора. - Из домашних никто на такое не способен.
Кендалл будто получил пощёчину. Судорога прошла по его нервному лицу; он стиснул челюсти и гордо вскинул голову. Впрочем, мгновенно овладел собой и, слегка с достоинством поклонившись, отступил в тень.
Флора устремила взгляд в окно.
- Посмотри! - вдруг воскликнула она и, схватив сестру за руку, указала ей вдаль: - Видишь? Вон там, почти у самого леса что-то движется.
Но Клэр отчего-то растерялась:
- Я не уверена.
- Вот слепая мышь! - оттолкнула её старшая сестра и даже топнула ногой от досады…
Глава 7
В дверь комнаты постучали. Скалли открыла, перед ней стояла две девушки - одна лет двадцати, стройненькая фигурка, хорошенькое личико обрамлено каштановыми волосами, её чёрное траурное платье было пошито по последней моде. Впрочем, стиль её скорее можно было считать полутрауром, ибо наравне с чёрным цветом платья, барышня позволила себе весьма оригинальное украшательство - её шляпка с чёрной тончайшей сетчатой вуалью на лице была украшена чучелом "райской" птицы.
В руках она держала симпатичную собачонку, кажется породы шпиц, отличающуюся нежной и красивой шерстью.
Вторая гостья была года на три помладше и держалась скромно. Вэй с удивлением узнала в ней дерзкую особу, устроившую недавно публичный разнос здоровяку-охотнику из-за убитых им лисиц. Однако на этот раз говорила в основном та, что держала собачонку на руках:
- Я имею честь и удовольствие разговаривать с миссис Скарлетт Флетчер? - подняв с лица вуаль, осведомилась она безукоризненно вежливо, однако Скалли ощутила высокомерие. К тому же незнакомка недоумённо оглядела костюм американки - как настоящая модница эпохи джаза Скарлетт любила щеголять (причём не только дома, но и отправляясь на прогулку) в свободном костюме чем-то напоминающим "вечернюю пижаму" или японское кимоно.
- Да, Скарлетт это я, но моя фамилия Вэй.
Во взгляде гости появилась растерянность, казалось, услышанное поставило её в тупик, и она не знала, что ей теперь делать - немедленно развернуться и уйти или же всё-таки продолжить неудачно начавшийся разговор. В конечном итоге, барышня выбрала второе:
- Простите, но разве вы не жена писателя Арчибальда Флетчера?
- Мы женаты полуофициально, - небрежно ответила Скалли и в свою очередь осведомилась:
- Простите, а вы кто?
Визитёрша гордо вскинула голову:
- Я Флора Ланарк, дочь графа Уильяма Ланарка!.. А это моя сестра Клэр, и "Принцесса", - последнее относилось к её собачке.
- Очень приятно.
- Дело в том, что мы узнали, что в наш город приехал знаменитый писатель Арчибальд Флетчер, автор "Авроры" и "Двух недель в аду" - продолжила Флора.
В эту минуту в комнату вошёл вернувшийся с прогулки Арчи. Он вошёл, побрякивая перчатками, как подобает истому британскому джентльмену и "звезде". Да ещё и насвистывая себе под нос модный мотивчик. При его появлении будто подёрнутые коркой льда глаза юной графини заблестели. Арчи вежливо поклонился незнакомкам и вопросительно посмотрел на жену. Вэй пояснила:
- Вот, милый, познакомься - сёстры Ланарк, дочери самого крупного здешнего землевладельца.
- Я и моя сестра ваши поклонницы, - кокетливо призналась Флора, и первой протянула руку для рукопожатия, как это принято у эмансипированных американок. Для юной аристократки она вела себя довольно свободно.
Впрочем, благодаря минувшей войне женская эмансипация коснулась всех, даже высшего сословия: границы дозволенного для слабого пола сильно расширились. Война за несколько лет сделала то, за что десятилетиями ранее безуспешно сражались представительницы "Женского Социально-политического союза" и прочих суфражистских организация Британии. Конечно, до полного уравнения в правах с мужчинами англичанкам было ещё далеко, но после того, как женщины добились права управлять боевыми аэропланами и самостоятельно оперировать раненых в качестве врачей-хирургов, их уже трудно было загнать в прежние рамки. Тем более что в Америке происходила настоящая гендерная революция, там женщины ещё три года назад получили избирательные права. А молодые во все времена наиболее чутко улавливают, куда дует ветер перемен.
- Мы и не думали, что представиться такая возможность - лично познакомиться со знаменитым писателем! - с детским восторгом защебетала Флора. - Ваш последний роман "Тлеющая ненависть" просто потрясающ! И очень приятно, что автор оказался примерно таким, каким мы вас себе представляли, верно, Клэр? - она повернулась к сестре, и та робко подтвердила с пунцовым румянцем на щеках.
Арчи был чрезвычайно польщён. Казалось, по всему его телу пробежал трепет удовлетворенного самолюбия. К тому же господин Флетчер считал себя очень интересным мужчиной (не смотря на некоторую полноту) и теперь буквально купался в обожании юных почитательниц.
Но тут на него нахлынула неудержимая застенчивость. Мужчина густо покраснел и виновато взглянул на жену. Скалли взглядом показала, что рада тому, что её "толстячок" пользуется таким бешеным успехом у поклонниц, и нисколько не ревнует. А про себя с иронией подумала: "Как же ты тщеславен, милый, и падок на лесть. В своих книгах ты так любишь порассуждать о том, что умный человек всегда должен быть выше пустых страстей мира - стремления пустить пыль в глаза, произвести впечатление. Что стремиться стоит лишь к обретению мудрости, глубокому понимания сути жизни, и не расходовать себя на такие пустяки, как погоня за сиюминутной славой, деньгами и успехом у противоположного пола. Но вот юная кокетка наградила тебя нехитрым комплиментом, и ты уже надул грудь, словно гусак, и страшно горд собой".
Девицы сознались, что первоначально в их намерение входило лишь получить автограф знаменитости. Но потом они подумали, а почему бы не пригласить писателя и его жену в гости. Правда в их доме недавно произошло большое горе, и траур по погибшей сестре ещё не закончился. Но с другой стороны, что в этом плохого, если их навестят такие интересные люди? Девушки признались, что прежде чем приехать, даже посоветовались с викарием здешней церкви, и он успокоил их, сказав, что не стоит отказывать себе в общении. И что это даже будет полезно в их нынешней ситуации.
- Наша бедная матушка пребывает в очень подавленном состоянии, - сказала Клэр, вторая из сестёр. - Она почти никуда не выходит и ни с кем не общается, поэтому мы очень надеемся, что визит знаменитого писателя вернёт ей хотя бы толику интереса к жизни.
Глава 8
Пока спускались по лестнице, сестрицы держались позади писательской четы и шушукались, совсем как старшеклассницы. Конечно же они обсуждали литературную знаменитость:
- Какой интересный мужчина, - довольно громко шепнула Флора своей младшей сестре Клэр.
- Ты так думаешь? - хихикнула та и пошутила. - Я передам ему.
Арчи даже споткнулся от смущения и едва не упал с лестницы. Отчего смутился ещё больше. Вэй, скромно потупив долу свои зеленые глаза, хладнокровно сохраняла нейтралитет, отлично понимая, что в этой игре ей отведена малопочётная роль статистки-наблюдательницы.
Муж всегда преклонялся перед аристократическим обществом и его представителями (а в особенности хорошенькими представительницами), и боялся показаться неотёсанным увальнем. Вероятно, и стать писателем его не в последнюю очередь толкнуло страстное желание войти в высшее аристократическое общество, куда безродного человека могли допустить лишь за редкий талант.
От волнения Арчи даже забыл взять перчатки, и вынужден был возвращаться за ними. А сей факт свидетельствовал о многом, ведь для пробившегося наверх с невероятным трудом Арчи этот атрибут являлся своего рода фетишем. Он особенно часто менял эту деталь своего гардероба; покупал всегда самые дорогие из тонкой качественной кожи, и не раз говорил, что именно наличие хороших перчаток отличает джентльмена от рабочего или клерка.
* * *
На улице возле гостиницы ожидала великолепная старинная карета с фамильным гербом Ланарков на дверце, запряжённая четвёркой откормленных лошадей гнедой масти в блестящей сбруе. Лошади были прекрасно подобраны по величине и стати. Конечно, это не могло не впечатлять. "И всё же почему юные леди не приехали на автомобиле? - удивилась про себя Вэй. - Тут вероятно одно из двух - либо их папенька экономит на бензине, либо же девчонкам просто захотелось поразить новых знакомых роскошью в духе имперского великолепия". И это им удалось. Один вид кареты чего стоил! Это был роскошный тяжёлый экипаж из дорогих пород дерева, расточительно украшенный серебром, слоновой костью и гравированной сталью. Настоящий дворец на огромных колёсах!
Как только Арчибальд и Скалли в сопровождении сестёр вышли из дверей гостиницы, чернокожий слуга в богатой ливрее, дремавший на козлах рядом с толстяком кучером, ловко спрыгнул на мостовую и распахнул перед ними дверцу. Арчи галантно помог дамам сесть в экипаж, потом высказал несколько комплиментов по поводу кареты и небрежно похвалился, что в Лондоне тоже любит иногда прогуляться верхом или в открытом ландо в Гайд-парк. Было видно, что ему страстно хочется выглядеть образцовым рыцарем и франтом в глазах этих девушек.
* * *
… Старый экипаж мягко, со скрипом покачиваясь на подвесных кожаных ремнях-рессорах, словно корабль по волнам, катил по лесной дороге. В этой части Англии ещё сохранились дремучие чащи, хотя соседние графства за два предшествующих века промышленной революции были превращены в равнины. Но в этих краях стук топора явно звучал редко. В окружающем царстве папоротников, мхов, гиблых торфяников и столетних замшелых дубов было где разгуляться писательскому воображению. Настоящая заповедная звероподобная глушь! Арчи, почти не отрываясь, глазел в окно. На задумчивом лице мужа временами появлялась довольная мальчишеская улыбка. Вэй давно не видела его таким - оживлённым, заинтересованным, будто помолодевшим.
Временами деревья подступали почти к самой дороге и ветви лесных исполинов задевали за фонари на крыше, царапали стёкла, словно предупреждая о чём-то. Между тем, похоже, что цель их путешествия - затерянное в чаще поместье - уже явно где-то рядом. Едва выехав на открытое пространство, карета оказалась перед каменной аркой. Своей массивностью и мрачной красотой ворота напоминали въезд в средневековый город - фантастический портал в таинственный мир.
Под колёсами мерно похрустывал гравий, - это значит они оказались на территории поместья. И действительно, через несколько минут кучер с резким возгласом натянул поводья и карета остановилась. Дорога привела их к просторной площадке с фонтаном (который в данный момент не действовал) и скульптурами перед парадной лестницей в особняк Ланарков. Это было трёхэтажное здание серого камня с фамильным гербом на фронтоне, имеющее два боковых двухэтажных крыла. Дом, - а точнее небольшой дворец, - был красив той строгой красотой стиля классицизм эпохи Возрождения, который так любят выросшие в преклонении перед всем античным представители британской аристократии. Его фасад украшали строгие колонны, выражаясь языком высокой архитектуры, ионического ордера.
Снова чернокожий лакей предусмотрительно распахнул дверцу и выдвинул металлическую подножку. Писатель вышел первым и подал руку дамам. Затем он с удовольствием потянулся и немного прошёлся, чтобы размяться; заодно с любопытством глазея на жилище здешних отшельников. Устроились Ланарки, как и подобает аристократам и богачам, с размахом. Чуть левее за боковым крылом можно было увидеть какие-то пристройки. Должно быть конюшни, гараж и прочие сарайчики хозяйственного назначения. Там же, надо полагать, находится теннисный корт или площадка для крикета, на котором дочери графа играют с приезжающими в гости сверстниками - такими же отпрысками знатнейших фамилий Британии. А если всерьёз прогуляться за основное здание, то наверняка попадёшь в прекрасный английский сад с аккуратными прудиками и посаженными в продуманном порядке деревцами. Поистине райский уголок… "Да, но что скрывается за всем этим шикарным благополучием?" - писательский ум не смог бы смириться с отсутствием интриги позади столько роскошных декораций. Тут непременно должна быть какая-нибудь тайна. Не даром знаменитая английская поговорка гласит, что в каждой семье есть свой скелет в шкафу. При развитом воображении невозможно было не ощутить оторванность этого уголка внешнего благополучия от цивилизации, его беззащитность перед угрозой, исходящей из тёмных глубин первобытной природы.
Вэй прекрасно чувствовала настроение мужа и будто слышала его довольный голос: "Послушай, кошка, - Арчи обычно звал её так, когда испытывал вдохновение, - даже если бы тут царила полная гармония и благодать, ей богу, стоило бы кого-нибудь укокошить "ради порядка" и посмотреть, что из этого может получиться".
Арчи с шумом втянул в себя прохладный воздух и выразительно посмотрел на жену. Что ж, писатели особенные люди, самым талантливым из них дана особая чувствительность. А вообще Скалли была рада за мужа, похоже, его творческие дела потихоньку налаживались. Она и сама переживала странное состояние. Хотя, вроде бы всё вокруг было пропитано тишиной и спокойствием. Был погожий октябрьский денёк. Солнышко улыбалось, облаков почти не было, а само существование всепроникающего лондонского смога здесь представлялось дурной шуткой. В неподвижном воздухе ощущались ароматы поздних трав, опавших листьев и какой-то умиротворенности. Но всё равно с того самого момента, как карета пересекла границы владений Ланарков, Вэй не покидало смутное неприятное ощущение. Оно не было напрямую связано с тем, что она оказалась в незнакомом месте, которое связано с недавней трагической и страшной смертью молодой девушки.
Нет, в самом воздухе над поместьем было что-то неприятно-гнетущее, едва уловимый, но очень знакомый запах, единственной ассоциаций с которым была опасность. Так пахнут места недавних жестоких преступлений, мертвецкие в полицейских отделениях, тёмные кривые улочки в районах лондонских притонов, куда после определённого часа соваться смертельно опасно - за то время, что Вэй была писательской женой, она успела неплохо изучить неприятную изнанку жизни…
Хотя этот здешний запах был куда тоньше и острей, он проникал в неё, словно тонкое лезвие стилета и пронизывал насквозь. Никогда прежде Скалли не приходилось чувствовать ничего подобного. Вот только природу своих предчувствий молодой женщине ещё только предстояло выяснить.
А пока она улыбнулась подошедшей к ней Флоре и выразила свой восторг по поводу красоты поместья и окружающего его леса.
- Лес действительно великолепен, - согласилась та, - а охота в нём одно удовольствие. Раньше у нас часто устраивались большие охоты, приглашались гости. Было очень весело и интересно. Есть только одно "но", охота на волков в Блэкстоунском лесу строго запрещена.
- Почему? - удивилась Скалли.
- Извините, но идёт моя сестра, - резко понизив голос, пояснила Флора, - при ней слове "охота" лучше не произносить. Вообще-то она тихоня, но когда обижают "несчастных животных", в неё будто демон вселяется.
Но Клэр до них не дошла, младшую сестру Флоры остановил Арчи и принялся о чём-то расспрашивать. Юное миловидное создание взирало на знаменитость своими распахнутыми глазищами с таким восторгом, что Скалли поспешила отвернуться, дабы не смущать виновато косящегося в её сторону мужа, пускай себе плещется в любви хорошеньких поклонниц. Арчи любил повторять, что создан для славы и обожания, и что восторг читателей заряжает его творческой энергией. Так что пусть себе заряжается.
Скалли хотела вернуться к заинтересовавшей её теме волков, но собеседница опередила её:
- Не сочтите мою просьбу за бестактность… - неуверенно начала Флора, но затем прямо, с вызовом взглянула Вэй в глаза. - Одним словом, не могли бы вы притенить тот факт, что официально не состоите замужем за сэром Арчибальдом - девушка поспешила добавить: - Мы с сестрой свободны от всяких предрассудков, но наши родители… особенно отец - люди старого воспитания. Вы меня понимаете?
Вэй почувствовала себя оскорблённой, её словно обозвали куртизанкой, женщиной лёгкого поведения. В глазах вздорной высокомерной аристократки за фальшивой улыбкой легко читалось презрение к ней как к падшей женщине. Конечно, она не могла похвастаться благородным происхождением, утончёнными манерами и столичным лоском, но разве лишь внешним блеском, статусом и связями определяются достоинства личности?! - так думала Скалли, при этом прекрасно осознавая, что вступила на территорию, где родословная человека, его высокое положение в обществе, ценятся гораздо выше его личных качеств. Но что ей делать в сложившейся ситуации? Затеять скандал и с оскорблённым видом вернуться в город? Но карета уже уехала, да и глупо проявлять слабость. Скарлет хоть была и ненамного старше этой высокородной гордячки, но чувствовала себя мудрой и взрослой женщиной.
- Хорошо, - пообещала Вэй с тонкой усмешкой, - я постараюсь большую часть времени скрываться в тени своего мужа, чтобы ваш щепетильный батюшка потерял меня из виду, и таким образом избежать опасных вопросов с его стороны.
Глава 9
Гостей встречал дворецкий, пожилой человек в безупречном чёрном смокинге и белых перчатках. Глаза его слезились как у старого сенбернара, волосы и бакенбарды выбелило время, но осанкой и манерами старый лакей ещё вполне соответствовал своему положению.
- Добро пожаловать в поместье Ланарк-Грэй-Холл - торжественно объявил он, обращаясь к Скалли и её супругу, после чего поклонился. Арчи на ходу рассеянно кивнул в ответ. Флора вручила дворецкому свою собачонку и тоже проследовала мимо. Лишь Вэй остановилась и с приветливой улыбкой протянула старику руку:
- Очень рада, я Скарлетт. А вас как зовут?
Старик растерянно закрутил своей величественной головой.
- Я…Роберт, миссис… - ответил он после минутного замешательства.
Арчи бросил на жену убийственный взгляд, потом виновато посмотрел на юных леди. Но Вэй и бровью не повела, ей было мало дела до того, что подумают о ней эти породистые британские курочки. Она американка! И выросла в среде, где принято с почтением относиться к возрасту и уважать любой честный труд.
И потом, если этой разряженной кукле дозволено разыгрывать из себя свободную от условностей эмансипе, откровенно кокетничая с Арчи у неё на глазах, то почему ей нельзя держатся раскованно? Нет уж, она будет поступать так, как ей нравится. И пусть её считают экстравагантной и даже вульгарной. Тем более что в глазах этой Флоры она, по всей видимости, в любом случае останется всего лишь малоуважаемой любовницей известного писателя и плебейкой.
- Прекрасно, Роберт, - улыбнулась дворецкому Вэй и пожала руку в белой перчатке.