- Ах, оставь, - поморщилась она, - я просто всплеснула руками от радости, когда ты наконец появился, а вилка выскользнула. Наверное, их здесь плохо моют - ручки жирные... Пожалуй, я не дам чаевых официанту.
Я невольно улыбнулся: разумеется, она врала. И во время боя, и сейчас она переживала за меня, помогая методами хоть и оригинальными, но действенными.
- Спасибо, - повторил я.
- И вам спасибо, - произнес позади меня сиплый голос. Повернувшись, я оказался лицом к лицу с господином Пановым. За его спиной маячил бледный от пережитого волнения Ганапольский. А я уже и забыл об этой "сладкой парочке"... Эх, рефлексы, рефлексы!.. Надо было подождать еще пару минут и брать киллера на выходе.
- Мы обязаны вам жизнью, - продолжал Панов, посматривая на меня с дружелюбной хитрецой. - Первый раз в жизни искренне благодарен ментам. Вы ведь следили за нами? Ну да теперь это уже не имеет никакого значения. Примите мою искреннюю благодарность и позвольте спросить, чем могу отблагодарить вас за столь смелый поступок?
- Желательно - пойти в задницу!
Нет, все же отвратительный у меня характер! Не могу я вежливо разговаривать с подлецами. Особенно сейчас, когда не успел остыть накал боя. Хоть бы попытался помочь в тот момент! А Ганапольский? Здоровый лось, а всю драку просидел под столом... Тьфу!
- Ну зачем же вы так, - сузил глаза Панов. - Я понимаю - нервы, но все же не с официантом разговариваете... Я к вам с искренней благодарностью, а вы... Нехорошо, молодой человек. Ладно, забудем, - благодушно решил он. - Я вам хочу сделать предложение.
- От которого нельзя отказаться? - догадался я.
- Почему? Можно, - пожал он плечами. - Только это будет очень глупо с вашей стороны. Как видите, - он повел рукой вокруг себя, - я остался без телохранителей. Вы можете занять их место. Вам одному я буду платить столько, сколько платил им троим. Это огромная сумма - поверьте. Если откажетесь, будете потом жалеть. Я даю вам редкий шанс изменить свою жизнь и благосостояние.
- Меня устраивает моя жизнь, - сказал я. - Мне куда больше нравится сажать таких, как вы, чем охранять их.
- Руки коротки, - выступил вперед Ганапольский.
- О! - удивился я. - А я думал, что ты все еще под столом сидишь.
Он покраснел от злости и даже сделал в мою сторону шаг, словно собираясь идти на конфликт. Я уже прикидывал, как половчее послать его в нокаут, чтобы во время предобморочного полета он собрал как можно больше столов, когда между нами шагнул капитан Пискунов.
- Вам, - кивнул он Панову и Ганапольскому, - требуется проехать в отделение милиции для дачи свидетельских показаний. Да-да, прямо сейчас. Сержант, проводите... Вас мы спросим чуть позже, - повернулся он ко мне, - сейчас вам необходимо отлежаться, отдохнуть... Одним словом - отправляйтесь домой, Сергей Алексеевич. И... я могу надеяться, что по данному делу наша с вами встреча - последняя?
Я не мог отказать себе в удовольствии в глубоком сомнении пожать плечами. Окончательно добила растерявшегося от столь явного неповиновения капитана Катя Беликова, потрепав его по попке и многозначительно подмигнув на прощание. Мы уже отъезжали от ресторана, а капитан все еще стоял в дверях, выпучив глаза и хлопая ртом, как выброшенная на берег рыба.
- Всегда хотела надрать ФСБ задницу, - пояснила мне Беликова, когда, оттерев выступившие на глаза слезы, я закончил смеяться. - А уж он пусть думает, что хочет... Тем более что сейчас его задница окажется в руках куда более суровых полковников и ей будет трудно позавидовать. Надежды на то, что эта встреча была последняя, грела Пискунова недолго. На исходе второго дня капитан сам открыл дверь моего кабинета и, опасливо покосившись на улыбающуюся Беликову, остановился перед моим столом.
- Присаживайтесь, - предложил я.
- Мой визит вас не удивляет? - спросил он. - Мне кажется, что вы воспринимаете его как должное...
- Раз пришли - значит, надо, - лаконично отозвался я. - Слушаю вас.
- Нужна ваша помощь, - перешел к делу Пискунов. - У нас очередная неприятность... Если говорить прямо: полный провал.
- Он опять обвел вас вокруг пальца? - не удержалась от шпильки Беликова. - Шустрый мужчина...
- Слишком шустрый, - вздохнул Пискунов. - Я уже ничего не понимаю. Даже потихоньку начинаю склоняться к мистике. Это не человек, это - привидение. У нас нет даже его отпечатков пальцев. Никогда еще наш отдел не был таким посмешищем. Проваливается засада за засадой. Нам с подполковником Дивовым объявлено по выговору. Снимки, сделанные службой наружного наблюдения, совершенно не годятся для дела. Да и что требовать от разведчиков, если Дивов лично общался с ним и не может дать более-менее достоверного описания. Он пользуется гримом лучше любого артиста... Я уже потерял надежду на благоприятный исход и полагаюсь только на случай или чудо... Ах, если б знать тогда, в больнице, что все так обернется!
- Я могу предположить, что эти упадочнические настроения являются результатом его новой акции? - спросил я. - Кого он решил ухлопать первым: Панова или Ганапольского?
- Ганапольского, - вздохнул Пискунов. - Мы уже, не мудрствуя лукаво, окружили этих двоих столь плотным кольцом телохранителей, что казалось, и муха не пролетит. Удвоили группы наружного наблюдения...
- Как же он его? Если муха не пролетит? - полюбопытствовала Беликова.
- Муха не пролетит, а пуля вполне, - предположил я.
- Верно, - кивнул Пискунов. - На этот раз он работал с дистанции. Может быть, еще плохо чувствовал себя после той схватки, а может, просто решил не рисковать...
- Неужели вы не могли заставить их некоторое время посидеть дома?
- Очень настоятельно рекомендовали. Да еще своих людей приставили. Он снял Ганапольского через кухонное окно. Проник в квартиру дома напротив, пока хозяева были на работе, и... Я не могу так работать. Это что-то запредельное... В моем понимании киллер - это тот, кто действует втихаря, нежданно, скрываясь при малейшем появлении милиции, я не говорю уже о ФСБ... А это - отморозок. Ему запала в голову блажь, и он прет напролом, вопреки логике и здравому смыслу. Меня все чаще посещают мысли сменить работу. Что я за оперативник, если не могу справиться с одиночкой, имея в своем распоряжении уникальную технику, информационную базу, десятки профессионалов самого высокого уровня... Он - сильнее.
- Зачем вам я?
- Вы - второй человек, который видел его в лицо так близко на протяжении такого времени и остался при этом живым, - сказал Пискунов. - Подполковник Дивов и вы - вот и вся наша надежда. Мы не знаем, что он еще может выкинуть, а шанс у нас остался только один. Последняя жертва из его списка - Родион Семенович Панов сидит в своем загородном особняке, окруженный своими и нашими телохранителями, боится подходить не только к окнам, но даже к телевизору и беспробудно пьет. Причем пьет такими темпами, что если Протей по каким-то причинам решит повременить, то Панов убьет себя сам - такое количество спиртного в его возрасте вполне способно заменить киллера... Панов - наш последний шанс пообщаться с убийцей. Проморгаем и в этот раз - потеряем надолго... Если не навсегда. Он это тоже понимает и потому будет особенно осторожен. С его дьявольской фантазией...
- Может быть, он вовсе откажется от этой затеи? - спросил я. - Риск неоправданно высок.
- Судя по тому, что мы о нем знаем, - вряд ли, - ответил Пискунов. - Это упертый сукин сын. Мне кажется, что ему даже нравится играть с нами.
- Псих! - сказала Беликова.
- Нет, - покачал головой капитан. - Просто... малый со странностями. Привык доводить все до конца. Он придет за Пановым - можете не сомневаться.
- Я не думаю, что моя помощь столь уж необходима вам, - задумчиво произнес я. - Здесь скорее нужны специалисты по личной безопасности.
- Утопающий хватается за соломинку, - сказал Пискунов, - он обязательно попытается проникнуть в особняк, когда поймет, что Панова не выпустят на улицу еще долгое время. И вот тут главное будет - опознать его. Вы с Дивовым будете в наружном оцеплении... Я говорил вам, что он отстранен от руководства операцией?
- И кто же руководит этим процессом теперь?
- Я, - сказал Пискунов. - Только не надо поздравлять. Поставили бы другого, да я с самого начала участвовал в операции и знаю все обстоятельства. Поймаю - быть мне майором и руководить отделом. Нет - быть старшим лейтенантом и навсегда забыть о возможности продвижения по службе.
- Значит, у вас есть теперь и личный мотив?
- Личный мотив у меня есть давно, еще с тех пор, как он стал делать из меня дурака, - нахмурился Пискунов, - у меня, знаете ли, тоже некоторые амбиции имеются... Кстати, личный мотив есть и у вас. Если не секрет, Сергей Алексеевич, как вы вышли на это дело?
- Какой же секрет? - удивился я. - Об этом в рапорте написано - по агентурным данным. Вы разве мои рапорта не читали? Агент сообщил о появлении на рынке кассет с "черным порно" и... закрутилось.
- Разумеется, я читал, - признался Пискунов. - Потому и захватил с собой вот это.
Он положил на стол передо мной газету, ткнул пальцем в заметку. Прочитав, я до хруста сжал зубы, и, когда поднял на Пискунова взгляд, он даже руками замахал:
- Я-то здесь при чем, Сергей Алексеевич? Вы не из тех эмоциональных людей, что убивали посланцев за плохую весть, нет? Ну и слава богу.
- Что там, Сережа? - спросила меня Беликова.
- Моего агента вчера убили, - медленно выговорил я. - На рынке, где он работал. Тело нашли в подсобке, кто-то перерезал ему горло... Странно, Крестьянин был не слабого десятка, зарезать себя, как свинью, он бы не дал...
- Как вы узнали, что он был Сережиным агентом? - спросила Беликова. - Я могу ошибаться, но такая информация обычно считается секретной.
- У нас несколько более обширный информационный центр, нежели думают некоторые, - скромно потупился Пискунов. - А я приказал докладывать мне о самых незначительных событиях вокруг всех лиц, так или иначе связанных с этим делом. Вы не представляете, сколько существует возможностей заставить человека выполнять свою волю. Похитит этот Протей жену одного из телохранителей Панова-и прикажет ему пронести в особняк бомбу. Я фантазирую, но я должен предвидеть все. Ставки слишком высоки. Потому большинство моих людей работают по направлениям, которые на первый, обывательский, взгляд не имеют к убийце никакого отношения... Когда мне сообщили о смерти вашего агента, я сопоставил факты и понял, что информацию о появлении на рынке кассет вы получили именно от него. Так?
- Так, - признал я, несколько оправившись от первого шока. - Только какой ему смысл убивать моего агента? Он ничего не знал и к делу не имел ровно никакого отношения.
- Кто знает ход его мыслей? - пожал плечами Пискунов. - Он ведь убивает всех, кто так или иначе был связан с этим делом. Ваш Крестьянин торговал порнухой - может, поэтому? А может, он был как-то связан с этой веселой (но теперь мертвой) компанией? Просто вы об этом не знали. Одним словом, это мы сможем узнать только тогда, когда возьмем киллера.
- Это могло быть совпадением, - предположила Беликова. - Рынок - место криминальное, мало ли какие дела были у этого парня на стороне...
- Может бьггь, - кивнул Пискунов. - Хотя лично я в это не верю. Совпадения в таком деле я допускаю с трудом... Но поживем - увидим. Так каким же будет ваше решение, Сергей Алексеевич? Участвуете в операции?
- Да, - твердо ответил я. - Участвую. Еще как участвую! Когда?
- А вот прямо сейчас и поедем, - посмотрел на часы Пискунов. - Насчет начальства можете не волноваться: я выпросил разрешение на ваше участие в операции через свои каналы. Вы откомандированы в мое распоряжение.
- Самоуверенно, - покачал я головой, - а если бы я отказался?
- Тогда бы я вам приказал, - голос Пискунова стал жестким. - Уж простите великодушно, Сергей Алексеевич, но дело приобрело такой размах и такое значение, что тут уж не до личных отношений. У нас остался только один шанс, и мы просто обязаны его реализовать. Вы готовы?
- Готов, - ответил я и поднялся...
Особняк Панова располагался неподалеку от станции метро "Рыбацкое", на берегу Невы, в живописном местечке, еще в начале "перестройки" захваченном под застройку финансовыми воротилами и преступными авторитетами (эти понятия были в те времена синонимами). Высокий кирпичный забор окружал целый комплекс зданий: Панов отстраивался добротно, явно не допуская даже мысли о возможной гибели или аресте. Тем обиднее было сейчас сидеть ему в этом роскошном заключении - богатому, властному человеку, привыкшему вершить чужие судьбы и не способному гарантированно защитить свою собственную жизнь. Выглядел он, мягко говоря, печально: огромные, черные мешки под воспаленными глазами, землистый оттенок лица, трясущиеся руки. Пил он явно "по-черному".
- А-а, спаситель! - с кислой миной протянул он, заметив меня. - Что ж ты тогда этого ублюдка прибить не смог? Сиди теперь тут, в окружении этих барбосов... Коньяк будешь? Нет, ну и не надо... А я пойду, приму грамм пятьдесят...
- Я показал весь обслуживающий персонал, всех телохранителей и всех наших сотрудников, - сказал мне Пискунов, когда нетвердой походкой хозяин особняка удалился в свою комнату, - заметили что-нибудь подозрительное?
- Нет, - ответил я. - Убийцы среди них нет, это точно.
- В основном он работает в одиночку, - сказал Пискунов. - Что ж... Будем ждать. Покушать не хотите? Закупает продукты и готовит наш человек. В столовой накрыто.
- Нет, благодарю, - отказался я. - И сколько ты планируешь держать здесь осадное положение?
- Сколько придется, - ожесточенно ответил Пискунов. - Год, два, десять лет! Пока этот поганец не отважится сунуть сюда свой нос!
- Медаль "за сидение на Шипке" тебе гарантирована, - вздохнул я. - Он и впрямь может отказаться от своего замысла... на некоторый срок. Я так понимаю, что спешности в исполнении заказа нет.
- Он придет, - с фанатичной убежденностью заявил Пискунов. - А я его возьму! Вот увидишь! Ты куда?
- Забыл сигареты в машине. Я редко курю, потому их с собой и не таскаю. Расслабься - я не убегу. У тебя начинается мания преследования.
- Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на моем месте, - проворчал Пискунов. - Давай, только не задерживайся. Мало ли что...
Машины во дворе были развернуты в сторону ворот. Даже меня Пискунов заставил оставить ключи в замке зажигания - его дотошность и впрямь стала приобретать формы мании. Не хватало только кружащих над особняком вертолетов и снайперов на вышках по периметру.
Закурив, я окликнул уныло вышагивающего по двору человека:
- Добрый вечер, господин подполковник.
Дивов оглянулся, узнал:
- Если не ошибаюсь, майор Седов? Мы с вами виделись в тот злополучный день в отделении милиции.
- Я помню, - сказал я. - Как вы?
- Спасибо, не очень, - кисло усмехнулся он. - Такие поражения в моем возрасте сродни переломам - заживает с трудом, куда дольше, чем в юности... Вы тоже думаете, что он придет?
- Киллер-то? Да он уже здесь, - уверенно ответил я.
- С чего вы взяли? - удивился Дивов.
И тут началось! Зрелище было исключительное. Подобного фейерверка я не видел даже на новогодних гуляниях. Сначала мощно рвануло где-то в подсобных постройках, разбрасывая по всему двору комья грязи и заволакивая клубами дыма. Потом дробно застучали выстрелы в самом доме, пророкотала очередь за забором слева. Рявкнуло что-то, похожее на гранатомет. С шипением взвилась в воздух синяя ракета (это-то зачем?!). Канонада была такая, что на Невском проспекте должны были дрожать стекла. Подполковник выхватил пистолет и, пригнувшись, укрылся за машиной.
- Что это?! - крикнул он.
- Отвлекает, - прокричал я в ответ. - Оставайтесь здесь. Я сейчас... Сколько ваших людей в здании?
- Девять. Не считая нас с Пискуновым.
Я кивнул и пошел в особняк. Надо отдать должное спецслужбам - здесь никто не паниковал. При первых выстрелах телохранители заняли заранее расписанные позиции и, приготовив оружие, ждали. Бессмысленно метались лишь люди Панова, сея панику и путаясь под ногами. Мощный удар буквально потряс дом. Где-то зазвенели выбитые стекла. Мне навстречу попались телохранители Панова, которые тащили куда-то обезумевшего до полной невменяемости хозяина. Наперерез им с пистолетом в руке метнулся Пискунов:
- Куда?!
- В подвал, - крикнул один из них. - Там безопаснее.
- Стоять! - рявкнул капитан, грозя пистолетом. - Никакой самодеятельности!
- Но...
- Отойти от него! Никому не верю, а уж вам и подавно! Отойти, я сказал! Седов, - обернулся он ко мне. - Берите Панова, захватите Дивова, поезжайте на конспиративную квартиру, он покажет - здесь оставаться опасно. Если он уже в доме... Что за черт?! Это не Петербург, это какое-то Чикаго! Он в доме, и мы его возьмем! Не стойте же, идите!
Схватив безвольного Панова за рукав, я потащил его за собой. Справа и слева от меня бесшумно скользили два сотрудника из группы прикрытия, вооруженные короткоствольными автоматами неизвестных мне моделей.
- Не спускайте с него глаз! - сказал я Дивову, подталкивая к нему Панова. - Отведите в сторону, приставьте этих парней и просто ждите. Скоро это закончится. Я сейчас...
Я повернулся к особняку, но не успел сделать и шага - произошло непредвиденное.
- Уехать! - истерично выкрикнул Панов, отталкивая подполковника и устремляясь к моей машине (именно в ней была распахнута дверца). - Бежать отсюда! Вам же сказали - бежать!
- Стой! - заорал я. - Держите его! Не давайте ему завести мо...
Он все же успел повернуть ключ в замке зажигания. Взрыв был такой, что машину даже подбросило вверх. Тугой взрывной волной меня швырнуло на землю, что-то горячее ударило в плечо, мгновенным наркозом обездвиживая руку. Оглушенный, я поднял голову. В двух шагах от меня на земле сидел Дивов и зажимал лицо руками. Сквозь пальцы на землю падали темно-багровые капли. Один из сопровождавших меня парней ворочался на земле, ругаясь беспрестанно и с чувством - верный признак того, что жить будет. Со вторым было хуже. Он лежал, широко раскинув руки, и на его губах пузырилась розовая пена. Странно, но взорванная машина не горела. Разваленная, как сломанный пирог, она лишь смрадно коптила, ощетинившись во все стороны рваным железом.
- А вот теперь я обиделся всерьез, - сплюнул я на землю кровавым сгустком и поднялся. - Подполковник, вы живы?
- Лицо разодрало, но глаза вроде целы, - прохрипел он.
- Помогите ребятам... Беликова с минуты на минуту должна привезти ОМОН... Просто мы, как всегда, чуть-чуть опаздываем... Я сейчас...
Но и в этот раз я не успел войти в особняк. На крыльцо выскочил растрепанный Пискунов, мазнул взглядом по произведенному взрывом побоищу и схватился за голову:
- Опять! Теперь точно амба!
- Нет, Протей, - покачал я головой. - На этот раз - нет. У тебя все почти получилось, но... Почти.
- Что? - опешил он. - Кто - Протей? Я - Протей?! А-а, понятно. Взрыв, шок... Ничего, потерпи немного, скоро приедет помощь и...