- Извини, Денис, но придется тебя разбудить, - перешел на официальный, не приемлющий возражений тон Григорьев. - Дело, не терпящее отлагательств.
- В десять утра первого января?! Это по работе, или...
- Увы, по работе.
- Что же такое могло произойти, что? Отдел сгорел?
- Типун тебе на язык! В порядке отдел. Просто здесь такое... Одним словом, срочно приезжай. Я уже на месте, до остальных дозваниваться смысла нет - они невменяемы. А ты, как я знаю, не пьешь, так что извини, но иногда подобная трезвенность во вред. Больше мне рассчитывать не на кого.
- Учту, - хмуро пообещал я, пытаясь ощупать себя руками и уяснить, во что я одет. - С этого дня начинаю жить как все люди...
- Не надо, - серьезно попросил меня Григорьев. - Редко, но случается, что это весьма кстати... Одним словом, срочно приезжай. Все, жду.
Легко сказать. Видел бы он меня сейчас... Оказывается, я и заснул прямо в костюме, а потому гардероб для выхода приходилось составлять заново. Учитывая мое состояние, это было непросто. Мятый костюм я бросил в угол, наспех принял контрастный душ (не помогло), выпил рассолу из баночки с огурцами (чуть не стошнило), побрился (умудрившись порезаться в трех местах безопасной бритвой) и, не придумав ничего более радикального для возвращения в чувство, вышел на улицу.
Сколько гадостей наговорено на питерскую погоду совершенно зря. Но этот новогодний день словно задался целью реабилитировать всех клеветников разом. Слякоть, мелкий противный дождь, ветер какой-то похмельный.
Я боялся, что поймать машину новогодним утром будет нелегко. К счастью, мои опасения не оправдались. Стоило выйти на обочину и поднять руку, как старая, потрепанная российскими дорогами "копейка" затормозила рядом, гостеприимно распахивая дверцу.
- На Тверскую, - сквозь зубы сообщил я, с трудом сдерживая рвотные позывы.
Водитель кивнул и понимающе полюбопытствовал:
- Что-то экстренное?
Я лишь кивнул в ответ.
- Понимаю. - Водителю было лет под сорок, типичный работяга с натруженными ладонями и обветренным лицом. - Даже похмелиться не дали... А я вот калымлю. За столом только чай и хлебал. Полтора часика посидел - и на "охоту". Честно говоря, и не жалею. Дома все равно бы жена всю душу вытянула: "Дай денег, дай денег"... Раньше, до "Пятнистого", как-то веселее было, не находишь? Столы, конечно, скуднее, но душевнее, праздничнее. А теперь и выходных больше, и праздники можешь справлять как угодно и где угодно. Если средства позволяют... А все равно не то...
Мои комментарии и мнения ему явно были не нужны. Требовался молчаливый собеседник, которому можно излить накопившееся и забыть о нем. Этакий "одноразовый психоаналитик". Я как нельзя лучше подходил на эту роль: мутило так, что боялся даже рот открыть.
- Я так полагаю, это из-за неуверенности в завтрашнем дне, - продолжал разглагольствовать мужик. - Встречаешь Новый год и боишься: а как хуже будет? И что характерно: вроде власть народная и сделано все по пожеланиям народа, но еще никто из тех, кого я подвозил, такой жизни не желал. А их немало - поверь. Правда, в мою "лохматку" простой народ садится. Те, кто на "Мерседесах" и "Тойотах", наверное, другое мнение имеют... Но сколько их, а? Ты знаешь, я начинаю любить дедушку Ленина. Всегда нос воротил, а теперь потихоньку понимать начинаю. У меня дочка - кобыла великовозрастная - семнадцать лет. Шляется ночами напролет, и слова не скажи. Начнешь воспитывать, чуть не матом посылает. Вот скажи: раньше такое возможно было?
Я помотал головой и тут же закрыл рот двумя руками.
- Совсем плохо? - участливо спросил мужик. -Давай я у какого-нибудь ларька приторможу? Впрочем, нет. Не поможет. Первое средства от похмелья - ледяная стопка водки и стакан горячего бульона. Тяжело, но надо... Как говорили опытные люди: "Подобное лечат подобным". Давай я тебя до кафешки какой довезу? Ты не сомневайся - подожду...
Я отрицательно покачал головой.
- Что ж у тебя такое срочное? - удивился мужик.
- Начальство, - с трудом выдавил я.
- А-а, - с пониманием протянул мужик. - Это ж надо таким зверем быть - человека первого января с утра пораньше на работу вытаскивать!.. Он что, из этих, из трезвенников?
- Нет, он как раз может себе позволить иногда... Это я непьющий...
Мужик посмотрел на меня с таким видом, словно я признался ему, что я переодетый Дед Мороз. И молчал всю оставшуюся дорогу.
Расплатившись, я вышел на Тверской и прошел в отдел. Григорьев сидел в своем кабинете, обхватив голову руками, и тусклым взглядом ласкал стоящую перед ним бутылку водки. К уголку его рта прилипла незажженная сигарета, а на столе стояла наполовину раскрытая банка шпрот.
- Тебе не предлагаю, - не отрываясь от "лекарства", сообщил он. - А сам не могу... Ты непьющий, а я - немогущий... Счастливый ты человек, Денис.
Я кивнул и сел (стоять было невмоготу - комната кренилась и ускользала из-под ног).
- Перестарался я в этот раз, - пожаловался Григорьев. - У меня знакомая девчонка, а у нее знакомые рокеры... Ох, и пьют, паразиты... Ладно, это потом. Еще раз прости, что выдернул тебя, но тут такое дело... Позвонил мне Алексеев из Василеостровского - помнишь такого? Он дежурить в праздник оставался. Интересное дело у них там вырисовывается. Задержали пьяного, пытавшегося продать порнографическую кассету. На наше счастье, человек, которому он ее настойчиво предлагал "всего за пятьсот баксов", - любящий отец. Непонятно? На этой кассете так называемое "черное порно". Изнасилование и убийство детей. Мужик оказался не робкого десятка, да и ради такого дела времени не пожалел: скрутил ублюдка и притащил в ближайший отдел. Пытались допрашивать своими методами - мужиков понять можно - такое раз в жизни увидишь, потом всю жизнь не забудешь... Но и этот поганец оказался крепким орешком - ни слова не сказал. Зато, протрезвев немного от подобного "приема", попытался повеситься в камере на обрывках собственной рубашки. Несколько странно, ты не находишь? Простые продавцы, даже толкающие подобную пакость, как правило, не вешаются... Алексеев мне привез эту кассету. Вот она.
Он достал из ящика и положил на стол кассету без каких-либо надписей.
- Что на ней? - коротко спросил я, боясь того, что Григорьев предложит посмотреть самому, а сейчас это было бы выше моих сил, но Максим расценил это по-своему.
- Да времени на просмотры нет. Если я все правильно понимаю - хотя в моем состоянии это и нелегко, - действовать необходимо быстро. Когда происходит подобный прокол, улики уничтожаются моментально. Наше счастье, что сейчас праздники, они не сразу спохватятся... Здесь съемки любительской камерой. Два эпизода. Время действия - поздняя осень. Снимал один человек. Каким-то образом заманивал детей в машину, насиловал и душил брючным ремнем. Девочкам на вид лет десять-одиннадцать. Наверное, надо все же тебе это посмотреть.
- Человек на пленке лица своего, разумеется, не показывает? - спешно перевел я разговор в сторону.
- Правильно понимаешь. - Григорьев собрался наконец с духом, открыл до конца консервную банку, плеснул на дно стакана водки и, зажмурившись, выпил.
Меня передернуло так, что даже зубы клацнули. С счастью, Григорьев этого не заметил - клацанье его зубов заглушило издаваемые мною звуки.
- Мерзость какая! - сиплым голосом пожаловался он, отодвигая стакан. - Нет, все же ты счастливый человек, Денис. Не стоит оно того... О чем я? Ах, да... Лица его не видно, но слышен голос. Видны кисти рук, одежда. Салон машины. Если моя догадка верна и задержанный причастен к убийствам - доказать это будет не так уж и сложно. Тем паче что подобные преступления совершают люди с ненормальной психикой, а значит... Что-то я несколько запутался. Одним словом, василеостровцы поднимают серию "глухарей", а мы должны успеть получить информацию о том, где копировались и куда сбывались эти кассеты.
- Копировались? - коротко уточнил я. Сегодня моим девизом было: "Краткость - сестра похмелья".
- Да. Оперативники по горячим следам провели обыск на квартире и в гараже этого упыря. Найдены еще три такие же кассеты.
- Одиночка?
- В каком смысле?
- Холост?
- А-а... Нет. Жена и малолетняя дочь. Девять лет. В голове не укладывается... Жена его тоже не верит. Кричит, что все подстроено и ее муж по определению не мог заниматься ничем подобным. Мол, любящий семьянин, отличный муж и заботливый отец. Психушка по нему плачет. А машина в гараже имеется. И, как сообщил мне Алексеев, на первый взгляд салон точь-вточь как на кассете. Проведут экспертизу, то да се... Докажут. Странно только, что ни фотографий, ни описаний погибших девочек в базе данных нет. Не могли же не заметить их исчезновения? Впрочем, это могли быть бездомные или дети алкоголиков, а те сами нередко детей продают... С этим уже не нам разбираться. Наше дело уточнить - был ли факт тиражирования и продажи. Если - да, то когда, кому и все такое...
- Может, он для себя снимал? - предположил я. - Некоторые психи хранят у себя дома разные "сувениры" с мест преступлений. Уши там или...
- Замолчи ты, ради бога! - взмолился Григорьев, спешно наливая себе еще грамм пятьдесят. - Не видишь, что ли, в каком я состоянии? То Алексеев, то теперь ты... Садисты. Вам хорошо, он на дежурстве, ты непьющий, можете порассуждать о всяком... Да, не исключен и этот вариант. Но зачем ему несколько копий?
- Кто знает, что у него в башке? - пожал я плечами. - Он же псих.
- Вот ты и разберись, - подтолкнул ко мне кассету Григорьев. - Опера дадут тебе шанс с ним пообщаться. Алексеев не уходит с дежурства, ждет, так что поторопись. Кассета - копия, так что можешь над ней не трястись. Но учти: если все же имеет место быть налаженное производство по изготовлению и продаже этой мерзости - надо поторапливаться. Насиловал и убивал он явно один, иначе съемки бы вел другой человек, но тиражирование и продажа... тут возможны варианты. И если это так, то в эту самую минуту его подельник срочно уничтожает улики.
- Не думаю, - вздохнул я. - Такими вещами занимаются психи-одиночки. Сами они на порнодельцов не выходят - боятся огласки, а порнодельцам не выйти на них... Скорее всего, парень напился до невменяемости и попытался толкнуть одну из кассет...
- Денис, кто сегодня с похмелья - я или ты? Ты обратил внимание на запрашиваемую им цену? Вполне рыночная. Не сто рублей, не три тысячи. Пятьсот баксов. К тому же Алексеев сказал, что домашняя обстановка у этого хмыря более чем скромная. Даже видика нет.
- Тем более, - не сдавался я. - Имей место налаженное производство, этот тип купался бы в шампанском, а не продавал свой товар первому встречному.
- Вот и разберись, - потерял терпение Григорьев. - А я... Я тут подожду... Если вдруг помощь какая нужна будет.
- Ага, спасибо, - насупился я. - Справлюсь сам... Машины, разумеется, нет?
- Я даже свою в гараже оставил. Куда мне в таком состоянии за руль? Возьми частника, потом из оперативных расходов...
- Дождешься от вас, - махнул я рукой и, не прощаясь, вышел.
Постоял немного на свежем воздухе, приходя в себя после душного помещения, и направился ловить машину.
Остановившийся частник был точной копией подвозившего меня к отделу водителя: такой же сутулый, мозолистый, ворчливо-заботливый. Разве что машина была еще старее и потрепанней.
- Тяжело? - косясь на меня, поинтересовался он. - О-о, то-то! Во всем надо меру знать. Попробуй принять таблетку но-шпы, таблетку анальгина и две таблетки активированного угля. Надежное средство.
- А мне советовали стопку водки.
- Ерунда, - покровительственно заявил он. - Только усугубишь. Послушай опытного человека. Я раньше, бывало, ух как Новый год отмечал... Чего только наутро не перепробуешь... Да-а, нынче не так. Нынче Новый год и справлять-то неинтересно. Я только пару часиков за столом посидел - и на улицу, халтурить. Дома жена все равно бы все настроение испоганила. Вечно ей денег мало, стол бедный, у соседей все не так... Тьфу!
- У вас брата нет? - не удержался я.
- Есть, - удивился мужик. - Только он нездешний. На Валдае живет... А что?
- Да так... Просто спросил... Для поддержания разговора.
Остаток пути я слушал его воспоминания о том, как "было раньше", и как "стало сейчас". Кажется, хоть этот остался доволен своим попутчиком.
Сумрачного Алексеева я нашел в дежурной части. Он стоял неподалеку от камеры с задержанными и нервно курил сигарету за сигаретой.
- Где тебя черти носят, - набросился он на меня. - Три часа назад Григорьеву всю информацию отдал.
- Приехал, как только позвонили, - пожал я плечами. - А ты что, все это время меня здесь ждешь?
- Делать мне больше нечего, - огрызнулся он и, понизив голос, сообщил: - Гниду эту стерегу. Послал Дед Мороз подарочек на Новый год! Не углядишь: то ли сам умудрится повеситься, то ли его наши ребята... по "несчастному случаю" оформят. Не нравятся что-то мне их морды хитрые да перешептывания по углам... Хотя понять можно - у многих дети малые, а такое даже припомнить не могу. Казалось бы, все видел... Ан нет, не все. Такого еще не наблюдал. Положа руку на сердце, будь моя воля... Ты кассету видел?
- Не успел еще.
- Тогда пока и не смотри, - прищурился он на меня. - В твоем состоянии это противопоказано. Что, "добрый" Григорьев прямо из-за стола выдернул?
- Нет... Почти.
- Странно. Я думал, ты непьющий. Впрочем, дело твое. Мне так и вовсе не удалось бокал с "бургундским" поднять. А еще говорят, что как Новый год встретишь, так его и... Представляю, что меня ждет в наступающем году, если такое начало положено... Слушай, тут такое дело... Скорее всего, зря мы тебя выдернули. Молчит этот урод. Я-то думал, что к твоему приезду расколем, но... Крепкий орешек попался. В его положении немудрено в молчанку играть. Тут уж ни "чистосердечное", ни "помощь следствию" роли не сыграют... Чую: еще не один денек повозиться придется.
- Ты вот что. Ты все же дай мне его... Ненадолго.
Алексеев с подозрением покосился на меня:
- Зачем?
- Как - зачем? - даже удивился я. - Поговорить.
- У тебя дети есть?
- Нет... Ах, вот ты что подумал. Нет-нет, у меня в этом отношении нервы крепкие. Ничего твоему душителю не сделаю. С ним и без меня в камере разберутся. Просто поговорить хочу.
- Не станет он говорить. Но если есть желание, то... Не зря же ты сюда через весь город тащился.
Алексеев выделил мне кабинет и лично привел подозреваемого. Ничего особого в этом человеке не было. Мужчина как мужчина. Средних лет, среднего роста, коренастый, темноволосый. Разве что взгляд затравленный и какой-то болезненный. Но в его положении это неудивительно.
- Ну, вы тут общайтесь, а я в коридоре погуляю, - сказал Алексеев. - Позовешь, когда закончите.
- Спасибо, - поблагодарил я, и Алексеев вышел.
- Как вас зовут? - спросил я мужчину.
- У вас все записано, - хриплым голосом отозвался он. - А говорить я все равно ничего не стану. Хоть убейте.
- Не собираюсь я вас убивать, - ответил я. - И документов я не читал. Я из другого отдела, и вызвали меня по вопросу распространения порнографии.
Он аж вздрогнул, и я понял, что интуиция Григорьева на этот раз не подвела.
- Моя фамилия Строев, - представился я. - Денис Васильевич. Капитан третьего отдела. "Полиция нравов". Слышали о такой? Извините, что сразу не назвался... Честно говоря, состояние такое, что... постновогоднее.
- Заметно, - буркнул он.
- Да? Плохо. Это не очень красиво с моей стороны - допрашивать вас в таком виде. Но я полагал, что у меня будут нормальные выходные дни. Нас обычно в праздники не тревожат.
- Слышал я про эту игру. Добрый следователь и злой следователь, - кисло усмехнулся он. - Сначала отволтузили, теперь ангелочка похмельного прислали...
- Думаете, у меня есть силы и желание в игры играть? - спросил я. - Честно говоря, мне по баобабу - что с вами было и что будет дальше. Если все это ваших рук дело, то играть в "доброго следователя" у меня тем более нет желания. Меня волнует то, чтобы эти кассеты не пошли гулять по городу. Не потому, что я такой блюститель нравственности, а потому что подобное порно смотрят лица с весьма специфической психикой. И я уже сталкивался с последствиями, которые вызывает к жизни эта дрянь. "Человек с бульвара Капуцинов" - не такая уж сказка, как может показаться с первого взгляда... Много еще таких кассет по городу гуляет?
Он молчал, угрюмо глядя на носки своих ботинок.
- Где вы работаете? - спросил я.
Он рыскнул глазами в мою сторону и промолчал.
- Я это узнаю через полчаса, - сказал я. - А оперативники проведут экспертизы, доказывающие вашу причастность к убийствам...
Мне не понравилась его улыбка: какая-то болезнен-но-ехидная, презрительная. Не должен убийца так улыбаться. Впрочем, что я знаю о маньяках? Может, они именно так и ухмыляются... поначалу.
- Так как же вас все-таки зовут?
- Миша... Михаил Игоревич Капланюк, - поправился он. - Там все записано. А больше я ничего не скажу.
- Почему?
- Вы все равно ничего не поймете.
- В убийствах? Нет, - признался я. - Это не моя специфика. Как и изнасилования. Мое дело - порнография.
- Вот именно! - с неожиданной злобой сказал он. - Где ж вы раньше были, профессиональные вы наши?! Салонов этих по городу, как... Деньги как на печатном станке делают. Сколько вы с каждого имеете?
- По штуке баксов в месяц, - разозлился и я. - А еще Пьер Вудмен долю засылает за право на нашей территории работать. Хотел еще Тинто Брас под нашу "крышу" встать, да в цене не сошлись!
Он как-то разом сник. Я тоже замолчал и потер пальцами ноющие виски.
- Первый раз в жизни так напился, - зачем-то признался я вслух. - Ненавижу праздники!
- А я люблю, - тихо сказал он. - Всегда так хорошо справляли... Я, жена, дочка... Уютно так, по-домашнему... Теперь все... Конец...
- Кто ж тебе мешал и дальше их справлять? Или не мог без этого... Скажи, Михаил Игоревич, ты действительно это... больной?
Он расхохотался так, что даже слезы на глазах выступили. Отсмеявшись, посмотрел на меня с каким-то любопытством.
- Больной? Да, наверное. Только больной мог на это пойти...
- Так вы признаетесь?
- Я?! Нет, ни в коем случае. У тебя сигаретки не найдется?
Я протянул ему пачку "Петра Первого".
- Видать, и впрямь доли с этих фильмов не имеете, - криво усмехнулся он, прикуривая. - Иначе бы "Мальборо" курили или "Парламент".
- А ты, в таком прибыльном деле участвуя, что ж так живешь? - в ответ съязвил я. - Дома на Канарах не имеешь, лимузин с водителем у отдела не ждет, адвокаты дорогие в прихожей не толпятся. Кассеты первому встречному предлагаешь...